- Баба, а как ты вчера руку ударила?
- Прибиралась я вчера в соседнем подъезде. И спускается Шляпиха…
- Это та, что с пятого этажа?
- Та. Поздаровкались мы, и иди себе дальше, нет, словно я за язык ее тянула, возьми и скажи она: «Клавдия! Какая ты молодец! Все работаешь и работаешь, И бегаешь, как девчонка! Шустрая такая! А я вот еле передвигаюсь».
- И что?
- Что! Что! Сглазила она меня. Вымыла я полы, стала спускаться и запнулась. Вот локтем и ударилась. Теперь ничего поднять рукой не могу.
- А рюмку, смотрю, можешь до рта поднести, - съязвила внучка.
- Рюмку, да, могу, - согласилась баба Клава и прибавила. - А вот стакан уже не смогу. Ой, и поясницу потянула.
- Баба, не ходила бы ты сегодня на работу. Отлежись.
- Пойду.
- Как же ты полы будешь мыть?
- Да я подмету. Что там мыть. Жильцы порядочные. Пойду. Не могу дома сидеть.
Не послушалась баба внучку, взяла ведро, совок и веник, и пошла на работу.
Вошла в подъезд, в котором Шляпиха жила и глазам не поверила. Едкий запах аммиака заставил ее зажмуриться.
- Ну что ж это такое! – устало заохала она. – Носом бы натыкать в эту лужу. Кто ж так нагадил? Как специально. Именно сегодня.
- Вот как теперь это убирать, - сетовала баба Клава. - Ни нагнуться, ни разогнуться.
Оглянулась. За трубой бесплатные газеты.
Промокнула лужу газетами. Сложила в ведро. И пошла дальше.
Поднялась с трудом на второй этаж. И охнула.
- Божечки! Божечки! Наложили! Вот черти треклятые! Как специально!
Замела кучку в совок, и в ведро - к мокрым газетам. «Вот правду говорят, вредная баба эта Шляпиха! – подумалось бабе Клаве. – Через нее руку вчера ударила, спина заболела. Да еще и подъезд так загадили. Когда ж такое было!». На третий этаж, баба Клава, идти не хотела. Взгляд ее, к тому моменту, стал подозрительным, а движения неуверенными. Однако, пошла. Врожденное любопытство не давало покою. И ахнула.
- Нарыгали! Так я и знала! – воскликнула она. - Через Шляпиху всё!
Перед четвертым этажом, баба Клава, сначала побеседовала сама с собой. «Идти или не идти? Может не идти? Говорила мне внучка, сиди, баба, дома, не ходи никуда сегодня. Не послушалась. Вот тебе и наказание. Что же, они там еще натворили? Эх, люди-люди».
Пошла баба Клава крадучись, пристально всматриваясь вперед и прислушиваясь, словно охотник на кабана, услышавший характерный шорох листвы.
- Окурков накидали, ироды! – констатировала баба Клава.
Замела бычки в совок, и в ведро к остальным трофеям осторожно положила.
На площадке пятого этажа, баба Клава, облегченно вздохнула:
- Чисто.
Зло посмотрела на дверь Шляпихи.
- Надо же, - недовольно прибавила она. – Чисто.
Огляделась. Подошла к двери напротив. Посмотрела в глазок сначала правым глазом, потом левым. Прислушалась. Никого. Набралась духу, и опорожнила ведро под дверь Шляпихи.
- Вот, тебе, зараза такая! - выпалила она и поскакала прочь от греха подальше. Как девчонка… через ступеньку… Вот Шляпиха обзавидовалась бы.
|
|