Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Алексей Хазар
Тема:	История моей жизни	Ответить

   История моей жизни на первый взгляд очень проста и неинтересна. Живу с шести лет в одном и том же городе и до сих пор из окна своей квартиры вижу окна моего первого класса (школа, в которой начинал учиться - напротив). Многие мои одноклассники продолжают жить более или менее по соседству. Уже тридцать пять лет каждый день, кроме выходных, командировок и праздников, посещаю одно и тоже здание, в котором сначала учился в ВУЗе, а теперь работаю. Чуть-чуть оживляют эту унылую биографию подробности личного плана, которые, впрочем, тоже можно выразить довольно примитивной формулой: женился-развелся-женился. Это внешняя канва. Вместе с тем мне никогда не было скучно или неинтересно жить. Пожалуй, наоборот – всегда ощущал недостаток времени для реализации своих довольно разнообразных интересов и наклонностей. Родители рано внушили мне, что нет ничего хуже, чем быть поверхностным, поэтому в качестве жизненного принципа я усвоил пастернаковское желание «во всем дойти до самой сути». Несколько позже понял, что при этом важно еще избежать фанатизма. В школе и институте ощущал себя стопроцентным технарем, увлекся радиолюбительством, не позволяя себе отвлекаться на другие заманчивые вещи, что в конечном итоге и определило мою профессию, но об этом в следующем разделе. Прочие сублимированные наклонности начали брать свое уже в зрелом возрасте, сделав из меня не только самодеятельного литератора, но дайвера и яхтсмена. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется», особенно, если слово обращено к ребенку. Матушка моя, подсовывая мне книги Тура Хейердала и Жака Ива Кусто, не могла, конечно, предполагать, что закладывает мину замедленного действия, зато наверняка в общих чертах предвидела, последствия культа книги, царившего в нашей семье. В моей самой обыкновенной городской школе в кабинете географии над доской висел плакат «А жизнь хороша еще потому, что можно путешествовать» (Пржевальский) – еще одна лепта в копилку детской души. Учительница наша обожала свой предмет, что не могло не отразиться на нас. Учитель литературы – Исаак Григорьевич Уринов – ветеран войны, личность совершенно незаурядная и самое яркое впечатление тех лет (причем не только мое). В то время, как на уроках других учителей разбирался вопрос о задачах советской литературы в свете решений XXIV-ого съезда КПСС, мы в 10-ом классе обсуждали «Один день Ивана Денисовича». Но дело не только и не столько в этом. Разбирая произведения русской классики, он научил нас думать, не быть односторонними и примитивными в оценках и анализе. В то время что-то из его суждений вызывало протест и отторжение, позже пришло понимание, что происходило это от подсознательного нежелания расставаться с такими комфортными розовыми иллюзиями, которые бесстыдно внушала нам пропаганда.
   С историей мои отношения складывались сложнее. Учитель наш был тоже довольно колоритной личностью, но взгляды его, не смотря на начитанность и глубокое знание предмета, были вполне конформистскими. Обаяние личности не могло компенсировать отвращения, которое вызывали бесконечные материалы съездов и пленумов, требующие конспектирования. В то время я искренне удивился, когда один из моих товарищей собрался поступать на истфак МГУ. Гораздо позже, после того, как стали доступны «другие» книги по истории (прежде всего Л.Н.Гумилева), началось серьезное увлечение.
   Что еще? Языки. Сначала - английский, значительно позже - французский. Из школы, где изучал английский, я вышел с самыми заурядными знаниями и навыками по этому предмету, что не удивительно. Тогда нас не только учили люди, в сущности, не владеющие языком (разговорным-то уж точно, хотя винить их в этом нельзя), но отсутствовал стимул ибо всякие контакты с источниками живого языка старательно исключались. Не возбранялось только читать «Morning star”, что, в конечном итоге, оказалось не так уж мало, поскольку там в то время печатались тексты песен «Битлз». Где-то в начале 10-ого класса приятель записал мне сборник ранних Битлов. Я послушал и… заболел. В доме моих родителей всегда звучала музыка, главным образом классический вокал – оперные номера, романсы, многое мне нравилось, но никогда ранее музыка не оказывала такого сильного воздействия вплоть до какого-то самозабвенного сладкого восторга. Так появился первый стимул. Он же заставил меня взять в руки гитару. Впрочем, к гитаре подтолкнул меня еще и крайне популярный тогда В.Высоцкий, и, опять же, родители, к которым часто приходили в гости люди с гитарами, певшие необыкновенные песни ужасно непохожие на то, что можно было слышать по радио или телевидению. Тогда я узнал фамилии авторов этих замечательных песен - Городницкий, Клячкин, Визбор, Егоров, Никитин, менее известный Владимир Москвин…
   Вторым стимулом, для освоения языка стало мое главное увлечение тех лет – радиолюбительство. Любительская коротковолновая связь требует диалога на английском. Простенького, незатейливого, но диалога. И это заставляет сделать главное – преодолеть психологический барьер и заговорить. Стимулы пробудили интерес. Я начал читать книги на английском, слушать BBC World Service и к моменту окончания института уже более-менее владел разговорным языком, а чуть раньше сочинил свои первые песни.
   Как видите, литературное творчество долгое время не было чем-то заметным в моей жизни, но некоторые поползновения в эту сторону наблюдались постоянно. Самые ранние потуги рифмоплетства были зафиксированы, когда мне стукнуло примерно года четыре. Я, к счастью, этого порочащего факта практически не помню. В школе развлекался сочинением эпиграмм на одноклассников. Некоторые из них оказались не то, чтобы удачными, но довольно ядовитыми со всеми вытекающими для меня последствиями. В конце школы и в начале института были предприняты попытки сочинения первых прозаических опусов. От жанра эпиграммы я и тут далеко не ушел, замешав сюжет на абсурде и гротеске. Потом стали появляться юношеские стихи о погубленной жизни, разбитом сердце и несчастной любви столь же корявые, сколь и банальные. Из всей этой чуши упорно пытался делать песни. К счастью хватало ума и вкуса никому эти поделки не показывать. Потом тематика стала меняться, а «мастерство» расти. Мне даже начало серьезно нравиться кое-что из собственных сочинений. «Пора осчастливить народ», - решил я, и твердой рукой набрал в поисковом окне РАМБЛЕРА ключевые слова «литературный сайт». Из полученного в ответ списка больше всего приглянулась ссылка на ЧХА…