Посвящается всем верноподданным Музыки и Неба)))
Первозвук. Увертюра
В слое пыли, что лёг на рояль
с лепестками увядшей розы,
открываются люки в рай,
в лабиринты
вселенских
колодцев.
Там, где эхом
стук
плодоносит,
размножаясь
со скоростью
света,
там, где в хрипе
лужёной
глотки
тщетно
прячется
изгнанный
голос,
я ищу
перволик
Поэта,
проецируя
звук
на плоскость…
Инферно
В Красном Свечении
туманностей,
размытых дальностью
расстояний,
рушатся с треском
все планки
законов
Планка.
Там,
со скоростью
бОльшей,
чем
световая,
выворачивает звёзды
и галактики
наизнанку,
крОя
Девятым Валом
инфра- и ультра-
звуковой
волнЫ,
сминает
и перекраивает
края
материи вселенных
и любые
миры
бессердечный
господин Хаос,
Старик Инферно.
Он
далекО
и близко.
Он
лептОнно
проникает
в нейроны
мозга,
незаметно разрушая
умы…
Нет победителей
на этом невидимом фронте,
нО
проигравшие есть –
все мы…
Приступ какофонии
На последнем взмахе
дирижерской палочки
гаснет
яркость Луны,
осыпаясь чешуйками
бронзовой
краски.
Сегодня у ветра
грозовая отрыжка
после изрядного кислотного дождя…
В холодильнике ночи
печально
повесилась
компьютерная мышка.
отчаянно,
почти по-человечески, вереща.
Джаз-банд города
злоупотребляет тромбонами
и ударными
трамвайно-автобусно-троллейбусных
депо.
Роскошные вальсы
штраусиново спрятали головы
в звёздный
песок…
Затаились,
будто б их и не было…
Кавалер Глюк,
верноподданный Музыки и Неба,
нацЕлил дуло флейты
в собственный
висок…
Отпечатки какофонии на месте каждой из оркестровых
потерь.
Кавалер Глюк бросает господину Хаосу перчатку...
Дуэль!
Партитура крика
В распадке ночи стынет крик…
Живой водой гортань наполню,
дыханьем извлекая свинг
из саксофонового горла
луны,
текущей на ущерб;
мольбы,
танцующей вприсядку;
любви,
доставшейся вприглядку,
как масло -
на засохший хлеб…
Ты зол, Старик,
ты горд, Старик,
владелец Замкнутого Круга...
Замазан воском
каждый всхлип
ноктюрна
в партитуре Глюка.
Порт-фолио
ночных огней
ты спрятал
на задворках
мрака.
И блик
неонового
лака
эстетски
лёг
на мёртвый
лик
клеймом аккорда,
тайным
знаком
ещё не сыгранной
судьбы…
Фонограмма глухонемоты
В канделябре остынет
воск…
И в оплывах янтарных
увижу
отпечаток тоски вековой,
оттиск голоса
болью
выжженный…
Барельефно твердеет
звук,
глухотой
усмиренный
свыше,
заражая
чумной
немотой
всех,
кто
сердцем
умеет
слышать…
Я ощупываю
голоса,
потеряв зрачки,
но не слезы.
Открываются
неба
уста,
лепестками
роняя оземь
треск
пергаментного
листа…
Подаяние
нищий просит…
А в ответ…
Глухота…
Немота…
Звуковой поп-корн
Как язычники в чистилище,
бродят звуки неприкаянно
по ночам.
Словно псы бесцельно рыщут
и рычат.
Убаюкаю ноктюрном
тех собак,
чтоб расслышать в вое ветра
нужный знак.
В звездной завязи мелодий
зреет плод.
По вибрации мурчаний
Кот идёт.
Он не белый и не чёрный…
Он – цветной.
Не ручной, не злой, не дикий…
Неземной.
По листве костром сожженной
в сентябре
дымом радужным крадется
Кот во мгле.
- Мы идём! – шепну я нОчи
на ушкО,
из мишеней в тире вЫжав
молоко.
- Мы вдвоём! – шепну я нОчи
на ушкО,
а тем временем Кот выпьет
молоко.
Только этот разноцветный
мудрый Кот
знаёт код судьбы и
тайный ход
в оркестровой яме пустыря.
По аплодисментным хлопьям
звука
отыщу я Кавалера
Глюка,
с помощью Кота-поводыря…
Маяковщинка: труб-п-ное
…Даже в стоках
канализационных труб
прячутся трупы
звуков.
Это только
мнится,
что всюду
пукают…
Если заткнуть нос,
то поймешь:
именно так
весь мир -
сторонами света -
слаженно
играет
чертовски
сложную
утробную
фугу…
Кавалер Глюк,
я не стану
искать
тебя,
в водосточных
трущобах,
под
опрокинутым
небесным
куполом!
Там
регент
Колодезный Бах
правит
хором.
В тех сетях
под-
асфальтных
труб
он
сам себе
Человек-Паук
и
Муха-ЦКатуха…
Т-с-с…
Это не
унитазный
слив!
То
звуки
фокусируются
в слова…
…Катится,
катится -
отрубленная
молвой -
твоя
голова
по
блюдичному
кругу
колодцев.
Колотится,
накалывается
на
острые
слова.
…Ты сам
хотел
на
заливные луга.
Туда,
где месяцу
наставляют рога
круглые
лУны…
Аранжировка
Сумеречный художник
распишет закатными
граффити
суровый гранит
набережных
и глади речной
зАводи.
Бликов сусальное золото,
злачных шумов
песок
ветер смахнёт
со щёк
зА день уставшего города,
словно щетину – бритвой.
Листья
деревьев-пюпитров
нотно
зашелестят…
Миг тишины суровой -
и зазвучит оркестрОво
осень.
На новый лад…
Вензель
остророгой луны
на бархате
чёрном…
Кленовые галуны
на воротнике
камзольном.
Лёгкий ажур облаков -
крУжевом на рубашке.
Вечер
спешно обрёл
вамп-замашки...
Стволов колонны. Веток арки.
ТенЕй причудливых игра.
…И скрип
ржавеющей качели,
как хриплый
всхлип
виолончели,
готичен в чЕрни серебра
аллей пустующего парка…
Аллегретто глюков
У основания лунного моста -
пилоны,
украшенные орнаментом
нотных значков…
СмычкИ
кошачьих зрачков
скользят
по встроенным в стены мрака
пилястрам
контрабасных
струн.
Темнота,
выворачивая наизнанку
чёрные дыры-люки,
выпучивает
сотни
алебастрово-белых
масок,
издающих
истеричный,
визгливый звук…
Глюки… глюки… глюки…
Его жалкие подобия,
но
не он сам,
не Кавалер Глюк.
Отбиваюсь кулаками.
Пачкаю руки.
Растираю в пальцах –
как размокший мел -
пытаюсь размазать
весь этот
глюконат кальция
по плоскости стен,
которых нет…
…Глюки, глюки, глюки,
втягивающие,
всасывающие
в тюремные камеры
инферно-сфер,
как в глотку - алкоголь…
Выпадаю на камни
осадком,
осыпаясь нотой «соль».
Не сладко…
Палитра - от пиано до форте
(Эпилог)
Подобно Ионе
в чреве кита,
перекатываюсь в утробе
Абсолютной Тьмы,
не чувствуя рук и ног,
почти теряя плоть,
превращаюсь
в каплю чего-то.
Я – не я…
Стремительно
удлиняюсь в ручей,
истончаюсь до нити,
наматываюсь на клубок
собственного сердца,
понимая,
что и оно
вскоре
превратится
в ионный поток
под воздействием
гамма-излучения.
Низведение на нет.
Ничто…
Не тьма, не свет…
Мгновение…
Дуновение вдохновения,
как невидимый след
взмаха
дирижерской палочки…
И-и-и…
Там, где
Хаос
преображается в Хроноса
в точке Абсолютной Абстракции -
красное превращается
в ультрафиолет,
порождая спектр…
Там,
выворачиваясь наизнанку,
инферно-сферы,
звучно
выплевывают
разноцветные
мирЫ,
выстраивая
из беспорядочных шумОв и гама
хроматическую гамму,
как сценическую декорацию….
Когда
в потоке вибраций
соединяются
цвет и звук,
облачённый в костюм «доминО»,
балансируя в до-миноре,
между инфра- и ультра-
на струнном
канате,
тОнком,
как лезвие бритвы,
покидает
Замкнутый круг
сын господина Хаоса,
инфант Инферно,
нО
верноподданный
Музыки и Неба,
Кавалер Глюк...
|
|