Глубину в моих размышлениях искать не надо. Я редко дохожу до неё в своих мыслях по причине моей полной лени к точным определениям, конкретным понятиям и логически правильным изречениям. Я оставляю этот нежелательный для меня труд тем, кто желает им заниматься, мне же проще быть самой собой: вместе со своей ленью к глубокомысленности. Возможно, я боюсь больших мер, а, может, мне глубоко всё равно общепринятое... общепринятое всё... Я живу так, как удобно мне, за редким исключением, которое сама для себя установила (точнее которые). Возможно, я эгоистка, но кого это должно волновать, кроме меня самой?..
Выгляните в окно, когда наступит глубокая полночь, и, если в этот момент вы будете совершенно одни, то вы почувствуете, что вы одни в принципе и во всём сразу. Для вас не существует других людей – они лишь слабые тени гаснущих друг за другом окон, всего лишь шепчущиеся отзвуки автомобильных шин, проносящихся мимо, всего лишь там... со своими чувствами и жизнями, не имеющими никакого отношения к вам. А когда станет совсем поздно, и дома превратятся в каменные усыпальницы под вечными звёздным покоем, вы вдохнёте глубоко эту полную тьму и поймёте, как вам хорошо и спокойно в этом спящем мире. Вы услышите чужие сны, прикоснётесь к ночным тайнам и станете избранным этого часа и мига, неспящим в Сиэтле, Токио или Екатеринбурге. И, возможно, под утро, когда розовощёкая заря свалит с ног сизоносого пьяницу, для которого эта ночь также не прошла даром, вы найдёте себя в дышащей утренней свежестью траве, в первом полёте птице, в раскрывающемся под восходящим солнцем мире, и вам уже не будет так неприятен миф о Нарциссе. В конце концов, он любил самого себя, а разве любить – плохо?..
К месту ли, нет ли, но мне вспоминается Библия с её хрестоматийной истиной: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Собственно, этой фразой сказано достаточно и можно было бы поставить точку в этой теме, но, если уж женщина болтлива по природе, то вам придётся её выслушать. Допустим, я альтруистка, бескорыстно служащая другим человеческим индивидуумам, забывающая всё и вся своей жизни ради блага людского рода в целом и отдельных его представителей в частности... Если я альтруистка до мозга и костей (можно и в буквальном смысле – вдруг кому-то срочно понадобится пересадка органов, а я буду тут как тут со своей всем пригождающейся жизнью), то я, конечно, вряд ли задумаюсь о степени полноты своего альтруизма, но я эгоистка и подумать могу о чём угодно, даже об этом. Итак, я, как неполная альтруистка, ставлю перед собой насущный вопрос о конечной цели своего альтруистического существования, плавно вытекающий из принципов, которыми я должна руководствоваться, чтобы достичь последней константы. Казалось бы, Библия – та самая альтруистическая книга с её «ударили по левой щеке, подставь правую» определяет любовь к ближним через любовь к самому себе! При этом вполне понятным является тот факт, что первично всё-таки познание любви к себе и только после этого – любви к ближнему. Соответственно, первое, что приходит на ум, а доколе познавать себя любимого?.. И, если познаешь себя не достаточно и не полюбишь себя в той мере, в какой можно было бы, то как быть со своим отношением к другим?.. Тем более, если речь идёт о любви...
С любовью сложно всегда. Это не то чувство, которым человек может управлять, это вообще что-то неземное и испытываемое только по отношению к кому-то, чему-то, причём чаще всего через себя. Впрочем, как бы мне не нравилось изречение, что вся наша любовь зиждется только на том, что мы лелеем внутри себя о себе по отношению к предмету нашей любви, я не могу с ним согласиться, когда речь идёт о том единственном и неповторимом чувстве, которое мы все испытываем раз и/или навсегда. Как бы не походило первое на эгоизм – оно на самом деле несёт в себе зачатки скрытого альтруизма, настоящий же альтруизм, пожалуй, следует искать в истинной любви – только там, где нет ни принуждения, ни насилия над твоей волей, хотя... и с этим, конечно, можно поспорить. Если рассматривать любовь, как хорошо подталкивающий фактор, а рождённый им альтруизм, как естественный и единственно возможный исход из него, то... об альтруизме наверно не стоит и говорить. По причине его полного отсутствия: с связке с любовью к единственному человеку он никогда не будет признан, а в совокупности с другими видами чувств, направленными на оставшееся человечество – слишком уж ненатурально он выглядит.
Что испытываем мы по отношению к другим?.. Вопрос не такой уж и сложный. От родителей мы зависим, балующих нас бабушек и дедушек любим, добрых родственников обожаем, злых – терпим, друзей – уважаем, учителей – боимся, с коллегами по работе миримся, о начальстве лучше, сами понимаете как, случайных знакомых рассматриваем на предмет их пригодности нам в том или ином деле, будь то материальная сфера или сфера души, прохожие интересуют нас постольку поскольку, а, по сути, все нам нужны, как эти случайные знакомые... Человек животное общественное (не помню, откуда это), сам по себе, в отличии от кошки, он может редко – всякий наровит найти своего Пятницу и по-сартровски отразиться в его глазах, чтобы удостовериться в собственном существовании. Отразился – порядок, ты не один, тебя такого красивого, удачливого, богатого увидели и позавидовали, страшного, невезучего, нищего подобрали и пожалели – и - всё хорошо, прекрасная маркиза, можно жить дальше, наслаждаться своей человеческой сущностью!.. Может я не люблю других потому, что среди них нет альтруистов?..
Когда мы помогаем людям, то всегда нами движет что-то своё, слабо напоминающее альтруизм. Если я разрешаю подруге надеть на свидание мою новую кофточку, то делаю это отнюдь не из любви к ней, а потому, что мне в ряде случае, как слабовольной натуре, сложно отказать, в другом же ряде – важно показать, насколько я добрая, щедрая и богатая: «нате, рвите, заливайте шоколадом, всё для вас». Я не льщу себя надеждой, что мне помогают на улице отбиться от пьяного дебила, исключительно из любви к моей человеческой личности, не-ет: либо на меня тоже положили глаз (со всеми вытекающими), либо пугаются за кого-то из своих, могущих оказаться в точно такой же ситуации, что и я. Друзья нас слушают потому, что потом они сами могут выговорить на нас свои проблемы, родители слушают по своей прямой обязанности, третьи в силу профессиональной или иной необходимости... и, если не вспоминать о любимых, просто так нас слушают только животные, которым, впрочем, ничего другого и не остаётся – хочешь есть, умей быть внимательным слушателем. Здесь всё просто и без прикрас: ты – мне, я – тебе. Поэтому наверное я скорее помогу попавшему в беду зверю, нежели человеку. Впрочем, человек я помогу тоже, исключительно из заложенного в мои гены нежелания видеть чужие страдания и банального страха перед обычным законом, карающим неоказание первой помощи. Вот вам и альтруизм – регулируемый простым государственным строем, в силу невозможности своего естественного существования.
Допустим, я всё-таки альтруистка, но что, если весь мой альтруизм пропитан неверным пониманием того, что нужно тем людям, которым я помогаю?.. Не случайно наверно хорошим психологом считается не тот, который надавал человеку массу советов, а тот, кто помог ему выйти к самому себе. Следовательно, в любом случае, каждый сам должен заботиться о себе: никто другой этого сделать будет не в состоянии.
Недалёким (не побоюсь этого определения) людям кажется, что нужно помогать всем, что добр только тот человек, который человечен, но, если у вас на глазах будут тонуть два ребёнка, один из которых ваш собственный, кого из них вы спасёте первым?.. Кто вам ближе и дороже самого себя, того, через которого только вы и можете познать весь ваш альтруизм?.. Если не будет вас, то кто будет помогать другим людям?.. Снимаю шляпу только перед теми, кто никогда не задавался этим вопросом.
Временами мне кажется, что я страшная альтруистка. Меня ругают за то, что я слишком много разговариваю с другими: помогая советом, разговором или чем-то ещё.. виртуально-реальным. Да, я трачу своё время, которое (к счастью) всё же не деньги и трачу не в силу всё же слабого, но человеколюбия, а просто потому, что мне нравится так проводить время. Мне нравится быть всезнайкой в каком-то вопросе и ставить других на положенные им места, мне нравится это потому, что я кажусь себе сильнее, чем я есть на самом деле, и в этом, друзья мои, я самая настоящая эгоистка. Альтруизм здесь чисто внешний, случайно заблудший из уголков моей эгоистической души, спящей и видящей себя самой-самой (а иначе зачем я вообще живу на этой планете?..). Допустим, я иногда даже сама вызываюсь помочь незнакомым людям в чём-то, но каждый раз ловлю себя на мысли, что делаю это из-за распирающей меня гордости: только я могу это сделать. А может... мне приятно любое спасибо за одно единственное, которое мне не было сказано в тот момент, когда я была готова отдать свою жизнь?..
Осознание того, что жизнь даётся только однажды, крепко бьёт по тебе, и ты сразу понимаешь истинное положение вещей: ты начинаешь ценить своё единственное сокровище, и в этом нет ничего противоестественного ни природе, ни религии, ни даже философии альтруизма – ведь ты тоже человек и тоже нуждаешься в заботе. Так не назвать ли эгоизм единственно возможным альтруизмом по отношению к конкретной человеческой личности, самому себе?..
|
|