Августовским вечером заехал на заправку. Пока заправлялся, с другой стороны бензоколонки остановился старенький форд с московскими номерами. Его хозяин тоже почтенного возраста поприветствовал меня и, махнув рукой в сторону трассы Нижний Новгород- Киров, спросил:” Эта дорога на Йошкар-Олу?”

- Да, - отвечаю ему: Доедете до Яранска, там отворот вправо будет – на Йошку.

- Сорок лет на родине не был, - расчувствовался вдруг водитель форда и совсем грустно добавил: Больше уж и не соберусь, видно.

- А почему? Времени нет?

- Времени говоришь… Да, пожалуй, времени. Операцию мне назначили серьезную, а удачный процент исхода не в мою пользу. Вот и хочу, на всякий случай, доехать до деревни своей - Малой Орши, проститься.У родительского дома постоять и на берегу речки нашей посидеть. Представляешь, на каких только реках и морях-океанах за жизнь не побывал, каких рыбин там не половил, а во сне только свою Оршанку и вижу, как я пацаненком там окуней самодельной удочкой таскаю.

Мой случайный собеседник направился к зданию заправки, а мне его слова об окунях напомнили давнее июньское утро.

Через густые заросли лабазника и крапивы осторожно отодвигая жгучие листья пробирались двое мальчишек. Старшему было четырнадцать лет, младшему - на четыре года меньше. Наконец они вышли к небольшой речке. В этом месте она делала очередной поворот, образуя небольшую заводь. Под противоположным берегом течение вымыло небольшую ямку, здесь же образовалась песчаная отмель. Оба берега плотно заросли черемухой, местами деревья даже сцепились кронами. Поэтому и в самый солнечный день – здесь всегда сумрачно и прохладно.

- Вот, Володька, то место на Курдоме, про которое я говорил, - пояснил старший. -Тут и попробуй рыбачить. Видишь на том берегу куст смородины навис над водой, там омут, где рыба как раз и стоит. Мы там вчера с дядей Сашей таких окунищ видели!

- Спасибо, Андрей, – поблагодарил Володька.

Через час он появился на этом месте уже с удочкой. Осторожно поставив консервную банку с червями на землю и сняв небольшой брезентовый рюкзак, маленький рыболов размотал леску с мотовильца бамбуковой трехколенки. Прикинув глубину, он решил сделать спуск около пятнадцать сантиметров. Насадив червяка, Володька осторожно, чтобы не зацепиться за куст на противоположном берегу, забросил снасть немного выше по течению. Поплавок из гусиного пера сперва лег на воду, а затем под тяжестью грузила встал вертикально, погрузившись до красной вершинки, поплыл по течению. Немного не доплыв до куста, он резко ушел под воду. Мальчишка мгновенно подсек, почувствовав небольшую живую тяжесть, и через мгновение верткий окунек бился у него в руках. «Начало есть!» - обрадовался Володька и поспешно сунул рыбку в рюкзак.

Торопливо насадив червяка, рыболов снова забросил снасть перед нависшим над водой кустом. Не доплыв всего чуть-чуть до его тени на воде, поплавок резко лег набок и стремительно поплыл против течения. Володька подсек, удилище изогнулось дугой. В первый момент рыболову показалось, что крючок зацепился за корягу, но тут же зацеп ожил, и натянутая как струна леска резко побежала в сторону. Казалось, сердце от волнения выскочит из груди. «Только бы не сошел, только бы не сошел!» - мысленно повторял Володька, с трудом подводя рыбину к берегу, и только волоком он смог вытащить на берег огромного окуня с горбинкой на спине. Таких рыб маленькому рыболову ловить еще не приходилось: если померять его по руке, как принято у рыбаков, горбач был бы ему по локоть! Володька быстро сунул трофей в рюкзак и, насадив очередного червя, забросил снасть.

Поклевки следовали как из автомата, стоило поплавку доплыть до омутка под свисающим кустом, причем клевал в основном мерный окунь. Правда, изредка попадались небольшие рыбки – с ладошку или чуть меньше. Их Володька без сожаления, выпускал обратно в речку, приговаривая: «Мелочь не берем». Рыболов уже сбился со счета, сколько окуней он поймал. Просто укладывал очередного горбача в рюкзак, машинально повторяя: «Какой хороший попался».

Охваченный азартом мальчишка действовал как заведенный: насаживал червя, забрасывал снасть, затем, после непродолжительной борьбы, выволакивал очередную рыбину. Поэтому его совсем не насторожила вялая поклевка – поплавок подрагивал и никак не хотел уходить под воду. «Мелочь теребит»,- беспечно подумал рыбачек и резко подсек, желая поскорее избавиться от надоедливого малька. Но, не тут-то было! Вода у куста вспенилась, и кто-то очень сильный рванул снасть на себя. От неожиданности Володька чуть не выронил удочку из рук. За сегодняшнюю рыбалку Володька уже набрался опыта в вываживании крупных рыб и поэтому не сомневался в победе. Надежная леска и прочное бамбуковое удилище вселяли такую уверенность. Дав противнику сделать несколько кругов по заводи, Володька решительно потащил его к берегу. Сверкнув огромным серебристым животом, рыбина бросилась к топляку и, ударившись об него, сошла с крючка! Леска, спружинив, улетела высоко в крону черемухи за спиной Володьки. Ему пришлось изрядно помучиться, чтобы освободить крепко зацепившийся за ветку крючок.

Разгоряченный сходом речного гиганта мальчишка торопился взять реванш. Но, к сожалению, поклевки сразу прекратились. Рыболов раз за разом закидывал удочку к заветному месту, но все безрезультатно. Смотав удочку и взвалив рюкзачок на спину Володька отправился к летнему стану косарей.

Время было обеденное, и перекусить у костра собрались все косари.

- Ну как, Володь, порыбачил? – с интересом спросил дядя Саша, сам заядлый рыбак.

- Да щас окунь на килограмм сошел! - расстроенно сообщил мальчишка. Он еще не представлял вес рыб, и поэтому огромный окунь в его понимании должен был весить целый килограмм!

- Так уж на килограмм? – с доброй усмешкой переспросил дядя Саша.

- Никак не меньше – серьезно ответил Володька.

- Настоящий рыбак – хорошо сочиняет,- засмеялся кто-то из взрослых.

Но начавшийся было смех сразу перерос в одобрительный гул удивления, когда Володька развязал тесемку рюкзачка и высыпал на траву горку мерных, трепещущихся окуней.

Больше сорока лет прошло с того июньского дня. И хотя за это время было много удачных рыбалок, да еще и с более впечатляющими уловами, а я, как и мой случайный собеседник с заправки, всегда с особой теплотой вспоминаю речку моего детства. Для меня это - Курдома, Курдомка… Вот как странно устроен наш человек «из глубинки»! В молодости, чуть оперившись, стремится покинуть родное гнездо, чтобы посмотреть мир, найти себе место по лучше. Однако с годами все сильнее тянет нас, в тот край, где родился. Причем не играет роли - хорошо устроился в жизни или нет, а почему-то нестерпимо тянет домой. Что это - зов крови?