Автор Хельга Ившина

 

Нина, мать-одиночка с изрядно подмоченной алкоголем репутацией,

устроилась аппаратчицей на Биохимзавод прошлой весной. Весной она,

идя со смены и на смену, любовалась цветущими яблоньками,

посаженными возле корпусов завода, для улучшения

экологии, да и просто для красоты. Ситуация с экологией на Биохиме,

видимо, была “не ахти”, потому что к августу на яблоньках появились

плоды необычного сине-зеленого оттенка.

 

Но Нина, несмотря на странный цвет плодов, по-прежнему заглядывалась

на молодые синеватые яблочки. “Словно моего сыночки глазки,” - думала

она, созерцая плоды биохимовской мутации. И правда, в Славике она

души не чаяла. В отношениях с сильнымполом Нину то и дело

преследовали неудачи. Лишенная обаяния и женственности, с

мужиковатыми повадками, Нина одевалась в «мини» и ярко красилась,

надеясь этим привлечь внимание мужчин – и привлекала тех из них, кто

хотел быстрой связи без обязательств. В результате одной из таких связей

и появился на свет ее сынок. Но незапланированная беременность

женщину порадовала: она сулила избавление от тяготившего женщину

одиночества. Даже мать, всегда ругавшая Нинку «непутевой», не сильно

разорялась, узнав, что дочь «в подоле принесла». "Авось, остепенится при

ребенке-то!” - чаяла она в глубине души.

 

Первые три года после рождения Славика Нина была всецело поглощена

своей материнской заботой. Потом женское одиночество опять взяло свое,

и молодая мать, приглушив тоску дозой спиртного, вновь отправилась на

поиски своего “принца”. Все персонажи ее интимных

историй внешне походили на принца из любимого Ниной фильма

“Золушка”: блондинистые, голубоглазые, инфантильные. В отличие от

киношного, Нинкиным “принцам” было хорошо за сорок. Но исчезали они

из Ниной жизни так же внезапно - когда в кошельке их "дамы сердца”

становилось пусто. Истратив все на выпивку и закуску, Нина

обнаруживала себя вновь в статусе “брошенной”, и возвращалась к

трудовым будням. Бригадирша с Биохима обещала всякий раз Нинку

уволить по “горбатой” статье. Но пока все же держала на работе – не без

тайного умысла. Провинившихся всегда есть повод отправить на

внеурочную работу, или когда просто злость на них сорвать. Нина же,

утопая в долгах как в шелках, хваталась за любую работу. А Славику

своему вновь обещала, что в другой раз обязательно найдет ему

“хорошего папу”, и заживут они все вместе долго и счастливо.

 

В тот день смена на “Биохиме” шла своим чередом. Нина, упакованная с

ног до головы в спецодежду, склонялась над линией, где текли

однообразным потоком упаковки лекарств, изготавливаемых на заводе.

Работала была физически не тяжелая, но нудная: ноги гудели от

долгого стояния, от запаха лекарств мутило, из-за бесконечно мелькавших

перед глазами однообразных упаковок кружилась голова.

После смены Нина опять шла к проходной мимо тех “синеплодных” яблонь.

Внезапно ей очень захотелось сорвать такое странное яблоко. Она

подошла к дереву, потянулась к низковисящему плоду, сорвала одно...

потом еще несколько, и, оглядевшись по сторонам, положила

в свою сумочку. Ее Славик очень любил яблоки и все время просил купить

их.

“Денег нет - с зарплаты куплю”, - обещала Нина Славику. “ Потерпи,

Славушка, бабушка тебе скоро с пенсии купит”, - сулила внуку ее мать,

попутно сокрушаясь, что опять за “коммуналку” оплату подняли.

 

Нина шла домой, сама с собой рассуждая, что, в телеке толкуют,

магазинные яблоки тоже “химией” удобряют сверх меры. А наши,

биохимовские, на своей же, лекарственной химии выросли. Местные

алкаши только так ими закусывают - и хоть бы хрен, ничего им не

делается.

Может, их при гриппе можно вместо лекарства принимать?

Дома Нина яблоки промыла под струей воды. Смотрелись эти синеющие

яблоки необычно,но заманчиво. “Словно с другой планеты”, - подумала

Нина. Она замешкалась, собираясь замочить плоды в какой-нибудь

кастрюльке - поверить, станут ли они нормальными после

этого. Вертя при этом яблоко в руке, Нина машинально откусила от него.

Вкус его показался странным, но приятным - напоминающим какое-то

вкусное лекарство из детства, типа пектусина пополам с гематогеном...

Нина откусила еще раза два, и вдруг голова у нее закружилась. Пытаясь

остановить головокружение, она села за стол и положила голову на

скрещенные руки. Перед глазами завертелись синие круги.

“Отравилась!” - мелькнула в Нининой голове мысль, покуда обыденное

сознание в ней еще присутствовало. Оно быстро погружалось в полную

темноту, и Нина успела подумать: “Все, умерла!”

 

После непроглядной тьмы, длившейся неизвестно сколько, Нину повела за

собой едва заметная полоска света. Она пошла по ней, как по дорожке,

которая становилась все шире и светлее. Дорожка вывела на поляну,

освещенную ослепительно-голубым светом. В ее центре стояло похожее на

яблоню голубое дерево с синими плодами.

-Здравствуй, Нина! - услыхала она чей-то приветливый, ласковый голос.

Ничего, кроме дерева, на поляне больше не было, и Нина нерешительно

ответила:

-Здравствуйте... Яблоня!

-Подойди ко мне поближе - я хочу тебя обнять! - ответил все тот же голос.

Нина, все еще сомневаясь, что голос принадлежит стоящему перед ней

дереву, сделала шаг навстречу Яблоне. Яблоня в самом деле обняла ее

ветвями, точно руками. Нине тут же стало легко и сладко - как в забытом

детстве, когда ее баюкали любящие руки. Страх и неуверенность сразу

улетучились, и Нина спросила:

-А я что - умерла?

-Нет, что ты! ты просто у меня в гостях, - добродушно ответила Яблоня.

-Почему тут все синее и голубое?

-Это тебе так кажется. В мире, где ты живешь, мало света. Самый яркий

ваш свет здесь - серый сумрак. Глаза твои не привыкли к нашему яркому и

чистому свету, потому ты и видишь все голубым и синим.

Сколько-то времени они так постояли, обнявшись. Потом Яблоня спросила

Нину:

-Из-за Славика печалишься?

Нина кивнула. Слезинки стеклянными бусами покатились из ее глаз:

- Все ради него, кручусь-верчусь, все одна... Как лошадь вкалываю, а от

получки до получки еле дотягиваем... А вдруг из него тоже алкаш

вырастет? Запьется в усмерть, как и отец его…

Ради чего тогда живу - не живу, а надрываюсь!?

Яблоня слушала, покачиваясь, нежно поглаживая Нину веточками по

плечам, голове. Выслушала жалобы Нины, молвила слово свое:

Вы-Тяжелый ваш мир... Там легко соблазниться и путь правды потерять.

Но только ты не отчаивайся. Знай же, Нина: Славик твой рожден для того,

чтобы мир спасти!

-Это как же, - изумилась недоверчиво Нина, - Моему Славику мир спасти!?

- Просто! - ответила Яблоня, - Надо вырасти добрым, честным и

справедливым. Если все же таковыми станут, мир ваш станет светлым и

легким. Ложь и злоба не смогут скрываться в сумраке, и придет спасение.

Так что, не зря ты, Нина, трудишься, и не напрасна твоя жизнь, коли ты

дите растишь, да добру его учишь!

Нина задумалась, пытаясь представить Славика спасителем… И

представила - в высоких сапожках и в плаще из синей шторки, а на голове

– корона из золотой фольги. Так она наряжала его рыцарем на новогодний

утренник в детсаду.

-А как же мой Принц? - потупилась смущенно Нина.

-Ай да, - махнула сердито да веткой Яблоня, - Принц твой в Сказке

остался... Не утрудилось Его Величество в тяжком мире воплощаться... Вот

Славика вырастишь - тогда в сказку к нему и вернешься... если только не

передумаешь еще с принцами знаться.

-А что же я, - огорчилась Нина, - Так всю жизнь и проживу одна?

-Не одна, - ободрила ее Яблоня, - у тебя же мужик растет! И я в беде вас

не оставлю - обещаю... Но пора тебе назад возвращаться. Ступай, милая,

куда яблочко мое покатится - оно тебя и выведет.

С яблоневой ветви упало и покатилось синее яблоко. Нина устремилась за

ним вдогонку.

Опять завертелись синие круги перед глазами, опять стало темно. А после

Нина очнулась в своем доме, как будто уснувшей за кухонным столом, и

не помнила ничего: ни говорящей Яблони, ни ее синих яблок.

Открыв глаза, она увидела лежащие на столе три самых обыкновенных

яблока, одно из которых было надкушено.

“Видно, матери пенсию дали”, - подумала Нина, - ”Славику яблок купила”.