Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Тупицин Артём (Art-Pain)
Объем: 23357 [ символов ]
После кино
Когда зажёгся свет, он отпустил её руку. На экране ещё ползли титры, и звучал прощальный саундтрек, пока они спускались вдоль опустевших рядов к боковому выходу. Люди двигались медленно, негромко разговаривая, кидая взгляды на ещё не потухший экран.
- А ничего такое кино, - сказала Юля, но он не ответил.
Вдоль проспекта уже разгорелись фонари, высвечивая ещё не высохший после августовского дождя асфальт. За крышами новостроек с неба сходили последние краски. Было свежо и шумно.
- Костя, давай постоим немного, - проговорила Юля и потянула его за руку.
- Не замерзнешь?
- Нет, тепло ведь…
- Сыро… говорил же, возьми куртку.
- Ну какая куртка, Кость, она бы мешалась только. Лучше обними – тогда точно не замерзнем.
Костя обнял её за плечи, ощущая под пальцами ворс тонкой кофты. От её волос пахло детским шампунем. Они стояли в молчании. Юля чему-то улыбалась, обхватывая Костю за талию и прижимаясь соленой, после киношных слёз, щекой к его груди.
- Вот бы и у нас было так, - проговорила она.
- Ты о чем?
- Я о них… ну о тех, из фильма. Такие классные, красивые.
- Мы с тобой тоже ничего, - сказал Костя и полез в карман за сигаретами.
Юля отстранилась, не расцепляя рук, слегка поморщившись, и в её голосе послышались капризные нотки.
- Ну не кури.
- А что?
- Не сейчас. Неужели не понимаешь?
- Я два часа без сигарет.
- Потерпи. Так хорошо стоим, такой вечер.
- С парой других затяжек он стал бы ещё лучше.
Юля отвернулась. Рядом, тихо поскрипывая, прокатилась инвалидная коляска, ведомая молодым мужчиной с серьезным, вытянутым лицом, которое пересекал неглубокий шрам поперёк щеки. Он катил средних лет женщину, глаза её были закрыты, а из-под синей шляпки виднелась прядь рыжих волос.
- Хорошо, хорошо, - проговорил Костя, нехотя убирая пачку Винстона в карман. – Будем терпеть.
Юля вновь прижалась к его груди, и они стояли среди тающего света, смотря на шумящую, пахнущую дождем улицу. Кино закончилось. Медленно расходились от сияющего кинотеатра зрители, осторожно маневрируя, отъезжали автомобили. Слышался смех, в нескончаемом монотонном гуле резко звучали отрывистые голоса. С августовским ветром налетала прохлада, но Юля старалась не показывать, что начинает замерзать.
Он снял летнюю куртку и накинул ей на плечи.
- Зачем, мне не холодно…
- Такие рассказы, птица, оставь для экрана. Мурашки у тебя по коже не от моих прикосновений бегут.
- Ты себя недооцениваешь, - улыбнулась она.
- Я себя ещё как ценю. Потому и забочусь.
Дневной свет ускользал, улица наполнялась тенями. Всё теплее разгорались афиши над головой, среди которых горел и их фильм. Забавная история, - подумал Костя, нащупывая в кармане джинсов два серебристых билета. Одиннадцатый ряд, места по центру… Полтора часа мерцающих кадров, запах поп-корна и детского шампуня. И сейчас – пустота. Непонятная, гулкая – сравнимая с отзвуками эха в оставленном людьми кинозале.
- Если ты не любишь цветы, то что же ты тогда вообще любишь? – проговорил Костя, подражая голосу смотрящего с афиши героя.
- Мужчин, - с придыханием ответила она.
Они рассмеялись.
- Этот момент понравился мне больше всего, - сказал Костя. – Вернее то, что за ним последовало.
- Мужлан, - Юля передернула плечами, продолжая улыбаться. – Никакой романтики. А то, как они стояли под дождем, и как он верно говорил?
- По-моему, он больше извинялся.
- Это она извинялась.
- Всё равно. Когда в концовке так много слёз...
- Я же говорю…
- Что?
- Ничего. Всегда ты так. Что бы мы не смотрели – тебе всё одно.
- Видимо, эти фильмы не для меня снимают, - помолчав, ответил Костя. - Пошли домой?
- Не хочу.
- Кафе?
Юля едва заметно помотала головой.
- Скачки, казино, ночные клубы?
- Нет, всё не то…
- Что тогда остаётся?
- Просто побыть вместе, Кость. Я хочу просто постоять с тобой, помолчать…
- И о чём будем молчать?
- А это уже как получится.
И они стояли, ни о чем не говоря. Вдоль ещё не потускневшего края неба скользили пушистые, с подгоревшей коркой, облака. Костя смотрел, как они уползают за крыши многоэтажек, лениво и спокойно. И так же лениво ползли его мысли, двигающиеся вспять – от только что просмотренного кинофильма к почти забытым лицам, голосам и именам. Вспоминалось что-то смутное и далекое. Когда-то, в одно уже истёршееся лето, он также стоял на улице, выйдя на свежий воздух из душного, пропахшего парфюмом и вином зала, в котором медленно угасала выпускная дискотека. И так же пахло азотом, и хотелось курить, и не было сигарет.
А сейчас у него выходной. К тому же хочется спать. И словно следуя за его мыслью, Юля вдруг сказала:
- Ты уедешь утром?
- Не знаю. Всё от ребят зависит.
- Я тебя совсем не вижу.
- Знаю. Потерпи немножко, птица. Последний сезон остался.
- Мне кажется…, - Юля знала, что не стоит продолжать, но… - ты в лагерь хочешь больше, чем ко мне.
- Не сравнивай, - произнес он устало. – Ты же знаешь, лагерь для меня, это…
Он замолчал. Всегда так. Нет слов. Нужных слов. Когда требуется сказать просто и понятно.
- Что? – Юля смотрела на него, изогнув шею. Глаза у неё блестели и спрашивали.
- Давай не будем об этом, Юль. Говорю же тебе, всего один сезон, и тот уже начался. Мой последний сезон. Следующим летом уже не поеду.
- Так ты уже говорил. В прошлом году.
- Теперь точно. Через год диплом. Новая жизнь. Ну, ты понимаешь…
Юля вздохнула. От его куртки пахло апельсинами - приятный, тёплый запах.
- И вообще, - снова заговорил Костя. – Я же тебя постоянно зову – приезжай. А ты всего раз была. И то прошлым летом.
- А что мне там делать? Днём ты с отрядом. Вечером у тебя какие-то планерки, репетиции, ещё что-то. Забежал несколько раз, проверил, не померла ли я, и снова тебя нет. А когда это всё закончилось, я уже спать хотела.
- Что поделаешь, жизнь там насыщенная.
- Вот я и говорю, зачем мне туда ехать? Я там ничего не понимаю. Да и не знаю почти никого. Как ворона белая.
- Симпатичная такая ворона.
- Не отшучивайся.
Юле хотелось на него рассердиться. Она нахмурилась, тонкая морщинка змейкой пробежала по её лбу, прямо под чёлкой тёмных волос. Костя рассмеялся.
- Что смешного?
- Не могу удержаться, когда ты так делаешь.
Юля отвернулась, чтобы он не заметил её улыбку.
- Ну ладно, - сказал Костя, ещё крепче обнимая её. – Не сердись. Скоро всё закончится.
- И лето тоже закончится, - проговорила она, вздохнув.
- Лето всегда возвращается.
- Не говори ерунды. Ничто никогда не возвращается.
Он развернул её к себе лицом.
- Юль, - сказал он, касаясь рукой её щеки. – Наше лето – обязательно вернётся.
- А оно было? Наше лето?
Ещё какое-то мгновение он смотрел на неё, а затем поцеловал. В конце концов, это было самое верное из того, что он мог сделать.
- Как в кино, - рассмеялась Юля.
- Нет, - ответил Костя. – Гораздо лучше. Домой?
- Домой, - согласилась она.
Улица звучала. Она тянулась вдоль разгорающихся, словно тлеющие угли, домовых окон, мимо закрывающихся магазинов с запоздалыми, одинокими посетителями в широких дверях. Желтоватый свет автомобильных фар лизал мокрую дорогу и отовсюду устало наплывали звуки, мерцали и струились огни их небольшого города. Юле было тепло в костиной куртке, и пахло апельсинами, и вечер дышал свежестью, и было хорошо вот так идти – не думая ни о чём, из оставленного зрителями кинозала.
Он шли, почти не разговаривая. На пороге стояла ночь. Блестящий, обрызганный дождем город затихал, и когда они зашли во двор, в котором высилась Юлина девятиэтажна, казалось совсем смолк. Где-то, в глубине двора, радостно лаяла собака. Костя разглядел мужчину в кожаной куртке и измятых джинсах, который лениво крутил в руке небольшую палку перед мордой предано ждущей немецкой овчарки. В другой руке у него светился маячок зажженной сигареты. Косте хотелось курить. Они остановились возле юлиного подъезда, на освещенной желтоватым светом домового фонаря, площадке и стояли, обнявшись, вслушиваясь в шумящий мокрой листвой вечер. Ветер налетал легко, казалось, откуда-то из залитой сумерками вышины. Мужчина наконец бросил палку и собака помчалась за ней сквозь растущие вдоль бордюра кусты.
- Странно всё-таки, - наконец заговорила Юля.
- Ты о чём?
- Помнишь, в конце мая мы в Иркутск ездили, по набережной гуляли?
- Да, в театр ходили…
- У меня тогда ещё каблук сломался. И спектакль… как он назывался?
- «Я боюсь любви».
- Да-да. – Юля оживилась. – И как ты мне купил кеды и книжку Ремарка на уличной распродаже. Мы так долго о ней потом спорили. И я читала её, сидя на набережной, а ты спал, разлегшись на лавке, головой на моих коленях.
- Конечно, помню, птица, - улыбнулся Костя.
- Неужели это в мае было? А если в мае, то что потом? Все эти почти три месяца?
- Юль, ты всё про то же…
- Нет, я не про то… вернее – я не собираюсь жаловаться. Я хочу сказать, что у меня иногда возникает такое чувство странное… неуютное… будто бы многие события в моей жизни на самом деле не со мной произошли.
- Ну, скажешь тоже. Просто ты многие вещи забываешь, они блекнут… это же нормально.
- Нет, тут дело не в памяти – а в ощущении. Понимаешь…, - Юля коснулась пальцами виска, как делала всегда, когда искала подходящие слова. – Вот тот самый майский день – ведь я его не просто помню, я его – ощущаю. И я очень отчетливо чувствую, какой был день, и как солнце пригревало щеку… и твои волосы под моими пальцами… и даже как перелистывались страницы книжки, на обложке которой была нарисована такая красивая-красивая женщина с широкими темными глазами, и старинный вытянутый автомобиль. Понимаешь, я это ощущаю так же, как и сейчас тебя рядом. И как этот ветер. И как пахнет дождем.
- К чему ты это?
- А вот то, что было после, - она увлеклась и словно бы не заметила его слов. – Шашлыки с ребятами на речке, и запуск китайским фонариков в вечернее небо, и наши походы в кино. Я это помню. Даже в деталях. Но не чувствую. Будто не со мной это было. А с кем-то на экране.
Юля замолчала. Где-то над головой открылось окно, и послышался надоедливый шум телевизора. Под весёлую мелодию рекламировали собачий корм. И затем – звонкий женский голос – «Вась, ну чего пораскрыл то всё, продует же», и такой же звонкий, но мужской – «Ой, начала, начала… ну и сиди в духоте». Окно захлопнулось. И снова стало тише.
- Штейны всё воюют, - негромко проговорила Юля и посмотрела на окно.
- Знаете девушка, - Костя тоже смотрел на окно, но теперь там лишь слабо колыхалась занавеска, подсвеченная ярким светом. – По-моему, вас нельзя водить в кино – на вас нападает такая лирика.
- А с вами нельзя говорить серьезно, молодой человек. Костя, ты как всегда.
- Серьезно? Хорошо, давай серьезно. Ты говоришь, что у тебя словно не было лета. А виноват в этом, видимо…
- Не перевирай мои слова. – Юля вспылила, но тут же заставила себя успокоиться. – Я же сказала, что не собираюсь жаловаться. Я лишь только хотела объяснить тебе, как иногда осознаешь время… и что в нём тебя цепляет, и как это…
Она запнулась.
- Что?
- Я и сама не совсем понимаю что. Ты же знаешь, как это бывает. Пока думаешь о чём то, или чувствуешь, то всё так просто и ясно, но как только начинаешь стараться объяснить, рассказать, то нужные слова куда-то исчезают… и понимаешь, что говоришь не совсем о том, о чем хотел сказать, а потом вдруг понимаешь, что и сам уже ничего не понимаешь в том, что ты там почувствовал, или подумал.
- Вот, - протянул Костя. – А ты всё спрашиваешь меня про лагерь.
Юля пожала плечами.
- Я не могу не спрашивать. Как и ты не можешь не спрашивать меня про Питер.
- Да. Но я всегда осторожно спрашиваю. Иначе тебя не переслушаешь. Ей-богу, ты становишься какой-то… ну одержимой что ли.
- Знаю. Знаю, что это чем-то на болезнь похоже. – Юля задумалась. – Вот странно, мы так много говорим – каждый о своём. Ты – о лагере, я – о Питере. Вспоминаем, рассказываем, в основном всё какие-то забавные истории. Но когда спрашиваем друг друга, просим рассказать, объяснить…
Она замолчала.
- Да потому что нельзя о таких вещах спрашивать, - сказал Костя. – Вот так в лоб. Ведь когда тебя спрашивают, тебя спрашивают о чём? О главном. А как об этом рассказать? О главном? Вот здесь, сейчас. Словами. Поэтому люди и не говорят, в смысле не отвечают вот так прямо. Они фильмы снимают, картины рисуют, песни сочиняют.
- Стихи пишут, - продолжила Юля.
- Да. А ведь ты всегда спрашиваешь в такие моменты, когда под рукой у меня ни кисти, ни гитары. Ни уж тем более видеокамеры на плече. И что мне делать?
- Можешь станцевать. Это можно и без кисти, и без гитары.
- Станцевать я могу только разве что гопака… правда, это не совсем то, что отражает мой внутренний мир.
- А какой же тогда танец отражает твой внутренний мир?
- Рок-н-ролл, детка. Но ему меня, к сожалению, не учили.
- А гопаку значит учили?
- Ему меня научила улица, - гордо задрал подбородок Костя.
- Ой, не говори ерунды, - отмахнулась Юля.
- Позвольте, барышня, это не ерунда. – Костя всё больше расходился. – Я танцую его как Бог!
- Бог не танцует гопак.
- Ошибаетесь, сеньора. Он это проделывает постоянно. Ну как?
- Что?
- Желаете посмотреть?
- Нет. Костя, не дури. Люди смотрят.
- Пусть смотрят. Да и из людей тут мужик какой-то да собака.
- Нет.
Юля плотнее закуталась в костину куртку и вдруг сказала:
- Апельсинов хочу.
- Апельсинов?
- Да
- Что так?
- Куртка у тебя апельсинами пахнет.
- Серьезно? – Костя глубоко вдохнул. Вместе с запахом её волос, он ощутил апельсиновый аромат.
- А ведь, правда, - сказал он.
- У детей значит собираем?
- Нет. Сами дарят. И ведь не откажешь. Обижаются.
- А мне даже не оставил.
- Кто же знал.
- Я и сама не знала. А теперь вот хочу.
- Как это там? – Костя на мгновение задумался и вдруг стал напевать. – Хочешь сладких апельсинов, хочешь вслух рассказов длинных, хочешь…
- … я взорву все звёзды, что мешают спать…, - подхватила Юля.
Они спели. Негромко. Даже с припевом. Налетевший ветер задушил начало второго куплета и Юлю стало не слышно, а Костя как то сразу забыл слова.
- Таам-та-ра-рам-та-ра-раам, - продолжил он и споткнулся. – А что там дальше? Я эту песню сто лет не слышал.
- А дальше там… - начала Юля уверенно, но тут же недоуменно остановилась.
- Ну вот, - сказала она разочаровано несколько секунд спустя.
- Закончилась, вобщем, песня…
Юля пыталась вспомнить, еле заметно шевеля губами, нашептывая забытый мотив.
- Слушай, обидно даже, - наконец сказала она. – Я ведь раньше часто Земфиру слушала. Помню, плеер у меня кассетный был, такая роскошь по тем временам. Я даже в школу его не часто носила – все клянчили постоянно. А альбом Земфиры – первая кассета для него была. Даже вкладыш помню.
- А я старые кассеты только из-за вкладышей и храню. Включаю, когда ностальгия замучает. И сижу, рассматриваю. Даже музыка сразу какой-то другой становится.
Юля едва заметно кивнула и промолчала. Она снова взглянула наверх – на ряды убегающих в чернильное небо окон. Восьмой этаж, выкрашенный голубым балкон. Окна её квартиры не горели, и от этого ей было не по себе.
- Всё о Соне беспокоишься? – спросил Костя. Он уже отошёл от Юли и теперь сидел на скамейке, перевязывая развязавшийся на кроссовке шнурок.
- Так заметно?
- Не трудно догадаться.
- Поздно уже. А её, кажется, до сих пор дома нет.
- Слушай, Юль… перестань, не стоит так за ней носиться. Придёт скоро, ничего с ней не произойдёт.
- Не знаю. Она в последнее время постоянно где-то пропадает. И не скажет ничего, ни позвонит. Родители на даче, а ей – свобода.
- Так девке то уже не десять лет. Семнадцать скоро стукнет. А ты всё с ней, как с маленькой. Естественно, она тебе не звонит.
- Костя, прекрати, а? – нервно сказала Юля. – Что бы ты понимал.
Она прошла к лавке и села рядом с Костей.
- Да и какой это возраст – семнадцать.
- Самый лучший.
- Самый лучший… пора бы уже за ум взяться. Ей в следующем году поступать.
- Вот именно. В следующем. Всему своё время.
Юля не ответила. Чего-чего, а спорить не хотелось. Хотелось фруктов, поцелуев и не беспокоиться за Соню. Августовский вечер захолодил руки и она продела их в рукава костиной куртки, что до сих пор была накинута на её плечи. В карманах рукам сразу стало теплее, лишь только мешала пачка сигарет, позвякивающая мелочь и студеный металл дверных ключей.
- Говорил же – замерзнешь.
- Ну, видимо, настало время мёрзнуть, - многозначительно заметила Юля.
Костя рассмеялся.
- Нет, с тобой невозможно!
Он подхватил её внезапно, с силой подняв с лавки. Она успела испугаться, но лишь вскользь, даже перехватило дыхание.
- Ты чего?
- Я же обещал. Будем танцевать.
- Прекрати! – рассмеялась она.
- Итак, вальс! И никаких возражений!
И тут перед её лицом всё закружилось. Костя повёл её смело и решительно. Она никогда не видела, чтобы он танцевал вальс. Или вообще танцевал. Не помнила. Но сейчас всё летело и кружилось, и она, еле успевая, переставляла ноги, и мимо её взгляда стремительно проносилась сумеречная листва, бьющий по глазам фонарный свет, нелюбопытные, зашторенные окна. Всё это неслось и исчезало, чтобы уже в следующий миг возникнуть снова. И кружилась голова, и в самое ухо смеялся Костя, и холодный воздух обволакивал вихрем.
- Я смотрю, хороший был фильм, - раздался весёлый голос.
Они резко остановились.
Соня стояла у подъезда, сложив на груди руки, и улыбалась.
Нет, ей нельзя было дать семнадцать. Особенно сейчас. Даже там, на восьмом этаже, в ставшей уже знакомой квартире, в окружении безразличных ко всему плюшевых медведей, Косте казалось странным и удивительно взрослым это лицо. И пробегающая по нему улыбка, и приподнятые тонкие брови, и поблескивающие в электрическом свете глаза. Сейчас она стояла, в коротком тёмно-синем платье, в туфлях на высоком каблуке, с иронично приподнятыми бровями и всезнающей улыбкой на лице. Младшая сестра.
- Привет, Сонь,- сказал Костя, улыбаясь.
- Ты с ней поосторожнее. И так уже девчонке голову вскружил, - ответила Соня.
- Она вроде бы не против.
- Ты время видела? – вмешалась Юля. – Сколько раз повторять, предупреждай, если задерживаешься.
- Телефон сел. Не сердись, сестра.
- Ты где была?
- Я? За хлебом ходила.
- И обязательно по последней моде. А где же хлеб?
- Отсутствует, - не моргнув глазом, ответила Соня. – Беда с урожаем. Все полки пустые.
- В голове у тебя полки пустые… - устало заметила Юля. - Ну, Кость, что я тебе говорила?
- Да, Кость, что? Мне, знаешь ли, тоже интересно, - вмешалась младшая. – Ей-Богу, порой кажется…
-Да то, что ты бродишь до самой тьмы неизвестно где, – прервала её Юля. – И неизвестно с кем.
- Порой кажется, - продолжила Соня, как ни в чём не бывало, - что мне в этой семье не доверяют. И потом, без хлеба в доме и не поужинать нормально…
Юля вздохнула. По стене соседнего дома проскользили фары выезжающего со двора автомобиля.
За крышами, в холодное небо, ударил фейерверк.
- Иди домой, - наконец сказала Юля, но слова её утонули в разноцветном шуме. Соня не услышала.
- В нашу честь! – прокричала Соня, указывая на фейерверк.
- Это точно! - поддержал Костя.
Кто-то провожал лето. Их далёкие крики врывались в паузы между всполохами, в те самые мгновения, когда за тающим лепестком света устремляется ввысь новый залп. И Косте казалось, что на пару невыразимых минут, словно мимолётное, обыкновенное чудо, всё стало очень просто. И город, и небо, и крыши, и Юлины руки, и запах её волос. Лето рассыпалось разноцветной мишурой в остывшем небе.
- Вот и всё, - проговорил Костя, когда растаял последний всполох.
Никто не ответил. Где-то за домами, на проспекте, слышались отзвуки ушедшего дня – усталый автомобильный шум, редкие сигналы гудков.
- Иди домой, замёрзнешь, - негромко произнесла Юля.
- Какая скучная сестра. Кость, неужели тебе с ней интересно?
- Ещё раз говорю, иди домой, - холодно повторила Юля.
- Нет. Я, быть может, тоже влюблена. А такие вечера не для тебя одной созданы.
- Ох уж эти семейные сцены, - вмешался Костя. – Никто не желает уступать.
- Я не в том возрасте, чтобы уступать, - весело заявила Соня. – Тем более старшей сестре.
- Тем более, если она дуется по всякому поводу, - подхватил Костя, подмигнув младшей.
- Ты хотя бы не встревал, остряк, - бросила Юля через плечо.
- Да ладно, Юль, нельзя быть такой серьёзной.
- Можно. Когда твой парень даже не в состоянии тебя поддержать. Убери руку.
Дернув плечом, она отодвинулась в сторону. Неловко, с забывшей спрятаться с лица улыбкой, Костя постарался её удержать, ухватившись за рукав спадающей с её плеч куртки. Куртка спорхнула и осталась в его руках. Вышло глупо.
- Замерзнешь, - невпопад проговорил он.
- Нынешним вечером это не аргумент, если ты заметил, - произнесла Юля, скрестив на груди руки.
- Ох уж эти любовные сцены, - напомнила о себе Соня. – Кто-то обязательно остаётся в дураках…
Юля стояла на бордюре, в ямке под которым скопилась вода с отливающим в ней светом подъездного фонаря. Вновь вспыхнул фейерверк. Искрящееся небо на фоне робких звёзд - праздник продолжался.
Соня смотрела на Костю с Юлей и улыбалась. Как он подошёл к ней - так смешно, так неуверенно. Такими несмелыми были его руки. И бежали по небу золотые мурашки, когда он вновь накидывал на её плечи куртку. И хотя Юля делала вид, что очень обижена, было видно, как ей нравится этот вновь разгоревшийся фейерверк, и оставшийся в памяти фильм, и такой смешной Костя. Так, словно бы они впервые поссорились.
И было ещё что-то. Отзвук памяти в смутно дышащем тёмном дворе. Унесенный ветром дождь. Проскользивший в сумраке велосипед. Всё сплеталось и рифмовалось в какую-то знакомую, но позабытую мелодию.
И когда зазвучала старенькая песня Aerosmith, Косте не стоило брать трубку. И не стоило соглашаться ехать в лагерь этим вечером. Фальшивый аккорд на исходе долгого дня.
Внезапная тишина в остывшем небе проводила Юлю до подъезда.
- Ты ведь знала, что я поеду.
- Знала. Езжай.
О чём-то быстро-быстро зашептали на ветру деревья. На первом этаже зажглось окно. Из-за зелёной занавески показалось недовольное лицо старушки-соседки, вглядывающейся в чужую жизнь. И чужим было тёмное окно на восьмом этаже, и гудки телефона, который Костя сжимал в руке, казалось замирали именно там – за светлыми шторами её квартиры. Косте стало холодно.
- И куртку забрала, - проговорил он.
- Есть повод подняться, - сказала Соня.
Костя промолчал и снова нажал на кнопку вызова.
- И не вздумай больше набирать её номер. Либо иди за ней, либо уезжай. Трубку она всё равно не возьмёт.
- Знаю.
- Тогда не делай глупостей.
Они стояли рядом, в пустом дворе, полном чудесных, невидимых звуков. От Сони пахло дорогими, взрослыми духами. В свете окон перемигивались лужи.
- Скажи, - наконец спросил Костя. - А кто из вас выбрал последний ряд? Ты или он?
- Конечно он, - произнесла Соня, помолчав. - В таких вещах я всегда доверяю выбор мужчине.
- Мужчине… Он у тебя не промах.
- Да. Спасибо, что не выдал.
- Не хотел портить себе вечер. А Юля вот на последний ряд не захотела.
- Почему?
Костя пожал плечами:
- Не знаю.
- И, Слава Богу, что не захотела. Вместе бы нам стало тесно.
Где-то недалеко зазвучала знакомая мелодия - романтический финал на фоне титров. Кто-то пел под дождём в старой чёрно-белой киноленте. Голос разносился по двору, замирая на высоких нотах – полный счастливой сыгранной жизни. И было холодно. И хотелось курить. И не было сигарет.
- К слову, как тебе кино? – спросила Соня.
На восьмом этаже вспыхнуло окно. Костя опустил глаза.
- Паршивое, - ответил он.
Дата публикации: 04.01.2015 17:57
Предыдущее: В начале...Следующее: Послесловие

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Алексей Земляков[ 09.02.2015 ]
   Артём, классный текст. В том смысле, что профессионально, зримо, не пошло, почти без штампов. Разве что: " На пороге стояла ночь." - тем более, что эта фраза там вовсе не нужна. Да несколько опечаток например: Азот вместо Озона. Помятые джинсы собачника ночью увиденные, несколько не правдиво... А, в целом, хороший, качественный очень текст. Я только не понял зачем. Сверхзадачу не увидел. Что сказано?
 
Тупицин Артём (Art-Pain)[ 09.02.2015 ]
   Алексей, спасибо за отзыв.
    За Азот спасибо, я и вправду не заметил. Про собачника, всё-таки не ночь -
   сумерки, хотя и сам думал про джинсы убрать. А сверхзадача... знаете, написать
   живой, настоящий рассказ, с живыми героями, на мой взгляд и есть задача. И совсем
   не простая. Тем более, здесь есть и параллельный, оттенённы киномотив
Тупицин Артём (Art-Pain)[ 09.02.2015 ]
   А получилось или нет... герои получились, и сплетение трёх линий на концовку
   кажется тоже. Впрочем, мне объективно судить трудно сейчас. Ещё раз спасибо.
Алексей Земляков[ 09.02.2015 ]
   Всё перечисленное получилось. Рассказ именно настоящий и герои живые и жизнесплетения ощущаются, узнаваемы. Но, знаете, Шевчук говорит: " главный вопрос ЗАЧЕМ. Всегда, пред тем как что то делать, надо этот вопрос себе задать. Вам, по-моему, талант писать даден и, посему, такой вопрос задавать придётся. А как наработка навыка, очень хорошая работа.
Тупицин Артём (Art-Pain)[ 09.02.2015 ]
   В плане отношения к прозе, я всё-таки не за Шевчука, а за Набокова (пусть ЮЮ
   очень уважаю и люблю). Но вы правы, в любом случае надо дальше двигаться.
   Спасибо.
Алексей Земляков[ 09.02.2015 ]
   Набоков - высокая планка. Романы его любимы мной, читаю с восторгом и почитаю Набокова великим мастером слова. Но рассказы его, пока не доступны мне. Да я не о Шевчуке говорил, а о его "главном вопросе". Считаю его верным и сам себе задаю перед каждым делом...
Ольга Черниенко[ 07.07.2015 ]
   Безумно скучно, не интересно и, главное, зачем?
 
Тупицин Артём (Art-Pain)[ 12.07.2015 ]
   По-крайней мере, это честный рассказ. Я написал его. И я не облажался.
Тупицин Артём (Art-Pain)[ 04.11.2015 ]
   Спасибо, Наталья, что читаете. Знаете, всё-таки солёной...) Описание дано ведь не
   через восприятие Кости. Да и щека уже не мокрая. Честно говоря, не задумывался
   как то насчёт этого.
    А опечатки есть, да. Я не хочу вносить здесь редактирование, потому что после
   редактирования литконкурс что-то очень нехорошее делает с презентабельностью
   текста, так что пусть уж будет как будет.
    Ещё раз, спасибо.

Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта