&&&&&&&&&&&&&&&&&& &&&&&&&&&&&&&&&&&& &&&&&&& &&

…ПРЕДОТВРАТИТЬ,ИЛИ ОПЛАКИВАТЬ БЕДУ…

Чем…какими мерками измерять материнское горе?! Какие слова утешений най-ти для матери, потерявшей родное дитя, пусть «беспутнего», но родного сына, не подумавшего… ни о матери родной, ни о своей участи, всё ниже опускаясь в грязную трясину…

&&&&&&&&&&&&&&&&&& &&&&&&&&&&&&&&&

ТРАГЕДИЯ (Трагирассказ)

&&&&&&&&&&&&&&&&&& &&&&&

 

-Милый мой сыночек! – причитала она, почти в беспамятстве упав на свежую землю только что зарытой могилы, - что же ты наделал над своей и моею судьбою!.. И за что же, за какие грехи, откуда и кем послана нам такая беда?!...

В глубоком горе и безысходности, сама не осознавая того, мать, только что схоро-нившая младшего сына, пыталась разобраться в причинах пришедшей беды…

А рядом был её старший сын с женой. Оба уговаривали:

-Ну хватит, мама, так убиваться-то. Пойдём домой. Вон уже все с кладбища ушли. Надо идти домой. Ведь ещё и поминки надо отводить. Вадима теперь уже не вернёшь. И, может быть,…к лучшему, что так случилось…

Но мать есть мать. Она и сейчас, и много дней спустя, будет горькими слезами оплакивать сына, пускай «непутёвого», пускай самого во всём виновного…

Беда, а точнее - беды, за последний год накатывались одна – на другую, как снеж-ный ком, росли, превращаясь в одну огромную трагедию. Всё было хорошо, если не считать, что отец Сергея – старшего сына и Вадима «бросил» семью, когда старшему было шестнадцать, а младшему чуть более одиннадцати лет. Он уехал куда-то и окончательно «потерялся», видимо не желая обременять себя добровольно заботами о воспитании и содержании детей, а на взыскание алиментов мать не оформляла вовсе. Анна была на хорошей работе с приличным жалованьем. Хоть и не роскошно жили, но в материальном плане – терпимо. Да и сыновья, уже взрослевшие, всё понимали и не проявляли какой-либо особой требовательности, довольствуясь тем, что могла им сделать сама мать. К тому же и запросы молодёжи, в этом, далеко в горах затерявшемся селении, в отличие от города, были не так уж велики.

Сергей окончил школу. Немного поработал в совхозе, был призван в Армию. Отслужил. Вернулся домой и снова «шоферить».Немного погулял в холостяках, да и женился. Девчонка – хорошая, стала прекрасной женой. Добрая семья образовалась. И квартиру отдельную заимели, и хозяйством деревенским обзавелись.

Младший - Вадим, в школе учился. И ничто не предвещало беды. Анна радовалась, считала себя, хоть и обездоленной, но счастливой матерью.

Но… постиг какой-то рок, и беды «посыпались» одна за другой.

Вначале Сергей на зимней гололёдной дороге попал в автоаварию. Месяца три отлёживался в больнице. Поправился. Вновь сел за руль грузовика…

А тут… Вадим в школе «завалил» математику на первом экзамене и сдал только при повторном заходе. Шансов для поступления в институт не оставалось, однако, вместе с двумя соклассниками, всё-таки поехал в город попытаться поступить… Те двое - поступили, у Вадима не получилось… Стал пытаться где-то «пристроиться» в городе. А где «пристроишься» без специальности, да ещё в такое время, что кругом сокращения, безработица?...

Деревенский «несмышлёныш» скоро попал в дурную кампанию… Задолжал боль-шую сумму денег, которую «кредиторы» всё настойчивее требовали возвратить. Когда встал вопрос «жить или не жить» – поехал домой в деревню. Всё, как есть, рассказал матери. Та продала корову, ещё кое-что из хозяйства и Вадим отправился расплачиваться, … «выкупать» свою жизнь…»

С долгом рассчитался сполна и, даже, часть денег осталась.

Пребывая в нездоровом окружении, он пристрастился к спиртному... Вот и в этот раз решил «обмыть» благополучную развязку… напился допьяна, но отчётливо помнит, что вышел из кафе на твёрдых ногах. И тут…случайно (??) повстречал двух недавних дружков из последней «компашки», которые предложили пойти к одному из них на квартиру и «по-дружески посидеть напоследок». Вадим сделал роковой шаг, согласившись… «Ну что тут такого?» С этими парнями жили дружно. Вместе устраивали игры в «колпачки», надувая слишком доверчивых и опустошая их карманы то у вокзала, то где-нибудь на остановках, то других людных местах, отчего имели не малые доходы. Хватало и себе на жизнь, и расчитаться с «боссами».

В общем-то он знал, что преступный мир «просто так» из своей паутины не отпускает, но в этот момент не мог и подозревать, что теперь его участь…

Помнит Вадим, как пришли в какую-то квартиру, как втроём распили бутылку водки, запивая пивом… Смутно помнит, что пришёл ещё какой-то парень с девушкой…

…Наутро Вадим проснулся от толчка в бок и матерных слов одного из «дружков». Тот, удостоверившись, что Вадим способен соображать и кое-что воспринимать, вперемежку с матерной бранью стал излагать жуткую ночную картину…

По его словам, Вадим стал приставать к пришедшей с парнем девчонке. Парню это очень не понравилось и у них с Вадимом возникла крупная ссора, закончившаяся тем, что «Вадька схватил лежавший на столе нож и … с размаху всадил его в живот тому парню…Конечно, бедалага скончался на месте…». Чтобы всё это скрыть оба Вадимовых дружка, якобы, вынесли труп и бросили в реку, девчонке пригрозили, чем надо, а потом договорились, что за молчание заплатят кругленькую сумму, которая причитается с него – Вадима, с виновника всей этой кутерьмы. «А если нет – выкручивайся сам, как можешь…»

Вадим, с глубокого похмелья, и так-то ещё ничего не соображал, а тут такое(!)…. Он и поверил, даже не попытавшись разобраться в достоверности «факта», ну, хотя бы, попытаться увидать следы трагедии – там кровь на полу, какие другие улики…

Он так испугался, что ему и жить не захотелось. Так и заявил:

-Всё, ребята! Это – мой конец. И я его приму сам. Пойду в аптеку. Там всё можно купить…

Однако не для того разыгрывали весь этот «спектакль», на самом деле не существующего убийства, собутыльники. Им нужен был покорный исполнитель чёрной, преступной работы.

-Да брось ты дрожать-то! Чего расслюнявился?! – заговорили они таинственно, - Деньги везде есть. Их только взять надобно. И можно без особого труда и риска. А жизнь ещё пригодится! Она прекрасна, жизнь-то!

Один из них взял Вадима за руку, как будто успокаивая, другой незаметно готовил шприц…

…Всё произошло моментально. Крепкое пожатие руки, фактически удерживающее руку Вадима, лёгкий укол…

..Вначале он почувствовал облегчение от душевной боли, затем какое-то безразличие, а потом и вовсе лёгкое, даже приятное ощущение… И речь парней, «его друзей», была такой успокаивающей, и ночное происшествие уже казалось таким ничтожным и, вовсе даже, безо всяких там далеко идущих, ужасных последствий…

Вадим остался в городе, в этой преступной группировке.

После принудительного укола, он уже не мог обходиться без «кайфа». А для этого требовались немалые деньги. Чтобы их иметь, он, с другими парнями, ходил «на дело». Теперь Вадим прочно «врос» в «компашку» и выполнял все поручения «шефа». Приходилось вскрывать квартиры, выносить дорогостоящую аппаратуру, ценные вещи, а если «удача улыбнётся» - обзавестись деньгами, иностранной валютой… Устраивали «спектакли» азартных игр, препровождали, а порой, и торговали «травкой», «доходным зельем»(а по точному названию – «наркотой»). При всём этом жили «весело», «кайфовали». На всех был общий шприц, все, без всякой ревности и неприязни, поочерёдно пользовались услугами приглашённых девочек.

И так, почти, каждый день – изнурительная работа по добыче денег с неимоверным риском… Вечером, а когда «повезёт» и днём – коллективный шприц… коллективные услуги девочек…

Прописки в городе у Вадима не было вовсе, она была в деревне. Он, время от времени, навещал мать, более всего «по работе».

В каждый его приезд в деревню и визита к друзьям детства, в их доме таинственным образом исчезали то золотой перстень, то сестринские серьги, то старинное бабушкино венчальное кольцо червонного золота… В городе такой товар был ходовым и с лихвой окупаемым проездные билеты на поездку, дающий средства на оплату «кайфа».

В один из приездов, мать подала сыну повестку, в которой излагалось предписание «по приезду домой – незамедлительно прибыть в райвоенкомат», а для острастки припечатка: «Неявка – считается грубым нарушением Закона «О воинской обязанности» и влечёт за собой уголовную ответственность».

«Уголовная ответственность» никак не вписывалась в планы Вадима и он, смиренно, прибыл в райвоенкомат, где прошёл медицинскую комиссию и был признан «годным к прохождению воинской службы». Получил новую повестку, теперь уже для отправки на сборный пункт Крайвоенкомата и в команду…

Мать, по традиции, собрала вечеринку. Пришли родственники, друзья юности Вадима. Отметили. Проводили, как и всех призывников провожают, всей деревней. У матери на душе было неспокойно, и сердце щемило и «разрывалось на куски»… Ещё бы! Время-то какое! Вернётся ли назад живым?...

Но…он вернулся. Вернулся…пока живой…Вернулся всего через несколько дней…живой… Вернулся, неся с собой свою беду в семью…

При прохождении углубленного медицинского освидетельствования при Край-военкомате, Вадим был признан... больным…СПИДом… Вернулся «почерневшим», изнурённым от сознания неминуемо приближающейся кончины своего бытия.

Молчать не стал. Всё рассказал матери и брату. Снова попросил у них денег:

-Поеду в город добывать лекарство, чтобы хоть как-то продлить своё существование…

Анна и Сергей не смогли ему отказать.

Из города вернулся, на редкость, быстро. Привёз какие-то таблетки, сказав, что они замедлят развитие болезни.

…Теперь Вадим чурался общения с людьми. Он где-нибудь уединялся, горько плакал, вслух проклинал тот день, когда впервые соблазнился «заработать на колпачках» грязных денег. Он вслух проклинал тот час, когда впервые влил в себя яд «зелёного змия». Он… многое проклинал… горько раскаивался, что пошёл по такому пути. Но… было слишком поздно. Его уже ничто и никто не мог спасти… Вадим это понимал и отчётливо осознавал всё своё будущее. Он страстно раскаивался… Но раскаиваться было слишком поздно…Слишком поздно…

…Наутро его нашли бездыханным во дворе дома. Рядом лежал шприц…

Врачебное заключение было безжалостно-реальным:

«Причина смерти – принятая передозировка наркотического вещества.»

 

…Услышав, где-то далеко и глухо звучащие, слова Сергея, Анна устало, держась за его руку, поднялась с курганчика, опираясь на сына, тяжело зашагала от могилы…

-Да. Может быть, и к лучшему… - чуть слышно прошептала Анна, и снова зашлась в горьком рыдании…

******************************************* *