Буфет. Истории за нашим столом | 80 лет назад 22 ноября 1941 года начала работать «Дорога жизни» на Ладожском озере. 8 сентября 1941 года, после взятия Шлиссельбурга, началась история блокадного Ленинграда – одна из самых трагических в Великой Отечественной войне. Было отрезано автомобильное и железнодорожное сообщение. Единственным сообщением с внешним миром для ленинградцев оставалось Ладожское озеро. После наступления холодов, прямо по льду, была проложена сложная транспортная магистраль, конфигурация которой менялась в зависимости от условий. Люди прозвали её Дорогой жизни. Эта тонкая нить, которую ценой невероятных усилий сумели протянуть защитники Ленинграда, дарила жизнь и надежду. В документах она именовалась военно-автомобильной дорогой № 101. На каждом пятом километре трассы должны были находиться пункты обогрева. Сложностей при использовании этой трассы жизни хватало. Проходила Дорога жизни по местам наименьших глубин, но нередко лёд проламывался, забирая не только ценный груз, но и немало человеческих жизней. Для того чтобы сохранить в памяти последующих поколений подвиг защитников Ленинграда, на Дороге жизни установили памятники. Всего установлено 7 монументов. Среди мемориальных сооружений на Дороге жизни выделяется памятник «полуторке». Подобного ему больше просто не существует. «Полуторкой» в народе называли автомобиль грузоподъёмностью полторы тонны. Именно на таких грузовиках перевозили людей и грузы по Дороге жизни. Дорога Жизни, Ладога родная, О, скольких ты тогда смогла спасти! Для наших дедов, бабушек, я знаю, Священней места в мире не найти! Я пред тобой стою, склонив колени, Стою и вдаль задумчиво смотрю, От всех послевоенных поколений, Как Бога, я тебя благодарю. И знаю: до сих пор ночами снится Всем, выжившим в блокадном том аду, Поток машин, бессонной вереницей, Везущий хлеб по ладожскому льду… 18 января 2022 года исполнится 78 лет со дня прорыва Ленинградской блокады. Проект «Буфет. Истории за нашим столом» приглашает авторов портала принять участие в конкурсе, посвящённом этим событиям, мужеству защитников и жителей Ленинграда. Будут рассматриваться как поэтические, так и прозаические произведения. Стихотворения - не более 40 строк, проза – эссе, новеллы, отрывки из повестей до 2000 знаков. |
| Ян, очень трогательный рассказ. Можно было разместить и здесь. |
| Шурка Ленинград, январь 1942. *** Петрович уже двое суток замерзал на голом матрасе, накрывшись пледом, бушлатом и пальто. Хорошо, хоть, что ноги были обуты в неснимаемые старые валенки. Квартира стояла пустая и стылая. Последнее чучело головы кабана днями распотрошили и съели. Соседи давно не появлялись, а кого-то видать уже отвезли. Одолевал голод и холод, но воспоминания всё же не давали заснуть: "Хорошо, что жена с дочкой нынче где-то там, за Уралом. А мы уж тут с Шуркой как-нибудь, доживём... Правда, как дожить на одну пайку хлеба?." Петрович слышал у своего уха тяжёлое дыхание волка, лежащего рядом, и нервные подергивания его лап радовали: "Жив Шурка! Видать что-то свое чует." Вспомнилось, как лет пятнадцать назад, приехав под Красноярск поохотиться на кабана, выпросил этого махонького волчонка у охотников, убивших волчицу. Привёз в Ленинград. Сашенька, дочурка, назвала его "Шуркой". Петрович открыл глаза. Рядом с матрасом лежала неотоваренная за два дня хлебная карточка. Очень хотелось есть и пить, но сил подняться уже не было. Кидало в дрёму. Но воспоминания не отпускали: "В сороковом году полетел с Шуркой в его места, под Красноярск. Стоял январь. Снег по колено. Местные охотники устроили гон на кабана с собаками. Попросили меня не пускать Шурку с собаками - разгонит всех. Оставил его на привязи у базы. Охотников с собаками отвезли подальше на километров десять. Пошли искать кабаньи следы. Кручусь в кустах с двустволкой. Смотрю, ломая кусты, на меня несётся секач с огромными клыками, щетина дыбом, уши торчком, а мимо проносится, невесть откуда-то появившийся Шурка и бросается сзади на него. Я с испугу выстрелил дуплетом кабану в голову, и он замертво осел на снег. Спас мне жизнь тогда Шурка... Сорвался с привязи, почуяв беду. И я в обиду его не дам. Ведь он людям верит, а они его убьют с голодухи." Глаза Петровича были полузакрыты. Голод и холод отступили. Так и нашли их двоих спустя несколько дней, уснувших навсегда в счастливых воспоминаниях... Июнь 2020 г. "Ленинград, Ленинград! Я еще не хочу умирать, У меня еще есть адреса, по которым найду голоса." Осип Мандельштам Фото: https://proza.ru/2020/06/05/1164 Copyright: Ян Кауфман, 2021 Свидетельство о публикации №390603 ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 03.10.2021 19:08 |
| Посвящается моей маме Котовщиковой Маргарите Георгиевне Три баржи было… Был тёплый летний день сорок второго. Над Ладогой – единственной дорогой, Пока еще стояла тишина, Как будто вовсе кончилась война, Как будто всё вокруг дышало миром. Три баржи ожидали пассажиров – Детишек увезти из Ленинграда Подальше от войны и от блокады, От голода и холода – от дома. И тишину нарушил детский гомон. Над каждой баржей шевелил норд-вест На белом фоне яркий красный крест. Среди детей подросточек-девчонка, Прижав к себе трёхлетнюю сестрёнку, Шептала, что когда в Сибирь приедут, Им хлеб дадут и угостят обедом. Три баржи отходили от причала… Вдруг страшно где-то небо зарычало – Два вражьих самолёта после боя Решили груз оставшийся пристроить. А я представить даже не берусь, Как падал на детей тот жуткий груз. Малышка прикрывала в страхе ушки. А за бортом - сандалики, игрушки И белые панамки, словно чайки, В кровавых водах медленно качались. И девочка просила: «Не смотри…» Вы помните, что баржи было три? И лишь одна осталась на плаву. Как страшно это видеть наяву. Что было с теми, кто на берегу, Представить тоже вряд ли я смогу. *** А если б та девчонка не спаслась, То я бы никогда не родилась. |
| Вне конкурса ВОСПОМИНАНИЯ ЛЕНИНГРАДКИ ......................Посвящается Наталии Фёдоровне ......................Ульяновой, действительному ......................члену Академии русской ......................словесности и изящных ......................искусств имени ......................Г.Р.Державина Блокадные дни свой оставили след - как-будто вросли они в детскую память... Бывает порою несложно представить весь ужас их, горечь, спустя столько лет. И холод, и голод... квартира пуста... В буржуйке сгорает уют постепенно. Лишь книги лежат - атрибут непременный культуры духовной... С любого листа их папа читал. Пусть сюжет был знаком, их папа читал так, как-будто впервые. Герои смеялись, грустили, любые решали задачи ... И было легко душе в те минуты, спокойно, тепло... Война отступала за дальние дали... Но всё ж дни блокадные не уставали, всё длились и длились...СнегА намело... Застыла Нева... И в квартире пустой, в буржуйке,чтоб кружкою чая согреться, горели герои ушедшего детства. И выбор был этот совсем не простой. А книги сгорали буквально дотла, как-будто они понимали - так надо, тепло отдавая безумной наградой... Печально в печи оседала зола... |
| Мы сидели на кухне, в тишине... ............блокадникам Ленинграда Мы сидели на кухне, в тишине угасали последние угли — ты смотрел на огонь, я на снег за разбитым окном… тихо пела пластинка с хрипотцой: — Эх, дубинушка ухнем... и пустая бутылка, всё казалось нам, пахла вином... мёрзлый отстук секунд — сух щелчок твоего метронома, эхом с лестницы в дверь, в темноту уже мёртвого дома… мы сидели на кухне, коченея от стужи, от голода пухли — за стеной замерзал ледяной, снежный город-фантом… |
| Пискаревское кладбище Я на Пискаревском кладбище стою И по всем умершим плачу и пою. Я пою не песни, я псалмы пою, Низко опустила голову свою. Ангелов я вижу, что спустились с неба, Протянули руки – просят крошку хлеба, Просят крошку хлеба и глоток водицы, И глоток водицы, чтоб чуть-чуть напиться. Пресвятая Дева, Иисус Христос! Сколько страшной муки город перенес?! Сколько ж ленинградцев выжить не смогло?! От голодной смерти сколько ж полегло?! От бомбежек жутких, от морозов злых,- Стариков и женщин, и детей седых?! Все они прискорбно на меня глядят И оттуда, с неба, громко говорят: «Надо! Надо! Надо помнить ту блокаду, Как фашисты злобно рвались к Ленинграду. Пусть мы умирали, но не покорились, Умирая в муках, мы за Русь молились». Вот и я со звоном – колокольным стоном Проклинаю войны, я войны боюсь. Я шепчу погибшим, в войнах опаленным: «Помню вас, родные, вами я горжусь». |
| Ирина, спасибо Вам огромное за тему. Это надо помнить и об этом надо писать. А уважаемых коллег я приглашаю, если, конечно, кто захочет, на свою стр., №34 "Крошка хлеба". Мне приятно поделиться, что во многих школах при изучении темы ВОВ читают этот очерк и пишут по нему сочинения. Мира всем нам. Валентина. |
| Благодарные ленинградцы Моя дочь Арина окончила СП(б) ГУ, художник-постановщик фильмов, она много лет прожила в удивительном городе Санкт-Петербурге, благодаря ей и я смогла там побывать и посетить замечательные исторические места. Она несколько лет назад рассказала мне трогательную историю, о том что благодарные ленинградцы установили памятник маленькой рыбке - колюшке(прошу не путать с корюшкой). Эта крохотная рыбешка, длиной всего-то сантиметра четыре, очень колючая, но живучая, хорошо размножается, в мирное время ею пренебрегали в пользу других пород, но её обилие и доступность сделали благое дело. Сетями ее было не поймать, ловили сачками, корзинками и т. д. Делали из неё муку, варили уху, жарили на жире, из неё же и полученном. Иногда рыбакам это стоило жизни, немцы обстрелливали подход к воде, но как в известном произведении Джека Лондона "Мартин Иден" писатель доносит до нас мысль, что воля к жизни неистребима, - и с этим не поспоришь. |
| Дед (отрывок) Ночь выдалась тревожной. После тушения пожара дома, в который попала зажигательная бомба, сил не осталось. Сдав смену, неспеша переоделся, взял сумку с блокадным пайком и вышел из части на Ремесленной. Медленно протаптывая дорогу по заметённой снегом улице, направился домой на Лахтинскую. Дома два дня не было ни крошки. В темной промёрзшей комнате ждала голодная жена. Полученные 300 граммов ещё нужно было донести и не стать добычей мародёров и каннибалов. Трамваи по проспекту не ходили и занесенный сугробами он выглядел безжизненным. Трупы умерших не убирали. Из сугробов торчали то рука, то нога. В подворотнях лежали завёрнутые в тряпьё тела. В черных окнах мелькали отсветы горящих коптилок. В спину дул ветер с Невы. На пересечении с Введенской в лицо плеснуло солнце. В глазах потемнело, ноги ослабли. Перейдя на другую сторону, сел на заледенелую скамейку передохнуть. До войны здесь встречались с женой. Сидели, коротая время до начала киносеанса. Приподнял голову… сквозь солнечные лучи увидел сильные руки отца, поднимающего его, счастливое лицо матери, а вдали колосящееся поле и хутор, где прошло босоногое детство… Не слышал, как подъехала полуторка с опущенными бортами. В кузове машины лежали мать с тремя малолетними детьми, подросток и старик. Белые лица покойников смотрели в холодное балтийское небо. Лица новопреставленных были спокойными, умиротворёнными, как будто уснувшими. Рядом с трупами милиционеры уложили и его. Бросив на скамейку пустую сумку, положили на грудь документы, прижав куском льда… Склад трупов располагался в Ботаническом саду. Здесь среди заснеженных деревьев чернел остов тропической оранжереи с торчащими мертвыми пальмами … рядом были сложены в неровные штабеля засыпанные снегом трупы. Его нашла жена. Вытащила из только что привезённых … «Обычно в одно время приходил. А тут нет и нет. Сердце заколотилось. Никак случилось что. Пошла на проспект как он ходит. Мимо машина с трупами. Побежала. Вижу на скамейке сумка его… пустая. У него там всегда и карточки, и деньги и хлеб… Туда-сюда… думала может где упал и лежит… Обежала вокруг. Женщина мимо шла, говорит сидел тут один недавно, да милиционеры забрали на труповозку… повезли куда-то, сейчас говорят в ботанический свозят. Беги может ещё живой …. Прибежала, говорю, муж пропал… только что, где здесь самые свежие. Сторож говорит: там, иди смотри… может и твой. Пошла. Смотрю, поверх лежит. Одежда приметная. Рукавиц нет, а сапоги ещё не сняли. Стащила кое как сверху. А он как неживой, руки скрючены и глаза запали. Сторож говорит беги в лазарет, тут за углом, может откачают. Привела фельдшерицу. Она потрогала, говорит: пульс… нитевидный … живой, кажись… голодный обморок.» Дед умер в середине 80-х. Не дожил до перестроечного безобразия. Ещё на чистой советской стороне. Сгорел в онкологии в застойные времена. Орден надел только раз, когда на пенсию провожали… |
| НЕЗЕМНОЕ 1 В полудрёме выплывает Детство. Память, как живая... В многодетном доме жизнь. Где ты, юность, отзовись! 2 В два роста травы заливные. Война. Виденья, как живые. В то время сон меня уносит: Мы на колхозном сенокосе... Я на коне ещё малец Уже и сеятель, и жнец. На фронте Родины сыны, Отец на костылях с войны. Ему и маме не в укор, Я голод помню до сих пор. На выживаемость наука Не пригодилась даже внукам. Всё детство проходил босой, И до сих пор давлюсь слезой. Мы все проходим божий суд. Я главной в доме был опорой. Вчера меня спасли на «скорой», А завтра...просто не спасут. |
| Ивану Жуковскому *** Околоземное – свет неземное, В нас приземлённое, в зимах родное, Поле живое жнивьём золотится – Стоит, наверное… снова родится!.. |
| Политрук, учитель, герой… В дни, когда отмечалось очередная годовщина снятия блокады Ленинграда, газета Александровская жизнь, в которой я работал корреспондентом, писала о наших земляках - защитниках Ленинграда. Одновременно с публикацией редакция разместила в газете призыв к жителям района поделиться своими воспоминаниями о героях фронтовиках. И это сработало: в редакцию пришёл неравнодушный человек – Плотникова И. Л., друг семьи ветерана и инвалида Великой Отечественной войны, ветерана труда Бусарова Александра Васильевича. Она любезно предоставила памятную книгу-альбом, посвящённую 100-летию со дня рождения Бусарова А.В., изданную его сыном Павлом. По материалам книги, а также по воспоминаниям людей, знавших Александра Васильевича, я подготовил очередную публикацию в газету, которой сейчас делюсь со своими читателями. Александр Бусаров родился в д. Лебяжье Татарского района Новосибирской области. Начал свою трудовую деятельность в 1935 году учителем начальной школы. Незадолго на начала войны окончил Ленинградское Военно-морское политическое училище. Участвовал в боях за Ленинград политруком стрелковой роты, комиссаром особого морского батальона, комиссаром батареи бронепоезда №8 «За Родину» береговой обороны Южно-Ижорского укрепрайона Краснознамённого Балтийского флота. После тяжёлого ранения осколком снаряда в октябре 1941 года в боях за деревню Ольгино, долгое время лечился в госпиталях и был комиссован из армии в августе 1943 года. Возвратившись на родину в Сибирь, Бусаров продолжил трудовую деятельность. Был инструктором Новосибирского областного управления трудовых резервов, заведующим парткабинетом Татарского Горкома ВКП(б). В 1946 году семья Бусаровых переехала на постоянное место жительства в село Александровское Ставропольского края на родину жены Елены Михайловны. Инвалид войны, невзирая на постоянно тревожившие раны, работал пропагандистом, заведующим парткабинетом Райкома ВКП(б). В 1948 году возвратился к педагогической деятельности, был назначен директором вечерней школы, а затем директором средней школы х. Средний. С 1954 по 1959 годы работал Заведующим РайОНО. С 1959 года по 1966 год - он директор Александровской средней школы №1. С 1966 по 1972 год Александр Васильевич - директор Томузловской восьмилетней школы. С уходом на пенсию по возрасту, он продолжил трудиться учителем, инструктором Агентства «Спортлото». Ратный и трудовой подвиги ветерана отмечены многими Правительственными наградами. В том числе: орден Отечественной войны 1 степени, орден Красной Звезды, медали «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «За доблестный труд», «Ветеран труда» и др. Бусаров Александр Васильевич (1916 – 2004) прожил долгую и яркую жизнь, навечно вписав своё имя в Книгу Памяти Ставропольского края! |
| Рассказ сапёра Ночь на исходе, часовые дремлют И до рассвета надобно успеть. Саперным взводом роем, чистим землю, Мембраной клеток ощущая смерть. Но, хочешь – нет, а с нею мы бок о бок - В тылу, на фронте, в холод и в жару. Ползёт рассвет, как первогодок робок, Сквозь горизонта рваную дыру. И наготове танки и пехота, К броску вперёд на вражьи рубежи. А чтобы кровью не умылись роты - Сапёрный взвод над минами лежит... Из инструмента – щуп, кинжал и руки. Цена ошибки – только наша жизнь. Шипит ракета. Замерли все звуки И струйкой липкой пот бежит, бежит… Извлёк запал - и снова ищешь мину. Душа в груди поставлена на взвод. Судьба слепа, а смерть не смотрит в спину - В лицо глядит! А там – как повезёт… И вдруг мгновенно над передним краем Как будто демон смерти заплясал, И, ткань вселенной в клочья раздирая, Швырнул он землю к серым небесам. В размер воронки съёжилось пространство, Я в ней лежу, обняв земную ось. И боль в печёнке с подлым постоянством Пронзила жутко: значит, началось - Артподготовка, точно, как по нотам! Теперь – отход. Сто метров – не верста. Хватай винтовку – и вперёд, пехота! А весь мой взвод - как будто снят с креста… Успев настать, рассвет смешался с темью, У той межи, куда ушла война. А нам опять от смерти чистить землю: Здесь людям жить. И что нам ордена… |
| Казалось, чувства выжжены дотла, Такая боль живыми нестерпима… На Невском – тени, на земле – тела… Молитва к небу: «Боже, дай нам силы»! От бомб, фугасок город ночью слеп, И время словно кадрами застыло… Подвалы зданий – добровольный склеп, И снова к небу: «Боже, дай нам силы»! Блокадный хлеб – почти 120 грамм, На Пискаревском… ранами – могилы.. И счета нет повозкам и гробам… Но мысли те же: «Боже, дай нам силы»! Буржуйки жрут вчерашний интерьер, Утрата книг, статей – невосполнима… Толстой и Пушкин, Гёте и Вольтер… Молитвой к небу: «Боже, дай им силы»... В глазах детей – иконная печаль, И с каждым днем желанье жить дороже. И город жив, и здесь куется сталь... Здесь все для фронта. Дай им силы, Боже! |
| Дети блокадного Ленинграда Я помню, мама на колени Перед иконой становилась, Шептала истово молебен, За Мир и Хлеб всегда молилась. Она детишек вспоминала, Их к нам в деревню привезли, Когда блокаду Ленинграда Прорвать от ворога смогли. И мама Господа молила О девочке почти седой, Все вспоминала, как просила Та крошку хлебушка с водой. О! Сколько детям Ленинграда Пришлось в осаде испытать: Бомбежки, голод – муки ада. Нет! Невозможно рассказать! Как рассказать о пайке хлеба В сто граммов с кровью каждый день? О том свинце злодейском с неба? О смерти, что была как тень? О том, как нелюди бомбили Дорогу жизни, по какой Детей блокадных вывозили, Спасая их любой ценой? О том, как наши самолеты Над Ладогой бросались в бой, Как дрались соколы- пилоты, Детей закрывшие собой?! О! Как предать забвенью годы?! Как нам забыть детей седых, Живых и мертвых?! Нет! Народы Пусть память берегут о них. …Я вижу девочку седую, А ей всего двенадцать лет, Всю изможденную, худую, Не человек – живой скелет. И я, как мама, на колени Перед иконой становлюсь, Я помню мамин тот молебен, И, как она, за Мир молюсь! |
| ДОРОГА ЖИЗНИ Окружённый врагом Ленинград Был тисками блокады зажат. С целым миром утративший связь, Город выжил, со смертью борясь. Ленинград… Никогда не забыть, Что пришлось тебе пережить... Из промёрзших насквозь домов Выносили детей, стариков. Без гробов их на санках везли В путь последний — в покои земли... От голода пухли... Но город в цеху Готовил свинцовый удар по врагу. Зимою на Ладожском озере «тракт» Спасением стал: хлеб везли в Ленинград. Водителям слава, отважным героям: Каждый из них наград удостоен. «Дорогою жизни» назвали тот путь, Где каждый шофёр рисковал утонуть. Могли и полуторки кануть под лёд… А город с надеждою помощи ждёт… Когда под колёсами лёд затрещит, Водитель не дрогнет. Машина бежит. В пути помогает родная пурга, Закрыв пеленой ценный груз от врага. Ничто не забыто, никто не забыт… На постаменте машина стоит: Полуторка эта как символ спасенья — Объект нашей памяти и преклонения. 25.11.21. |
| ]Уважаемые участники, спасибо вам большое за интересные стихи и прозу. Жаль, что многие наши авторы прошли мимо этой темы.Жаль. И мы ещё хотим, чтобы в обществе было понимание, консолидация, настоящий патриотизм! Увы... Впереди - новая тема. Это упражнение, которое полезно и поэтам и прозаикам. Но боюсь, что наши авторы отнесутся к ней , как и к этой теме. Многим важно разместить свои нетленки на портале. Вот и всё их участие в жизни портала. |
|
|