Осень на севере самое тёмное время года.

В ноябре вечерние сумерки ранние.

 

Промозглый ветер, радуясь безнаказанности, воет в проводах, ледяным дыханием касается пальчиков рук и кончика носа,

изо всех сил пытаясь остудить и так еле теплящийся огонёк жизни.

 

Озноб скользит по спине.

Невольно вздрогнув, Она натягивает тёплый,

пушистый шарф до самых глаз, а руки прячет под мышками.

Она не торопится домой, там её больше никто не ждет.

Она поднимается на крыльцо, ничего не видно.

 

Свет в городе давно погас, может обрыв на линии, может,

ещё что, а у неё, как назло, нет ни фонарика, ни спичек. Вытягивает руки вперед. Отыскав ручку, пытается открыть дверь,

но её останавливает непонятный, еле различимый звук: «Аа-а».

 

Она задерживает дыхание, прислушивается.

Через несколько секунд звук повторяется: «Аа-а».

Ребенок? Откуда? Что он здесь делает?

До боли в глазах вглядывается в темноту. Нет, тут что-то не так. Наклоняется к ступеням, в надежде хоть что-то обнаружить.

 

В этот момент в окнах домов и на ближайшем фонаре вспыхивает свет.

Она от неожиданности зажмуривается, но, когда привыкает к освещению, видит перед собой, трясущийся от холода, серый

грязный комочек с огромными выразительными глазами.

 

– Ты такой же брошенный, как я, – горько вздыхает Она.

Берёт беззащитного кроху на руки, несёт в дом.

 

Помывшись, утолив голод, отогревшись в тепле, котёнок сворачивается на диване клубочком, с удовольствием закрывает глаза и начинает мурлыкать.

 

– Вот оно счастье! Теперь мне есть для кого жить! А мир вовсе

уж не такой злой и холодный! – улыбается Она.