Ни зимы, ни весны -
заливная унылая нежить.
Эти странные дни-
дни, которых практически нет.
Мы предельно честны-
не затеплится и не забрезжит
слабоумной надежды
надуманно-призрачный свет.
В заповедник страстей,
в мутноватую воду сюжета,
в этот город охрипший,
который согреть выхожу,
самых разных чертей
напустило прошедшее лето-
ничего не скажу,
и не трогай мою паранджу.
Приравняю к нулю
позабывший условности город.
Дождь простой и прямой,
как душа беспородного пса.
Равнодушно ловлю
нагловатый оскал светофора-
ну, красавец, гусар.
Ну и что мне красавец-гусар?
Не унять два крыла
их любовью болезненно-жадной.
Счастье- глупая шутка-
но скоро пропишут покой.
Я уже поняла-
но пока продолжаю держаться
за условности поручней
над беспощадной рекой.
После нас – хоть пожар.
После – это ж не вследствие, верно?
Мы хотели как лучше -
поэтому шли босиком,
иногда – по ножам,
допускали, насилуя нервы,
роковые излишества
вроде картин и стихов.
У высокой зари
грифы ждут восходящих потоков.
Здесь заложат костры
инквизиции новых веков.
Пусть бумага сгорит,
а слова возвращаются к Богу,
и катарсис заката
помилует еретиков.
|
|