Солнцезакат лил абрикоса цвето-мягкость,
Смыкая сном земные вежды-великаны.
И тяжесть помпового вздоха гулко, зябко,
От наслажденья клекоча, ночует страны.
Мерцанье бликов расплескалось в мириады.
И метеор, сгорая, паром обратился.
Так небосклон расстелен дивно и отрадно,
Блужданья звёздным кушаком преобразившись.
Молочно светится туманность Андромеды.
Хвосты комет несутся космосно в величьи.
Алмазной твёрдостью увенчана победа:
Где ветер млеет - не щебечет гомон птичий.
И, наливаясь в тяжесть, ширится молчанье.
Простор равнинный стелет дно ночИ бескрайней.
Парад планет великолепен и отчаян,
Укрыт росою оловянной мирозданья.
Повисла в воздухе обманчивая нежность.
В смиреньи кратком пыль, что цвета терракота.
В стык облаков, светил и где-то как бы между
Тропинкой хрупкою текут вершин ворота.
Непостижим размах галактик и безбрежен,
Порой неся собой неведенья опасность.
Но как бы ни была туманна неизбежность, -
Прикосновенье Божества смиряет страсти.
И утром снова солнца луч с высот забрезжил.
И за ночь холод звёзд был съеден без остатка...
Необъяснима сладость будущей надежды!
И что с того, что счастье зыбко - наше - шатко?!
|
|