«Убью того, кто сказал ей это!», - была первая мысль, и в продолжение её - несколько матерных слов по-русски, процеженных сквозь зубы.
Мои воспитанники (воспитанники - слово-то какое! некоторые из них старше меня!) уже привыкли к тому, что, если я перехожу на русский, - что случается крайне редко, - значит они в чём-то провинились и предстоит серьёзный разговор.
Мириам сидела в тени навеса на качелях, почти завершивших свой маятный шаг. Заметив меня у калитки она приветственно помахала мне и вытерла рукавом глаза. Похоже, что она плакала.
Я решил подойти.
- Почему ты плачешь? - я присел рядом и предложил её сигарету.
- Нет, спасибо! Мне теперь курить нельзя.
Мириам курила очень много, порой до четырёх пачек сигарет в день. Все попытки убедить её, если не бросить курить, то хотя бы сократить количество выкуриваемых сигарет - ни к чему не приводили.
- И почему тебе теперь нельзя курить?
- Я беременна!
Мне вспомнился недавний разговор по телефону с одной из наших медсестёр о противозачаточных инъекциях, которые применяются для наших воспитанниц: медсестра позвонила и попросила прислать к ней пятерых из них для уколов. Тогда я напомнил ей, что согласно «Личным делам», двое из пятерых - девственницы. Зачем же им делать противозачаточные инъекции?
"На всякий случай", - таков был ответ.
Стало понятно, что руководство пансиона решило застраховать себя от непредвиденных случаев, - таких, как, нежелательная беременность в результате изнасилования. Беременность, как таковая, - была нежелательна в любом случае. У нас многие воспитанники живут парами. Семейные пары без права на потомство. Этим несчастным запрещено иметь детей, дабы не порождать себе подобных.
- Поздравляю!
- Спасибо! Теперь мне будет о ком заботиться. Я счастлива - оттого и плачу! Только почему ты ругаешься по-русски? Я в чём-то виновата?
Я встал.
- Нет, ты ни в чём не виновата. Всё в порядке. Ладно, пойду принимать смену.
После пересменки я попросил утренний персонал задержаться для разговора. Выяснилось, что "утка" о беременности Мириам была запущена с целью отучить её от курения.
Я чуть не завыл:
- Идиоты! Больше мне нечего вам сказать!
Было понятно, что мне предстоит трудная ночь и долгий разговор с Мириам. Хорошо, что это была ночь перед выходными, и Мириам не придётся рано вставать и идти на занятия в реабилитационный центр.
Почти в полночь, после того, как все улеглись, я заварил крепкий кофе, разлил его в две чашки, и пригласил Мириам в гостиную для беседы.
Я не знал с чего начать. Среди двадцати пяти моих подопечных, только Мириам и ещё одна женщина не являются умственно отсталыми.
Обе эти женщины страдают психическими заболеваниями - результат изнасилования, рана далёкой юности.
- Ты же сказал, что я ни в чём не виновата, - забеспокоилась Мириам. - Почему ты меня позвал?
- Посмотрим телевизор, выпьем вместе кофе. Ты ведь любишь кофе?
- Кофе? Люблю. Конечно, люблю.
- Мириам, расскажи мне, как ты себя чувствуешь? И что ты чувствуешь? - Я приглушил звук телевизора.
- Чувствую себя нормально. Ничего нового.
- Ты ведь знаешь, что уже больше месяца принимаешь новое лекарство... ещё одно. Мне кажется, что ты стала лучше спать.
- Да, но вот только по утрам вставать тяжелее стало.
- Ничего, ты скоро привыкнешь и просыпаться станет легче.
Я встал, чтобы принести из шкафа персональную кассету с лекарствами Мириам. От одних только названий препаратов бросало в жар.
Шесть таблеток утром, две в обед и четыре вечером - всего двенадцать, на протяжении многих лет - с ума сойти!
В течении всей ночи я рассказывал Мириам о назначении того или иного препарата и влиянии его на организм человека.
Ни единого слова о беременности. Несколько раз мне пришлось прервать свою «лекцию», для того, чтобы в очередной раз заварить кофе.
Сигарета после каждой чашки, снова кофе, и снова сигарета.
- Угости сигаретой, - попросила Мириам.
- Ты же бросила курить!
- Я обещаю, что когда-нибудь брошу. И с сегодняшнего дня стану меньше курить.
- Хорошо, бери, - я дал ей сигарету и поднёс огонь.
Мириам глубоко затянулась.
- Хорошо, что я не беременна! Ведь все эти лекарства могли бы убить моего ребёнка!
- Ты уже передумала? - пошутил я.
- Просто я вспомнила, что не могу забеременеть из-за этих уколов.
- А, - ну да...
По лестнице, со второго этажа, протирая кулаками свои заспанные глаза, спускался Микки. Это означало, что близится время рассвета - и Микки идёт будить своё солнце. Жаркое июльское солнце, не успевшее остыть за ночь.
|
|