От ветреных веток колышется тень,
для солнца меня обнажая.
Колеблются бреши в её решете.
Не дёгтя ли в мёд подмешали?
Куда я ни двинусь, настигнут лучи,
кусочками кожу сжигая.
Попробуй от этого их отлучи,
сползая и даже шагая!
Огромная мелочь мешает творить.
Уж лучше жужжащая муха,
что вечным звучаньем себе и вторит,
как будто не чувствуя ухом!
Не так ли и в жизни? Лишь только король
вращенье вокруг ожидает,
диктуя другому и роль, и пароль,
пусть даже того зашатает.
Увы, королём не бывает творец.
Прозрение шепчет, что к счастью:
иначе хирел бы блестящий дворец,
страна разрывалась на части.
Высоким сердцам править миром нельзя,
но всё-таки надо кому-то.
Правитель запачкан, груз власти неся,
давя неизбежную смуту...
В годину военную надо посметь –
увы, не творений посадки! –
послать миллионы на верную смерть,
чтоб их сохранились десятки.
Вредит королю свежих мыслей балет,
но он всех горячих остудит.
Ценнее король иль учёный-поэт,
история веско рассудит.
Я тоже люблю озаряющий жест
на сцене – не целого мира.
Кого-то прельщает фельдмаршальский жезл –
перо мне милее и лира.
|
|