Наркоман. Лирическая проза.
НАРКОМАН
Он лежит неподвижно, а в глазах - ничего.
Спина болит, руки болят, все тело выламывает изнутри.
Диван - это самое изощренное приспособление для пытки. Встать с него, значит удвоить страдание. Лежать на нем - единственная возможность не умереть от боли.
Второй день без дозы. Проклятье!
Взгляд отрывается от желтого никотинового потолка и скользит по белым истертым стенам с неуклюжими выпоклостями и вмятинами, затем многозначительно застывает на черном ящичке.
В ящичке его система жизнеобеспечения: шприцы с засохшей кровью, димедрол, почерневшая от гари ложка, смятая фольга из под доз.
Иногда, если позволяет состояние, он добирается до этого ящика и шарит рукой в надежде найти неиспользованные камочки фольги. Но конечно - не находит.
Тогда он облизывает развернутую фольгу, облизывает горелую ложку, вымазываясь в саже и чувствуя отдаленный привкус героина.
Толку - ноль, но все же...
Потом разводит таблетки димедрола и колит его себе в пах. Боль и дипрессия спадают, но разве надолго...
Будет ли что-нибудь вариться в его ложке сегодня? Будет ли еще один комочек фольги? Будет ли переливаться и пузыриться в шприце мутная жидкость? Это напрямую зависит то того, будут ли у него сегодня деньги.
И вот эта мысль, с которой он просыпается каждое утро. Каждый Божий день.
Где взять деньги?
Вариантов несколько: 1) Спросить у матери или еще лучше - порыскаться в ее шкафчиках. Наверно, это единственное, на что он сейчас способен. Однако стоит ей потерять бдительность - и они на месяц без копейки, без куска хлеба.
2) Спросить у друзей. Но у друзей гораздо больше причин спросить именно у него, где их старый давно забытый должок.
3) Унизиться перед барыгой. Встать на колени, сжать ладони и протянуть их к нему, потрясти ими перед его величеством. Впрочем, ему вообще бы на глаза не попадаться. Все кредиты давно исчерпаны.
4) Пожаловаться соседям на плохое самочувствие матери и спросить у них пару сотен на лекарство. Когда-то это еще прокатывало, но не теперь.
Теперь каждая собака знает, что он - НАРКОМАН. Где бы он ни был, куда бы не пришел, он везде и для всех - НАРКОМАН.
* * *
А за дверью тусклой и унылой комнаты доносятся всхлипывания матери.
Целыми днями она у телефона, и перед ее опухшими глазами разбросаные газетки, журналы, в которых предлагается помощь в лечени от наркомании.
- Алло, это клиника Ерошевского? - стонет ее жалобный голос.
Ей отвечают, но он не слышит, что именно.
- Да, да, моему сыну нужна помощь. Он зависимый, помогите Бога ради!
Она всхлипывает, но не для того, чтобы вызвать жалость у консультанта, просто ей до самой глуби знакома действительность этого слова - "ЗАВИСИМЫЙ".
- Что? Сколько? - охает она. - Откуда такие могут быть деньги?! Целых шесть тысяч рублей!
Ей что-то отвечают, но он не слышит. Ему все равно.
- Долларов? - ее голос срывается в отчаянии. - Алло?
На том конце вежливо остоединяются от бедной женщины, явно не располагающей названной суммой.
Скользкая почти мертвая улыбка растягивается на его губах. Ни о чем думать он и не хочет.
Когда-то они жили хорошо, но сейчас они бедны и ничтожны.
Когда-то у него был отец. Красивый высокий мужчина, глава семейства. Но он бросил их. Без объяснений, без каки-либо причин. Хотя нет, напоследок он сказал:
- Только по твоей вине Саша взялся за наркотики. Это ты баловала его, когда я тебе говорил - не надо. Вот ты теперь и расхлебывай, а мне надоело!
Это были его последние слова. Он ушел к женщине намного моложе его матери, с маленьким ребенком, который еще не вырос настолько, чтобы узнать вкус наркотиков, которого еще можно было воспитать по иному. Стоит ли говорить, что он пережил от этого подлого поступка. Не стоит даже говорить, что пережила мать.
- Алло, это центр бесплатной социальной помощи? - стонет голос матери.
Ей что-то отвечают.
- Хочет ли мой ребенок сам бросить? Конечно, хочет!
- Нет, я не хочу! Не хочу! Таким и скажи этим козлам!
Ей что-то вежливо отвечают, и телефон срывается.
- Скотина! Для кого я стараюсь?
- Дай мне лучше денег, я сейчас подохну.
- Хрена лысого тебе денег!
- Тогда звони 03, потому что скоро я умру.
Мать успела выучить все его хитроумнные способы выманивать из нее деньги.
Долго пришлось учиться, но почти каждую изощренное вранье она теперь могла отличить от правды.
* * *
Однажды он приходил к ней и говорил:
- Мамуля, красавица моя, ты знаешь, я устраиваюсь на хорошую работу, я теперь осознал свои ошибки и больше не притронусь к наркотикам. Но мне нужно купить костюм, там без него никак.
Обрадовавшись, мать конечно дала ему денег на костюм, но увидела Сашу только черед два дня. На нем по-прежнему были натянуты стертые рваные джинсы и синяя замызганная кофта с капельками крови из вены.
Однажды он приходил к ней и говорил:
- Мамуля, красавица моя, на этот раз с наркотиками покончено. Я чувствую себя жалкой тварью перед тобой. Добрые люди подсказали мне анонимный центр для таких больных как я. Там взнос всего пятьсот рублей. Я хочу попробовать еще раз. Если ты не против, я могу туда записаться.
С тревогой в душе, но все же надеясь на желание сына измениться, она дала ему 500 рублей.
Его принесли через два дня. Такого же пустого, с кровью на кофте, с еще более оборванными джинсами и, разумеется, без денег.
Казалось, никакая ложь больше не заставит ее дать ему денег.
Однажды он приходил к ней и говорил::
- Мамуля, добрая душа. Мне надоело терзать тебя. Я неизлечим. Я устал от себя больше, чем ты от меня. Я мучаюсь не меньше, чем ты.
- Опять денег хочешь? Даже не проси! Наркоман несчастный! Ты весь в отца!
- Да, я весь в отца. Теперь и я хочу уйти, чтобы облегчить твои страдания.
- О чем ты говоришь, хитрец проклятый?!
- Я больше не могу так жить. Я не изменюсь. У тебя теперь нет сына. У меня теперь нет своей жизни. Я - зомби. Помоги мне в последний раз. Я сделаю себе "золотой укол" и безболезненно уйду из жизни.
- Ты считаешь, это единственный выход?
- Конечно! Из-за меня ты даже есть нормально не можешь. Соседи нас ненавидят, каждый день приходит участковый. Это лучший выход для меня.
Только прошу вас, не судите слишком строго мать. Это лишь малая часть того, чего она натерпелась от этого гавнюка. Она перепробовала все методы лечения, год за годом ее надежда на спасение сына гасла с каждым пройденным днем.
- Если ты к этому готов, я против не буду.
- Мама, я это делаю только ради тебя! Я уйду и ты вскоре забудешь обо мне.
Она расплакалась и прижала щупленькую бледную голову Саши к себе.
Она причитала:
- Да, сынуля, я вижу как ты мучаешься, как ты страдаешь от боли каждый день, каждый час. Я помогу тебе, я избавлю тебя от этих страданий. Но помни, я всегда люблю и любила тебя!
Он плакал и обнимал ее.
- Ах, мама, не сложилась у нас жизнь, но ты у меня еще не такая старая, найдешь хорошего мужика... глядишь и ребеночка заведете... А со мной покончено. Я сделаю себе "золотой укол".
- Как тяжелы твои слова! - Она горько рыдала и с силой прижимала Сашеньку, укачивая его. - Сколько тебе надо?
Он запрокинул глаза вверх, подсчитывая в уме.
- Моя доза - 2 грамма. Смертельная будет грамм 8.
- Не слишком ли много?
- А разве это важно? Чем больше, тем быстрее.
- Ну да. Только умоляю тебя, Саша, сделай все наверняка. Избавь нас обоих от страданий. Ты и так ходячий труп, а трупам место на кладбище...
Оборвав фразу, она еще пуще разрыдалась, и он опять ее обянл.
После дологой прощальной сцены с морем слез и отчаяния мать отсчитала ему новенькие 8 тысченок, которые только-только получила в кассе.
И вот он ушел от нее. Ушел ее Сашенька... Ушел навсегда...
Через неделю его принесли друзья. Ободранного, в ссадинах, исколотого, грязного, худого. Но живого. Как ни странно. И что вы думаете? Этот маленький засранец и не думал делать себе "золотой укол", на жаргоне означающий ввести себе смертельную дозу наркотика. Нет, что вы, он с щепетильной тщательностью рассчитывал каждый укол, продляя тем самым удовольствие и кайфуя целую неделю у своих друзей.
* * *
- Алло? Это служба поддержки наркоманов?
Ей что-то отвечают, но он лежит и ни во что не вслушивается. Спина покрывается льдом, руки горят, голову мутит. Он уже несколько раз за сегодня сходил под себя. По комнате разносится запах его фекалий.
Но ему все равно. Холодная горькая улыбка задерживается на его губах. Никотиновый потолок опускается прямо на диван, а стены сжимаются со всех сторон. Вот-вот скоро его придавит. Скорее бы...
- Алло, это реабилитационный центр "Надежда"? Мой сын - наркоман, помогите, пожалуйста. Справки на вич? Сифилис? Судимости? Так это ж на три месяца! Он погибает!
В трубке пробурчали что-то вроде: "А нам плевать" и связь оборвалась.
- Дай мне этих проклятых денег! - кричит он иступленно.
Впереди все самое ужасное. Абсистентый синдром переходит в фазу усиленного действия, самого кошмарного.
Одну лишь грамулечку, мечтает он.
В доме ни одного намека на прелести домашнего быта. Может лишь только следы от него: провода, дистанционка, диски, кассеты, шланги от стиральной машины.
* * *
Зрачки во всю радужу. Было такое время, когда он мог позвонить на сотовый барыге и попросить "белого" взаймы.
- Ты что, дурак, не понимаешь? - говорил потом барыга. - Иди и своруй. А как еще достаются деньги? Работать ты не хочешь, да и не заработаешь столько, сколько мне уже должен.
- Ну, Артем, всего лишь грамулечку? - умолял Саша. - Пожалуйста!
- Нет! Скажи спасибо, я с тебя еще те деньги не требую, а новую порцию ты не получишь без денег.
- Завтра у меня будет. Бабка пенсию получает. Она рассеянная, мне всегда удавалось у нее стыбзить. Завтра...
- Когда деньги, тогда и доза.
- Артемчик, ну пожалуйста?.. Какая тебе разница, что сегодня, что завтра?
- Я тебе не верю! Потрепи до завтра и приходи с деньгами, тогда и поговорим.
- Но ты не понимаешь! Я же щас сдохну!
- Сожри клафилина или димедрола, вызови скорую! Не мне тебя учить.
- Ну Артемчик, всего лишь грамулечку?
- Грамулечка твоя тысячу рублей стоит, вот принеси всего лишь тысячу, потом получишь свою грамулечку.
- Мне надо сейчас!
- Ты идиот или как? Я же сказал - нет! Иди вырви сумку у какой-нибудь тети или отними мобильник у ребенка. Проще простого.
- Ну Артемчик...
- Все! Разговор окончен. Я тебе объяснил, хочешь действуй, хочешь терпи. Когда разживешься деньгами, тогда приходи. Чао!
* * *
Сейчас он не улыбается. Боль прокручивает его позвоночник, словно выжимает половую тряпку. Он готов крутиться и вертеться на диване, были бы только силы на это. Вокруг него валяются смятые желтые от грязи простыни, пропитанные холодным потом и собственными испражнениями. Ноги согнуты в коленях, тело бьется в судорогах, голова запрокинута.
- Мама, я умираю!
- Умирай, умирай, знаем мы вас таких!
- Мне больно!
- Так вот знай, мне больно не меньше.
- Меня всего выворачивает.
На курсах ей объяснили так: не поддаваться на провокацию, никаким образом не позволять себя контролировать, исключить все компромиссы, подавлять в себе жалость, испытывать к наркоману только холоднокровие.
Ее учили: зрачи узкие, как маленькие точечки, глаза мутные, прозрачные, красноватые и стеклянные, в поведении излишняя возбужденность, эйфорическая доброжелательность - это препараты опийного ряда, такие как: героин-белый, опий-сырец-ханка, трамалгин-трэм, промедол, метадон, фентанил-крокодил.
Глаза мутные, красные, зрачки широкие - во всю радужу, активность и возбужденность в движенях, отсутствие аппетита - это кокаин-кокс-ангельская пыль, амфетамин-фен, метамфетамин-винт, МДМА-эктази.
Глаза красные, стеклянные, зрачки большие, веки припущенные, усталый сонный вид, повышенная потребность в еде, заторможенность, излишняя веселость, иногда тупость - это марихуана - план, гашиш, шишки, кашка, маняга.
- Но я не видела этих признаков! - говорила одна мать. - А он как год употребялет, мой сын.
- Вы не обращали на них внимания, - поправил лектор. - Мало родителей способны разглядеть в глазах ребенка его зависимость. Он на героине и ходит с большими зрачками в глазах? Загляните к нему в карман и вы найдете там свечи от геммороя.
- А что, если он просто заболел? - говорила еще одна мать. - Как бы не обидеть. Это же серьезное подозрение!
- Я уверен на 90%, именно в вашей семье - ребенок зависимый, - спокойно ответил лектор. - Позиция "Как бы не обидеть" полностью развязывает руки. Смените тактику. Вы - мать, вы имеете право поинтересоваться у вашего ребенка, что с ним не так.
- Но они такие шустрые, за ними не углядишь. Вот мой всегда найдет как извернуться!
- Их хитрость проста. Запомните маскирующие средства, которые они использут: Визин - от красноты глаз. Гемморойные свечи или бикарбон - для искуственного расширения зрачков. Тональный крем, майки с длинными рукавами - для сокрытия проколов на вене. Найдите эти приспособления - и состав налицо!
Вот еще некоторые вещи, на которые стоит обратить внимание: фольга в карманах; различные стеклянные пузырьки, как например "Нафтизин"; снятая солюда с пачки из под сигарет; одна сигарета в пачке с отсутствующим фильтром, который мог использоваться как фильтр для вытягивания раствора; маленькие разрезанные целофановые пакетики, покрытые белой пыльцой; денежная купюра, скрученная в трубочку - для вдыхания порошка через нос или втягивания паров гашиша; купюра согнутая в форме лодочки - для пересыпания порошка; папиросы Беломора или других марок пошутчно или в пачке - для забивания в них анаши; пластиковая бутылка без дна со специфическим запахом плюс самодельная пробка из фольги с маленькими дырочками, с сажей и имеющая такой же специфический запах - это, как они называют, бальбулятор - еще одни способ курить марихуану. Найдите все это, и у вас будет право подозревать вашего ребенка.
- Но я то знаю, что мой ребенок наркоман, что мне с ним делать то?
- Корень наркомании - окружение ребенка, в частности его друзья. В первую очередь изолируйте его из этого общества, дальше - легче. Установите жесткий контроль над ним, не бойтесь высказывать подозрения и диктовать свои условия. Мы можем предоставить вам список всех бесплатных и платных центров, которые находятся далеко от мегаполиса и расчтитанны на долгосрочную программу реабилитации.
- А это вообще помогает?
- Это помогает. Но запомните только одну вещь - ребенок сам должен захотеть побороть болезнь, иначе это мартышкин труд. Вы - его единственная надежда на спасение.
* * *
Мать нашего гавнюка совсем позабыла как три недели назад была на этих курсах. Отбросив газеты, она стала искать брошюру с номерами реабилитационных центров.
Ей в голову било - окружение, окружение! Весь этот район кишит наркоманами, суетой, пустыми глазами, шприцами, иглами, усыпанными во всех подьездах.
- Мама, я умираю! Сходи к Кальмару, купи один грамм! Он поймет.
- А два не купить?
- Ты грязная сволочь! Достань мне героина!
- Я тебе сейчас достану по зубам!
- У меня страшные боли!
- Я это слышала. У тебя уже был шанс избавить себя и меня от этого.
- Ты бессердечная тварь!
- Такая же, как и ты.
- Вколи мне хоть димедрола!
- Тебе стрехнина не вколоть?
Между этими высказываниеми она все таки находит смятый пыльный листок под креслом, на котором сидит. В листке перечисляются центра в их городе, затем в Москве, а затем и за границей.
С малой надеждой в сердце она набирает первый приглянувшийся ей номер из списка.
- Алло? Это представитльство центра Аунар?
- Да, мы вас слушаем...
- Мой ребенок наркоман, я уже и не знаю, что делать. Я всем обзавниваю и все бестолку! Помогите, пожалуйста, он у меня умирает.
- Женщина, считайте, вам крупно повезло. Мы проводим благотворительную акцию бесплатного лечения наркомании заграницей. Эта программа длится всего месяц и у нас пока еще есть два свободных места. Как мы понимаем, с деньгами у вас проблемы?
- Ох, и не говорите, с работы уволили, зараза все вынес из дома.
- Реабилитация проходит в Испании, срок неограничен, для вас все это абсолютно бесплатно. Проезд и визу оплатит наш благотворительный фонд.
Что ж, стоит ли здесь говорить, в каком шоке пребывала мать гавнюка. Трубка дрожала в ее руке, из глаз капали крупные капельки слез, она не могла выговорить даже спасибо.
- Вы меня слушаете? Запишите наш адрес и подьезжайте. Только поторопитесь, всем помочь мы не сможем.
- Как... как... я вам благодарна...
- Это наша работа, - мягко отвечают ей. - Приезжайте скорее.
И в телефоне раздаются гудки.
На ее лице теперь лучезарная и спокойная улыбка, а глаза не дергаются от постоянного внутреннего напряжения. Судьба существует. Господь их не оставил. Молитвы не пропали за зря.
Мать Саши аккуратно и медленно кладет трубку на рычаги и буквально в следующий миг замечает нечто необычное, невозможное объяснить или сформировать в мысль.
Столько времени и столько мучений. Врагу не пожелаешь такой жизни. Но все уже позади, долгое упорство и вера в удачу сделали свое дело.
Внутри возникает неприятная дрожь и тягота.
В свои сорок лет она уже выглядела как в пятьдесят, седые волосы приходилось подкаршивать дешевой краской, а морщины как водоканалы прорезали ее бледное лицо.
И наконец она понимает - в квартире тишина.
Сторонний наблюдатель только тогда поймет ее радость, когда лишь сам окажется на ее месте, когда сам лишится той радостной поры счастливой беззаботной улыбки ребенка, сравнивой с солнцем, поры успешной учебы, дневника с пятерками, когда в семье гармония и можно опереться об мужское плечо.
Но страшная тишина. Из комнаты гавнюка не доносится ни звука. Сиплые вздохи, шорохи простыней, крики и ругательства - все это прекратилось.
Лишившись этого и получив в замен выродка-ребенка, вора, лжеца, эгоиста, зомби, только тогда сторонний наблюдатель поймет, почему у матери бегут по щекам крупные капельки соленых слез.
Неторопливым шагом, как бы крадучись, мать направляется к нему.
Приоткрыв дверь, она заглядывает в комнату и ее охватывает дикий ужас.
Тело без движения, глаза на выкате, спина парня выпрямилась как от элеткрического разряда.
- Сашенька, что с тобой? Только не сейчас, подлец!
Тяжело оставаться сильной в те тяжелые минуты, когда тебя бросает любимый человек, заявляя, что это ты во всем виновата, и болезнь ребенка на твоих руках. Он умывает руки и уходит, а ты остаешься.
Склонившись над сыном, она бьет его по щекам. Голова Саши безжизненно болтается, как подвешенная.
- Сашенька! Вот он наш шанс! Не смей бросать меня в такой момент, слышишь? Тебе помогут, тебя отправят в Испанию, бесплатно!
Тяжело оставаться сильной, когда ты абсолютно одна и нет больше радости, вкуса пищи, впечатлений от интересного кино, ярких красок от картин, солнечной улицы от ультрафиолета.
- Там ты вылечишься, там нет этих проклятых друзей!
Там новая жизнь. Не смей уходить именно сейчас, Саша!
Ничего этого больше нет.
|
|