В дальнем порту на ближнем востоке
полушизик, полуэстет, полукровка, но азиат
расставлял философские сети,
в мертвом море прокладывал курс
среди полуистин и полулжи,
пропитавшись насквозь суррогатом,
продубившим кожу и во лжи утонув,
как в кружке с пивом,
он бросал якорь во время штиля,
созерцая линию горизонта,
как ось абсцисс,
прозревая в пространстве,
лишенном идей, а равно вещей и мыслей,
суть пустоты,
что граничит с ударом.
Линия горизонта затягивала узел
галстука вещности, единственной материальностью
касалась шейной артерии бедного комедианта,
разыгравшего для пространства фарс
удушья зримостью, вещностью, телесностью
антипода ее - пустоты.
Время созерцания горизонта
вытягивало линию пространства бесконечной змеей,
хвостом своим тяготеющей к собственной голове.
Полушизик и полугений, сомкнув кольцо времени и пространства,
ограниченного линией горизонта, на собственной шее,
мечтал об удушье последней вещественностью,
чтобы выскользнуть в пустоту,
лишенную мыслей, а равно вещей и идей.
Философской петлей удавившись
в мертвом море на ближнем востоке,
полушизик, полуэстет, полукровка, но азиат,
не вернулся домой, где его ждала
лишенная философского взгляда на мир
жена.
|
|