" Сон возникает из неизвестной,
но важной части души и
занимается желаниями
завтрашнего дня."
(Карл Юнг )
I
Мужчины пьют: устройство мира - тайна.
Начало женское понять - мелка проблема.
Пьют женщины: мужчины безответны
А что до мира - он вполне понятен.
Закон мужской: где больше, там и лучше,
чем ярче опыт - мужество наглядней.
Иная диалектика у женщин:
количество в тоску перерастает.
Процесс запущен. В ереси сравненья
уже остановиться нет причины.
И образы тускнея от повтора,
стираются до символа изнанки.
Угаданное кажется обычным.
Обычное не подлежит гаданью.
Тупик необратим. Исход банален.
Как искушенье - импортные краски.
Чужое лучше, слаще и конечно,
обычным будет, став своим. По кругу -
как пони в старой детской карусели.
Изнаночная правда, здравствуй. Здравствуй!
Тебя иные кривдой величают.
" Неправдой одинокой" - тоже имя.
А некоторым нужно затеряться
и ключ забросить в небо...
Ладно, здравствуй...
Твое изгнанье кончилось. Сегодня
ты на престоле. Ты решаешь судьбы.
И в пафос, как в болезненность, впадая,
мы пробуем тебя на вкус и запах.
Кто при смерти - тот ценит просто воздух.
Кто полон жизни - ищет разрушенья.
Кто пеленает нового младенца -
всего лишь запускает карусели.
Есть в туловищах части для сцепленья.
Они диктуют волю и безволье.
И где - то параллельно воскресенью,
вершат свое стихийное раздолье.
В своем отечестве пророки не гнездятся.
Богини сходят с гор, обед не варят.
С хмельными лозунгами юные герои
идут по гравию космического века.
Был первый сон: сомнительный мужчина
вином крепленым женщину прельщает.
А за окном скандируют: "На свалку
свое отпивших! Молодым дорогу!"
А молодые грубыми словами
друг друга любят
и вполне довольны...
А кто-то, кто родней отца и сына,
волнуется с толпою заоконной.
И он как будто видит через стены,
и сей позор ему - печаль от века.
И я в толпе, и все мои родные,
но между нами океан вселенных.
Мы стать боимся соляной скульптурой
и дарим поцелуи всем случайным.
Как пусто в светлой комнате без окон!
Как верно в ней земное тяготенье.
Как одиноко! Но уже не страшно...
И верности нас вещи обучают.
И бабочки на крыльях алфавита...
И алфавит на спинках насекомых...
Случайно только то, что не случилось.
Случившееся властно и весомо.
II
И снова сон: земля кусает пальцы,
а клубни посадить необходимо.
И нужен уговор с коварной почвой,
ей что-то нужно дать взамен терпенью.
Что? Жизнь? Любовь? Свою или чужую?
Чем жертвовать во имя плодородья?
Как пусто в светлой комнате! Как сладко
в ней можно отдаваться нелюбимым!
Лишь буквы на бумаге так же четки -
единственное в мире бескорыстье.
Нет алиби у палача: виновен.
Нет алиби у жертвы: виновата.
И снова от рассвета до заката
мы лжем и ждем , грустя витиевато.
Но не понять нам ближнего, а значит -
не полюбить. И, заповедь нарушив,
мы души вопросительные сушим,
литературой заполняя уши.
Нет алиби у палача: печален.
Нет алиби у жертвы: безутешна.
Свидетели не пишутся в скрижалях.
А судьям - душно, а присяжным - тесно.
III
В сне третьем горько плакала русалка,
Не в силах стать простой портовой шлюхой,
завидуя дриадам и весталкам,
пила взапой и плавала под мухой.
Седой Нептун печалился развратом;
а к старости совсем зачах под златом
своим морским и утопился сдуру.
IV
У моря безусловность превосходства:
там человек не пьет а только тонет.
Две ночи о таких глухих глубинах,
что сновиденья - белые квадраты.
V
Как много смуглых девушек у моря.
Их кожа летом кажется моложе.
И в северные города вернувшись,
они свои дороже ценят туши.
VI
В шестом виденьи сна такая важность,
Что кажется все море испарилось.
Мужчины в пестрых смокингах вальяжно
выгуливают сереньких павлинов.
Притворные улыбочки меняя
на граммы вожделенной валерьянки,
сиамские коты стоят виляя
упругим телом в качестве приманки.
Бродвей, Арбат или другое место -
от ярости афиш резьба в желудке.
Запуганная тихая невеста
ждет очереди в брак седьмые сутки...
VII
Но вот седьмой, последний сон в неделе.
Все просят друг у друга извиненья.
Постятся. Стелют свежие постели.
И мажут хлеб родительским вареньем.
- Мир все равно загадка. Бабы - дуры...
- Мужик - скотина. Жить: родить и сдохнуть...
- Кому трагедия, кому-то шуры-муры...
- В кого то снова целятся амуры.
И образы, в количестве теряясь,
затормозят лишь в случае зачатья.
Случайное окажется законным.
Законное не подлежит сомненью.
Процесс необратим. Тупик банален.
Всегда в запасе импортные краски,
что лучше, ярче, проще и приятно
похоже на поездку без билета.
Но в старом парке те же карусели.
Лошадок на машинки поменяли.
А скоро, говорят, ракеты будут…
|
|