Так я всегда об этом и говорю: после прочтения должно остаться хоть какое-то послевкусие и желательно такое, какое пожелал оставить автор. Если Вы, как автор, хотели, чтобы Ваши герои вызвали у читателя отвращение, то Вам это удалось.

   А где я говорю за всех? Я и говорю только за себя, потому как являюсь читателем.

   Вот здесь это было сказано. Вчера в два часа дня.
   
   "...Николай, это Вы их такими изобразили, и читатели их такими и увидели..."

   Я бы сказала "неприятие" такого образа жизни. "Послевкусие" - не только приятные ощущения, может быть и отвращение. Наличие послевкусия уже говорит о том, что возникли какие-то эмоции после прочтения.

   Вот за это спасибо большое, Галина!
   
   1. Можно поступить иначе. Эти термины можно оставить, но предупредить читателя, что младший брат был весьма начитан, постоянно занимался самообразованием и прочее.
   
   2. Вижу, что напрасно я про этот садизм ляпнул. Самому не нравится. Садизм - это уже нарушение психики. Сами убийцы - уже чокнутые, а садисты - вообще чокнутые извращенцы. Можно убрать про этот дурацкий садизм. А вычислить "жирного барана", имея приличные деньги, особого труда не составит. За хорошую взятку сегодня любой все секреты расскажет.
   3. С антагонистом идея хорошая, но тогда объём текста увеличится весьма значительно, что сразу резко уменьшит ценность рассказа. Задача автора заключается же лишь в том, чтобы максимально сильно выделить главную мысль, используя минимальное количество слов. Здесь нужно хорошо подумать, обмозговать.

   Оля, я не принимаю такое - физическое устранение обидчика. Могу лишь в рассказке отомстить таким образом, как сделала это в своем рассказе "Авария". Также в своих детективах допускаю убийство во имя мести или в состоянии аффекта.
   В этом рассказе Николая, заметьте, не личная месть, а философия, подведенная под убийства и грабежи.

   Жену Вовка убил, чтобы не оставлять свидетелей. Он же сам объяснил это брату. Вы, Галина, не можете смириться с тем, что в рассказе нет позитива. Вам хочется, чтобы младший брат обязательно встал на праведный путь и хотя бы остатки жизни провёл человеком, а не "волком". Ваше сознание упёрлось в эту стенку, когда выход находится совсем рядом. Сейчас я уже вполне понимаю, что не смог дать читателю возможности отчётливо увидеть главную дорогу смысла рассказа. Герои хоть и главные, но они должны выполнять лишь вспомогательную функцию для понимания смысловой идеи. А для этого младший брат никак не может снова превратиться в человека, он должен остаться "волком", причём ещё более хищным.

   Да с чего вы взяли, что он такой начитанный-то? У него, слава Богу, уже полтинник точно за плечами грузом висит. Может, это Вы мне комплименты сыплете, считая меня шибко начитанным? Вы бы послушали, как я лет десять-пятнадцать назад говорил - хлеще боцмана Тихоокеанского флота, с матом через каждое слово. Идёт рассказ не какого-то зачуханного уголовного элемента, а вора в авторитете. Кому он повествует свою историю, читатель не видит. Но замечает в его разговоре как высокую начитанность (сами это утверждаете), так и блатной жаргон, практически "феню". А может, он рассказывает своему "смотрящему", вору в законе, который тоже всяким языком владеет, не хуже его самого. Если кто-то из нас рассказывает о своём прошлом, пусть даже о далёком детстве, он же не обязательно обязан излагать свои мысли детской речью.

   Вот и я уже устал объяснять, что изобразил именно того, кого нужно. Некоторые простые читатели могут знать устройство криминального мира, прочтут и просто удостоверятся, что я нигде не солгал. А такие, которые ничего об этом устройстве не знают, никаких сомнений, а тем более претензий автору высказывать не будут. На каком бы основании я стал спорить, если ничего не знаю? Это вам, моим коллегам, можно усомниться в правдоподобности. Видимо, придётся-таки разъяснить кое-что. Младшего брата сначала до приговора содержали на тюрьме. Тюрем у нас мало, все построены ещё при Царе-Горохе, вечно переполнены. В восьми местную камеру могут запихать до пятнадцати человек. В отхожем месте стоит параша и жутко воняет. Помещение проветривают редко, а такая толпа за три часа надышит там так, что конденсат по стенам стекает. Ни лечь, ни сесть - даже вступить некуда. Спят по очереди, а если ты слишком скромный, то будешь спать на корточках, где стоишь. По очереди подходят к окну, свежего воздуха глотнуть. Самый рассадник туберкулёза, все условия созданы. У меня приятель - муж подруги жены, адвокатом работал. На тюрьме часто с подопечными разговаривать приходилось. Подхватил в сорок девять, и года не протянул, растаял. Подруга жены вдовой стала. Если к кому-то в камере кашель привяжется, может сразу искать, из чего бы петлю смастерить, чтобы вздёрнуться, а иначе до утра не продержится, забьют до смерти. Всем жить почему-то хочется. Братья жили по закону, на общак не скупердяйничали, поэтому младшему брату сразу нормальную камеру предоставили. Малява с воли пришла, мол, свой, примите как положено. На зоне тоже далеко не рай, но хоть дышать и ноги размять можно. Но пятнадцать лет строгого, где обычно применяется тяжкий физический труд где-нибудь на копях, рудниках или лесоповале на тюремной баланде тоже долго не протянешь, это не пятерик. И на зону малява пришла на Толика, мол, свой, принимайте. Конечно, он сразу на авторитет гнуть начал. Авторитетным ворам по закону работать не полагается, за них "мужики" их "пайки" отрабатывают. Но ни "вертухаи" (служба УФСИН), ни мужики, которых большинство на зоне, лишнего дармоеда содержать не захотят, сломать постараются. Будут бить до полусмерти, гноить в карцере. Но и вертухаи воровские законы тоже хорошо знают. Никому не хочется прийти с работы домой и застать там дочь с переломанными ногами. Ладно, хоть живой оставят. Поэтому, особо и они усердствовать не станут. А мужик прекрасно знает, что к заводиле и подстрекателю в любой момент может "перо" или "заточка" в бочину прилететь. И вот наш герой стал авторитетным вором. На работу не ходит, вертухайские не домагиваются. Ни радио, ни телика, ни тем более Интернета. Карты быстро надоедят. Остаются только книги. Надо же чем-то мозги загрузить. С воли авторитетов "подогревают" из общака. Заварка для чифира, курево, даже спиртное бывает. По желанию, ему любую книгу с воли пришлют. Такую, которую нам с вами только в центральной московской библиотеке в читальном зале под залог паспорта почитать дадут. За эти пятнадцать лет от безделья столько книг перечитать можно, сколько нам за всю жизнь не прочесть. Теперь, надеюсь, вопросов не будет, почему этот младший брат такой начитанный у меня.

   Не знает и не надо. Если он не знает какую-то сторону жизни, то и оснований не верить автору у него нет. Если я скажу, что к нам на борт в Тихом океане каким-то чудом залетела белая акула, вы поверите? А почему? А если она действительно залетела? Вы же не знаете, вот и не отрицайте.
   Я своим помелом, да на сталинские дрожжи, уже столько лишнего здесь наболтал, что на пятнашку без права переписки точно бы хватило. Ещё пару острых слов вставлю, и вы же первые меня за революционера какого-нибудь примите. А оно мне надо? Я всего лишь вшивенький автор-литератор, собственной смертью умереть мечтающий. Если прикинуть, не так много и осталось.