Афанасий Шипунов

 

С ВЫСОТЫ

СКАЛ…

(ПОВЕСТЬ Продолжение)

глава -3

 

…Перед самой пасхой – в Вербное воскресенье старики Шаркуновы и

Стёпка с Агафьей поднялись значительно раньше обычного. Ещё с вечера

договорились поехать к Прасковье и Семёну. Управились со скотиной.

Павел запряг в бричку пару лошадей «Дорога-то ещё не просохла как

следует – одной лошади будет тяжело…».

Выехали ещё до свету. Решили съездить обыдёнкой. Надо к вечеру-то

вернуться. Скотина ведь! Она управы требует. Пелагея тоже не захотела

оставаться дома.

-Я хоть заодно уж и сестру попроведаю! Давно не виделись. А то когда

ишшо выдастся случай съездить?! Вот уж всё враз…

Павел не возражал. «Оно ведь и впрямь – сёстры не виделись, уж,

считай год. Пусть едет.»

Чтобы мягче было ехать,в бричку наложили побольше сена. На всякий

случай взяли тёплую одёжку.«Мало ли…Бывает и снег полетит,и

похолодает»

Вначале заехали к Пелагеиной сестре. Фёдор и Ульяна были дома.

-Ой! Сестрица приехала! – как - будто не замечая других, запричитала

Ульяна, - Да какими же это судьбами-то, сестрица приехать-то решилась?!

-Да вот решилась! Ужо вот немного передохнём с дороги, там и

порасскажу.

Ульяна, вдруг опомнилась:

-Ой! Павел Панфилович! Стёпка! Да как же вы надумали-то?! Ой! Радость-

то какая! Гости! – тарахтела Ульяна – Фёдор! Фёдор! Иди-ко! Гости у нас!

Бросай там свои дела! Не спешно там! Иди скорей! Гости у нас!- и как

будто только сейчас разглядела ещё одну молодую женщину, -

Пелагеюшка! А это кто! Я в родне, вроде бы, не видывала!

-Не видывала, так вот поглядишь! Это Агафьюшка! Ну да потом всё

разъясним! Счас надобно чуточку поотдохнуть, да и к Прасковье. А

Вообще мы и приехали-то к

Прасковье. По очень важному делу.

-Ну давайте! Проходите в избу! Я счас! Самоварчик поставлю! Вот

радость-то! Сестрица в кои-поры!...

С хозяйственного двора вышел Фёдор:

-Эг-ге! Своячок в гости пожаловал! Ну здравствуй, здравствуй, Павел

Панфилович! Доброе здоровьице, Пелагея Игнатьевна! Степан! Ух-ты!

Вроде бы и не так давно виделись, а подиж ты – не узнать! Прямо

мужичина стал! Вырос-то как!

-Да вот и мужичина! – многозначительно подтвердил Павел, - Вот и

мужичина! Самый настоящий, по всем правилам.

-Доброе здоровьице! – обратился Фёдор к Агафье. – Познакомиться бы

надобно. Не знакомые мы.

-Познакомитесь ишшо! – заверил Павел, - вот и приехали, чтобы всем со

всеми познакомиться.

-Ну чего это посередь ограды стоим-то?! Пошли в избу! Ульяна! Ты давай-

ка иди накрывай стол! Гости-то с дороги! Нечего их баснями кормить. А за

самоваром я пригляжу.

Пелагея и Стёпка с Агафьей, вслед за Ульяной, прошли в дом, а Павел

призадержался.

-Ну как Фёдор поживаете? Здоровье как?

-Да ничего, Павел Панфилович, живём. Слава Богу и на здоровье пока не

жалуемся. Да ишшо рановато на здоровье-то жалобиться. Вы-то как?

-Да тоже, слава Богу живём, да и не тужим пока. Как тут Прасковья-то?

Прижилась? Чё слышно?

-Да чё слушать-то?! Мы сами частенько общаемся.

Вот в праздники собираемся все вместе, то у них, то у нас. Прижилась! С

соседями подружилась. Те радёшеньки, что такая соседка у них

появилась. Она ведь, Прас-

ковья-то, угодница всем. Никому зла какого… И в деревне уж уважение

имеет.

А более всего ребятишки к ней привязались. Мамой называют. Везде–

«Это мама сделала», «У нас мама вон какая!».Шибко полюбилась она

им.Заступаются даже,

ежели что. Вон деда одного тут как-то так отчистили, что любо-дорого. А

Семен так тот прямо везде Богу молится, что он послал им Прасковью.

Хорошо живут! Поглядишь душа радуется за их. А ребятишкам она так

прямо лучше которых родных..

-Ну дай-то Бог, дай-то Бог! Намучилась она во вдовстве-то. С Васенькой-

то с нашим добро жили. И нас почитали, и сами меж собой в ладах. Да

вот…А после уж сколько лет у нас жила, всё Васеньку оплакивала. Придут

кои мужики, посватаются, а она им так вежливо откажет, что они и не

обидясь уйдут. Много присватывались, да всё отказывалась. А тут как-то

за Семёна-то, да ишшо на такую ораву, не побоялась. Пелагее моей

говорила, что хоть в память о Васеньке сделаю одно доброе дело, обогрею

сиротинушек…

-Да вот и обогревает, может даже получше некоторых родных матерей. Ну

а Стёпка-то как? Не ревнует мать к Семёну, да братьям сведённым?

-Нет! Стёпка рассудительный. Говорит « Чё это маме одной-то всю

жизню?! Отца-то не вернуть…»

-Во! Самовар-от закипел! Пойдём Панфилыч в избу.

Вошли в дом, Фёдор поставил на стол самовар. Ульяна наставила на

стол всяких съедобностей.

Пелагея уже успела выспросить «как здесь Прасковья?» Ульяна, пока

накрывала стол, с восхищением рассказала, как хорошо прижилась

Прасковья в новой семье, как почитают её в семье и в деревне. В общем о

Стёпкиной матери было поведано всё. Стёпка внимательно слушал и в

душе радовался за мать, а сам всё с любопытством подумывал: «А как же

меня-то там встретят? Ну мама-то ладно! Это само-собой а вот отчим, да

ишшо новые братики….»

 

Наконец все приготовления закончились, Фёдор с Ульяной пригласили

всех за стол.

Фёдор было ринулся за жбанчиком:

-Надо за свиданьице, да с дорожки-то !

Но Павел удержал его:

-Это, Фёдор, от нас никогда не уйдёт! А сегодня мы по большому делу

здесь. Так что пока не сходим к Семёну и Прасковье – ни капельки в рот.

С пьяну-то такие большие дела не делаются. Чё нам глаза-то заливать?!

Чтоли другого времени не будет…

-Да что и за дело такое наиважнейшее?!

-Да вот тут такое дело…-начал из далека дед Шаркунов, - Тут дело-то

сурьёзнейшее. Вот приехали мы к матери Стёпкиной…Вот и вас призываем

вместе с нами к ней пойти…Оно, дело-то в чём?...Это…

-Да что ты, деда кругами-то кружишь?! Прямо так и скажем: Я, дядя Федя,

жениться решил!

-А ты,Стёпка, не перебивай меня! Мал ишшо! Ишь ты, поперёк батьки в

пекло полез! Жених!...

-Так вот я и говорю – раз Стёпка выскочил со своими словами, так я и

говорю, что Стёпка и впрямь жениться хочет. Вот и невеста его здесь

присутствует, Агашенька, Агафья Пантилимовна.

Приглянулись они обои друг другу. Вот и приехали за благословением

материным. Думаем не откажет Прасковья. Ну а вы всё-таки пойдёмте

вместе с нами, оно нам всё полегче будет. Поди они там чё-нибудь

закуражутся… Вы-то как думаете?

Фёдор отхлебнул из чашки чаю, почесал затылок:

 

-Да ить как оно…это… Неожиданно как-то! Мы Стёпку ишшо за мальца

считали, а оно вон как…Уже вырос и до женитьбы… Ну уж ежели вы там

порешили, так что же… Пойдём Прасковье с Семёном кланяться за

внучека. А чего ж не пойти? Чай не чужие! Дружно живём! Пойдём,

конечно.

С чаепитием было покончено быстро и все отправились к Семёнову

дому.

-А ты там, Стёпа, маме-то в ноги поклонись, может даже на колени встать

надобно. Ведь мама же! Ей, может и радостно будет, а может и горестно –

ведь сын ты всё-таки, да ишшо и не так повзрослевший. Она тебя всё

ребёнком своими-то глазами видит. Ты уж её не огорчи! И про ребёночка

повинись потом… - всю дорогу нашептывала Пелагея внуку.

-Да уж ладно, баба! Я ведь не горделивый перед матерью-то. Могу и на

колени. С меня не убудет, а ей поди и впрямь приятственно будет такое от

сына-то.

-Да вот то-то и оно, внучек!

Подошли к усадьбе Семёна. Во дворе залаяла собака. На крыльцо в

одной рубашонке выскочил белоголовый мальчонка:

-Ты чё, Полкан? На кого лаешь-то?

Взглянув на калитку, к которой подходили люди, мальчонка быстренько

исчез в доме. Конечно же это был Сёма:

-Мам!Мам! А к нам чё-то много гостей идёт!

Прасковья выглянула в окно:

-Ой! Батюшки-свет! Да ведь этот Маменька с Тятенькой, да Стёпка

приехали! Семён! Семён! Иди скорее встречай гостей! Вот радость-то!

Семён!Вон и Фёдор с Ульяной, да ишшо кто-то…

Семён, возившийся с сыновьями в горнице, выскочил и норовил

побежать к порогу…

-Да куды, ты, босый-то?! Вон пимы-то .!...

Семён вышел , когда к сеням уже подходили гости:

-Ай-яй! Какие гости-то к нам пожаловали! Проходите! Проходите в дом!

Пелагея Игнатьевна! Павел Панфилыч! Проходите! Проходите! Фёдор!

Ульяна! Где ж вы их нашли, да к нам привели?!

-Да вот и нашли, Семён Семёныч! Вот и сына ишшо одного на показ вам

привели, да и не только сына…

-Ну да ладно! Чего это мы у крыльца-то толкёмся?! В избу, в избу

проходите, там и поговорим! Там и поглядим друг на друга! – подскочил к

двери, распахнул их, впуская первыми гостей, где у порога их уже

встречала Прасковья.

-Маменька! Тятенька! Гостенёчки мои дорогие! Да как же надумали-то?!

Как же я радёшенька вас видеть! Проходите раздевайтесь! Стёпушка,

сыночек! Как ты подрос-то! Вроде бы и не так давно, а вот всё одно

заметно. Когда при мне-то рос, так и не замечала, а вот смотри-ка- совсем

парень настоящий стал.

-Да и не только парень! – многозначительно произнёс Фёдор.

Для Прасковьи все пришедшие были знакомы. Она обнимала свекровь со

свёкром, нацеловывала сына.

-Фёдор, Ульяна! Чего ж вы стоите-то?! Раздевайтесь!Проходите! Ой! И

ишшо землячка приехала! Агафья Пантилимовна! Какими путями-то к нам?

Ну чё это я?! Совсем растерялась…Проходите! А я счас! Вот самоварчик!

Да он ишшо и остыть-то не успел.... Семён! Займись-ко самоваром, а я на

стол быстренько! .

Прасковья захлопотала по накрытию стола.

Гости раздевались… Ульяна раздевшись первой поспешила помогать

Прасковье. И пока все остальные раздевались, стол был накрыт и готов к

приёму гостей.

Прасковья стала приглашать всех к столу, а Ульяна, не торопясь,

начала разговор:

-Ну вот! Уже скорее за стол! Ты, Прасковья, вначале бы познакомила всех

со всеми, а уж потом и за стол. Вот, Семён Семёныч, твой, будем считать,

старшой сын – Степан.

-Ой! Я и совсем упустил знакомство-то!... Стал- быть, Степан Васильевич?

Ну давай, будем знакомы, сынок. – Семён подошёл, обнял Степана. Тот не

отстранился, тоже приобнял отчима.

Везде сущий Сенька и тут успел ввязаться:

-А-а! Мам!Мам! Это тот Стёпа, про которого ты рассказывала?! Мне мама

про тебя много рассказывала, и про то, что ты наш старший брат будешь.

Ты правда будешь?!

Стёпка рассмеялся, подхватил Сеньку на руки, поднял на вытянутых

руках к потолку:

-Правда,правда! Коли мама говорила, то она обманывать не станет!

-Нет! Не станет!- тараторил Сенька, - Она всегда всю правду говорит, и мы

тоже правду говорим, не обманываем. Обманывать не хорошо!

-Да уж правда! Обманывать не хорошо! – Стёпка тоже развеселился, - а

тебя-то как звать?

-Тю-у!Такой большой,а не знаешь как зовут, все знают, а ты не знаешь.

Сенькой меня кличут. А это вон Сёмка с Петшей. Они у нас тоже большие.

Больше меня-то. Даже играть с собой не всегда берут. Вот подрасту и тоже

с ими бегать буду. А то вон всё с мальцами… Вон Васютка да Митюшка.

Они-то вовсе мальцы! Беда с ими! Васютку никак не могу научить ры

говорить. А ты за нас заступаться будешь ежели чё, да?

-Буду, буду, Сеня!

Сеня что-то ещё хотел сказать, но отец приструнил:

-Сеня! Хватит только тебе одному-то! Помолчи маленько! Дай другим

поговорить!

-Да и то верно – отозвался Сенька – Погожу маленько.

Все рассмеялись, а Семён продолжил знакомство:

-Это вот наш Сёма. Он у нас, после тебя, самый старший, а это Петя. Сёма

с Петей мамины хорошие помощники.

-Ага! Они и я тоже хорошо помогаем, когда надо – не выдержал Сенька,

чтобы опять не ввязаться.

-Ну, Сеня! Ещё раз встренешь – не отпущу на улицу – пригрозил отец.

Степан подошёл к наречённым братьям, подал каждому руку:

-Ну будем знакомы, братцы!

Те подали каждый руку, Петя промолчал, а Сёма:

-Да уж мама нам всё рассказывала про тебя. А теперь вот… Будем

знакомы!

-Эти вот, Степан, самые маленькие. Васятка уже почти вовсю говорит, а

Митенька совсем ещё мал.

Степан взял на руки Васютку, так же как Сеню поднял вверх, немного там

потряс его, тот весело расхохотался. Затем более бережно взял Митеньку.

А тот показал пальчиком нос Стёпки и тоже поднял руки вверх:

-У-у-у! - выдавил он из себя, толи показывая какой большой Стёпка, толи

требуя чтобы его тоже подняли высоко, чего сделать Стёпка не преминул,

тот тоже закатился в радостном хохоте с повизгиванием.

-Ну вот и добре! Вот братья и познакомились. А теперь давайте-ко все за

стол! Давайте всей семьёй почаюем! Вот ведь какое дело! Прямо все

собрались! Как хорошо-то! Хорошо, Прасковьюшка?!

-Дак-ыть, как же! Очень даже хорошо – подтвердила Прасковья, утирая

слёзы фартуком.

-Ну ежели хорошо, так чего глаза-то мокрые?! Тут плакать не годится! Тю-

ю! Да тут целый потоп! Ты. смотри-ко – и сёстры расхлюпались! Ну будя,

будя!

Чёй-то это вы?! Тут радость-то какая! А они…

-Так вот от радости-то и … - проговорила Пелагея.

-Тут не вольно слёзы-то радостные потекут поддержала сестру Ульяна, -

заплачешь тут…

-А ты, Семён, на нас не гляди! Займись-ка давай своим делом! – А я счас

вот ребятишкам…

Прасковья усадила всех ребятишек и только Митеньку взяла на руки.

Ребятишки принялись за сладости. Все они отобедали перед приходом

гостей и есть-то вовсе не хотели, но сладости… Митенька тоже не стал

ничего есть, как ни пыталась Прасковья покормить. Он с удовольствием

взял конфету и попросился с рук. И все другие ребятишки, взяв по

конфете повыскакивали из-за стола и отправились в горницу, не преминув

сказать «спасибо». Похоже, разговоры взрослых их не интересовали, а до

песен дело не дошло…

-Вот такие наши дела, - снова заговорил Семён, наливая из жбанчика, -

Живём мы большой семьёй, но очень даже дружно живём, - И вот давайте

за дружбу-то, чтобы мы всегда и со всеми дружно жили и тем более в

нашей семье, как ты, Степан думаешь? Выпьем чтоли? Ты уж взрослый,

однако.

-Ну да я хоть и не великий охотник, но уж по такому-то случаю и выпить

не грешно, да ишшо и дело-то большое имеется…

-Погодь, Степан! Опять ты наперёд деда лезешь! – строго заговорил

Павел, -Правильно говорит Семён! Выпьем за дружные семейства, а ужо

потом поговорим об етих семейственных делах.

Выпили за тост Семёна, а потом предложила Прасковья:

-Дорогие гостенёчки! Тут вот хозяин немного поторопился. Вообще-то у

нас было всегда принято первый-то тост за гостей в нашем доме. Ну да

ладно, ишшо далеко-то не отстали, а потому я прошу всех выпить за

гостей, да ишшо и дорогих, в нашем доме!

Протестов не последовало. После этого тоста заговорил дед-Шаркунов:

-Вот Семён Семёныч и Прасковьюшка, вы, слава Богу, вижу, жизню свою

устраиваете помаленьку. Нам с Пелагеей оченно даже радостно за вас.

Вон ребятишки весёленькие, да и в вас какой кручины не вижу. Всё это

хорошо! Дай-то Бог и дальше, чтобы всё по-уму, да согласию! Вот и

Степан, тоже вижу, принял вашу жизню безо всяких хмуростей. Опять же

братьев, сведённых во единую семью, признаёт, да и не мало увеселённый

с ими. А теперича и Степану надо жизнь свою устраивать.

-Так чё тут такого? – перебил Семён, - Пущай едет к нам, да и будем все

вместе поживать. Чай места всем хватит!

-Нет, Семён Семёныч! Это не дело! Ему надобно самому в

самостоятельную хозяйственность вступать. Вот мы и приехали порешать

этот вопрос. Знаю, что вы с душой и исренностью говорите слова о

приглашении в вашу семью сюда. Это тоже очень хорошо, да и знаю, что

он не лишний здесь будет. Но у него наметилась своя самостоятельность.

Он парень хозяйственный, не мало мастеровой. И вот он хочет жить сам

своим хозяйством. Ну…это… как вам сказать?.. Решает он жениться да и

жить самостоятельно. И будущую жену себе уж присмотрел, да и

влюблённость друг в друга у них имеется. Вот по обоюдному согласию они

и решают объединиться да жить-поживать детей нарождать.

-Дак это как жениться? Стёпушка! Правда ли дед говорит? Вроде ты у

меня ишшо и не повзрослел…

-Да ты, Прасковьюшка, да и мы-то с дедом не заметили как Стёпа

повзрослел. Вот нам всё кажется, что наши дети ишшо дети. А они вон

видишь уж и взрослые

делаются. – вступила в разговор Пелагея.- Да и по-взрослому уже мыслят

и определяют своё бытиё. Степан шибко самостоятельный парень. Ты

сама не хуже нашего знаешь – будет он хорошим хозяином. Да и невеста

хозяйственная, да поря-дошная. Опять же красивая, умная. Многие у нас в

деревне к ней присватывались, да она всем отлуп давала, а вот Стёпушку

приветила, да и слюбились.

-Ой! Маменька так ведь молод ишшо Стёпка! Ему бы поженихаться,

покрасоваться с годок-другой. Да и кто же в невесты-то к нему

нарекается? Я всех в деревне знаю. Сказывайте – кто? И ежели по моему

уразумению подходяшшая, так и перечить не стану, ежели что…

-Да вот невеста-то хорошая, думаю подходяшшая, - снова заговорил

Павел, - Думаю, жить будут на радость вам и нам. У них у обоих из рук-то

ничего не выпадет. Уж такие они обои хозяйственные… А невеста… Давай,

Степан, говори теперь уж…

Степан встал, взял за руку Агафью и вдвоём предстали перед

матерью. Низко поклонились. Степан встал на колени, оставив стоять

Агафью.

 

-Вот, мама, моя невеста. Крепко мы порешили пожениться. И просим

твоего благословения. За тем и прибыли к тебе с величайшей просьбой.

Не откажи, родненькая, сыну своему в просьбе этой. Дай нам своё

благословение, а мы уж век будем тебя почитать, как дети твои, да и

внуки будущие.

-Ой! Дак-ыть, как-то всё нежданно-негаданно! Сыночка, ты мой,

ненаглядный, - вдруг запричитала Прасковья, - да как же это я тебя в

чужие-то руки?... Ты для меня ведь ишшо и маленький дитёнок… А и как

же ты надумал-то? Может я тебе чем-то жизню твою холостяцкую

нарушила? Может ты от безысходности какой? Да не я ли виновная, что

тебя покинула, а ты по злобе на меня такую обузу на себя?

-Что ты! Что ты, мама! Ни в чём я к тебе обиды какой не питаю! Я и тебе

счастья желаю, и всему семейству, теперь нашему большому! Я вот глянул

сегодня и сразу же определил, что ты шибко правильно сделала! Вон

ребятишки-то как… Я рад за тебя и за всех, так сделай, родненькая мама,

и мне тоже радость. Дай нам с Агафьюшкой своё благословение на

совместную жизню! Не откажи! Вот на коленях умоляю тебя…

-Встань, Стёпушка, с колен-то! Встань! Не гоже матери тебя на коленях

держать. Я ведь совсем даже не от противности какой. Я это просто по-

бабьи, по-матерински… Да и спросить хочу со всей материнской

заботливостью – не поторопились ли, всё ли хорошо обдумали? Женитьба,

Стёпушка, оно ведь дело такое, не на один день, а на жизню целую. И

ежели какие сомнения есть, так то и не стоит торопиться-то.

-Всё мы хорошо обдумали! И путей назад у нас не будет. Ежели будет твоё

благословение материнское – то будем счастливы и благодарны, а ежели

нет… то всё равно мы своего решения уже не изменим, всё равно

поженимся. Но а с другой-то сторны, ежели без благословения-то твоего

как-то всё не хорошо, да и боязно…

-Да ведь и правда-то вся, Стёпушка! Без материнского благословения

нельзя! Ну а ты-то как, Агафьюшка? Правду ли Степан говорит?

-Да, матушка! Всё правильно сказал Стёпа. Решение наше прочное! А

благословения вашего заполучить мы милостливо просим. Плохо нам будет

без вашего-то благословения. Так и будем оглядываться – не бежит ли за

нами какая беда, а благословение-то ваше её и не подпустит к нам. Не

испугайтесь за сына своего. Мне Стёпушка так же дорог и любим, как и

вам. Сама его ни в чём не обижу и на людях не посрамлю чем

недостойным с моей стороны. И вас буду почитать за мать род-ную.

Знаете же родной-то уж давно нет…

-Да знаю я, Агафьюшка. Всё знаю. И как ты не прожив даже года

замужней женой уже сделалась вдовой, и как ты верность вдовью всё

берегла, и что жизни горькой вдовьей хлебнула тоже знаю … по себе

знаю…, и то что слова плохого о тебе в деревне никто не скажет, тоже

знаю… И перечить я вам со Стёпушкой не стану.

Только бы это было всё всерьёз, да с обоюдного согласия, с

полюбовностью, чтобы потом слёз не лить, да не раскаиваться.

-Да всё у нас, мама, на сто рядов обдумано. Не будет тебе горестей от

нас. Вон с деды и бабы пример возьмём. Вон сколько лет они прожили! И

мы…

-Ладно! Ладно, Стёпушка! Согласная я. Не в плохие руки тебя отдаю.

Хорошо знаю Агафьюшку-то. Уж она, раз сказала, то не обидит. А ты,

Степан, смотри! Тоже не вздумай чем обидеть Агашу! Ежели порешили, то

пусть будет по вашему, а нам-то и в радость, ежели у вас будет всё

хорошо. Это вот я согласие своё даю, а благословение получите ужо на

свадьбе. Ведь и свадебку-то надобно сделать.

-Я говорю Степану – может не надо, я ведь уже была под венцом, а он и

слушать не хочет. Говорит, что чё это мы крадучись-то от людей…

-Нет, Агафьюшка! Стёпа правильно говорит! Без свадьбы не гоже! Ну ты

не по своей доброй воле из под венца освободилась. И вдругорить не

грешно посвадебничать-то А Стёпке моему, видать, тоже покрасоваться

перед деревенскими охота. Вот и справим, как следно быть, свадебку-то.

На когда будем намечать?

-Да я, вроде бы замахнулся на паску, а деда не велит. Говорит май месяц,

можно намаяться потом .

-Вот, вот! Правильно деда говорит. Ну и когда, тятенька, предлагаешь –

уже к свёкру обратилась Прасковья.

-Да вот так мы кумекали: в паску, как и подобает у нас в деревне, зашлём

сватов к Агафье Пантилимовне, чтобы все деревенские видели и знали,

что всё как следует делается. Сделаем запой, а свадьбу в Троицу справим.

Я вот и говорю ишшо раз - люди свободные в ту пору. Сенокосничать

рано и с весенними делами уже управятся. Вот и попразднуем денька два-

три. Опять же тепло. Можно и на улице, чтобы в избе не теснотиться..

Думаю первый день, как всегда, у жениха гуляем, то есть у нас в нашем

садочке, а на другой день нарядим вон Ульяну тёщей, да на блины к ней.

Да не боись, Ульяна! Не сюда. А посадим тебя в дом к Агафье

Пантилимовне. Вот и пеките там блины обои с невестой, али ишшо кого

пригласите. Это когда в свадьбу-то. Ну а на запой вот Семён Семёныч с

Прасковьей, Фёдор с Ульяной не отвертятся, да наши там парни девки с

бабами, да мужиками. Паска

будет. Всё одно не робим. Вот и разгуляемся. А Агафья Пантилимовна

пущай сама приглашает кого захочет.

-Ну вот и ладно! Вот и уладили первое дело. А там потом всё, как

делается в таких случаях. –заявил Семён, наполняя стаканчики, - Вот по

такому случаю требуется всё это закрепить! За то и давайте опорожним

чарочки-то до самого донышка.

Посидели ещё какое-то время, обсуждали всё в деталях,

поинтересовались кто как живёт…

-Ну вот и сладилось всё хорошо. Теперь давайте к дому продвигаться.

Пора уж. К управе успеть надо.- стал поторапливать Павел.

Все загомошились, засобирались…

-Ты бы, Стёпушка, поди остался ночки на две-три. Давно я тебя не видела,

да и счас как-то наскоком…

-Нет, мама! Поеду. Там управляться надо помогать и у деды, и у Агаши…Ну

и вас ждать будем…

-Вот оно как…Вырастают детки, да и некогда им с матерями побыть…-

сокрушалась Прасковья.

-Не горюй, Прасковьюшка! Такова уж наша бабья доля. Привыкай

таперича, -успокоила свекровь. - У сына своя семья. У тебя тоже своя.

Лишь бы в дружбе жили, хоть и врозь.

…Уехали так и не поведав Прасковье и всем здешенским о ребёночке…

 

Оставшись одни, Прасковья не смогла удержаться, плюхнулась на лавку и

разрыдалась. Семён подсел:

-Ну чего ты?! Прасковьюшка! К чему бы этак-то? Али это горе какое? Ну

ведь рано или поздно женить-то всё равно придётся. Вон их у нас пятеро

ишшо, так что же всех оплакивать станем? Нет уж! Не станем оплакивать-

то, чай не девку к немилому отдаём! Али ты чтой-то недосказываешь?

Может что-нибудь с невестой не так?

-Нет, Сёмушка! Всё так! Оплакивать не будем! Да я и не Стёпку

оплакиваю. Агафья баба очень даже хорошая. Она вон ишшо не успела

налюбоваться любимым парнем, мужем-то прежним, как и расстаться

пришлось, да и навсегда. Рекрутом взяли, да и сгинул на войне-то…

Агафья вот, не стой моего, до поры про замужество и слышать не хотела.

А тут вот…Стёпка…Я и не помышляю даже, что Агафья как-то обидеть

может, али обесславить нас! Нет! Она хорошей женой будет для Стёпки. И

я очень даже радуюсь, что сын такую выбрал. Ишшо неизвестно какая бы

другая попалась, а эту-то я хорошо знаю. Так ведь и Стёпка-то для меня

ишшо малец…

Подскочили ребятишки:

-Мама! А чего ты плачешь! Кто тебя обидел? Это те, которые в гостях

были?

-Нет, нет! Что вы, что вы, детки! Даже наоборот - слёзы-то у меня от

радости, что они приезжали. Вот братик ваш был. Он ведь тоже мне сын.

Вы же слышали, что он меня мамой называл.

-Вот и я думаю – чё это Стёпа тебя мамой называет? А он тоже наш

братка…- заговорил Сеня, - Только вот отчего он так долго не приезжал?

Его чтоли тамошний дядичка нехороший не пускал?

-Нет! Его никто не держал. А вот не ехал он долго потому, что управляться

с хозяйством некому.

-А мы вот подрастём и поможем ему. Пусть тогда он к тебе в гости

приезжает.

Тут уж Прасковья рассмеялась:

-Ах вы заботливые мои! Ну спасибо!

-Да на здоровье, мама,- не унимался Сеня.

-А он ничего! –заметил Сёма. - Мы вот с Петей рассудили, что он

хороший. Да и тебя, как мы, тоже любит. А раз так, то хороший…

-Да, Сёмушка! Степа хороший. Он, вот как вы, мне всегда помогал, пока я

там жила.

-Мама! А Стёпа не плакал, когда ты к нам уезжала!- опять не унимался

Сеня.

-Нет, Сеня! Он большой и плакать ему не подобает!

- Да уж конечно! Не подобает…А то бы жалко его было, ежели плакал…-

вздохнул Сеня.

-Ах, жалостливый ты мой! Совсем повеселела Прасковья, - Ребятки! Может

ишшо кто промялся – есть хочет, так скорей за стол.

-Не! Мы с Сёмой не хочем. Сём не хочем?

-Не хочем !

-И я не хочем! – как-то внятно произнёс Васятка.

-Ну ежели не хочете, так давайте приберём со стола. Кто мне помогать?

Трое ребятишек ринулись к столу:

-Я!Я!Я –враз загалдели все.

Тут уж распределила Прасковья:

-Давайте так: Ты, Сеня, уже мне сегодня много помогал. Теперь пойди с

Васюткой да Митенькой поиграй, а Сёма с Петей будут мне помогать.

- Ладно уж. Пойду. – не стал возражать Сеня.

Глядя на них со счастливой улыбкой, Семён, уже в который раз

отмечал сам себе: «Вот ведь! Благодать-то какая! Ну золото, а не баба

моя Прасковьюшка! Ведь посмотри-ка – ребятишкам-то лучше матери и не

придумать. Она их совсем даже за приёмышей не считает…», и в который

раз уже благодарил Бога за то, что Он указал дорожку к Прасковье… А тут

весело вопрошал:

-Ну а я-то чем буду вам помогать?!

-А ты, папка, ступай в своё хозяйство, там и помогай сам себе! Вон

скотину надо напоить. Сёдни не поена с гостями-то. Забыл чтоли?

-Да ведь и правда-то! Ах, ты! Забыл! Ну так я это…Я побег! – быстро

одевшись выскочил во двор…

 

…Неделя пролетела быстро. И вот уже Фёдор и Семён запрягают по

доброму жеребцу в коляски. В коляски положили всё, что необходимо…

Нарядно оделись. Фёдор с Ульяной поджидали когда подъедут Семён с

Прасковьей - путь-то лежит мимо их дома…Прасковья, вначале хотела

взять ребятишек с собой, но Семён категорически заявил:

-Нет! Нет! Не зачем сейчас мальцов за собой таскать! Я сходил к соседям и

договорился – Никифор поприсмотрит за скотиной, да и, по потребности,

управится, а Мария за ребятишками, да корову подоит, ежели

призадержимся. А ребятки друг о дружке позаботятся. Как, Сёма, Петя?!

Позаботитесь о мальцах? Ведь не в первой…

-Да уж один-то раз позаботимся, -важно ответил Сёма, - Не маленькие,

знаем всё, да и конечно, не в первой… Оно, конечно, охота бы к Степану-

то…

-Ну, Сёма, вы уж потерпите. Вот как на свадьбу поедем, так тогда все

вместе. А сёдни-то мы на один денёк. К вечеру дома будем. А то дома-то

кто останется хозяйничать? – Как бы всерьёз говорил Семён, - Вы у нас

помощники, домовники..

-Домовники… - опять внятно произнёс Васятка.

-Вот видите! Даже Васятка знает, что домовники.

-Да ладно! Ехайте! Управимся! – заверил Петя, - мы и раньше

управлялись, да вот уж и призабыли с мамой-то. Она всё сама… Да ничего!

Вспомним как и что!

-Ну вот и хорошо! Вот и договорились.

-Ага! Договорились… А как к Стёпе-то охота! Он добрый! – завздыхал

Сеня.

-Да успеете! Успеете ишшо к Стёпе-то. Вот подрастёте и сами будете

ездить. – Успокоила Прасковья, поглаживая Сеню по головке.

-У-у-у! Это ишшо когда!... – не унимался Сеня.

-У-У! – Передразнил Митенька.

-Вот как! Всем не терпится снова со Стёпкой повстречаться. – рассмеялся

Семён, -Вот оно как, мама! Вот и сдружились братья-то!...

Фёдор с Ульяной поджидали в полной готовности...

…Преодолев двадцать вёрст, приехали к дому Павла и Пелагеи. Стёпка

тоже поджидал у дедов. У Павла так же была запряжена коляска. Резво

поехали по деревне к Агафьиному двору.

….Агафья пригласила трёх своих подружек. Разрумянившаяся, словно и не

бывавшая вовсе замужем девка, она с нетерпением поглядывала в

окошко.

-Едут! Едут! – засуетилась Агафья. – Вот ведь… Как- будто впервой…

-Так оно и есть впервой – сватовство Стёпкино-то!

-Вот, ко мне бы так..- мечтательно произнесла тоже ещё молодая девица, -

Вы-то уж и нажились, а всё по-уму делается. Вот и сватовство… А я и

замужем не была, и сватов не дождуся. Мне бы так…

-Да не кручинься, Марьяна! Придёт и твоё время! А вы, девчонки, перед

сватами-то не кочуряжьтесь шибко-то! А то возьмут, да и отправятся куда

к другой, так и останусь в девках. – пошутила Агафья.

-Да не боись! Никуды он от тебя не убегёт! Вон как ты ему в сердце-то

запала, что и дедов и мать взбаламутил, а ведь могли бы вы и тихонечько.

А он ишь - всё как следно быть!

В сенях запостукивали. В широко открывшуюся дверь вошли сваты. У

Фёдора через плечо было повязано большое, расшитое льняное

полотенце… Вошедшие все размашисто перекрестились на образа. Фёдор

заговорил:

-Христос воскресе! – дождался ответное «Во истину воскресе!» и

продолжил:

-Доброе здоровьице хозяевам обители сей!

-Христос воскресе! Здравствуйте в этом доме! - Наперебой поздоровались

и другие.

-Здраствуйте, гости дорогие! Проходите в передний угол, присаживайтесь.

-Да уж постоим, хозяюшка! Вот разговор у нас…

-Да что же так-то?! – вопрошала Марьяна, - Негодится гостей держать под

порогом! Проходите! Уважьте хозяйку! Да и ежели серьёзный

разговорчик, то и вовсе не годится! В ногах-от правды нет. Проходите!

Сядем рядком, да и поговорим ладком ! Вас вон сколько прибыло в наш

дом-то! Чай не грабить норовите?!

-Да нет! Не грабить! А с праздничком Пасхи поздравить, да по-добру, по-

здорову договориться! Оно и впрямь стоя, видать, не гоже. Да оно и

разговор-то не короткий. Давайте уж присядем.

Все разделись, прошли и сели на скамейку, поставленную напротив

лавки, где сидели эти три девицы. Фёдор выставил на стол жбанчик,

Пелагея – большую чашку с пирогами, покрытую отбелённым полотенцем,

приоткрыв краешек.

-Ну так с чем гости прибыли в дом хозяюшки красы-девицы Агафьи

Пантилимовны?

-Да вот тот-то и оно, что в этом доме имеется товарчик неописуемой

красы. А наш купец-молодец толк знает в товарах-то. Какой-попало

брать не станет.! А вот к этому товарчику пригляделся, да и задумал

скупить его весь без остатка, дабы кто другой не пригляделся. Вот и

заехали поторговаться. И ежели сойдёмся в цене, то и сразу же заберём.

За ценой стоять не станем, но и чрезмерную-то цену, непосильную для

нашего достатка, поди и не запросите. А купцу-красавцу нашему уж так

хочется заполучить товарчик-то, что уж не спит ночами...

-Да оно и знамо-дело! Красивше-то не найти. Уж не один купец

приглядывался, да не по карману всё… Чай ваш-то купчишко не с пустой

сумой приехал?!

-Ишшо и не след называть купчишкой парня-те, Хошь и молод, да

смекалистый. Да ужо не с пустой сумой за товаром-то! Цену знает! Всему

цены знает. Разбирается. Да и хозяйственный. Копеечку-то бережёт и

лишнюю почём зря не выбросит.

-Хозяйственный – это хорошо! Ежели когда-то жена появится в доме, то в

нищете жить не будет. Но ежели зажимистый, скупой да жадный, тоже не

годится! Будет на кошельке-то сидеть.

-Да уж нет! На кошелёк не воссядет! Каждую копеечку в дело пустит, да и

вдвое приумножит на благо семейственное. Но и расточительства не

допустит.

-Это опять же похвально! Только не пустые ли это слова? Как нам знать

что он за купчишко? Может только разговорами нас хотите убаюкать, а за

душой-то и нет ни гроша…

-Ах-ах! Какие наивные, да ишшо недоверчивые! Да и повторяю - не

«купчишко», а настоящий купец, каких в нашей округе больше нигде не

найтить. Нет ему равных ни здесь, ни где дальше в округе. Да и

настоящие-то купцы не боятся на угощенья потратиться, ежели сурьёзные

сделки делают. Вот и наш купец-молодец. Просит угоститься, да и

продолжить торговлю. Чай стаканчики-то у хозяйки найдутся? А может и

того… даже стаканчиков нет...

-Как же, как же! Плохо вы о нас думаете - проговорила другая девка,

побежала в куть, заглянула в висевший на стене шкаф, принесла

стаканчики.

Фёдор налил в стаканы из жбанчика. Подал девицам, взял и себе,

открыл тарелку с пирогами:

-Давайте-ко отведаем купцовского угощенья.

-Да оно, конечно, можно. Да только чтой-то сам-то купец не берёт

стаканчик. Может зелье-то и негодно вовсе, али того хуже – с

отравлением каким. Нам подаёте, а все в сторонке от зелья-то…

-Дак-ыть, купец-то не какой там разбалованный, да разгульный. Вот и не

желает почём-зря вперёд всех-то. Ну, коли так, то, Степан Васильич,

покажи-ко хозяевам здешенским, что и зельице благочинное, и что с ног

тебя ни чем не свалить. – Обратился к Степану Фёдор и подал ему стакан.-

Давай-ко покажи своё мастерство и в этом.

Степан взял стакан, не спеша, выпил содержимое, взял из чашки

пирог, закусил.

-Ну как, хозяева?! Годится?

-Да, вроде бы, годится!

-Ну тогда так же как красавец-удалец!

Фёдор подал стаканы и Агафье, и дедам, и всем находившимся в избе.

Выпили, закусили пирогами.

-Ну так как?! Товарчик-то поди и забрать можно..

-Эк вы! Чай не думаете, что мы отдадим за шкалик?

-Так вот я и говорю - рядиться долго-то, не зная ишшо и вашей-то цены,

нечего. Надобно нам узнать вашу цену, да уж тогда и кумекать, - не

протестовал Фёдор.

-А пусть-ка ваш купец представит сам цену-то, а ужо мы посмотрим, умеет

ли он приценяться, разбирается ли в товарах-то.

-Степан! Тащи свою суму сюда! – приказал Фёдор.

Степан быстренько соскочил, взял, висевшую с одёжкой, сумку,

подошёл к столу.

-Оценяй, Степан, товарчик, да смотри не проторгуйся в радостях-то! – с

наставлением произнёс уже дед Шаркунов.

-Не проторгуюсь, деда, да только цену знаю, скупиться не стану, - С этим

словами Степан достал из сумки полушалок кашемировый:

-Это вот приукрасить наш товар, чтобы он ярче красовался на людях и

всегда радовал мой глаз.

Подал девицам, те повязали на голове Агафьи.

-А это вот подружкам, стерегующим до времени тот товар драгоценный, -

подал по большому пакету с пряниками обеим подружкам. – Думаю

усладил я сторожей-то… А чтобы не преминули согласиться, вот ишшо

конфеты.

-Ничего! Не скупится купец-то, да только, видно последние отдал и купить

не на что будет. Чай кошелёк-то пуст остался…

Агафья дёрнула подружку за рукав…

А Степан, залез снова в сумку, вытащил денежку:

-А вот не пустой! Не пустой кошелёк-то! Ишшо хватит и новых сладостей

накупить, да и товар выкупить, что так рьяно стережёте. Вот вам рупь , да

и отдавайте тот час же мне дорогой мой товарчик!

-Ух ты! – Удивились девицы, - Не жадный, щедрый купец-то! Видать и

впрямь настоящий, цену знает, да и в кошельке денежка водится, коли

рупь не пожалел. Не каждый так расщедрится! Придётся отдать Агафью

Пантилимовну в руки Степана Васильевича. При таком-то не завянет до

сроку!

-Придётся! – подтвердила другая. – Казна-то есть.

Да оно ведь не всё на деньги-то купишь. Ишшо надобно узнать с любовью

ли Степан…Может он только рисуется перед нами. Вот показал бы он нам

свою любезность-то. Тогда бы и посмотреть можно ли отдавать.

Степан подошёл к лавке, сел рядом с Агафьей, крепко поцеловал, да и

остался сидеть на лавке.

-Ну что! Удовлетворили своё любопытство, сторожихи? – с озорничал он.

-Как ты выразился, любопытство-то удовлетворили, да не всё от тебя

только зависит. Чего уселся-то?! Ступай себе домой, али сядь на своё

место! Ишь уселся! Ранова-то бы ишшо. Может мы всё выданное тобою

назад отдадим, да и отправим вас за ворота! – пригрозила Марьяна. –

Повторяю – не всё на денежки покупается. Тут ишшо надо у Агафьи

Пантилимовны спросить, люб ли ты ей-то.

-Да люб он мне! Люб! Чё уж парня маять?! И красив, и хозяйственный, и

не жадный, и приветливый, и житья мне без него нет! Отпущайте,

подруженьки, меня к нему, другого ни в жисть не надо!

-Ну раз так, то и мы перечить не станем! Забирай, Степан, свой товар

ненаглядный! Смотри береги своей любовью да уважением! А ишшо

смотри не проторгуйся, на мелочные обиды не разменяйся!

Девушки взяли Агафью под руки, подвели к Степану:

-Вот! Бери за руку, да и не отпускай никогда. Так и шагайте по жизни

рука об руку неразлучной парочкой. Ну а промежду вас, а то и вокруг вас

чтобы хоровод хороводился из наследников жизни.

Степан взял руку Агафьи в свою:

-Спасибо вам всем на добром слове. Постараемся сделать так, как вы

говорите. Будем стараться жить, вот как мой деда с бабой-Полей.

Подошла Прасковья, расцеловала сына и сноху:

А мы с тобой, Агафьюшка, будем жить так же, как я жила с маменькой и

тятенькой, дружненько….

-Ну вот и ладно! Вот и сошлись в торгах-то, - заговорил Павел, - за

ладный торг надо и магарыч испить.

-А магарыч-то с вас причитается! – озорно сверкнула глазами Марьяна, -

Вон какую красотищу приголубили. Без магарыча никак нельзя!

-Так ведь принесли! Вон жбанчик-то, на столе! Всем хватит.

-Ой! Что же это я-то стою?! – встрепенулась Агафья и побежала в куть, да

и давай там суетиться. Прасковья пошла вслед за ней и стала помогать

Агафье. Та подавала, а Прасковья носила и ставила на стол всякую снедь.

Все расселись за столом. Посыпались тосты…И «за добрую торговую

сделку…», и за Пасху, за жениха с невестой… Не заметили, как в избу

вошли Емельян с женой, ещё две соседки.

-Мир дому сему! Христос воскресе!

-Христос воскресе!

-Христос воскресе!

В ответ посыпалось «Во истину воскресе!»

-Проходите ко столу!- пригласила Агафья, - попразднуйте с нами!

-Да и не откажемся! На то и пришли! – согласился Емельян. - Вон по

деревне разговоры: « К Агафье Пантилимовне гости понаехали! А уж мне-

то известно какие гости! Хорошие гости! Да с хорошими намерениями

прибыли. Вот я и говорю своей-то разлюбезной – пойдём сходим! С

праздничком поздравим! Праздничек-то у Агафьи Пантилимовны сегодня

двойной, а то и тройной! Я понял сразу, что не напрасно столько гостей,

видать по сурьёзному сосватались-то?

-Да, Емельян! Как есть по сурьёзному! Сурьёзнее некуда! – ответил

Павел.,- Вот и порадуйтесь вместе с нами! Люди вы хорошие,

добродушные! Приятственно с такими людями делить радость-то!

-Да уж стараемся сделать всё как-то по добру. Оно ведь, добро-то,

добром и обернётся, а зло к тебе же.

-Вот я гляжу – заговорила одна из соседок – а к Агафье Пантилимовне

одна, другая, третья коляски! Ну, думаю, это не спроста гости-то! А оно и

впрямь не спроста! Я так думаю - Степан видно прибыл на сватовство! А

оно так и есть! Мы за Агашень-ку оченно даже рады, что они со Степаном

по сурьёзному, да по всем правилам! Думаю – пойду-ка я поздравлю их!

Вот уж не обессудьте! Со всей открытой душой

радуюсь за вас Степан и Агафья, да и поздравляю тоже от всего открытого

сердца! Добра вам всякого на многие лета! Когда свадьба-то?

-В Троицу, соседушки! В Троицу и попразднуем! Вот и вас приглашаем

попраздновать.А за поздравления спасибо! Стёпушка мой всё как следно

быть хочет, чтобы не крадучись, чтобы на виду у всех.

-А чего вам прятаться-то?! Вы же не разбой какой, али воровство

учиняете. Ты, Агафьюшка, не мужнего какого крадёшь от семьи, а вон

какого парня-красавца холостого приветила! А и сама-то не затмишь его

красу, тоже вон все заглядываются на тебя. Вот и будет у вас всё ладно,

да и ребятишечки пойдут красавчики. Дай-то вам Бог добра всякого!

-Спасибо! Спасибо на добром слове! – ответствовала Агафья, - Давайте!

Хватит разговоров-то! Я рада за сегодняшний день! Пусть и люди все в

деревне знают о

моей радости, да о нашем добром деле семейственном! Поднимайте!

Поднимайте все чарочки-то! Спасибо всем на добром слове! Мы уж теперь

со Стёпушкой открыто будем людям в глаза глядеть, а то всё как-то

крадучись…

-Да ведь и греха-то большого в этом нет. Вы ведь равнаки, хоть и не

поженившися. Никого за спиной-то у вас нет. А вот по-сурьёзному, так это

вовсе даже хорошо. Я завтра же в лавке всем расскажу. Пусть люди

знают, что наша соседушка счастье своё обретает. Вот я и поднимаю

чарочку-то за счастье ваше Агафья Пантилимовна да Степан Васильич!

-А и мы со всей радостью присоединяемся к етим словам! Будьте

счастливы!-добавил Емельян.

Развеселились! Дошло и до песен… Агафья высоким голосом начала:

Окрасился месяц багрянцем,

Где волны шумели у скал,

И все подхватили: «Поедем, красотка кататься!

Давно я тебя поджидал».

И вот уже Агафье помогает Прасковья:

«Я еду с тобою охотно!

Я волны морские люблю!

И снова все: Дай парусу полную волю,

Сама же я сяду к рулю»

 

«Ты правишь в открытое море,

Где с бурей не справиться нам!

В такую шальную погоду

Нельзя доверяться волнам!»

И, не вытерпев, уже все враз:

«Нельзя, почему ж, дорогой мой?!

А в прошлой минувшей судьбе,

Ты вспомни, изменьщик коварный,

Как я доверялась тебе!»

Эх! Жаль нет Сёмки с Петьшей! Они бы сейчас опять проглатывали каждое

слово из песни, ловили бы каждую малую мелодичность!....

Спели и про ямщика, замерзающего в степи, и про калинушку,

спускающую свою листву в сине море, и про узника, сломавшего

тюремную решёточку и вырвавшегося на волю, и ещё много других песен.

Но время «пошло» далеко за полдень и Семён скомандовал:

-Ну что, бабоньки, повеселились? Пора и честь знать! Дома-то управа

ждёт. Пока доедем и вечер уже… Надо засветло приехать.

-Да ведь правда-то вся! – поддержала Прасковья, - там уже и

ребятишки-то заждались. Поехали. Все засуетились, одеваясь и прощаясь.

Прасковья обняла и поцеловала Стёпку, Агафью:

-Ну оставайтесь с Богом, детки! Чую, что всё у вас будет хорошо. И мне

вот как-то спокойнее стало на душе-то. Вон и наши деревенские с добром

к вам…

-Оставайтесь! Мир в вашем доме!

Все вышли на крыльцо, проводить отъезжающих.

Прасковья прижалась к свекрови:

-Ой, маменька! Как я рада пообщавшись с вами. Вы уж присмотрите за

ими. Я-то не угляжу оттуда, издали. А вы тут поближе. Ежели что, так

сразу же мне сообщите, хоть и я-то что могу сделать, ежели что. Но вот

предчувствую, что не придётся мне за их беспокоиться, да переживать. Ну

всё равно, маменька, приглядите. Стёпка-то, поди, в отца норовистый

малость…

-Да не беспокойся, Прасковьюшка! И приглядим, и всё будет хорошо. Вот

теперича будем готовиться к свадьбе. Не успеем глазом моргнуть, как

время пролетит.

Да ишшо чё я тебе,Прасковьюшка, скажу…Ты уж не огорчайся, а

порадуйся –заговорщицки прошептала свекровь - у Степана с Агафьей

уже ребёночек завёлся.

-Да что ты, маменька! Что же ты мне раньше-то не сказала?! Ведь это тоже

радость немалая. При любови, да ребёночек… Это же надо было обмыть!

-Нет, Прасковьюшка! Ты знай, а для других пусть это пока тайной

остаётся. Ты-то мать, тебе-то знать надо, а другим, пока, знать незачем!

Пусть будет тайной, хорошей тайной!

-Да уж постараюсь показать, что ничего не знаю, а радоваться буду!

Но «показывать», что она ничего не знает, не пришлось, а пришлось

радоваться в открытую.

Когда Прасковья уже шла к повозке, к ней подошли Степан и Агафья:

-Погодь-ка, мама, чуточку! Вот покаяться перед тобой хочем!

-Прости, матушка, ежели в огорчение слова наши! Не стану долго кругами

ходить, как говорит Стёпа, а напрямик – беременная я. Ребёночек у нас

будет. Прости нас, но уж так получилось…

-Деточки! Да нет у меня огорчения – только радость одна! Ждите да в

радости ростите!.

-Спасибо, матушка, что не осуждаешь нас и вместе с нами радуешься. Уж

мы постараемся тебя не огорчать. Ну а то, что ребёночек завязался, так

это тоже от любви большой.

-Дай-то Бог, ребятки! Чтобы всё у вас было во любви, да сугласии! Ну

ладно! Оставайтесь с Богом, да к свадьбе готовьтесь! Нам ехать пора.

Семён! – позвала Прасковья. – Поехали! Ребятишки поди уж ждут-

недождутся!

-Поехали, поехали! – отозвался Семён, поспешил к коляске, - Прощевайте

пока! – помахал он рукой провожающим, и добавил шутя – Не забудьте

здесь о свадьбе-то!

-Да уж не забудем! Сами-то не забыли бы! А то, чего доброго опаздаете на

свадьбу-то, приедите только детей крестить – бросил вдогонку

отъезжающим Павел…

-Вот проводили…Им-то далеко ехать, надо засветло, а вы-то рядышком

все. Заходьте в избу. Ишшо маленько продолжим два-то праздника

отмечать! – пригласил Степан, как истинный хозяин.

-Да и правда-то! – поддержала Агафья, - куды вам-то торопиться?! Да и

нам будет скучно, всех-то враз проводивши. Проходите, проходите в избу!

-Ну так чего, кочуряжиться-то?! Коли хозяева со всей душой приглашают,

так пойдёмте, посидим ишшо. Успеем домой-то. Нечего хозяев обижать!-

Заявил Павел, соображая создать удовольствие внуку, увидев его

хозяйское гостеприимство, - Пойдём, пойдём, баушка, коли внук

приглашает! Ведь в первый раз приглашает! Это надо тоже понимать!

-В первый, да не в последний! Стёпа ишшо не раз пригласит, а вот сейчас-

то и впрямь в первый раз! Проходите гости дорогие! Уважьте уж хозяина-

то!- Многозначительно и с особым почтением произнесла Агафья.

Гости не стали упрямиться вошли в дом, да и довольно длительное

время ещё посидели за столом. А когда все разошлись, прибравшись,

Агафья обхватила Стёпку за шею:

-Ну вот и вершится всё по твоему!

-По нашему! По нашему, Агашенька!

-Ну конечно же, по нашему, милый мой муженёк! И дальше у нас будет

всё, как нам обоим захочется. Ну а ежели, где-то желания разбегутся, то я

твои приму без всяких сомнений!

-Ну вот и спасибо тебе, моя красавица! Сладки сердцу моему твои речи!

Да и я хочу что-то говорить приятственное душе твоей, да может, не всё

как надо выскажу, так уж ты на меня тоже не серчай. Давай будем

доставлять только радость друг другу!

-Да я, Стёпушка, с тобой и так себя прекрасно чувствую без слов всяких,

любовь-то твою я и без слов чую! Спасибо тебе, Стёпушка, что ты мою

любовь тогда не оттолкнул, а приумножил своею!

Долго ещё они объяснялись и в любви, и рассуждали о дальнейшем

совместном житие, о предстоящей свадьбе, о том, как радостно отозвалась

мать, узнав про ребёночка..

-Я думал мама расплачется, или изумится как-то, а она вон очень даже по-

простому и с радостью восприняла наше покаяние.

-Дак ведь, Стёпушка, мама-то женщина. Она всё понимает, не то, что вы

мужики.

-Ну уж! Почему это мужики не понимают?! Я вот…

-Да не ершись ты, Стёпушка! Мужики это не бабы и им не дано понять

бабье-то!

…Не заметили, как придвинулись сумерки…

-Ого! Агашенька! Время-то!... Время-то! Пойду я управляться со скотиной.

-Иди, Стёпушка! Ступай хозяин ты мой, ненаглядный! Там на дворе-то

твоё хозяйское дело, а я вот здесь в избе похозяйничаю. На дворе-то мне

таперича делать нечего, вот только пойду корову подою. Спасибо тебе,

Стёпушка! Ослобонил меня от хозяйственных-то хлопот…

 

…Вот и пасхальные дни пролетели и посевная, с немалыми хлопотами,

трудовыми днями позади осталась. Семён в содружестве с соседями, да,

теперь уже новой роднёй, основную работу весеннюю сделали всё как

надо и каждый на своих делянках, да огородах дорабатывали по мелочам.

Степан с Агафьей только на обширном огороде возле усадьбы сеяли и

высаживали всякую-всячину и это занимало не так уж и много времени. А

вот у дедов Шаркуновых были не малые пашни. Вот Стёпка больше всего

и находился на дедовских полях. Боронили зябь, пахали то, что было

недопахано с осени, сеяли вручную. Но тоже управились во время. Весна-

то выдалась хорошей. Погода работе не мешала. Освободившись от

весенних посевных работ, там и там со всей серьёзностью занялись

подготовкой к свадьбе. Уже и пива самодельного наварили. Даже,

собравшись каждый в своей деревне по случаю завершения посевной,

«попробовали на вкус и крепость» сваренное зелье и «прошлогоднюю

медовуху». Всё оказалось «хорошо и нормально»…

 

Накануне Троицы Семён сходил к соседям:

-Вы уж, Иван, не откажите мне в просьбе-то. Поуправляйтесь с

Харитоновной у нас денька два, пока мы на свадьбу съездим. Я потом

отблагодарю.

-Да что ты, Семён! Что ты! Какая там благодарность?! Поезжайте с Богом.

Всё как надо сладим. Оно и управы-то… Ну поросятишек, там птицу

покормить.. Овечки вон уже на выпасах, коров, двух-то не трудно

подоить, а сами-то они тоже цельный день на выпасах ужо.

-А молоко телятам спаивайте. Да ежели и себе надобно, то забирайте. Не

канительтесь, не таскайте на маслобойню-то. Ну в общем уж помогните

как-нибудь.

-Да не сумлевайся, Семён Семёныч! Управимся. Ведь не по первому разу и

вы у нас и мы у вас. Езжайте и будьте спокойны. Всё сделаем, как надо.

Заручившись соседской поддержкой в управе по хозяйству, Семён с

Прасковьей, затарившись всякой снедью, усадив всех пятерых ребятишек

в повозку, отправились, как определил своим детским умом Сенька: «к

Стёпе свадебничать».

К Шаркуновым приехали к «самому разгару подготовки». Прасковья с

ребятишками ушли в избу. Там занимались всяк своим делом: «Мама с

бабой-Полей постряпушками…». Стёпка, Павел и Семён занимались

приготовлением стола, сколачивая столешницу и лавки из досок. Работа

спорилась и всё было сделано в наилучшем виде. Погода предвиделась

замечательной и всё было размещено в «садике» под берёзками.

Стёпка заторопился домой:

-Пойду управляться, а то уже дело-то к вечеру. Вот-вот скотина с выпасов

придёт.

-Ступай, Степан. Да как управишься сразу же обратно возвращайся! –

напутствовал Павел, - Сёдни, как жених, ночевать будешь у нас. А ужо

завтра за невестой, в церковь да и сюда же. Гости соберутся, ждать будут.

В вечерней управе Павлу помогал Семён. Степан явился уже по-

темну.

-Ну вот ваш Стёпа пришёл, -заговорила Прасковья.- Замучили. Одно своё:

«А где Стёпа? А когда Стёпа придёт? А я хочу со Стёпой поиграть…». Вот

теперь и разбирайтесь с ним сами без нас.

-Да уж разберёмся! – засмеялся Степан, - И поиграем. Вот сейчас

поужинаем и поиграем.

-А что невеста-то дома не кормила? Чё сюда-то ужинать пришлёпал? -

весело съязвила баба-Поля.

-Так ведь деда велел ночевать сюда бегти. Говорит не след жениху у

невесты до свадьбы-то. Вот и ужинать не стал, бегом сюда убёг – тоже

весело отшутился Степан.

Поужинав взрослые ещё долго кое-что обговаривали, а Стёпка с

мальцами разыгрались так, что писк и визг из горницы был слышен не

только в этом доме, но и, наверное, в соседних домах, до тех пор, пока

дед-Павел не распорядился:

-Ну на сегодня всего достаточно! Степан, прекращай своё детское

баловство! Жених уж, однако. Все разговоры тоже прекращаем. Всем

спать! Утро вечера мудренее. Завтра хоть и праздничный, но и хлопотный

день-то будет….

По-утру Семён со Степаном занялись хозяйственной управой у деда

Шаркунова, а сам он пошёл помочь управиться Агафье, однако

возвернулся очень

даже быстро:

-Да там уже всё управлено! Емельян со своей благоверной, да подружки

Агафьины там. Всё переделано.Теперь только и осталось, что в церковь,

да за столы.

К утру подъехали Фёдор с Ульяной. Фёдорова повозка была

предназначена для молодых. Как и полагается «дружке»(свату), через

плечо было прикреплено огромное домотканое, расшитое яркими нитями

полотенце.

Запрягли повозки. К дугам ещё с вечера были прикреплены

колокольчики, ленты, на сбрую навязаны банты из лент. Со вчерашнего

же дня были приготовлены огромные букеты полевых цветов, стоявшие

прямо в ведрах с водой.

Все три повозки нарысях подлетели к Агафьиному двору. Там уже

находилась не малая толпа народа. Здесь снова пришлось потрудиться и

сватам, и самому жениху. Выкупали невесту, ублажали куражливых

соседей. Во всех этих делах Степану помогали парни – его друзья-

товарищи, а с Агафьиной стороны – её подружки норовили «отщипнуть»

от жениха побольше подарков. Но вот, наконец, все шуточные процедуры

выкупа закончились. Жених вошёл к невесте «в терем», взял её за руку и

хотел отвести в повозку. Но не тут-то было! Подружки взяли невесту под

руки и с песнями сами проводили до коляски.

В церкви молодожёнов поджидали и батюшка, и множество

односельчан, жела-ющих наблюдать таинство венчания…

После церемонии венчания молодых поздравили родные и

присутствующие в храме, а по выходу из церкви осыпали лепестками

Марьиного Коренья, Огоньков и прочих полевых цветов.

Весь кортеж отправился от церкви в обратный путь, теперь уже к

свадебным столам в усадьбу Шаркуновых.

Как и обещала Прасковья, по старинному обычаю благословила

молодожёнов иконой Казанской Божьей Матери, которой, в своё время,

благословляла Пелагея сына своего Василия с Прасковьей…

Весело, шумно, с шутками-прибаутками поздравляли молодых,

одаривая щедро, по обычаю деревни: «Поздравляем вас, наши милые

молодожёны! Доброй, долгой полюбовной жизни на радость родным, на

зависть людям честным! Сколько на болотах кочек – столько вам дочек!

Сколько в лесах пеньков – столько вам сынков! А чтобы не накладно было

ростить детишек – вот парочку телятишек». Тут же, и впрямь, вывели на

показ, не мало упирающихся двух росленьких телят, разукрашенных

бантами на рожках и хвостах.

Дарили овец, поросят, птицу, самотканые дорожки, посудную утварь,

постельные принадлежности и всякую другую всячину, нужную в

хозяйстве и домашнем обиходе.

Дед Шаркунов с Пелагеей и Семён с Прасковьей подарили по лошадке,

а Фёдор с Ульяной добротную сбрую для упряжи с медными бляхами,

начищенными до золотого блеска.

При каждом подношении или оглашении подарков молодые низко

кланялись и благодарили за добрые слова и щедрые подарки, а дружки

подносили дарителям чарочку «от жениха и невесты за участливое

отношение к их жизненному торжест-ву…». Хотя и довольно

продолжительной была церемония одаривания, но не нудной и не

вызывала какого-либо неудобства присутствующих. Всё воспринималось

весело и непринуждённо. В полной мере были соблюдены все неписанные

законы свадебных торжеств по деревенскому обычаю.

По окончании «сбора» подарков, зазвучала традиционная шуточная

свадебная песня деревни: Как по речке-по реке,да

Плыла баба в решете

Ой, калина! Да, ой, малина1

 

Веретёнами гребла,

Да юбкой парусила

Ой, калина! Да, ой, малина!

Юбкой парусила,

Да ногой тормозила

Ой, калина! Да, ой, малина!

Как задумал меня батюшка

Да замуж выдавать, да

Ой, калина! Ой, малина!

Как ко свёкру в дом,

Да ко свекровушке,

Ой, калина! Да, ой, малина!

Тут вот свёкор говорит да:

«К нам медведицу везут»,

Ой, калина! Да, ой, малина!

А свекровка говорит да:

«Людоедицу ведут…»да

Ой, калина! Да, ой, малина!

А деверья говорят :

«Да к нам неряху везут!»

Ой, калина! Да, ой, малина!

А золовки говорят да:

«К нам непряху везут» да

Ой, калина! Да, ой, малина!

Семь недель прошло,

Да говорить можно

Ой, калина! Да, ой, малина!

«Ты позволь-ка, свёкор-батюшка

По горенки пройти,

Как по горенки пройти,

Да слово вымолвити.

Ой, калина! Да, ой, малина!

А медведица-то, батюшка,

Во тёмном во лесу, да

Ой, калина! Да, ой, малина!

Людоедица-то, матушка,

Да во сыром бору

Ой, калина! Да, ой, малина!

А вы, деверья-соколы,

Да у вас жёны таковы, да

Ой, калина! Да, ой, малина!

А вы, золовушки –

Белы лебёдушки,

Вот вы замуж выйдете.

Да таковы же будете!

Ой, калина! Да, ой, малина!

Заявляю вам семья –

Хозяйкой в доме буду я!»

Ой, калина! Да, ой, малина!

Промеж тостами уже зазвучали громко заливистые деревенские песни.

Басистые мужские голоса и звонкие женские протяжно и голосисто

выводили:

Ой ты, душечка, красна-девица!

Мы пойдём с тобой, да разгуляемся…

 

Вот уже и гармонисты в своё дело вступили, а рядом вон мужики с

балалайками… Молодые парни и девки захороводили, да и впляс

пустились… А вон Лепестинья Бобрикова с Вельчиковой Парунькой взошли

на широкое крыльцо и давай там отбивать дроби! Да с припевками,

частушками:

Ой! Мил-постыл

На печи застыл,

А я кругом бегаю,

Да ничего не сделаю! У-ух!

А не судите вы меня,

Судите мою мамку –

Она меня родила

Такую хулиганку!

Гармониста я любила,

Слушать на гору ходила,

Припадала к земле –

Играет розочка моя!

Ой, девки, беда!

Куды мне деваться?!

По колена борода

А лезе целоваться.

А я тогда тебя забуду,

Мой милёнок дорогой,

Когда вырастет на камушке

Цветочек голубой.

А хоровод всё шире, шире разрастался, в него входили всё новые парни,

девки, мужики, бабы…Втянули и Стёпку в круг да и не выпускают, всяки

частушки поют, приплясывают, вот уже и не стесняясь с картиночками в

ход пошли эти самые частушки. Стёпка так развеселился, что и сам в

кругу-то уже в пляс пустился. Ему и невдомёк было, что для него уже

приготовлен свадебный подвох. Когда все наплясались досыта,

гармонисты утирали капли пота, все с шутками-прибаутками пошли к

застолью и, вдруг, кто-то зычным голосом закричал: «Жениха с невестой

давай суды! С молодыми жалаю испить!».Много голосов поддержали:

«Давай моло-

дых к столу! Гдей-то так долго канителятся?! Ну никак не дождёшьси их! А

испить так и хочетса! Где-йто запридержались молодые?!»

Стёпка хотел было уже объявить о своём присутствии… Глядь а Агафьи

нигде нет. Парни вокруг его тоже засуетились. До Стёпки и до его друзей

только сейчас «дошло», что невесту «украли». И как это они раньше-то не

догадались поприсмотреть?! Эх пролетели! Теперь вот придётся невесту-то

выкупать…

А из-за угла дома послышалось:« Да ужо идём! Идём! Чего горланить-то

на всю деревню?! Чай не дождёшьси, алкашина несчастный?! Испить ему…

Тут самим ишшо маловато, а он «испить». Я те чичас изопью, дубина, пень

трухлявый! Я те изопью так, чито и похмелятьси не захочешь!»

И тут появилась разнаряженная парочка: «Жених» в изорванном зипуне,

вместо цветка, с веточкой крапивы в петлице, в кармане зипуна бутыль с

жидкостью, «невеста» в сбившейся набок «фате» из холщёвого полотенца

со взлохмаченными волосами на голове. «Молодые» шли к столу

покачиваясь «пьяные» да, к тому же, «невеста» сильно наваливалась в

бок, хромая на правую ногу, а у «жениха» на глазу была большая

платяная повязка.

-А ну! Где тут наше место?! Поди ужо хто и занял, покуда мы доберёмси?

А ну, народ, расступись, дармоеды! Пропускай нас! – кричал следовавший

за «молодыми» в изрядно потрёпанной одежёнке, весь измазанный сажей,

ещё более пьяный мужичёк, - гдей тут место моим деткам ненаглядным?!

Чай не зря вы тута трескаете на даровшынку-те?! Хватить, даромоедины!

Давайте! Одаряйте молодых! Да не скупитесь! Пощщедрей одаряйте! Ну

хто первый коровку со двора нам приведёт?!

Но тут поперёк их дороги встал настоящий Дружка:

-Я те чичас коровку приведу! Я те чичвс рога-те вставлю! Я те рога-те

нарисую! А нут-ка! Марш отселева самозванцы! Люди добрые не верьте

им! Не верьте! Гоните их! Это самозванцы! Наши молодые красивые да

статные, добрые да приветливые. А эти попропились в окорень, да ишшо и

обобрать нас решили. Наши молодые не требуют, а с благодарностью

принимают всё, что дарят от души, да от доброго сердца. А эти сразу

«Пощщедрее одаряйте!»

«Перебранка» завязалась и накаляласчь с каждой минутой.

-Я тя счас пощщедрее одарю!- не унимался Настоящий Дружка, - вот

возьму орязину, да так одарю, что ты надолго со своими ненаглядными

запомнишь! Про пьянь забудешь, бегом побежишь!

А мужичёк с другой стороны тоже не хочет сдаваться:

-Но-но! Ты не шибко-то здесь распоряжайси! Ишшо неизвестно кто куда

побежит, и кто здеся самозванец! Вот ты есть тот самый самозванец. Да и

кто ты здеся такой, хочу спросить?! Напялил на себя полотенец, может

даже краденный, и думаешь все верють, что ты на ентой свадебке

хозяин?! Вот ты и есть самый самозванец! А ежели нет, так покажи мне

своих жениха со невестою. Чтой-то я их тута не видывал. Мои-то вот они

– у всех на глазах, умнейшие, да красивейшие, по всей свадебной форме

одетые, да прибранные, а вот где твои, скажи мне?!

Настоящий Дружка взял за руку Стёпку, вывел его на обозрение всем:

-Вот он наш жених! Не чета твоему! И молод, и статен, и красив!

-Тю-ю! Статен…красив… А где ж невеста тоды, ежели он жених? Не-е!

Селяне-дармоеды! Это никакой не жених. И молодые это вот мои

прекрасные деточки! Ишь ты! Жених… Знать сбежала невеста-то. Вон мои

друг за дружку держутся… чтобы не упасть. Давайте пропущайте нас на

место свадебное и всё тут!

Чем бы закончилась эта « дуэль» Дружек, да только откуда-то

послышался голос невесты-Агаши: -Люди добрые!Подруженьки мои

милые! Не дайте сгинуть в одиночестве без милого моего Стёпушки!

Девчонки, подружки кинулись на зов и через мгновение вели подруки

Агафью, но остановились поодаль от Стёпки. Агафья опять заговорила с

тревогой, указывая на Лжедружку :

-Подруженьки мои!Скажите что тут делают эти злые люди? Пока шло

веселье, да забава свадебная, они скрутили меня, связали, да увели

тайком в кладовку посадили, рассуждая между собой, что всю затею

свадебную на себя переведут, погуляют всласть, да и обогатятся не мало.

Да вот подруженьки мои помогли мне выбраться из того заточения. Вот

только побаиваюсь не уговорил ли этот зловредный мужичёк ненароком

гостей признать их женихом и невестой, а нам уж места не будет..

Тут все хором закричали: «Нет! Нет! Мы имя и не поверили вовсе! Вот и

дружка наш оченно укладисто с ними расправлялся. Место ваше завсегда

за вами! А ентих – гнать за ворота! Да чтобы духу ихнего близко не было!

Пшли! Пшли отселева! Да побыстрее!» С весёлым шумом, с хохотом

прогнали самозванцев.

Стёпка было кинулся к невесте, но подружки и близко не подпустили:

-Ишь какой прыткий! Проворонил, проплясал невесту.

Он тут веселится, а мы, считай с большим риском для своего здоровья,

даже жизни, вызволяли его возлюбленную. И на, тебе! Быстренько хочет

забрать своё сокровище…Не пойдёт! Вот за труды наши непомерные пусть

теперь выкуп даёт за невесту, а не то мы счас быстренько отдадим

другому жениху, вон их сколько, небось найдётся, который бы не прочь

поцеловаться с этакой красавицей. Чай не думаете, что мы задарма

отдадим.

Все эти деяния наблюдали и Семёновы ребятишки, и не малое

количество набежавших деревенских, которые уже, видать, сдружились с

приезжими.

Пока невестины подружки рядились с жениховыми друзьями по

выкупу, кто-то из взрослых уже придумал выкуп в таком порядке, что не

отдать невесту никак нельзя было. Перед подружками предстал всё тот же

вездесущий Сенька с пакетиками пряников и других сладостей: «Эй!

Добренькие тётеньки! Посмотрите жених-то чуть не плачет! И мне его

шибко жалко. Отдайте моему братику его невесту. Вот возьмите – говорил

он, подавая пакетики – а невесту отдайте. Жалко Стёпу…». Ну тут прямо

все онемели. Никто не мог и предположить о таком исходе дела по выкупу

невесты. Какое-то мгновение все стояли ошеломлёнными таким оборотом.

Обычно невесту долго выкупали, запрашивали всё новые и новые цены. А

тут никто не смел сказать ничего супротив. Даже Стёпка стоял

«огорошенный». Никто и опомниться не успел, как Сенька решительно

подошёл к «тётенькам», рассовал в их руки пакетики, взял за руку

Агафью и повёл к Степану. И только тогда все весело засмеялись,

изливаясь шутками: «Вот так-то, Стёпка! Не было бы у тебя братика –

разорился бы ты, выкупая свою ненаглядную, а то…и вовсе бы остался без

жены!...»

Стёпка ринулся навстречу, первым делом подхватил Сеньку, поднял

высоко над головой, опустил, крепко обнял, так, что тот даже ойкнул,

«Спасибо тебе, братец! Вот как выручил! Не забуду, когда-нибудь и я тебя

выручу!»

…В свадебной шуточной кутерьме говорил это Стёпка от души, совсем

даже не думая и не подозревая, что ему в жизни придётся совсем по-

серьёзному выручать Сеньку…Но это значительно позднее, а тогда…

Стёпка взял за руку Агашеньку и хотел повести к столу, но… тут

оказалось, что невестина туфелька только на одной ноге. А где же

другая??. Вот тут опять было и смеху много и всяких шуток-прибауток, и

выкупать невестину туфельку пришлось уже самому Стёпке. Тут уж и

медовухи не одна чарка потребовалась, и вновь сладости были

запрошены, и даже с десяток пятаков медных выгребли из Стёп-киных

карманов. Но всё уладилось, свадьба весело продолжалась с

песнями,частушками, плясками.

Но тут новая «беда» приключилась – украли тёщу и «повезли

топить». Жениху пришлось «уговорить» подружек невесты покараулить,

приглядеть за «молодухой за отдельную плату», а самому с друзьями

бежать догонять и отнимать тёщу у похитителей. Тёща( как и условились-

это была Ульяна) сидела в в корыте, закреплённом на большой

самодельной ручной тележке, которую катили две дюжие женщины по

дороге к реке. Догнали. «Ух как во время! А то бы остался жених-то без

тёщи.» , «Да тёщу-то и не так уж жалко! Жалко – кто без неё блинов-то

напекёт?! Да и, опять же, как это?! Все зятья к тёщам на блины, а Стёпка

к кому пойдёт?!» «Да вот то-то и оно! Не тёщу! Стёпку жалко! Захочет

Стёпка блинов, да и забредёт к какой-нибудь, у которой тёща не

утоплена! А глядь – Агафья тут-как тут. Вот те и домашние разборки, а

нам это вроде бы и ни к чему!» «Да вот то-то и оно, что ни- кчему. При

разборках-то домашних и нам никакого почёта. Вот ежели у них всё в

сугласии то и мы заглянем дак гостями за столом со стаканчиками

хмельными посидим. А ежели у них разлад какой – то у порога только

постоим. А нам ето совсем даже никчему!» «Да-да! Нам ихний разлад

совсем никчему! Так что робяты высвобождай Стёпкину тёщу!».

«Экие вы шустрые – высвобождай! Энто ишшо как высвободится. Ишшо

посмотрим дорога ли тешша жениху-то. Он чёта помалкивает. Поди уж

радёшенек, что её в речку…»

-Да что вы, бабы, взбелись чтоли?! Да мне тёща дороже самой невесты!

Она и невесту мне, она блиночков, ежели что, а то и тайком от жёнушки

медовушки любимому-то зятю. А вы «радёшенек, что в речку…» А то не

думаете, что мне без тёщи никакого житья не будет? Ну её-то вам не

жалко, так хоть меня пожалейте!»

«Ладно уж, так и быть – топить не станем ради Стёпки. А вот поплатить

за иё освобождение ты должон.» «Так называйте цену, да и повезли

обратно. Мне за тёщу ничего не жаль! И сам своими руками сделаю всё

для неё!» «Во! Во! Так и сделаем! Мы твою тёщу обратно не повезём. Сам

вези! Ежели довезёшь – то только одну плату стребуем – напоишь до

пьяна. А ежели не довезёшь – то или отвезём утопим, или, по доброте

нашей души, будет она у нас в работницах пребывать, покуда другую

плату не затребуем, которая и в разорение свести могёт…

 

Стёпка незамедлительно впрягся в тележку и легонько веселее потрусил к

дому, где уже все ждали исхода дела и кой-кто нарочито начинал

причитать: «ой утопили горемышную… Да как же таперича зять без

тёщеньки-то? Кто его блиночками покормит??...

А тут вот он Стёпка с живой и невредимой тёщей. Опять все в веселии,

опять «обмывать» благоприятное высвобождение тёщи…

 

Веселье длилось до вечера. Но ведь это село! Здесь у каждого

крестьянское хозяйство, скотина, иная живность на подворье… Все

требуют внимания, своевременного обихаживания. Вот гости и

разбежались по домам, не забыв опроки-нуть стаканчик хмельного «на

посошок». Разбрелись все по своим домам, чтобы сегодня свершить

вечернюю управу на подворье и завтра, после утренней управы вновь

продолжить торжество, теперь уже «у тёщи на блинах»…

 

Этот, второй день свадебного торжества, тоже насыщен весельем,

всякими выдумками, шутками-прибаутками. Тут тебе и цыгане

(наряженные под цыган сельчане), со своими песнями, да танцами, тут

тебе и вновь «лжемолодые», занявшие места молодожёнов, кои вновь

надобно выкупить, тут тебе и медведи, зайцы, лисы и всякое другое

зверьё (не хуже чем в Рождество), кои норовят выловить курицу или гуся,

а то и телёночка выкрасть.

Прибывшие «желают быстрей похмелиться», а «прижимистая тёща» с

Дружкою «выжимают последние соки доводя до полного разорения и

нищенства народ честной», продавая подороже блины. Но, похмелившиеся

уже не жалеют, что «порастратились в окорень. Для молодых-то ничего не

жалко!» «Да и гульнуть как следно быть не грешно!» И вот: Эх! Пить

будем,

Да и гулять будем!

Чашки-ложки споломаем,

Новые спокумим!

 

А вот уже и «рыбаки» заявились – тащат бачок с ухой, следом с

горкой чашек, ложек – всё тот же Дружка:

-Эге-гей! Народ честной! Подходи ! Уха из петуха! Жирная, наваристая!

Бесплатно раздаём! Вот только ложку прикупите и кушайте на здоровьице!

Подходи! Не жадничай! Покупай ложку-те! Все сборы князю-жениху, да

княгине-невестушке в казну пойдут! Для жизненного-то благополучного

начинания в совместности не мало требуется! А ишшо больше надобно,

как дети пойдут! Не жадничайте! Подходи-и-и!

И вот уже суета у стола, где раздаётся уха.

Гости покупают ложки, на цены не скупятся, получают чашку ухи «да с

привесочком! Стаканчик пивца, али медовушки…» и уже изрядно

повеселевшие: «За здоровье молодых!»

«Желаю пожелания высказать!

Сколько в лесу пеньков –

Столько вам сынков!

Сколько на болоте кочек –

Столько вам дочек!»

А дальше- больше… Снова хороводы, песни… Вот уже и опять:

«Зять на тёще капусту возил,

А молоду жену в пристяжках водил.

«А ну-ка! Ну-ка, тёща моя!

Тпру! Стой, молодая жена!

Тебя, старую, чёрт не возьмёт,

А молода жена животик надорвёт!»

И теперь уж нет никакого удержу! Кто как может и какие может, всяк свой

талан показывает:

«В бане черти табак толкли,

Угорели на полок легли,

А чертеняточки доталкивали,

Угорели, но помалкивали»

Старый дед на печи

Да уплетает калачи,

Ему скучно одному

Дай полезу-ка к нему.

 

А говорит старуха деду:

«Я в Америку уеду»,

«Ах ты, старая карга!

Туда не ходят поезда.

Этак вот непринуждённо, весело, широко разливалась окрест эта

свадьба…И казалось не только в этой усадьбе её справляют, но во всей

округе.. Прохожие останавливаются, а то и специально подойдут «глянуть

как Шаркуновы женят внука…» И вот тут Дружка, коли вовремя заметит,

бежит со жбанчиком с пивом, наливает в стаканы и подаёт: «Выпейте-ка

за здоровьице, да благополучие наших молодых. Не откажите, да не

осерчайте , пожелайте всякого добра и благоденствия. Може кто и

пожелает зайтить, так не возбраняется!». В ответ высказываются заочные

пожелания молодожёнам. Редко кто заходит. Больше всё из-за ограды

посматривают. Ну жених с невестой тоже совсем реденько выходят за

ограду. Их дело в кругу приглашённых быть, а вот Дружка всё должен

заметить, да и ублажить всех. Это тоже такой обычай «чтобы не сглазили

молодых, да какой черноты не напустили с обиды за невнимание, да и

лишнее доброе слово не помешает в их дальнейшей жизни».

…И снова до вечерней управы веселье. Деревенская жизнь крестьянам не

даёт часто разгуляться. Они всё больше в труде, да заботах разных. А

если наступают праздничные дни, или торжества какие, вот как эта

свадьба, то умеют от души повеселиться, попеть, поплясать, устроить

безобидные, но самые даже непредвиденные штучки, на которые не

серчают. Вот тут опять подхватили Антипа Любушкина и кричат: «Ворога

поймали! Он у меня стакан с медовухой спёр! Давай суда цепь! В кандалы

его! На цепь его, да и на каторгу!» Вот уже и цепь отыскалась, и

привязали Антипа к цепи за руки, за ноги и «повели на каторгу», а глядь,

бежит егошная жена с крикам, да причётами: «Ой! Люди добрые! Да куды

же вы его?! Какая для его тама катарга?! Тамма ему жисть-малина! Вот

дома я ему катаргу устрою получше вашей. Он в вашу-то сам сбежит. Да и

опять же его жалко! Да ишшо и себя жальче! Их вон у нас семеро! Кто их

кормить да воспитывать будет?! Ну давай подходи ко мне, кто сугласен

наших нарождённых семерых кормить! Ага! Испужалися! Нет, выходит,

храбрея моего Антипушки! Он-то не боится меня обихаживать как следно

быть, да ишшо ребятишек ростить. А вы «на каторгу».А ну снимай с него

эту зловредную железяку!» - и уже на Антипа, как будто в строгость – А

ты и довольнёхонек, что уведут! Не выйдет! Наделал так ростить будешь!

Никуды не денешьси!». Тут и смех, и цепь уже снимают, и Антипа

подруку жинка уводит. И всё это непринуждённо, шутейно: «Вот баба!

Мужика от каторги спасла!», «Дак-ыть у него дома-то поди своя каторга!

Наша-то поди полегчее! Ну да хрен редьки не слаще!».

Это в одной стороне усадьбы, а в другой, где столы, не смолкают одна

за другой песни. Громко, голосисто, да слаженно поют. Умеют в деревне

песни петь. Э-эх! Широко, вольно льётся песня:

Когда б имел златые горы

И реки полные вина,

Всё отдал бы за ласки взоры

Чтоб ты владела мной одна

и как же величественно подхватывает многоголосье:

Всё отдал бы за ласки взоры,

Чтоб ты владела мной одна

Не упрекай не справедливо,

Скажи всю правду ты отцу,

Тогда спокойно и счастливо

С молитвой мы пойдём к венцу

Изливается в песне вся судьба девицы, которую «милый» завёз на

чужбину, а там разлюбил да и выпроводил из дому, «когда другую

полюбил»

А мне сказал, стыдясь измены:

Ступай обратно в дом отца!

Оставь, Мария, мои стены!»

И проводил меня с крыльца.

С душой, упоенно, самозабвенно поют, а перед глазами смутно видится

картина происходящего: «За ласки, речи огневые

Я награжу тебя конём,

Уздечку, хлыстик золотые,

Седельце шито жемчугом».

Но, видать девица была гордою, хоть и в слезах, но заявляет:

Не надо мне твоей уздечки!

Не надо твоего коня,

Когда мене ты изменяешь,

Когда не любишь ты меня!

Умеют! Умеют деревенские певуны передать ярко и красочно всю

картину,

заложенную в песню!

…Вот и второй свадебный день закончился…

А на третий день, может быть и не в полном составе, гости вновь

собираются на «простины».Это тоже не менее зрелищно и весело, чем и в

первые два дня. Здесь невеста просит у родителей прощения, что «ушла

из дому родного ко свёкру в дом, да ко свекровушке. Но чем только не

пожертвуешь для любимого! «Для любимого дружка и серёжку из ушка…».

А у свекрови просит прощение за то, что отняла у них сына родного:

«Низко кланяюсь Вам, маменька, за взращённого Вами сына – для меня

мужем дорогим. Но и простите, что отнимаю его от вас. И теперь он будет

только моим. Никому, даже Вам его не отдам!». Родители, свекры поругали

невесту, одни, что «не спросясь выскочила», другие за то, что «не

рожала, не ростила, а к рукам прибрала». Но всё-таки простили «Ладно

уж! Бог простит и мы прощаем! Но не простим, ежели в семье беспорядок

будет, да мужика в добре да ласке не удержишь, как, не дай Бог, на

сторону поглядывать станет!»

Больше всех досталось жениху. Ему все греховности его припомнили,

начиная с малых лет. Да ещё и положили на лавку и «стегали» кто как

мог – кто плёткой, сплетённой из шелковых лент, кто березовыми

прутьями, разукрашенными тоже лентами и цветами. «Ишшо не шибко

большой вырос! Вот чичас сниму штаны-те да и всыплю как следно быть!

Ишь ты морковки ему с соседского огорода захотелось! Своей-то мало

ему… Полез в чужой огород»…

«А ето вот тебе за дочку нашу! Не воруй! Не воруй чужого! Ишь ты! С

детства приучился! Дочка ето не морковка! За иё всю шкуру спущу!»

«А это вот тебе за тёщу! За тёщу! Эко вон разгулялся, што и не

заметил, как тёщу чуть не утопили! Ладно уж я не стану долго-то стегать.

Всё-таки спас ведь, да ишшо и сам привёз к дому-то! Больше-то всего

тебе, зятёк, благодарностей, чем хулы. Хороший ты, зятёк. Но, для

порядка, вот тебе ишшо разок!»

«А это вот, внучек, за то,что стариков заставлял беспокоиться, по целым

ночам шляючись! Ничего! Ничего! Ишшо справлюсь! Так счас

отпаздираю, что с недельку не присядешь и на пузе спать будешь!»

Тут уж и другие норовили жениха постегать, но невеста заступилась:

«Эк вы разошлись! Нут-ко отступитесь! Изуродуете парня! Как я с им

любоваться-то буду?! Вам-то што!... Вы уйдёте, а мне с им по жизни

шагать, детей рожать, да ростить! Отступитесь! А не то я чичас сама за вас

возьмусь! Вот ухватом, ухватом пообихаживаю по бокам-то, дак

запомните!»

Опять смех, одобрение, что за жениха «мужа своего» рьяно

заступается. «Так и надо по жизне-то, чтобы друг за друга заступой

были!».

Стёпка попросил у всех прощения за все свои прошлые «грехи»,

пообещал, что в дальнейшем постарается быть прилежным хозяином,

достойным семьянином, любя-

щим мужем и справедливым отцом для будущих детей. Конечно же, все

его простили, и у него попросили прощения «что мало выпороли».

Дальше шуточно все друг у друга просили прощения и за каждое

«прощённое» поднимали тост…

…Вот и закончились свадебные торжества… Ещё попраздновали малость

и опять за крестьянские дела…

 

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)