1. ДВА НАЧАЛА

 

Всевышний и толпа, и пропасть между,

Кого ж Господь приблизит, дав надежду

И наделив бесценными дарами,

Над бездной тот, без почвы под ногами,

 

Всевышний Саваоф и Архистратиг Сатан были сыновьями властелина вселенной по имени Высший Разум. И когда пришёл урочный час, Отец послал их в дебри Млечного пути создавать Землю и управлять ею.

- Ваша абсолютная противоположность друг другу, - напутствовал Он сыновей, - естественно и неизбежно ведёт к противоборству. Но помните, вы не можете существовать друг без друга так же, как магнитные полюса.

- Но мы всё-таки не магнитные полюса, - почтительно возразил Всевышний. – Разве существование одного из нас не может быть сведено к абстрактному понятию, не имеющему материального воплощения?

По этим словам Саваофа можно было предположить, что он, наделенный мощным творческим даром, мечтает единолично управлять Землёй. Ведь именно ему предстояло создавать её. Но его брат Сатан, гений разрушения, мгновенно отреагировал взглядом, полным ненависти.

- Подобный подход очень опасен, - возразил Отец, - потому что тогда созданный вами мир не будет развиваться. А чего, в таком случае, будете стоить вы сами?

 

Как только они оказались на месте, Всевышний принялся за работу. Сначала он создал Землю, включая земную твердь и моря, и дал ей два солнца, чтобы светить и днём и ночью. А Архистратиг тут же часть земной тверди превратил в зловонные болота, гибельные горные расселины и огнедышащие вулканы, а также погасил одно солнце, так что ночью Земля погружалась в кромешную тьму.

А потом Всевышний создал прекрасный мир растений и животных. Растения цвели и благоухали, а животные мирно паслись на тучных лугах. Но вскоре Архистратигу удалось превратить часть растений в бесплодные, колючие заросли или гонимый ветром чертополох. А ещё он выбрал самых сильных и ловких животных и соблазнил их возможностью питаться другими, менее сильными. Так появились хищники. Но особой удачей Сатана стали змеи, которых он снабдил смертоносным ядом. И началась сатанинская вакханалия. Волки резали овец, львы убивали ланей, змеи жалили и тех и других. Смерть, кровь и страдания воцарились на Земле.

И погрузился Всевышний в размышления. Всё, что бы он ни создал своим творческим гением, Сатан стремился превратить в противоположность и неизменно преуспевал. Архангел Гавриил, приближённый Саваофа, пытался его утешить.

- Может, не всё так плохо, Ваша Праведность? – говорил он. – Ведь, если бы светлый день не сменялся тёмной ночью, не было бы такого прекрасного восхода, или изумительного заката? А лани и львы не становились бы день ото дня быстрее и зорче, если бы одним не нужно убегать, а другим догонять.

Но Всевышний не внял его словам, потому что уже принял решение. Он создаст на земле новых животных, по образу и подобию своему, и назовёт их людьми. И будут они способны постигать мир разумом и обладать свободной волей в определении своего поведения. Уж они-то поймут разницу между Добром и Злом и сами сделают выбор в пользу Добра. Но едва успел Саваоф поделиться своим замыслом с верным архангелом Гавриилом, как неподалёку мелькнула тень демона Азазелло. Он сложил свои растрёпанные, чёрные крылья и прищурил злобные глаза.

- Чем обязан столь неожиданному визиту? - иронически полюбопытствовал Саваоф.

- Ваша Праведность, - начал демон, - Архистратиг просил передать вам следующее: "Ты, брат

мой, не установил предел развития своих новых созданий. Они могут воспользоваться этим, чтобы возвыситься над сущностями Добра и Зла так, что станут безразличны к ним. И тогда мы не сможем управлять ими".

- Предела я не установил, чтобы не погрешить против Отца, - сразу же отозвался Саваоф. - Развитие никогда не должно останавливаться. Но меня не страшит будущее, потому что Добро и Зло будут на любом уровне развития. А безразличие людей к ним - это и есть самое большое Зло.

 

И удался замысел Всевышнего. Появились на Земле люди, которые стали верно служить ему. Они приумножали стада мирных животных на тучных пастбищах и украшали Землю плодородными полями и садами. Даже ночную тьму научились люди побеждать, разводя огонь. А в праздники несли они свои дары Всевышнему, славя Имя Его и благодаря за Добро.

Архистратиг был мрачен. Накануне верный Азазелло был отправлен к Саваофу. И теперь Сатан ждал и надеялся. Демон напомнит брату о завете Отца. Всевышний не должен превращать его в абстрактное понятие. Но вот посланец вернулся и молча покачал головой. Это означало, что ему ничего не удалось добиться.

- Не молчи! – возмутился Сатан. – Там, в стане Саваофа, ты же что-то видел и слышал?

- Кое-что я подслушал, - подтвердил демон. - Они говорили о зависти. Архангел сказал, что с этим чувством люди могут стать лёгкой добычей Князя Тьмы. Извините, Ваше Злодейство, они так величают вас с тех пор, как вы погасили одно солнце.

- Что ты ещё подслушал? - Сатан смотрел на своего помощника уже с надеждой.

- Они говорили о чём-то, мне не понятном, - смутился Азазелло. - О человеческом разнообразии, о технологиях двойного применения. Чушь какая-то.

- Нет! Нет! - воодушевился Архистратиг. - Совсем не чушь. Это ключ к нашей успешной стратегии! Ты очень помог мне.

- Я и сейчас ничего не понимаю, Ваше Злодейство, - признался демон.

- Понимаешь, - начал объяснять Сатан, - Всевышний создал людей очень разными. Высокими и низкими, сильными и слабыми, умными и глупыми, весёлыми и злыми. Это и есть технология двойного применения. Разнообразие свойств, с одной стороны, расширяет возможности людей, а с другой - является источником распрей между ними. Этим мы и воспользуемся. Подбери-ка мне пару очень разных людей, живущих в близком общении друг с другом.

Задача оказалась совсем не сложной. Уже через несколько дней Азазелло докладывал своему повелителю о братьях Авеле и Каине. Авель пас овец, Каин обрабатывал землю, и оба они приносили в дар Всевышнему плоды трудов своих. Но братья оказались очень разными людьми. Каин был замкнутым и прижимистым. Он никогда не делился с бедными собранным зерном, а в дар Саваофу выделял лишь остатки худшего качества. А Авель отличался открытым и весёлым характером. Он щедро угощал нуждающихся жареной бараниной, а в дар Всевышнему приносил первородных ягнят от стада своего. Оттого-то Саваоф и принимал дары Авеля с большой благосклонностью, а к дарам Каина относился весьма прохладно.

И стал Азазелло, по наущению Сатана, являться во сне Каину и говорить, что вот ты тяжело работаешь в поле с утра до вечера, а Всевышний на дары твои и не смотрит. А брат твой, Авель, и не трудится вовсе. Ибо что это за работа, пасти овец. А, поди ж ты, ходит у Саваофа в любимчиках. И позавидовал Каин брату своему, возненавидел его лютой ненавистью, и, однажды, заманив в поле, коварно убил.

Архистратиг праздновал победу. Теперь он знал, что нужно делать. Зависть - вот то оружие, которым он воспользуется отныне, чтобы сеять Зло. И начали люди убивать и грабить друг друга, и восстал брат против брата, а народ против народа. И опять кровь и страдания заполонили Землю. Напрасно Всевышний пытался увещевать людей, взывая к их разуму. Всё было тщетно. Тогда-то и возник у Него этот стратегический замысел. Он выберет какой-то один народ и сделает его проповедником своих идей Добра в человеческом мире. И обратился Саваоф к своему архангелу.

- Подбери-ка мне, Гавриил, подходящий народ, чтобы мог он воспринять заповеди мои и распространить их среди людей.

- Но что значит, подходящий, Ваша Праведность? – не понял архангел.

- Подходящий – это, прежде всего, жестоковыйным, - пояснил Всевышний. - Такой, что если уж удастся что-то вбить ему в голову, чтобы оно осталось там навсегда.

- И это всё?

- Ещё он должен быть страдающим. Тогда мы завоюем его доверие, освободив от страданий.

И Гавриилу удалось найти такой народ, жестоковыйный и страдающий от тяжелейшего порабощения. Это был еврейский народ, пребывающий в египетском рабстве.

- У евреев есть ещё одно удивительное свойство, на которое мы не могли даже надеяться, - докладывал Гавриил Всевышнему. - Их прародитель Авраам внушил им веру в какого-то невидимого Бога. Так что вы, Ваша Праведность, просто станете для них его воплощением.

И снова, как и прежде бывало, удался замысел Саваофа. Евреи, выведенные Им из египетского рабства, поверили в Него и приняли Его заповеди. И обрели они силу духовную, и основали в Земле Обетованной могучее государство. А законами его стали заповеди Всевышнего: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй, не притесняй пришельца, не сотвори себе кумира, чти отца своего и мать свою.... И в своей столице, Иерусалиме, построили евреи Первый Храм, посвящённый Всевышнему.

А вокруг Избранного народа всё время кружили посланцы Сатана. Да ничего не могли поделать. Ибо евреи добросовестно выполнял заповеди Всевышнего. И всё мрачнее становился Архистратиг от неудачных попыток совратить их.

- Я не понимаю, чем вы так обеспокоены, Ваше Злодейство, - удивлялся Азазелло. – Вам подчинены язычники, составляющие огромное большинство человечества. Вам послушен Новый Вавилон, самое великое государство Земли. Его главный бог Мардук всего лишь ваш штатный чиновник. А евреи - крохотный народец, занимающий небольшой лоскуток Земли. Стоит ли придавать ему такое значение?

- Нет-нет, - запротестовал Архистратиг. – Народ силён не численностью своей и не размерами занимаемой территории, а заповедями, которые он исповедует. И заповеди эти в короткий срок могут разрушить всё наше сатанинское могущество. Может статься, именно вокруг этого крохотного народца и будет вращаться вся человеческая история в ближайшие тысячелетия. Если мы не примем надлежащих мер.

А евреи с каждым днём становились всё богаче и могущественнее. Но в этом-то и заключалась опасность. Ибо богатство и могущество - труднейшие испытания для человеческой души. Проходили столетия, и всё больше евреев благосклонно прислушивались к проповедникам Сатана. Мол, кто это придумал, что своим благоденствием вы обязаны какому-то там Всевышнему? Вы же сами всего достигли! Зачем соблюдать столько заповедей, да ещё таких трудных? В этом нет никакого смысла. Попробуйте, и сами убедитесь. И попробовали некоторые и убедились. Небеса не разверзлись над ними, и кара небесная не пала на их головы. И от богатства своего начали евреи и прелюбодействовать, и лжесвидетельствовать, и воровать, и создавать себе кумиров. И чем дальше, тем больше. Вот уже и глас Всевышнего из уст пророка Иеремии предают они осмеянию. И отступился от них Саваоф. Ибо не для того Он им покровительствовал.

В этих условиях Сатану оставалось лишь дать сигнал своему подобострастному чиновнику, халдейскому богу Мардуку. И армия Навуходоносора уже у стен Иерусалима. Евреи отчаянно защищали город. Осада длилась год и затем, после короткого перерыва, ещё восемь месяцев. Но что они могли без покровительства Всевышнего. В 586 году до н. э. Иерусалим пал.

 

2. РАЗРУШЕНИЕ ХРАМА

 

Еда, она для тела хороша,

Ум насыщают достоверным знанием,

Душа ж питается страданием,

Страданием питается душа.

 

Архистратиг шел по улицам ночного Иерусалима, и душа его ликовала. Там, на горе Мориа, дымились развалины Первого Храма. Солдаты Навуходоносора грабили, убивали, насиловали, и рыдания иерусалимских женщин звучали для Сатана, как победный гимн. Это было торжество Зла над Добром, его личная победа над своим врагом-братом Саваофом и над его опасной затеей вырастить целый народ, который стал бы проводником идей Добра в человеческом мире. Не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй, не притесняй пришельца, не сотвори себе кумира, чти отца своего и мать свою ... Надо же такое придумать?!

Архистратиг был молод, и победа казалась ему окончательной и бесповоротной. Понятия молодости и старости в прямом смысле, конечно, не относились к таким бессмертным особам. Проносились тысячелетия, а они оставались молодыми, как и прежде. Но их духовная сущность изменялась, наполняясь опытом общения с человечеством. Люди считали это старением? Да, если так называется путь к мудрости. Позже, с высоты прожитых лет, Сатан понял, что каждая победа содержит в себе зёрна будущего поражения. Но сейчас он, ликующий, шел по ночным улицам горящего города, наслаждаясь воплями насилуемых. Это была его родная стихия.

И вдруг, в сумеречных бликах пожаров Архистратиг различил расплывчатые очертания какой-то фигуры. Они становились всё явственнее, их полупрозрачное наполнение сгущалось, формируясь в узнаваемый образ архангела Гавриила. Он аккуратно сложил свои прекрасные белые крылья, почтительно потупил сияющие добрые глаза и, припав на колено, встал на пути Сатана.

- А-а-а! - закричал Архистратиг тем самым леденящим душу голосом, который люди не без оснований называют демоническим, - приползли просить милосердия?! А ну, отвечай прямо, кто здесь победитель?!

- Несомненно, вы, Ваше Злодейство, - дипломатично признал Гавриил. - Но моя миссия в том, чтобы помочь вам встретиться с Саваофом.

- Помочь встретиться?! - захохотал Сатан. - Вместо того чтобы сказать: "Мой господин нижайше просит об аудиенции". Да и о чём мы можем говорить? О безоговорочной капитуляции?

- Помочь встретиться, - тихо, но твёрдо повторил архангел.

- Никакой необходимости в такой встрече нет, - заявил Сатан. - Я готов только принять капитуляцию Всевышнего, как побеждённого врага. Первый Храм разрушен, Избранный народ повержен и никогда больше не поднимется.

- Вы должны понимать, Ваше Злодейство, такие условия неприемлемы для Всевышнего. Евреи повержены, но не сломлены. И может случиться, что победители примут законы побеждённых. Такие случаи в истории человечества бывали. Так что подумайте о компромиссе. Он надолго закрепит плоды вашей победы, но и, в какой-то степени, учтёт интересы другой стороны.

- Как понимать, повержены, но не сломлены?! – издевательским тоном полюбопытствовал Архистратиг. - Ты можешь доказать, что это не пустая болтовня?

- Попытаюсь, Ваше Злодейство. Для начала прошу обратить внимание на того человека у горящего дома. Вы, наверняка, всё о нём знаете.

Мужчина лет сорока, стоя на коленях, раскачивался, как это делают религиозные евреи во время молитвы. Его рубаха была грязна и разорвана, волосы всклокочены, а лицо в кровоподтёках.

- Это Ишаягу Гвир, богатейший иерусалимский торговец, - сообщил Архистратиг, бросив на мужчину мимолётный взгляд. - Не один десяток вдов и сирот пустил по миру за долги. Халдеи разграбили его дом, убили сына, изнасиловали несовершеннолетнюю дочь.

- И о чем может молиться такой человек? - поинтересовался Гавриил.

- Я хорошо знаю прошлое, но не настоящее и будущее, - объяснил Сатан. - Твой господин наделил людей свободной волей. Они сами определяют свои действия. Предполагаю, он обвиняет Всевышнего в своих несчастьях, проклинает его за то, что тот не защитил его. Хочешь, проверим?

Они подошли к мужчине, чтобы услышать его молитву.

- Прости меня, Господи, - бормотал Ишаягу, - за прегрешения мои. Ибо не соблюдал я святых заповедей, лжесвидетельствовал против вдов и сирот, чтобы отнять у них последний шекель, не оставлял положенную часть бедным, и не додавал десятину левитам. И Золотому Тельцу поклонялся я, а Тебе молился лишь для видимости. Но не ропщу я, Господи, а смиренно склоняю свою голову, ибо справедливы кары Твои за моё отступничество. И если Тебе будет угодно продлить мои никчёмные дни, все их потрачу я на помощь бедным, вдовам и сиротам....

Архангел внимательно посмотрел на Сатана.

- Что скажете, Ваше Злодейство?

- Один пример ни о чём не говорит, - отмахнулся Архистратиг.

- А между горящими домами ещё кто-то шевелится, - заметил Гавриил. - Кто бы там мог быть?

- Это красавица Ривка, жена зажиточного башмачника, - сразу же определил Архистратиг. - Её муж пал у стен Иерусалима, двое детей уведены в рабство, а её саму до беспамятства насиловал целый отряд победителей. Тоже не безгрешна. Прелюбодействовала.

- Один лжесвидетельствовал, другая прелюбодействовала, - почтительно заметил Гавриил. - Я вижу, Ваше Злодейство, вы неплохо поработали.

- Мы не сидели, сложа руки, - скромно подтвердил Архистратиг.

Они подошли ближе. Молодая женщина в разорванном платье стонала, силясь подняться с земли. Наконец, ей это удалось. Она встала на колени и начала молиться.

- Прости, Боже, грехи мои тяжкие. И кара Твоя справедлива, ибо прелюбодействовала я. Замуж вышла за нелюбимого, на богатство его позарилась, а любимый жил по соседству. Вот и бегала я к нему. И вечернюю молитву, маарив, совершала я неискренне, всё о нём думала. Но теперь мне понятно, что нет проку ни от любви, ни от богатства, если не от Всевышнего они. И об одном только молю Тебя, Господи, помилуй детей моих малолетних, неповинны они в грехах моих. А я всю оставшуюся жизнь буду молиться и свято блюсти заповеди Твои ...

- Этого недостаточно? - вежливо справился Гавриил и, поскольку Сатан медлил с ответом, он тут же добавил: - Там в кустах, кажется, ещё кто-то уцелел?

- О, - усмехнулся Архистратиг, - знакомая личность, Одед, подросток пятнадцати лет.

- Неужели, Ваше Злодейство, вы даже невинного мальчишку не пожалели?

- Жалость не из нашего репертуара, - сухо заметил Сатан. - Твой господин наградил людей

сильнейшим сексуальным влечением. Из добрых намерений, разумеется. Плодитесь и размножайтесь. Но сознавал ли он, сколько насильников, маньяков, развратников и мастурбантов произведу я на основе этого человеческого свойства?!

- Мы полагались на человеческий разум и свободную волю. Они должны противостоять пороку.

- И у детей тоже?! – съязвил Архистратиг, - с их неискушенным разумом и неокрепшей волей? Когда наступает ночь, и мои посланцы растекаются по жилищам, чтобы во сне смущать людей греховными соблазнами, достаточно лишь шепнуть такому мальчишке: «Чего ты маешься, дурачок? Наслаждение так легко достижимо, достаточно лишь протянуть руку...».

- Вы сделали его мастурбантом?! - ужаснулся Гавриил.

- Разумеется. Он и уцелел лишь потому, что в момент прихода халдеев занимался в роще своим тайным блудом. На его глазах были убиты родители и уведены в рабство братья и сестры.

Они направились к роще. Мальчишка стоял на коленях меж двух олив и неистово молился.

- Я понимаю, Господи, что за мой грех покарал Ты любимых родителей моих, сестер и братьев, как некогда покарал Онана. Я знал, что грех этот ужасен, и от родителей моих, и в Храме слышал. Но не смог я сдержаться, не хватило силы. Так что кара Твоя справедлива, Господи, заслужил я её. И наложил бы я на себя руки, да ведь это ещё больший грех! А если по милости Твоей мне суждено жить, буду я молиться и блюсти неукоснительно заповеди Твои, и другим расскажу, как страшно нарушать их!

- А там, Ваше Злодейство, - не унимался Гавриил, - за дорогой, ещё кто-то уцелел.

- Ну и что?! – возмутился Сатан. – Всё равно Избранный народ вы уже не спасёте.

- Не могу с вами согласиться, Ваше Злодейство. Вы же сами убедились, что он не сломлен. Или этого недостаточно? Тогда давайте спросим ещё того, уцелевшего за дорогой.

Архистратиг нехотя повернулся в сторону, указанную Гавриилом.

- Забавно, - вдруг оживился он, - да ведь это сойфер (переписчик священных текстов) Реувен. Ха-ха, утаивал часть денег, выделяемых ему на письменные принадлежности. Можно сказать, обкрадывал самого Всевышнего. Любопытно, о чём может молиться такой человек?

Они снова стояли у лежащего в пыли человека, который силился приподняться. Его голова была окровавлена. Наконец, ему удалось сесть. Он стонал и держался рукой за голову.

- Боже! – бормотал Реувен в промежутках между стонами. – Каюсь я пред Тобой. Нарушал я главную заповедь Твою: "Не укради?" А крал я у кого?! У Тебя самого, Господи. В соблазн меня ввели старшие жрецы. Не отдавали они положенную часть десятины нам, служителям Храма. И потолки не обрушивались на их головы. Вот и соблазнился я. А нельзя было, грех это смертный. И не ропщу я, ибо халдеи - это рука Твоя, карающая за непростительные грехи наши. Но ещё более грешен я в том, что смеялся вместе со жрецами над пророком Иеремией, который вещал Твоим голосом. Не дразните, говорил он, колосса вавилонского. А мы гнали его из Храма. И не смею я просить о прощении, ибо непростительны грехи мои. Но если суждено мне прожить ещё хоть один день, с радостью приму я страдания во избавление от скверны. И все свои силы до последнего вздоха посвящу переписке священных текстов ...

- Странный народ, - задумчиво произнёс Архистратиг, глядя прямо перед собой в ночную тьму. - Они никого не проклинают, ни Всевышнего, который не защитил их, ни даже Навуходоносора. Только самих себя винят в своих бедах.

- А не кажется ли вам, Ваше Злодейство, - воспользовался ситуацией Гавриил, - что тот, кто видит причины неудач в самом себе, способен к совершенствованию? Вы представляете, какого уровня достигнет этот народец через две-три тысячи лет при таком подходе?

- Нет-нет! - резко покачал головой Архистратиг. – Никаких двух-трёх тысяч лет не допущу.

- А покаяние евреев, - продолжал архангел, проигнорировав слова Сатана, - ставит их в зону святости, где вы, Ваше Злодейство, бессильны. И, обратите внимание, их преданность Всевышнему только возросла. Замечательный пример для других народов!

- Зачем ты всё это говоришь?! – занервничал Архистратиг.

- Я ищу основу для переговоров, - улыбнулся Гавриил. – Мы откажемся от миссионерства, а вы должны отменить план полного истребления евреев.

- Допустим, - уступил Архистратиг. - На такой основе я готов встретиться с Саваофом.

 

На последующей встрече Сатан и Саваоф пришли к трудному компромиссу. Иудейскому царю Седекии халдеи выкололи глаза и отправили в Вавилон, где он умер в тюрьме. Его сыновей казнили. А тысячи еврейских пленников построили в колонны и погнали в далёкий Вавилон. Но им сохранили жизнь. В их составе были жители Иерусалима, а также собранные по приказу Навуходоносора со всей Иудеи священнослужители, выдающиеся мужи и искусные ремесленники – самая талантливая и дееспособная часть населения страны.

 

В длинной колонне иудейских пленников, движущихся на восток, шла и молодая женщина в рубище, с измазанным грязью лицом. Лишь с большим трудом в ней можно было узнать красавицу Ривку, вдову зажиточного башмачника. Рядом с ней шагал бывший иерусалимский богач Ишаягу Гвир. Его лицо было покрыто синяками и ссадинами. За ними брели пятнадцатилетний подросток Одед и тринадцатилетняя Смадар, дочь Ишаягу Гвира, пришедшая в себя после жестокого насилия. В этих же рядах, опираясь на посох, двигался и сойфер Реувен. Его голова была обмотана разорванной рубашкой. Они все оказались рядом потому, что были соседями, и утром халдейский патруль включил их в колонну рабов, угоняемых в Вавилон.

Многие месяцы брели пленники через пустыню, оставляя на своём пути трупы. Это были уже не те, погрязшие в грехе, самодовольные и зажиточные жители Иерусалима. Несчастье сблизило их и вернуло к Всевышнему. Они старались помочь друг другу, чем могли. На первом же коротком привале Ишаягу Гвир отказался от своей порции воды, передав её Ривке.

- Возьми воду, страдалица, - предложил он, - смой грязь с лица.

- Ни в коем случае, добрый человек, - отказалась Ривка. – Если я смою грязь, стражники посадят меня на мула, дадут двойную порцию варёной пшеницы и на привале заставят ублажать их похоть. А я хочу служить только Всевышнему. То, что я страдаю от зноя, усталости и голода, даже лучше. Молитва моя доходчивей будет.

И всем, кто сидел на привале рядом с ней, понравились её речи. Ибо они думали так же.

 

Но вот на раскалённую пустыню опустилась ночь, подарив измученным путникам отдых и прохладу. Они остановились на ночлег в небольшой долине. А на ближайший холм спустились с небес две призрачных фигуры.

- Какая удача, что их удалось спасти от истребления, - с облегчением вздохнул Гавриил.

- Главное всё-таки в том, что они вернулись к моим заповедям, - уточнил Всевышний. – В этом и состоял мой замысел.

- Какой замысел? – архангел поднял на Саваофа свои невинные, удивлённые глаза.

- Всё, что случилось с евреями, дорогой Гавриил, было мной запланировано.

- И разрушение Иерусалима, и кровь, и безмерные страдания Избранного народа?!

- Конечно, - подтвердил Всевышний.

- Неужели, Ваша Праведность, вам не жаль Первого Храма? Он был такой красивый.

- Совсем не жаль, - подтвердил Саваоф. – Храм, в котором обкрадывают Бога, не может быть красивым. А ты, Гавриил, вместо сожалений о Храме, присмотрелся бы к душам пленников.

Архангел сосредоточил внимание на спящих иудеях и вдруг поднял к Саваофу сияющее лицо.

- О, Ваша Праведность, нет предела величию Вашего гения! Я вижу. Теперь Храм есть в душе почти каждого иудея! Вы получили вместо одного разрушенного тысячи новых Храмов!

- И вместо одного каменного тысячи живых, - добавил Всевышний. – И учти, Гавриил, они сами построили Храмы в своих душах. Это их выбор. Ты удовлетворён?

- Несомненно, Ваша Праведность. О Храме я больше не сожалею. Но что мне делать со своей совестью? Когда я предлагал Вам сделать иудеев Избранным народом, у меня и в мыслях не было, что тем самым обрекаю их на ужасные муки. Вот она, моя вина.

- У всего есть своя цена, - вздохнул Саваоф. – Страдания неизбежны при выполнении такой миссии. Идеи Добра и Справедливости, которые иудеи несут людям, нелёгкая ноша.

- Однако, Ваша Праведность, они платят огромную цену за то, чтобы плоды Добра стали достоянием и всех остальных людей Земли. Но эти остальные таких жертв не приносят, а получают Добро просто в виде подарка. Где же справедливость?

- Ты допускаешь, что я могу быть несправедливым? – нахмурился Саваоф.

- Нет. Моя вера безгранична. Но помогите мне понять Вашу мудрость?

Всевышний не торопился с ответом, продолжая вглядываться в ночной лагерь пленников.

- Я вознагражу их бессмертием, - наконец, отозвался Он. – Шумеры, филистимляне, вавилоняне, ассирийцы, парфяне и римляне приходят в этот мир и уходят. И вместо них являются другие народы с такой же участью. А иудеи пребудут вечно. Разве это не компенсирует их страдания?

- Нет, Ваша Праведность. Для отдельного человека бессмертие его народа не всегда важнее личных интересов. Мне кажется, не каждый иудей готов жертвовать имуществом, жизнью, своими детьми во имя высокой миссии, даже зная о Вашем вознаграждении?

- Не каждый, - согласился Всевышний. - Но ведь мне служат только волонтёры, вроде тех, - он кивнул в сторону иудейских пленников, - которые добровольно построили в своей душе Божий Храм. А кто не хочет, может уйти к другим народам. И уходят. Таких немало.

- Тогда справедливость соблюдена, - успокоился Гавриил. – А что ждёт тех, которые уходят?

- Меня это мало интересует, - признался Саваоф. – По-моему, люди таких не любят. Их презирают те, которых они бросили, и никогда не признают своими те, к которым ушли.

 

С первыми утренними лучами иудейские пленники продолжили свой путь. В полдень, когда немилосердное солнце было в зените, их остановили на привал. Раздали по куску хлеба и принесли воду.

- Я дальше не пойду, - решил Одед.

- Почему? – забеспокоился сойфер Реувен, сидевший с ним рядом.

- Сил больше нет, - подросток обречённо опустил глаза. – Да и зачем мучиться? Чтобы стать рабом, которого будут бить и изнурять непосильным трудом? Лучше умереть.

- А как ты думаешь, сын мой, зачем Господь сохранил нам жизнь? – нашёлся Реувен.

- Господь?! - усомнился Одед. – Да мы просто случайно выжили.

- В мире нет ничего случайного, - заверил сойфер. – Продолжение жизни – это шанс заслужить прощение Господне. И в Вавилоне, куда мы идём, есть человек, знающий, как это сделать. А если Бог нас простит, жизнь обязательно изменится к лучшему.

- Ты знаешь этого человека? – в глазах Одеда загорелся огонёк надежды.

- Знаю. Это Иезекииль. Он общается с самим Всевышним. Его увезли из Иерусалима во время предыдущего вторжения халдеев. Но вавилонский царь относится к нему с уважением, не как к рабу. Вот скажи, Одед, ты знаешь грамоту?

- Знаю. Мой отец из левитов. И читать меня учили, и писать.

- Прекрасно, сын мой. Пойдёшь ко мне в ученики? Я научу тебя ивритской каллиграфии. Будем вместе переписывать свитки со священными текстами. Не пропадём.

- Спасибо, дядя Реувен. А вы думаете, в Вавилоне кому-нибудь нужны наши свитки?

- Я не думаю, Одед, я чувствую, без работы мы не останемся.

 

После ещё двух недель мучительного перехода на горизонте, наконец, забрезжил Вавилон, главный город могущественной империи, величайший культурный и торговый центр своего времени. Прибывшие иудеи по статусу своему были рабами. Поначалу их и использовали в этом качестве. Они рыли оросительные каналы, строили дворцы и обслуживали царские имения. Но не затем царь уводил в свою столицу самых успешных и искусных жителей покорённой Иудеи. Ибо не только великим полководцем был он, но и мудрым правителем. И не рабов видел он в этих пленниках, а талантливых мастеров и организаторов, способных привести его империю к процветанию. Поэтому постепенно им стали возвращать личную свободу.

И развернулись иудеи во всю мощь своих дарований. Кто преуспел в торговле, кто стал богатым землевладельцем, а кто и занял высокий государственный пост. Были и люди попроще, которые добились материального достатка, занимаясь овощеводством, или скотоводством. Навуходоносор не ошибся в своих расчётах. Их деятельность способствовала небывалому обогащению и расцвету Ново-Вавилонской державы.

Но не только, и даже не столько материальным благополучием были озабочены иудеи в Вавилоне. Они тосковали по Родине и мечтали о возвращении в Иерусалим. А Храмы, построенные в их душах, побуждали к действию. И под руководством Иезекииля развернули иудеи в Вавилоне беспрецедентное духовное творчество. Всего за несколько десятилетий они создали первые письменные тексты «Священного писания», послужившие основой будущих великих книг, Торы и Библии. И были разработаны этические правила, ставшие краеугольным камнем этики и юриспруденции формирующегося человеческого общества. «Душа согрешающего, она умрёт; сын не понесёт вины отца, и отец не понесёт вины сына; правда праведного при нём и остаётся, и беззаконие беззаконного при нём и остаётся». (Иезекииль 18:20). Так великий пророк сформулировал этический принцип личной ответственности человека за свои поступки. В те же времена появились в Вавилоне молельные дома, где в отсутствие храма иудеи собирались для богослужений и молитв. Они и стали первыми прообразами будущих синагог, церквей и мечетей.

В этой новой жизни нашли своё место и знакомые нам несчастные изгнанники из Иерусалима. Больше всех преуспел Шмуэль Гвир, бывший Иерусалимский богач. Он занялся международной торговлей и стал финансовым магнатом. Только теперь он ревностно соблюдал Господни заповеди, не обманывал вдов и сирот и большую часть своих прибылей тратил на нужды еврейской общины. Он женился на красавице Ривке, вдове Иерусалимского башмачника, и детей своих они воспитывали в духе ревностного поклонения Всевышнему.

А подросток Одед под руководством Реувена овладел каллиграфией иврита и стал квалифицированным сойфером. Реувен оказался прав относительно будущей востребованности этой профессии. Оба они вскоре после прибытия в Вавилон были приглашены помощником Иезекииля для работы над первыми письменными текстами Священного писания. Мастера каллиграфии иврита высоко ценились, и иудейская община Вавилона была достаточно богатой, чтобы щедро оплачивать их труд. Так что Одед хорошо зарабатывал. И он решил жениться. Его избранницей стала Смадар, та самая девушка, которая шагала рядом с ним в колонне пленников. Они оба были преданными почитателями Всевышнего и мечтали о возвращении в Иерусалим.

Можно только поражаться обилию нетленных духовных ценностей, созданных в Вавилоне лишь за несколько десятилетий небольшой группой ещё недавно бесправных инородцев, в то время как вклад остальной части гигантского древнего мегаполиса в сокровищницу мировой культуры едва заметен. И подобная ситуация в последующем неоднократно повторялась. Иные города и целые страны сходили с исторической арены, не оставляя после себя практически никакого идейно-культурного багажа, значимого для потомков. Давно уже нет ни великого полководца Навуходоносора, ни его Ново-Вавилонской империи, ни её роскошной столицы. И нашим современникам в двадцать первом веке, не считая узкого круга учёных историков, кое-что известно о них лишь из Библии, написанной их иудейскими пленниками. А знания о жизни этих пленников сохранились в благодарной памяти поколений. До сих пор в синагогах и христианских церквах всего мира поют о них псалом, сочинённый древним еврейским поэтом (Псалтырь, 136):

При реках Вавилона,

Там сидели мы и плакали,

Когда вспоминали о Сионе;

Там пленившие нас

Требовали от нас слов песен,

И притеснители наши – веселья:

«Пропойте нам из песен сионских».

Но как нам петь песнь Господню

На земле чужой?

Если я забуду тебя, Иерусалим,

Забудь меня, десница моя,

Прилипни язык мой к гортани моей,

Если не буду помнить тебя,

Если не поставлю Иерусалим

Во главе веселия моего.