Год четырнадцатый... Испытанья... Над страной блеск чужого штыка... Вспоминает Изряднова Аня: «В декабре родила я сынка... Канительно со мною Сереже: И в больницу меня отвези, И встречай с малышом... -- Мы похожи! -- Как две капли! (Поди возрази...) Мы Георгием (Юрой) назвали Ясноглазенького малыша... Убаюкивая, напевали – Так Сережа велел – крепыша... А весною в столицу за счастьем, За удачей умчался Сергей, Разрывая мне душу на части... Я прошу: -- Возвращайся скорей! Что с ним там, в Петрограде, случилось? Из столицы вернулся другой, Будто что-то в душе надломилось – Стал задумчивый, грустный такой... Будто места себе не находит... -- Отправляюсь в деревню – писать... Понимаю: Сережа уходит, Но не стану узлами вязать... Из деревни писал нам сердечно... Потянуло опять в Петроград. Звал с собою... А Юра? Извечно Сын с отцом конкуренты за мать... Обещал: -- В Петроград ненадолго...» Сына Анна растила одна... По веленью отцовского долга Не давал опускаться до дна, Помогая (нечасто) деньгами, Навещал, наезжая в Москву... Бедовала, пока он стихами Озарял золотую главу... На любительских снимках сыночек Худ и бедненько очень одет... Но похож на отца между прочим И в глазах -- (не по возрасту) – свет... Свет ума и большого таланта: Стал стихи очень рано писать... А над Родиной тень обскуранта... -- Анна, сына хранить и спасать, Коль уйду, то тебе завещаю, -- Выдал предначертанье Сергей. – Обещай мне, прошу... -- Обещаю! -- Что за власть? С каждым днем злей и злей... Анна мужа жалела... Простила... От себя отрывая кусок, Берегла их сыночка, растила... -- Будь счастливее папы, сынок! Но Есенину в жизни непросто -- Смотрит косо на мальчика власть. Жизнь – как скучная серая проза, А у власти – кровавая пасть. Авиация – символ столетья... Кто-то учит машины летать, Чертит, строит их... Под междометья Кто-то должен их раны латать... Юра техникум выбрал, в котором К авиации ближе всего. С юных лет он по крыльям, моторам Тосковал... Отучился... Его В академию взяли трудиться... Жизнь прекрасна! Возможно, поздней Самому повезет научиться Инженерной премудрости в ней... Тут в военную службу призвали... -- Отслужу, а потом – заживем! Плачет мама... -- Не надо печали, Ты не думай, родная о злом... Сердце мамы не знает покоя, Ноет бедное... -- Боже, храни!... Колет сердце предчувствие злое... Потянулись ненастные дни... Новобранца в Хабаровск услали... Поначалу писал, а потом – Как отрезало... Власти молчали... Так наметился жизни излом... И писала, и у кабинетов Терпеливо приема ждала... Ни просветов в судьбе, ни ответов... Горе душу спалило дотла... Обложили судьбу василиски, В кабинетах засели враги... -- Видно, десять – и без переписки, -- Подсказали тайком знатоки... И затеплилась в сердце надежда, Верит – все же вернется сынок... -- Истрепалась, поди, вся одежда, -- Анна вяжет сынку свитерок... Пожалел ее, видно, Всевышний, Взял к себе безутешную мать, Полагая, наверно: излишне Не должна за любимых страдать... В КГБ-шном архиве хранится Дело номер двенадцать – один – Семь – пять... Ломкими стали страницы... Так за что же Георгий судим? В тридать пятом попался на вертел Озверевшего НКВД Как немецкий шпион – Осип Бергер... Он не сдался кромешной беде – Избежал по удаче расстрела, Выжил, вынес гулаговский ад... Болью горькая память гремела... Мемуары его самиздат Размножал... ... Как-то ночью в Бутырке К нам втолкнули с узлом новичка... Поглядев, почесали затылки: -- Просто копия! Издалека? -- Из Хабаровска... -- Звать-то? -- Есенин... Юрий... -- То-то же! Видим – похож... -- Сам-то пишешь? -- Пишу, но оценен Лишь чекистами... -- Эх, молодежь... Юрий был убежден, что Сергея Затравила умышленно власть, А теперь и его, свирепея Поглотила тюремная пасть... Нет за ним нарушений устава... Нет, вменяют ему терроризм... Шпионаж... Обещают лукаво, Сохранят, мол, Георгию жизнь – И признаться – в его интересах... Возвращался с допросов в слезах... Он не выдержал мощного пресса – Подписался... Надежда и страх Брали верх над ним попеременно... В папке множилась стопка листков ... Изуверы давили умело, Распалялись, предчувствуя кровь... -- Подпиши-ка! -- Здесь столько обмана... -- А придется, дружок, подписать... Им строчить о шпионах романы, Только судьбы им слаще кромсать... Дескать, Сталина он собирался На столичной трибуне взорвать – И взрывчаткой уже запасался... Бред! Но кто бы их стал проверять? И мальчишка расстрелян чекистом, В крематории тайно сожжен... Пусть нетленная память о чистом, Кто невинно врагом убиен, Неизменно стучит в ваше сердце... Да не вступит уже на порог Ненавистная ненависть в сенцы, Да хранит нас от мерзости Бог... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
