Разбор произведений поэзии в проекте критики "Платон мне друг..." | Возвращение После ранения отпустили из госпиталя домой. Решил нагрянуть сюрпризом…Ну и нагрянул – дома никого… У соседей узнал, что все мои уехали в станицу к деду. Делать нечего, оставляю большой баул у соседей, набиваю свой походный рюкзачок самым необходимым, основное место подаркам, и мчусь со всей возможной скоростью на автовокзал… Дорогой смотрю в окно, вижу до боли знакомые леса, проселки, названия деревень, поселков и замерзшая на чужбине душа начинает оттаивать. Автобус подъехал к центру станицы и остановился у магазина. Наш сельмаг закрыт на обед - полдень... У магазина суетливо копошатся в дорожной пыли куры. Вот петух что-то нашел и гордо призывает всех к себе, кокетливо шаркая ножкой... На завалинке, уронив бороду на широкую грудь дремлет дед Матвей… Полгода я не видел своих, а потому стараюсь пройти незамеченным, чтобы быстрее состоялась встреча с родными... Иначе станичные традиции и воспитание, прочно впитанные с детства не позволят просто так отмахнуться от старого казака и пройти мимо. Уважение к старикам это основа воспитания детей в станице. Стараясь ничем не потревожить деда, уже почти миновал его. Но не тут-то было… Каким-то десятым чувством дед Матвей услышал тишайший звук шагов, наверное палочка, на которую я опирался подвела своим стуком о сухую поверхность дороги. Дед тут же вскинул голову: - Едрена корень!!! Никак Минька?! Ну здорОво! А твои все здеся. Женка твоя с животом. Никак третий заход сделали? Ну и правильно, две первые- то у тебя девки? Нужён казак, нужён, а то как же – непорядок получатся... Живот, гляжу, у нее вперед огурцом прет, со спины и не видать, что брюхатая – значится казак должён вылупится… А как же? Примета верная, народная. Народ он зазря примечать не будет... Эээ! Гляжу ты с палочкой ходишь? Никак зацепило? Чего ж ты так подставился-то? Минами, гутаришь, закидали? Да, мина она стерва такая – от нее за бугорок не сунешься. Я вот тоже на фронте однава к передку в тырмосах жратву станишникам нес… И ведь почитай в тылу ведь был, а гансы как давай мины энти кидать – я на земь брякнулся, головы не поднять, так и свищет, так и свищет все кругом, ажник волосья под пилоткой шевелятся… Чую по спиняке, как вдарило!!! И тут мне так вдруг горячо стало, что и терпежу никакого нетути. Ну думаю все – зацепило… Только вот в понятки взять не могу – чегой-то спиняку так жгеть? Так жгеть, что спасу нетути... Кубыть думаю, кровяка у меня что-ли такая горячая, прям чуть не кипяток… Тут стихло, я тырмос с себя по быстрому скидАваю и напарнику Мартыну- то кричу – давай мол скорейше пакет рви, да перевязывай! А тот ржёт, ржёт как жеребец и удержу на него нету. Смотрю, а тырмос с кулешом ажник в двух местах дырьями украсился… Вот с его-то и хлестало мне на спиняку… А я то ужо думал карачун мне пришел... Во, глянь, Авдотья тебя увидала… Все, щас по станице быстрее голубя почтового все разнесет. Слухай, а чего это у тебя в рюкзаке булькат? Никак Семёну подаруночек везешь в жидком виде? Достаю из рюкзака фляжку со спиртом и наливаю в дежурный стакан, который испокон веку под стрехой крыльца магазинного лежит… Открываю, оставшуюся газировку, чтобы разбавить и слышу глухой голос деда Матвея: - Ты энту водичку сладеньку убери, она мне без надобнестев. Чистый, говоришь, медицинский? Ну нехай будет медицинский. Тем более, его ведь портить всякой сладостью нельзя – не будет тогда этого, как его?.. Эффекту не будет оздоровительного - вот… Ну с приехалом тебя… Эх-ха!!! Хороша штука, давненько я такую амброзию не пивал… А сам-то, че не будешь? Ну давай тогда еще, чтоб ты не хромал… Эх-ха! Я гляжу наградами-то тебя не обидели, вишь, как грудь - то блестит. Хоть противосолнечны очки одевай. Кресты смотрю сызнова вернулись… Да, Федоровы они испокон веку добро службу правили, другим многим в пример завсегда были… А вот ты мне разъясни, чё за напасть така на вас, Федоровых, напала. Кубыть к ведунье надо тебе Минька срочняком бегсти. Ведь как не крути, а кака-то порча, у вас Федоровых, на ноги наведена. Вот сам рассуди… Откель у прадеда твоего Антона, царство ему небесное, прозвища такая была – «Антошка – коротконожка», а?! В мировую его шибануло, лошадь под ним на смерть, а ногу дохтора потом по кусочкам смастрячили, но видимо не все кусочки-то составили господа клистиры энти ходячие… Стал он на одну ногу-то короче. Так и прохромал всю остатню жизню... Деду твоему Семену, при мне на фронте, уже в самом конце войны разрывными по ногам секануло, теперича носит на одной ноге нумер сорок пять, а на другой нумер сорок три... Отец твой вот не воевал, однако ж новую баню с Семеном они строили – бревном по ноге ему так шандарахнуло, что нога, как веточка хрупнула. Месяц в гипсу проходил. И вот тебя, опять же в ногу... Ну и скажи после энтого, что порчи на вас нетути?! Есть и не спорь даже... Дуй к ведунье немедля. Ну, бог он троицу любит. Давай по остатней плесни еще, а то уж скоро твои прибегут. По всем моим расчетам весточка радостная до них уже доскакала… Эх-ха! На войне – то, кем был? Снайпером! Хорошее дело. Я давненько предсказанию такую тебе исделал. Помнишь, когда ты мальцом на зимних каникулах мне в дому двойную раму из пращи высадил напрочь, едрит тебя в качель … Я тогда еще сказывал – энтот шельмец точно снайпером будет… Помнишь? Ну еще бы ты не помнил, Семен тебе тогда нагайкой мягкое место так нагрел, что скрозь штаны ярче луны светилось… Что говоришь? Не бил он тебя никогда? Вот ведь тоже, хитрован, мне то сказал, что нагайкой тебя отходил от души... Все вы, Федоровы, такие… Все с хитринкой в крови, язви вас в корень… Да може оно это и к лучшему... Он глянь - твои бегуть, ажник спотыкаются… Еще бы! Семена за энто время от телевизиря не оттащить было. Я уже и эксперименту такую ставил – бутылочкой его заманивал. Куды там?! Покаместь новости все не просмотрит – с места не сдвинется. Да и бабуля твоя, Арина, так же. Сидят вдвое и смотрят, а там про вас всяки страсти кажут. Арина, так та, прям изревелась вся, кофты менять не успевала, слезьми все мочила… Ну ладно иди, я еще повечерять загляну к вам… Ступай, а то Арина от радости в пыль брякнется… Еще бы, унучек любимый заявился живой и здоровый, так токмо маненько подбитый, но живой же… Дед Матвей замолчал, прищурился и мы с ним вдвоем уставились в конец центральной улицы... По дороге быстро, как могли, приближались все мои, в полном сборе. Впереди маленькими шариками катились дочки, за ними едва поспевали отец и мама, дальше бабуля семенила, утирая слезы на ходу. Замыкал походный строй дед Семен, который бережно сдерживал то и дело норовившую перейти на бег, мою беременную жену. Но вот налетели все разом, окружили, обняли… Обняли не только самого меня, но и всю душу мою… Все! Дома! Теперь уж точно вернулся... |
| Ай да Михаил Федоров (я правильно величаю?)! При таких способностях к саморедактированию дело пойдёт. Осталось только отсечь кое-что лишнее, заострить сюжет, довести его до кульминации и найти яркие штрихи для концовки. Как там классик говорил: душа обязана трудиться... Успехов Вам, Михаил Федоров! --- По опыту скажу, Михаил, очень хорошие у Вас способности к работе над литературной отделкой текста. Желательно глубже вникать в психологию, в характеры персонажей, в их переживания. |
| Спасибо большое Николаю Бурмистрову за подсказку на счёт моей подписи. Согласен, что "Михаил Федоров - Станичник" более благозвучно. Я написал Илье Михайловичу письмо с просьбой поменять мою подпись. Если всё получится будем обмывать крестины.:=)) |
| В исправленном варианте текст, конечно, засверкал. Не сравнить с начальным. Но я насчитала не меньше двадцати ошибок в пунктуации. И потом, такие предложения: - Спирт начинал своё действие - плечо у меня затекло и перекинул лямки можно перестроить в более правильные и красивые фразы. |
|
|