Сююм-бике
Венцом ногайской всей Орде
В Сарайчика покоях дивного дворца,
Под взглядами мурзы Юсуфа, при отце,
То ль Солнце юга, то ль восточная Луна,
Цвела среди садов прекрасная бике,
Тюльпану майскому подобна, зардевшая краса,
С улыбкой южной, румянцем на лице,
Затмила всех красой она.
В то время у эмира одного
Рос славный сын, джигит Кучак,
Среди степей и день, и ночь… его
Носил друг верный – аргамак.
Эмиры прочили: пойдет он далеко;
Встречался он с Сююм-бике не раз.
Несясь в степи на белом скакуне,
Кучака повстречала юная бике…
И, вскинув подбородок, плетью указует:
«Ко мне!» - на юношу надменно зрит,
Кучак ногайкой стражников бичует,
Но темный взгляд бике его разит,
Покорно он у ног ее пасует,
Над ним степей царевна говорит:
«А ты красив Кучак-оглан,
И дик и смел, как юный хан!..»
Но браки крепки по расчету,
Сююм-бике взял Джан-Али
Венцом казанскому народу;
Ханум «любимой» нарекли,
Но позже, волю дав перевороту,
На трон Сафа-Гирея возвели.
О нем был горький плач Сююм-бике,
Когда стояли русских струги на реке.
Без края степь легла кругом,
Царица вдаль с волненьем зрит:
Края родные, отчий дом
Орды ногайской; путь пылит,
Кибитка став… бике бегом
В роскошных шароварах средь степи,
Пав на колени, бьет челом
Святой аллаховой земли...
Но жизнь – страницы из Корана,
Круг подошел к иной черте,
Все проступило из тумана:
Сафа-гирей при смерти, на одре;
По воле славного султана
На трон взошла Сююм-бике.
Когда она склонилась над письмом,
Вошел оглан; все мысли об одном…
«Кучак, себя ты прочишь за меня?..»
И женский смех объял светлицу…
«Безумец, ты кровью запятнал себя,
Схватить его и заточить в темницу!
Пусть будет отсечена его глава,
Того, кто смел предать царицу!»
Но сердце женщины полно любви,
Кучак свободен, посреди степи…
Но пойман был… ему далече
Уйти дружина не дала.
Стоял он гордо, молвив речи,
Пред троном Грозного Царя,
Не изменил Христу-предтече,
Алле был верен до конца…
Топор блеснул на утренней заре,
И с уст слетело лишь: Сююм-бике…
Восточной башни каменный оклад,
Ханум в окно сквозь реш глядит,
Скрывает башня дивный клад,
Печаль от глаз людских таит;
Перед лицом небесных врат
Царица в сердце говорит:
«За что, за что мне это все,
Алла, я ж женщина всего?..»
В Царя покоях, на девичей стороне,
При царственной супруге несравненной,
Вся в золоте, нарядах и парче,
Ни перед кем не приклоненной,
О родине рыдала все ж Сююм-бике,
Как не покоила царица правоверной.
Так в сердце чистом бьет родник,
Что глубоко любовь таит.
В монастыря глухой темнице,
Вдали от родины своей,
В Касимов граде, от столицы
Далече жизнь ее теперь
Текла в печали и молитве
До самого скончанья дней;
Была она в монахини пострижена,
И канула, что надпись на могиле не видна…
Однако живо до сих пор преданье
О высшем подвиге ханум,
Как непокорно, с содроганьем,
Меж створок башни ясный ум
Был просветлен воспоминаньем,
Последним отсветом далеких лун.
В выси с окна блеснул покров, –
Удар и тишина… свободы от земных оков…
*Бике (Госпожа)
|
|