Полок из кедра, воздух чуть горчит...
Плеснул на каменку Пузатый щедро,
Она ж, в ответ, рассерженно шкварчит,
Опрастывая дерзко паром недра...
Народ, не выдержав, присел гурьбой:
«Ну кто ж так поддает? На что похоже!»,
Под фетром уши свернуты трубой,
От жара вся в пупы... мурашках кожа.
Не знаю здешних правил - я лишь гость...
Ух-х... жар валит по животам и лицам,
В пару видна дубовых листьев горсть,
Прилипших к чьим-то толстым ягодицам.
А пар все пуще гУщит - звуки глуше.
Себе Пузатый, сев - подобие нанайца,
Так словно выколачивает душу -
Лупцует веником малиновые яйца.
Пар обжигающ! Бляха - где же скрыться?
Предел! Терпенья моего граница!
И просто бечь, иль веником прикрыться?
Пот по спине струится к ягодицам...
Ох-о, но нет! - Пузатым перехвачен!
На полку сверх простынки взгроможден:
«Гостям прием особый предназначен!»,
В попытке сбечь конечно посрамлен.
И ну же мять меня, крутить, щипать, трясти -
Мотает так уж! Словно ветром куст!
СпецА такого бы, да к Гинесу «внести»,
Из позвоночника лишь слышен хруст.
И уж разобран по частям, Ху-у..! Это номер!
Но собран вновь, заботливо горстями.
«Живой? От этого еще никто не помер!», -
Смешок: «Так поступаем мы с гостями!»
«А ну к расслабься! - Будет ща финал!»,
«Прошелся» по спине моей в два веника -
Вот тут уж, самый был «страстей» накал,
Конец - за жизнь свою не дам и пфенига!
Еще б! Мне пара «впарили» тройную дозу!
Я жив? Отмучался? Вот это диво!
Горяч, как уголек из топки паровоза,
Спасенье - прорубь и бутылка пива.
Как чУдно, в тишине предбанника,
Пить из граненного стакана просто водку,
И со второй..., дождав посланника -
Картошку есть, ну и конечно же селедку.
Что лучше есть ли? Совесть не загложет,
Да уж сказать не постесняюсь вслух:
Духов французских много мне дороже,
Березы с дубом, вениковый дух...
|
|