Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Валерий Митрохин (WWM)
Тема:	СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ АС	Ответить

   С Е В А С Т О П О Л Ь С К И Й А С
   Василий Авмросиевич Поляков

   2000 год, май.
   Возвратиться к тому периоду нашей общей истории нас подвигло экстраординарное событие, происшедшее недавно за океаном. По решению Билла Клинтона Френсис Гэри Пауэрс удостоен трёх правительственных наград посмертно.

   Как это было

   1 мая 1960 года.
   Разгар демонстрации на Красной площади. А в северном небе России две сверхдержавы вступили в поединок, исход которого решил на многие годы отношения между ними. Военно-политическая дуэль между ЦРУ и ПВО СССР закончилась над Уралом. Советской ракетой был сбит высотный разведывательный самолёт У–2. Тогдашний президент США Эйзенхауэр, уверенный в гибели пилота, заявил, что это был «заблудившийся» самолёт метеорологический службы. Хрущёв отменил советско-американскую встречу в верхах. Пауэрса, признавшего шпионский характер своей миссии и раскаявшегося, судили и приговорили к 10 годам тюрьмы. Но не отсидевшего и двух лет обменяли на советского разведчика Абеля. В 1977 году американский лётчик разбился на вертолёте.
   В те годы инцидент с высотным диверсантом У–2 был не единственным. Русские вооружались ракетами. Американцы, строившие суперавиацию, нуждались в коррективах, которые могли получить только в небе над 1/6 земного шара. История с воздушным нарушителем широко и звучно обсуждалась в прессе, быть может, поэтому другие случаи вторжения в аэропространство Советского Союза, освещались скромнее и со временем исчезли из памяти современников тех событий 40-летней давности.

   Вслед за Пауэрсом

   Следующим был самолёт разведчик РБ-47, сбитый над водами Баренцева моря. Из шести членов экипажа чудом спаслись двое. Сам лётчик и штурман Джон Мак-Кон. Их из камеры на Лубянке выпустил сам Хрущёв, учтя личную просьбу Джона Кеннеди.

   1960 год, 1 июля. Кипл-Явр (военный аэродром западнее Мурманска).
   17.00. Сигнал тревоги. На перехват поднят МиГ-19 командира звена истребителей, капитана Полякова, несшего в этот день боевое дежурство.

   Горло Белого моря (между мысами Канин и Лисий Нос). 20 километров южнее северной границы СССР. Высота 11 тысяч метров.

   Радиоэфир.
   Поляков: Вижу цель. Движется в сторону материка.
   Аэродром Килп-Явр, штурман наведения – старший лейтенант Котляров: Подойди поближе. Определи принадлежность.
   МиГ-19 зашёл слева, преградив нарушителю воздушного пространства путь к отступлению.
   Поляков: Это РБ-47. Хорошо видны опознавательные знаки американских ВВС.
   Котляров: перезаряди оружие и сажай.
   Эволюциями самолёта капитан Поляков приказал американцу: следуй за мной!
   РБ-47 стал уклоняться севернее. При скорости, с которой он летел (900-950 км в час), уйти в нейтральную зону ему бы хватило и минуты.
   Поляков: Приказа не слушается. Что делать?
   Котляров: Уничтожить!
   17.20. Поляков совершает манёвр, даёт очередь из пушек. Самолёт загорелся и, вращаясь, пошёл на снижение. МиГ-19 сопровождал его, пока тот не скрылся в облаках.
   Поляков: Цель уничтожена!
   Котляров: Возвращайся на базу.

   О выполнении задания советский ас докладывал командующему Ленинградской особой армии ПВО страны генерал-лейтенанту Петрухину. С КП в Североморске он внимательно следил за воздушной атакой, по завершении которой тут же прилетел теперь на Кипл-Явр. Пока снимали фотопулемёт, подсчитывали расход снарядов. Командарм поинтересовался самочувствием пилота и даже предложил досрочно закончить смену. Поляков остался на посту до конца.
   18.00. Капитан Поляков сдал вахту. Написав донесение, отправился отдыхать.

   А теперь «отмотаем» ещё два месяца назад.

   1960 год, 1 мая
   В тот день ровно за два месяца до этого ЧП судьба испытала 29 летнего командира звена истребительной эскадрильи. В числе других нескольких пилотов, поднятых по тревоге в праздничное небо Севера, был и капитан Василий Поляков. Он вылетел на перехват Пауэрса, но применить оружие ему не пришлось.У-2 был сбит новой на то время ракетой «земля-воздух».
   Оглядываясь назад. Ничего необычного в подобных взлётах и посадках в те годы не было. Тогда частенько приходилось подниматься нашим лётчикам по тревоге, поскольку чужие самолёты постоянно маневрировали вдоль северных рубежей европейской части Союза. Возможно ещё и потому, чтобы напомнить Советам: именно здесь проходит спорная граница, некогда проведённая прямая линия, соединившая оконечность мысов Лисий нос и Каннин. Ширина горла Белого моря такова, что тут вполне остаётся место для нейтральных вод. Но по декрету Ленина «прямая линия» между вышеназванными точками оставила претендентов с носом. И они этого ни забыть, ни простить не могли нам довольно долго.
   Забегая вперед. Полёт Руста, который случится много лет спустя, для них лишь мизерная компенсация за «бесцельно прожитые годы», хотя чувствительно ударит по ПВО страны и сердцам таких, как её рыцарь Поляков.

   1960 год, июль.
   Через три дня капитана-именинника вызвали в Москву. Докладывал он командующему истребительной авиацией ПВО страны генерал-полковнику, дважды Герою Советского Союза Савицкому Евгению Яковлевичу (отцу космонавта Светланы Савицкой). А также главкому Войск ПВО СССР маршалу Сергею Семёновичу Бирюзову – Герою Советского Союза. Оба в годы войны сбили не по одному десятку фашистских самолётов. Седовласые соколы и только что получивший боевое крещение птенец – эта фотография красовалась тогда на страницах многих отечественных и зарубежных газет.

   13 июля.
   Вышел указ. И сам председатель президиума Верховного совета СССР Леонид Ильич Брежнев вручал Полякову в Кремле орден Боевого Красного знамени. Где-то в хранилищах лежит «Огонёк», на обложке которого молодой офицер в лётной форме на Красной площади.

   Очная ставка

   На этом командировка в Москву не закончилась. Ещё в течение нескольких дней Полякова (теперь уже майора) вызывали на площадь Дзержинского, где велось следствие по делу о нарушении границы СССР.
   Он участвовал в очной ставке с уцелевшими штурманом и вторым пилотом. Трое – специалисты, обслуживавшие разведывательную аппаратуру, погибли сразу. Палм – командир экипажа – умер от переохлаждения. Вода в Белом море в тот день была плюс 8 градусов.

   Фрагмент допроса

   Второй пилот Брюс Олмстед:
   «Над СССР самолёт всё время уклонялся в глубину территории. Когда штурман докладывал командиру об этом, тот отвечал, «сам знаю»! Палм был весьма опытный пилот. С подобными заданиями он облетел едва ли не весь земной шар. Такой мог вполне обойтись и без штурмана».
   (Но первым МиГ-19 Полякова увидел второй пилот. Доложил командиру. На что Палм обескураженно воскликнул: откуда этот парень взялся!?)
   «… наш самолёт загорелся и стал падать. Шесть часов пришлось нам плавать в холодной воде, пока нас не спасли русские моряки».

   Момент истины

   Разведывательная эскадрилья, из которой был сбитый РБ-47, базировалась в Англии. Экипажу предписывалось вылететь на разведку в Советское Заполярье, чтобы засечь местонахождение радарных установок ПВО. (Легенда: изучение электромагнитных волн в районе Арктики).
   Для столь рискованного «научного» полёта бомбардировщик был полностью переоборудован. Несколько тонн современной аппаратуры – вот чем была фарширована крылатая лаборатория. Однако ни штурман, ни второй пилот ничего вразумительного по этому поводу сказать не могли, поскольку не были посвящены в столь «тонкие материи». К тому же до самого вылета никого из них к самолёту не подпускали.
   Трудно теперь сказать, чем руководствовались те, кто отдавал приказ на этот провокационный полёт вскоре после грандиозного скандала с У-2. Тем более непостижимо сейчас понять логику действий со стороны США, руководители которых как никто понимали на сколь тонком волоске пребывал мир в начале 60-х.
   Видимо, в самый последний момент стороны договорились не распространяться по поводу инцидента. Нигде и никогда больше не упоминались имена Олмстеда и Мак-Коуна. Хотя у себя на родине оба они были приняты с большими почестями. Сам Джон Кеннеди беседовал с ними в Овальном кабинете Белого Дома и удостоил высоких наград. Эти неудачники-счастливчики стали героями Америки.

   1977 год. Сентябрь.
   Севастополь, Приморский бульвар, 10.30.

   Слева – вход в самую большую бухту города русской славы, охраняемый Александровским равелином. Справа – памятник затопленным кораблям. С 1961 года этот уголок города для Василия Авмросиевича Полякова – постоянное место жительства. Отсюда хорошо видны Северная Сторона и крыша дома, где он жил до размена трёхкомнатной квартиры – подросла дочь, уехала в другой город. Пришлось поделиться площадью.
   Переброшенный с Дальнего Севра на Крайний Юг майор-лётчик и здесь служил Отечеству верой и правдой. Был инспектором дивизии по технике пилотирования. Не только проверял, но и сам летал, учил молодых. Типы самолётов Су-7, 9, 15 знал как свои пять пальцев. И те, кого обучал, ценили его не только за школу безопасного полёта, но и за ровный, дружелюбный характер, кристальную честность.
   …На равелине хлёстко ударила пушка. А на площади куранты запели известную фразу о легендарном Севастополе. Не трудно понять, почему Поляков так рвётся из Севастополя.
   – Не раздумывая, сдал бы квартиру в пользу Черноморского флота в обмен на жильё в Москве. Там у меня родня, здесь – никого…
   Что ждёт пенсионера, который сегодня не получает и половины того, что было назначено ему государством?!
   Вряд ли ему когда-нибудь приснятся те условия, в которых доживают свою «славную» жизнь те, кто покушался на суверенность границ его родины.

   Сорок лет спустя,
   Санкт-Петербург, Клуб моряков-подводников

   Почётный гость из США Брюс Олмстед:
   «Всю жизнь служил в морской авиации. Выйдя на пенсию, увлёкся моделированием. Но не самолётов, а кораблей, подводных лодок, парусных судов. У меня в Аннаполисе целая мастерская, в которой я зарабатываю их ремонтом и восстановлением. А море, в котором едва не погиб, люблю. У меня яхта –14 метров, на которой вместе с женой частенько совершаем прогулки в океане…»
   Близился к завершению банкет, который давал питерский Клуб моряков-подводников. Среди убелённых сединами ветеранов флота из США – и «крестник» Полякова Довольный приёмом он прикреплял на лацкан пиджака знак российского подводника – золотистого дельфина на фоне кортика, обвитого Георгиевской лентой с двумя морскими флагами – ВМФ СССР и Андреевским. По русской традиции награда «обмывалась» в рюмке с водкой.
   Среди ветеранов не было только майора Полякова, хотя устроители прекрасно знали и адрес, и телефон славного лётчика. Сработал «принцип» русского гостеприимства. Прежде чем приглашать своего, спросили гостя: не желает ли тот встретиться с «тем самым» русским пилотом. Олмстед энтузиазма не проявил: «Каждый из нас выполнял свой долг».
   Понять Брюса можно. Не очень то приятно вспоминать, как падали с 30 тысяч футов охваченные огнем обломки твоего самолёта и ты среди них, чудом избежавший смерти в воздухе, а затем спасённый на воде.
   Но как понять наших? Ну, конечно же, есть у нас и на такой случай притча о том, что умом Россию не понять. Вряд ли теперь целесообразно пользоваться и аршином. Другие нынче эталоны мер и весов.
   Валерий Митрохин