Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Конкурс/проект

Все произведения

Произведение
Жанр: Очерки, эссеАвтор: Крокодил
Объем: 13742 [ символов ]
Делать - не делать
Делать не делать
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Я ехал в Израиль почитателем
 
Штольца, а вернулся пламенным Обломовым.
 
В. Левятов
 
 
Главное советское преступление не для народа, а для меня лично – это когда меня загнали в коллектив без всякой разумной причины на то. Хотя причина была и по-своему разумная, но не базисная, а идеологическая, что у материалистов должно было бы быть вторичным.
 
Лагерь я, с Божьей помощью, миновал, поэтому не могу сказать, как бы в том случае реагировал, а вот этот казус автобиографический, самое худшее, что они пытались со мною сделать. Ну, если не считать, что от детей отстранили за то, что водил их в церковь.
 
Работал я тогда в одном институте редактором. Старшим редактором. Многие путали старшего с главным, и когда я приходил в детский сад за детьми или в школу на родительское собрание, чувствовал шлейф пиетета, тянувшийся от учителей ко мне как к главному редактору солидного патентного ведомства. А на самом деле старший редактор – это вроде ефрейтора. На суше ефрейтор, во флоте старший матрос, а в издательском деле – старший редактор. Было у нас там несколько комнат, туго, как сельдями, набитых редакторами просто или редакторами старшими – разница рублей двадцать-тридцать в месяц. И так уж нам подфартило, что в нашем дореволюционной постройки здании, в котором в ту дореволюционную пору были, говорят, номера, и вроде даже Толстой повстречал там Катюшу Маслову, от долговременно не производимого ремонта собирались рухнуть перекрытия и придавить нас всех. Пришлось делать капитальный ремонт. И делали его одиннадцать с гаком лет. Редакторов, распустили по домам, поскольку норма была, десять, кажется, авторских листов в месяц. Навесили на нас ещё по паре листов и по определённым дням недели мы должны были привозить выполненную работу. Работали у нас преимущественно женщины, вот им лафа была обеды варить и детей воспитывать. А работу свою в домашней тишине гораздо быстрей и качественней можно было выполнять, чем, находясь в учреждении в постоянной, незатихающей болтовне и примеривании лифчиков и прочего подсознания. И учреждению хорошо – так просто без увеличения зарплаты лишних два листа каждый редактор отредактировывал. Ну а я по натуре своей диссидент с самого раннего возраста, даже когда ещё в детский сад ходил, советскую власть любил и Сталина боготворил, при любом общественном и социальном устройстве диссидент (кстати, слово это, многими нелюбимое, вопреки распространённому мнению, старо, как лунь, его ещё Александр Сергеевич Пушкин употреблял). Мне находиться в одной комнате среди людей, да ещё женщин к тому же с постоянными, определёнными темами для разговоров была каторга.
 
Но всему приходит конец. Пришёл конец и ремонту. И загнали нас назад, в коллектив. Жить в обществе и быть свободным от общества – аморально. А если можно человеку быть свободным вне общества, значит, надо его в него поместить…
 
И никакой производственной необходимости. Можно было бы норму и ещё повысить, никто бы спорить не стал, если альтернатива такая.
 
На третий день коллективной жизни я написал заявление.
 
–Место хорошее нашли? – спросила завотделом.
 
–Угу.
 
–А на какую должность?
 
–Рабочим по вывозу и уничтожению крупногабаритного мусора, – отчеканил я.
 
–А вы не боитесь потерять квалификацию?
 
– Не боюсь.
 
А квалификация была – в тексте сопротивления на резисторы переправлять, а ёмкости на конденсаторы и в сочетании настоящее изобретение слово настоящее вычёркивать и отдавать всё это, с позволения сказать, редактирование на перепечатку…
 
–Дело ваше, – брезгливо поморщилась начальница, подписала моё заявление и двумя пальчиками подала мне, чтоб я его в будущем не запачкал…
 
 
Учителя моих детей встречали меня на улице, везущим тележку, с возвышающимся на ней, как трон без царя, огромным рваным диваном, который мне надо было отвезти на Москва-реку и там потихоньку сжечь, и из глаз их струилось грустное и сочувственное разочарование в человеке, а у меня даже мысль не мелькала вернуться в тёплую комнату, до предела набитую редакторшами, иногда даже довольно симпатичными, и проводить там пять дней в неделю …
 
 
Вот за этот принципиальный поступок я больше всего и не люблю советскую власть и требую Нюрнбергского процесса.
 
 
2
 
 
Ходить каждый день на работу, что может быть отвратительней. Ведь это ещё вопрос, кто больше страдал, русский крепостной крестьянин или английский рабочий в начале девятнадцатого века.
 
Я стремился всегда работать пусть двенадцать, пусть пятнадцать, пусть двадцать четыре часа – только не каждый день. И люди, подобные мне, так же любили работать.
 
Это исторически так сложилось и перешло в гены, а может и изначально в славянских генах сидело – работать до упаду в одно время года и на печи валяться и водку пить в другое. Поэтому и плохо у нас получается – по восемь часов каждый день.
 
Как популярна была в советское время работа на аккорд. Разгрузить, допустим, вагон – и по домам или, более правдоподобно, в магазин. Какие чудеса героизма и рекорды скорости совершали.
 
Об этом и Достоевский писал в Записках из мёртвого дома. Только у них тогда это называлось не аккордом, а уроком. Разгрузили, пропотев до седьмого пота, выполнили урок и – домой, на каторгу.
 
 
3
 
 
…Труд, дескать, создал человека из обезьяны, а сами в коммунистическом далеко мечтали, что люди будут работать в белых халатах два-три часа в день, а потом – дискотека.
 
В раю труда не было. В поте лица твоего будешь есть хлеб – это – после грехопадения.
 
Мы обязаны трудиться, раз уж так получилось, но только для того, чтобы есть и прикрыть наготу, а не потому, что это обязательно хорошо. Кто не работает, тот пусть и не ест, как сказал Апостол, а не как большевики, ультимативно: кто не работает – тот не ест. Мы должны работать, чтобы есть, одеваться и удовлетворять наши естественные потребности. Но не больше того.
 
 
–Когда-нибудь перестанешь же трудиться, – заметил Обломов.
 
–Никогда не перестану. Для чего?
 
–Когда удвоишь свои капиталы, – сказал Обломов.
 
–Когда учетверю их, и тогда не перестану.
 
–Так из чего же … ты бьёшься?..
 
–Для самого труда…
 
 
 
 
 
 
4
 
Ну вот и подошёл я к Израилю.
 
 
–Здесь, если хочешь жить прилично, не хуже, чем другие, работать надо на износ. Придти, провалиться в постель, утром встать и опять сначала, – сказал мне приятель, который меня пригласил в гости.
 
Если ты так работать не будешь, то с голоду не умрёшь, но машины у тебя, такой, как у других, не будет, или вообще никакой не будет.
 
И за это вкалывать до отупения? Нет, уж лучше лежать, как Обломов и созерцать или пьяные разговоры вести о душе и о смысле жизни на наших московских кухнях. Не стоит никакая машина уродующего человека труда. Да и обман это всё. Я знал одного прекрасного армянина, который большую часть своей жизни проводил в России на шабашках. Работал летом в течение светового дня, зимой немножко поменьше, валялся по ночам на полу, зарабатывал по тыще с лишним рублей, когда и двести считалось неплохо. В Ленинакане стояла у него шестёрка, но кататься на ней было некогда…
 
Загнулся от рака.
 
А в Штатах ещё больше работают. Зато ездят на исходе дней по заграницам…
 
Богатые страны, а матерям время, чтобы кормить детей грудью, не дают. Это, говорят, ваше личное дело. Жена одного моего друга, сломав ногу, топала на работу на костылях. Потому и богатые. У нас, когда мечтают о загранице, думают, что получать они будут столько, сколько они, а детей кормить грудью с отрывом от производства и уж если ходить на костылях, то не на работу, а в совсем другом смысловом направлении.
 
 
5
 
 
Скука
 
Рассказ
 
 
 
 
Один послушник был трудолюбив. На послушания сам напрашивался. А когда выполнит работу, - другой бы отдохнул в келье, чайку повыпивал - а он без промедления тут же другую выискивал.
 
Все в монастыре его любили и все, даже опытные старцы, не могли нарадоваться.
 
- Великий светильник возгорается в нашей обители, - говорили они между собой. - Лень - мать всех пороков, но вот уж кто не ленив - так этот молодой брат.
 
Только седой, трясущийся игумен всё хмурился (поговаривали старцы в тишине келий, что от зависти, видя в нём своего будущего приемника, который его далеко затмит), а однажды сказал:
 
- Вот, что, чадо. Все послушания твои я пока отменяю. Неделю ничего не делай, лишь читай молитву Иисусову и постепенно увеличивай количество.
 
Погрустнел послушник, но послушание есть послушание - основа монашеской жизни…
 
А на третий день вытащили его из петли и, слава Богу, во время.
 
Из монастыря он после этого ушёл и устроился на радиозавод на большой Татарской (раньше она называлась улицей Землячки) на пластмассовые пресса и скоро стал передовиком. Фотография его не исчезала с Доски почёта. А через несколько лет запил и покатился, покатился, покатился…
 
 
 
 
До Обломова ещё дорасти надо, чтобы лёжа на диване не скучать.
 
А некоторым – труд вроде наркотика, недаром народ- языкотворец трудоголиками назвал.
 
Был у меня один очень близкий человек-алкоголик. Время от времени он лечился и по нескольку месяцев не пил. И развивал бурную трудовую деятельность, всё увеличивая и увеличивая производительность, пока не запивал снова…
 
Самое главное, видимо, не в машине престижной марки, а в каком-то негласном договоре о чём-то не думать и заглушать стадным трудом. й погоней за трудом.
 
 
 
 
 
 
6
 
Наверное, другой ещё более мне близкий человек – мазохист, потому что в возрасте, мягко говоря, немолодом, трудится на довольно тяжёлой работе по собственному желанию и даже с трагической оптимистичностью. Развозит рекламные журналы два дня в неделю по фирмам. Вот это его и привлекло, что только два дня. Тележка с двумя сумками и огромный рюкзак на плечах. Вес от ста до двухсот килограмм. За один раз и даже за два или три двести килограмм развести трудновато. Приходится брать со склада килограмм сорок-пятьдесят, развозить их по точкам , снова ехать на склад и везти на метро с пересадками на другой конец Москвы. И так раза четыре. В понедельник – с раннего утра до позднего вечера, пока фирмы не закроются, то есть фирмы-то, как правило, давно закрыты, но, к счастью, есть ещё и магазины. Домой возвращается часов в девять вечера. Во вторник немного покороче, но тоже только вечером садится за бутылку пива, которую себе ещё утром, проснувшись, пообещал, чтоб успокоить недовольного обломова…
 
Можно сказать, что действительно мазохист – с работой недорогой в Москве проблем нету, мог бы и сторожем устроиться, сиди себе, книжки почитывай. А ему нравится. Катарсис, говорит. После того, как всё позади, испытываешь просветление. Радуешься обыкновенным вещам. Что можешь посидеть, ничего не делая, или полежать, глядя в потолок, или пива бутылку-вторую выпить, и дождь кончился или снег, или вообще их сегодня не было. И такое блаженство и тихая радость в душе.
 
 
Не сочтите меня, старого антисоветчика, за любителя старого строя, но радостей, надо прямо сказать, было больше.
 
Человека хоронишь а в магазине похоронном толпа, а до закрытия пятнадцать минут осталось, а тут из Домов престарелых лезут без очереди…
 
Всё-тки успели, гробик достался для карлика, лучше которого не встречал в жизни ( карлика, а не гробик), и такая радость в душе.
 
Или в горбачёвские времена при борьбе с пьянством. Новый год на носу, а дома водки нет. Несколько дней осталось. И вот выхожу из метро, ширсть в магазин – водка есть и народу немного. На руки по две бутылки давали, но надо было за них две пустые бутылки сдать, магазин – до семи, времени полседьмого, а мне надо домой бежать за этими самыми пустыми бутылками. Я и побежал. Успею – не успею? Как в кино. Человека фашисты вешать собираются. На выручку скачут партизаны. И кадр переводится с человека, которого ведут к виселице, верёвку на шею надевают, слова гордые фашистам кричит, – на скачущих партизан и обратно. Партизаны успевали. И я успел. И такая радость. А какими любящими глазами смотрела на меня, придя с работы, жена!..
 
 
 
 
7
 
 
…дело не в труде или нетруде.
 
Он пишет, он не пишет, он совсем перестал писать. Да неужели вы не понимаете, что поэт, когда просто лежит на диване, всё равно пишет стихи, – в дневнике Блока. За точность не ручаюсь, но смысл верен.
 
 
А Серафим Саровский говорил, что цель жизни христианской – стяжание Святаго Духа.
 
И если человек, ничего не делая, а лёжа на диване или занимаясь мало общественно полезным трудом для испытывания катарсиса получает тихую радость, – слава Богу.
 
Вы скажете, а людям что толку от твоей радости. Опять же, как сказал тот же преподобный Серафим: Стяжи в себе дух мирен – и многие вокруг тебя спасутся.
 
 
 
 
Не было бы счастья…
 
 
 
 
 
 
 
Эмануил Кант шёл по мелко моросящей московской улице, подняв воротник плаща и засунув руки в карманы.
 
Навстречу ему вышагивала какая-то хриплая парочка.
 
–Ты меня даже ни разу за всю нашу сознательную жизнь…даже ни разу в оперетту не сводил, я уж не говорю – в Ромен – дурак. Только водку пить приучил и довёл до хронического алкоголизма.
 
–Ни разу в цирк не сводил? Сейчас свожу.
 
Женщина стала задыхаться от потных рук, обхвативших её миловидную шею.
 
–По-мо-ги-те! – захрипела она, сразу постарев лет на сорок шесть. Кант подошёл и нефилософским ударом опрокинул герострата на асфальт. Папироска потухла во рту.
 
–Зачем ты изуродовал моего любимца, педераст?
 
И зацарапалась.
 
Мужик тем временем, освободив руки, быстрёхонько подбежал к бункеру со строительными отходами, схватил кирпичину и саданул по кантовой голове. Кант упал, обливаясь кровью, а супружеская пара, взявшись за руки, припустилась бежать, как будто под проливным дождём, и жила после этого долго и счастливо.
 
Жалко Канта, – говорят мне читатели. А мне, думаете, не жалко?
Дата публикации: 21.06.2006 21:43
Предыдущее: НочлегСледующее: Не было бы счастья

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта