Потревоженная порывом ветра, цепочка на трапе, ведущем к капитанскому мостику, жалобно звякнула и начала раскачиваться. Всю навигацию она самоотверженно стояла на пути любопытных подростков и расшалившихся взрослых, отважившихся прорваться к штурвалу и порулить. Но теперь, с окончанием туристического сезона, она покорно свисала, едва касаясь крючком ступеньки. За ненадобностью ей уже не пользовались – на судне осталась только дежурная вахта – и цепочка давно бы впала в спячку, если бы не задира-ветер. Он гнал тяжелые дождевые тучи над самым лесом, окаймлявшим реку и небольшую бухточку под названием «Радость».
Очевидно, жаркими летними днями эти берега привлекали множество отдыхающих, а песчаный пляж, зеленые поляны, березовые рощи да красавец сосновый бор на высоком берегу действительно щедро дарили радость приезжим. Теперь же пейзаж был угрюмым и с названием не гармонировал.
Осень.
Редкие суда неторопливо проплывали мимо, они будто гордились, что еще работают, в то время как все вокруг готовилось к предстоящей зиме. Даже птицы исчезли. Вдалеке, там, где река разлилась на пару километров в ширину, виднелись разноцветные паруса. Любителей парусного спорта не так просто испугать плохой погодой, а вот это судно уже никуда не торопилось. Холодные ветра и дожди давно разогнали отдыхающих и рыбаков, прекратились и корпоративные вечеринки на борту, когда сотрудникам давали повеселиться подальше от любопытных глаз.
Октябрь.
В полдень хочется выбраться на верхнюю палубу, и, найдя местечко для пластикового кресла, устроиться в нём. Как хорошо думается в это время. Прохладный ветер заставляет поплотнее укутаться в одежду, но не в силах прогнать в каюту. В глубине души просыпается тот, кому нравится шум ветра, плеск серых волн о борт раскачивающегося судна и кажущееся одиночество. Появляется желание встать к штурвалу и, широко расставив ноги, слиться с палубой, вздрагивающей от ударов волн, а солёные брызги будут сохнуть на ветру, так и не успев скатиться каплями по мужественному лицу.
Романтика.
Ветер будто услышал эти слова и так рванул облака, что они, зацепившись за верхушки сосен, порвались, В образовавшуюся прореху хлынул яркий солнечный свет. Пришлось зажмуриться, ощущая сначала лицом, а потом и всем телом приятное тепло. О, это щедрый подарок! Летом он остался бы незамеченным, но сейчас каждая клеточка ощущает прикосновение забытого тепла. Лишь потерявший знает, что искать. Нахлынули воспоминания. Лавина эмоций врывается из только что ушедшего лета – жара, купание, игры на пляже, холодное пиво с друзьями, безумие дискотек, знакомства, флирт, романтический ужин при свечах переходящий в завтрак в постели. Мелькают лица, будто ветер перелистывает забытый на скамейке глянцевый журнал, оставляя в душе неудовлетворённое чувство.
Жажда.
Она преследует, заставляя совершать необдуманные поступки. Как ненасытное чудовище, подгоняет, требуя всё новых жертв, а горячая кровь струится по жилам, разнося наркотик необузданных желаний. Впрочем, это свойственно только жаркому лету. Холодный октябрь располагает к размышлениям, удостаивая всё наспех пережитое лишь горькой усмешкой. Ветер уже опомнился и латает прореху – рваные бледно-серые лоскутки пытаются закрыть солнце. Но в этой спешке еще несколько минут забытое тепло дарит настоящее наслаждение. Обилие не ценится, оно безрассудно безоглядно транжирится, и лишь когда оно исчезает бесследно, а рука судорожно шарит в пустоте, приходит отчаяние. И вместе с ним странный вопрос – зачем. Говорят, что перед смертью за несколько секунд вспоминается вся жизнь. Наверное, это для того чтобы человек сам себе ответил – зачем жил. Впрочем, короткий всплеск осеннего солнца это ещё не смерть, скорее всего это предупреждение. Осталось совсем немного, но как это дорого. Осознавая, что надолго, ну не навсегда, но очень надолго скроется солнце, унося тепло и надежду, начинаешь взахлёб впитывать его, ценя без меры каждую капельку. Это, это просто…
Блаженство.
Оно растекается по всему изголодавшемуся телу приятной волной, наполняя душу утерянной радостью. Пусть впереди холода и метели, но этот последний миг тепла запомниться на всю жизнь. Позже, когда реку покроет толстый лёд, я приду сюда, проваливаясь в сугробах по пояс чтобы ещё раз вспомнить этот сладкий миг. Наверное, и поздняя любовь тем и дорога нам, что она может быть последней, что уже никогда-никогда не встрепенётся сердце и не защемит от одной мысли о дорогом человеке. Впрочем, о чём я. Это всего лишь от порыва ветра жалобно звякнула цепочка, намекая, что путь открыт.
Это ещё не колокол.
|
|