Как-то раз за городом, на окраине деревеньки я увидел собаку. Это был большой беспородный пес рыже-черного окраса, с торчащими по сторонам клочьями грязной линяющей шерсти. От черного сухого носа по морде расходились бесчисленные шрамы, нелепо топорщилось надорванное ухо, а когда-то черную переносицу и брыли в изобилии покрывали седые шерстинки.

 

Пес лежал на обочине грунтовой дороги, положив голову на передние лапы, а около него резвилась маленькая собачонка. Она была много меньше своего приятеля, такая же беспородная и несуразная, вывалявшаяся в густой дорожной пыли. Собачонка подбегала к Псу, игриво лаяла, кусала его за хвост и лапы, разбежавшись, прыгала ему на спину и трепала загривок.

Неподалеку бродила стая бездомных собак. Казалось, между ними и Псом есть незримый барьер, который они не решались перейти. Иногда один из уличной стаи, подходил к границе, тогда Пес поднимал голову и внимательно на него смотрел. Он не рычал и не скалил клыков, просто смотрел. Неосторожно приблизившийся кобель с визгом отскакивал, будто его огрели плеткой. А Пес клал голову на лапы и блаженно сощурив глаза внимал наскокам собачонки. Потом он растянулся в пыли и собачонка устав трепать его шею легла рядом, ткнувшись носом в мохнатое брюхо.

 

Я часто проезжал мимо этой деревни, и еще не раз видел, как по собачьим делам не спеша, трусил запыленный Пес, а рядом вприпрыжку бежала его подруга. Мы даже подружились и каждый раз я брал из дома сверток с мясными обрезками или костями и, притормозив, выкладывал на обочину.

 

А как-то в привычной пыли обочины я увидел Пса одного. Голова его лежала на лапах, глаза были закрыты. Я вышел из машины, положил рядом с собакой косточку и потрепал по холке. Пес не пошевелился и не открыл глаза. Когда я садился в машину, увидел на дороге раскатанные в пыли останки сбитого животного. Лишь кусок оставшимся чистым рыжего уха выдавал принадлежность бывшей владелице. Это была та самая собачонка.

 

А еще через неделю, на том же самом месте я увидел останки сбитого машиной Пса.