Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: РассказАвтор: Светлана Мельникова
Объем: 30119 [ символов ]
Нерушимая клятва
Это были их последние учения. Три друга заканчивали Высшее Военное училище тыла, находящееся в Нижнем Новгороде. 1990 год. 5 рота.
Славик Дровкин, Андрей Мелков, Валера Чижов. Судьбой трое друзей были связаны как бы изначально. Все трое были родом из Белоруссии, все трое после третьего курса переженились в одно лето. Валера, правда, жил в Минске, а вот Слава и Андрей — в Бобруйске. Спокойный такой городок. Тихо там, уютно, чисто. Яблоньки растут во дворах. Жена Андрея жила в Нижнем Новгороде, жена Славы — в Минске, жена Валеры — тоже в Минске.
Характеры у друзей были на редкость разные. Наверное, этим разным и дополняли одно целое: дружбу.
Слава был самым высоким из друзей, можно даже сказать, высоченным. Где-то под два метра и плотного телосложения. Он всё время хотел кушать: было ли то утро, день или вечер. Родители Славы были военными медиками (хирургами). Они работали вместе в военном гарнизоне близ Бобруйска. И всегда своему единственному сыну готовили здоровое и сбалансированное питание: в рационе ежедневно присутствовали и белки, и жиры, и углеводы, и витамины. Всё готовили в той суточной потребности, в которой нуждался подрастающий организм. В училище так разнообразно, конечно же, не кормили. И Слава в увольнениях был завсегдатаем близлежащих к училищу магазинов. Особенно был неравнодушен к молочным отделам. Даже жену Андрея подпряг: она ему почти каждый вечер покупала литровую бутылку молока и пол литровую кефира. Андрея, как женатого курсанта, после учёбы каждый вечер отпускали домой, а утром он увозил Славке «молочный рай» в училище. Глаза у Славы были огромные и зелёные. Его любимой песней была песня Михаила Боярского «Зеленоглазое такси». Широкоплечий и добродушный, спокойный такой курсант.
Валерка был завсегдатай всяческих веселушек. Где в училище хохот до коликов в животах? Можно не сомневаться: в 5 роте. Там ведь Чижов. Никогда не унывающий характер, сплачивал вокруг себя всех: и командиров, и учителей, и сокурсников. Среднего роста, коренастый и плотный. Ямочки на щеках появлялись при улыбке. А так как улыбался он часто, то и ямочки с лица почти не сходили. Не смотря ни на какие трудности, он всегда был в хорошем расположении духа. Оптимист от бога, смельчак и непоседа.
Андрей слыл красавцем. Чернобровый и кареглазый, чем-то походил на цыгана. Улыбался тоже часто, и тоже ямочки на лице были. Фигура классическая и несколько атлетическая. Мужская стройность в фигуре и благородство в чертах лица. Такое благородство было присуще Атосу из «Трёх мушкетёров» (пардон, Вениамину Смехову). Густые, чёрные и длинные ресницы очень изящно обрамляли глаза. На характер, правда, был несколько замкнутым. В нём чувствовалась порода, если так можно сказать про человека.
 
Итак, скоро — расставание. Четыре года вместе, а теперь раскидают по гарнизонам: кого — куда.
Десять километров их рота бежала до деревни Кошки бегом. Там их ждал обед в поле с полевой кухни, стрельбы, гранатометание. Спать предстояло в палатках.
После всех воинских повинностей друзья, лёжа на матрасах, и отмахиваясь от назойливых и вездесущих комаров, придвинулись к друг другу поближе. Они стали шептаться. Сначала негромко, а потом всё громче и громче. Они рассуждали о том, как же сложится их дальнейшая жизнь через несколько месяцев.
Одно омрачало радость окончания училища: расставание.
— Друзья, — шёпотом предложил Слава, — а давайте в знак нерушимости и серьёзности нашей дружбы, поклянёмся на крови.
— Это как? — поморщился Андрей. — И, зачем?
— Точно-точно, — заулыбался Валера, — давайте! Это, Андрей, будет знаком того, что мы, даже спустя годы и десятилетия, до самой смерти, будем помнить друг друга. И по первому зову, не дай бог беда какая, примчимся к друг другу на помощь.
— Верно, — зажегся Андрей, — бывает, что родные знаться не хотят. То гордость треклятая, то ненависть какая-то… А мы будем дружить вечно.
— Как это, вечно? — не понял Слава.
— Если мы будем друг за друга стоять здесь на земле, значит бог не разлучит нас и там, на небе.
— Слава, — Валерий подвинулся к нему поближе, — нож гони…. У тебя он с тоненьким лезвием и острый.
— Я надеюсь, что большого кровопролития не будет? — поинтересовался Андрей. — А кстати, нет ли у нас спирта?
— На кой он тебе? — спросил Валера.
— Так, ранки протереть…
— Тьфу ты — ну ты… Я думал — клятву обмыть.
— Не помешало бы.
И друзья, накрывшись плащом, под лучом света от маленького фонарика, поранили каждый себе пальцы. Потом они их торжественно соединили. Клятву держал Валера.
— Клянёмся…
— Клянёмся, — вторили ему Слава и Андрей.
— … Не смотря ни на какие обстоятельства в жизни, если понадобится, прийти к друг другу на помощь: будь то помощь духовная или материальная. Материя — это лишь прах. Будем ценить дружбу выше праха.
— Клянёмся!
— … Будем настоящими братьями по крови. По отношению друг к другу и к нашим семьям будем добрыми и порядочными. Будем дружить в горе и в радости, в довольстве и в бедности.
— Клянёмся!!!
— Парни! Вы спать будете сегодня?! — за возмущался Егор Коновалов. — Бубонят и бубонят. За день что ли не наговорились? Завтра подъём в шесть утра. Дайте поспать-то хоть. Комары вон заели, вы ещё тут…
Друзья замолчали. Но торжественность от церемонии не прошла так быстро после клятвы на крови. Они потихонечку выглянули из палатки и у всех троих взгляды устремились на небо.
Сколько там было звёзд! Какая жёлтая и огромная луна светила с высоты. Созвездие Большой медведицы вырисовывалось особенно отчётливо. Друзья смотрели на эту вечную бесконечность и молчали. Этим молчанием они тоже скрепляли свою клятву.
 
Распределение произошло в конце лета. Все трое были назначены начальниками продовольственных служб полков. Валера попал в Германию. Слава — в Минск, а Андрей, аж на Дальний Восток в посёлок Смоляниново Шкотовского района.
Судьба раскидала друзей друг от друга. Потом у каждого началась на новом месте семейная жизнь и первая военная карьера.
Компьютеров ещё не было, сотовых телефонов тоже. Общаться друг с другом друзьям было не так уж и легко. Одно было известно: у Валеры родилась дочка, у Славы — тоже, а у Андрея — два пацана.
 
О трагической смерти Валеры узнали не сразу. Только через десять лет после окончания училища. Собирались бывшие выпускники 1990 года 5 роты возле своего любимого тылового училища в Нижнем Новгороде. Из целой роты в город из разных мест прибыли лишь двадцать пять человек.
Андрей из своей троицы был один. Узнал за столом о том, что Валерка погиб в ДТП. Из Германии он уехал после распада ГДР. Стал работать в родном Минске. Однажды мчался домой с работы по шоссе, и вдруг на него вылетел «КамАЗ» с пьяным водителем за рулём…
Андрей вздохнул, потом потихонечку покинул стол, вышел на улицу. Руки полезли в карман за пачкой сигарет. Затянулся, и вдруг слёзы хлынули из глаз. Они катились и катились по лицу, капали на сигарету, на парадную рубашку. Инстинктивно Андрей ждал этой встречи с друзьями уже давно. Ждал, представлял, как обнимется с ними, увидит знакомые до боли улыбки. Посмотрит фотографии деток, покажет фотки своих мальчишек. А тут… пусто на душе вдруг стало. Ненастно.
Вышел однокурсник Виктор, тоже покурить. Увидев слёзы на глазах Андрея, сразу всё понял.
— Ты что — не знал о Валерке?
— Нет. То открытки от него приходили, то письма. А тут столько лет — ничего. Я и жене писал — не отвечает. И Славке, он всё-таки поближе к Валере живёт. Тоже — тишина.
— А, вот Никита сейчас про Славку рассказывал… Кто-то его видел… Ты ничего и не слышал, что ли про него?
— Нет, — приготовился ко второму удару Андрей.
— Ты, главное, не волнуйся…
— Ну!.. Не тяни.
— Я знаю, что он — твой друг, лучший друг. Да, слабохарактерным оказался…
— Ты бы не хаял Славку…
— Да, не в обиду… Просто, правда — есть правда. Её не скроешь.
— Да, расскажешь ты, что случилось, наконец! — не выдержал Андрей и повысил тон.
— В общем, он как начальник продовольственной службы, выехал за продуктами в Могилёв. Взял с собой несколько солдатиков, чтобы помогли продукты грузить. Они сидели наверху в грузовике. А Слава сел в кабину, а должен был быть с солдатами, как старший по званию. Ну, тут авария… В общем: один солдат погиб. А обвинили в этом Славку. Он по званию был самый старший в машине на тот момент. Ну, и на суде пять лет тюрьмы ему припаяли.
— А Наташка?
— Жена — то. Да, вот ведь верная поговорка: «Не верь жене и тормозам». Ни писем ему в тюрьму не писала, ни приехала ни разу. На развод подала и за другого очень скоро выскочила замуж.
— Ничего себе! Наташка!? Поверить не могу. Ведь она его так любила.
— Любила — любила, да разлюбила. А у Славки, пока он сидел, обои родители умерли. И остался он на всём белом свете один — одинёшенек. Говорят, по Валерке и тебе сильно тосковал. Тебе письма слал на Дальний Восток — тишина.
— Так я же уволился уж давно с воинской службы. В Нижнем сколько лет живу.
— Вот такие, брат, дела.
— Так, а он там же в Бобруйске живёт?
— Да.
— Эх, — с горечью произнёс Андрей. — Я не знал. Знал бы, сто процентов заехал. Я же звонил по телефону ему по — городскому. Не отвечал. В отпуске же был в том году. Да у меня с завтрашнего дня отпуск. Наверное, соберусь в Белоруссию. Обязательно увижу его в этот раз.
— Только плохи у него дела, Андрюх.
— Что?! Болен что ли?
— Пьёт он. Как с тюрьмы пришёл — не просыхает. Нет более того Славки, нет. Есть алкоголик и дебошир.
— Не смей так о нём!
— Не обижайся, Андрей. Что мне рассказали о нём, то я тебе и поведал. Жизнь… Пойдём… по чуть-чуть… Валерку помянем…
 
После всего услышанного, естественно, у Андрея дальнейшая встреча с однокурсниками прошла, как во сне. Домой приехал — всё рассказал жене. Та — заплакала. Шутка ли, такие парни хорошие. Все года, что Андрей в училище учился, общались.
Ночью Андрею приснился Валерка. Лицо плохо было видно. Только чувствовал Андрей, что улыбается он. А ещё услышал голос его: «Славке помоги, друг!»
Проснулся среди ночи Андрей. И вдруг лихорадочно стал собирать небольшой чемодан. А в ушах зазвучала их клятва на крови: «И в горе, и в радости» … «И в горе, и в радости» …
— Ты что? — спросила жена.
— Отпуск у меня с сегодняшнего дня. Ехать мне нужно… Другу помочь. Пропадёт он…
— А как же я? А дети?!
— Я же приеду. Я только на две недельки. Ну, пойми меня, родная.
— Ладно, — вздохнула жена, — поезжай. С детьми я справлюсь.
— Я же знал, любимая, что ты — поймёшь. Нет у него никого больше, кроме меня: ни жены, ни родителей, ни Валерки. Один он остался. Пропадёт. Я ему должен помочь. Я отпускные вчера получил, возьми вот. — Андрей протянул жене деньги. — Тут должно хватить до моего приезда.
— Дай бог, чтобы ты ему помог, — тихонько сказала жена Андрея, перекрестив его. — И осторожней, пожалуйста, я буду очень волноваться за тебя.
 
Андрей приехал на поезде в Могилёв. От Могилёва до Бобруйска добирался на автобусе. Дорогу перенёс легко. Планов особенных не строил, думал: как пойдёт, так пойдёт. Переживал по дороге сильно за друзей, за жену. Жаль было, что одну оставил с двумя детьми. Трёх пачек сигарет на дорогу ему не хватило, покупал четвёртую.
 
И вот он — родной Бобруйск. Домой приехал неожиданно, мать даже растерялась. Только покормила с дороги сына, а он — бежать.
— Куда, Андрейчик, мой соловейчик? — только и спросила она.
— К Славке.
 
По Бобруйску шёл пешком. Не хотелось ехать ни на автобусе, ни на троллейбусе. Да он и небольшой городок. Пешком — это как прогулка. Проходя мимо памятника Бобру, погладил его по соломе, имитирующей мех. Как и много лет назад, Бобёр лежал на земле на спине, поджав лапки, и глядя в небо. Размерами бобёр был огромен! Сделан он был из соломы и дерева. Его в Бобруйске называли сытым бобром. Наверное, символизировал сытую жизнь жителей города. Хотя в годы Великой Отечественной войны, она была не очень-то и сытной. Город был захвачен немцами. Они даже в таком маленьком городке умудрились сделать из крепости концлагерь и уничтожить всех евреев. Спустя много лет после победы город славится своими доброжелательными и спокойными людьми.
 
Наконец, Андрей подошёл к той самой улице, на которой жил Слава. Поднялся по ступенькам в подъезде на пятый этаж. Пока шёл вспоминал случай, как Славка с друзьями, ещё будучи учащимся школы, гулял по крыше какой-то пятиэтажки. Потом к краю подошёл… История умалчивает, как он упал вниз. Или подскользнулся, или пошатнулся … Только счастливчиком Славик оказался. Он прыгнул вниз на обе ноги. И в шоке пошёл домой, не чувствуя, как сильно болят ноги и колени, как ноет позвоночник. Родители, узнав от сына о происшествии, тут же отправили его в больницу на обследование. Оказывается, Славик шёл до дома уже на переломанных ногах. Шок. Хотите — верьте, хотите — нет. Но факт налицо. Такое было на самом деле.
Входная дверь у Славуни была вся поцарапанная, звонок отсутствовал по какой-то причине, даже ручки дверной на положенном месте не было. Разве так было, когда были живы Славины родители? Андрей вздохнул и начал стучать в дверь кулаками. Стучал долго до остервенения. На шум вышел сосед.
— О! Собутыльника ищешь? Шлындает где-нибудь, проклятый, на опохмелку ищет.
— А, во сколько его дома-то можно застать?
— Вечером заходи, всегда найдёшь обормота этого, ни дна ему бы, ни покрышки! Только учти: пить с ним будешь, крики терпеть не будем, вызовем кого следует. Хватит! Надоело! Да ты, видать, не алкаш, — поглядев на Андрея повнимательнее, обронил сосед Славы. — Пропадает человек. Хороший ведь мужик был. А родители какие светлые были… Э-э-эх! — махнул рукой дед и пошёл по своим делам.
Андрей вышел из подъезда и сел на скамеечку. Стал ждать друга.
Славка явился лишь к десяти часам вечера. Андрей узнавал и не узнавал его. Такой же высоченный, только худой и бледный. Волосы сильно потемнели. Лицо опухшее и пропитое. Глаза немного выцвели и стали, к ужасу Андрея, какими-то безразличными. Одет он был в поношенные джинсы и в серую, грязную футболку. Расхлябанные туфли говорили сами за себя.
Слава был пьян и прошёл мимо сидящего на скамейке Андрея, даже не удосужившись поглядеть на него. Андрей поднялся со скамейки и окликнул друга по имени.
— Слава! Ты?
— Вот это да! — Слава хотя и был пьян, но друга узнал. Удивился очень. — Андрюха, ты?
— Я. Узнал?
— Сразу узнал.
— А я к тебе.
— Ну, пойдём, раз пришёл. Честно говоря, я рад. Слушай, давай-ка сходим — ка, друг, за бутылочкой беленькой. А? И пойдём ко мне сразу отмечать встречу.
— Слав, может быть без беленькой как-нибудь обойдёмся.
— Нет. Без неё, родимой, не получится у нас разговора, наверное.
— Слава! — Андрей подошёл ближе к Славе и обнял его. — Я же твой друг. Я приехал к тебе. Я хочу тебе помочь.
— Ну, пошли — пошли. Давно ты у меня не был. Сто лет почти. Только не обессудь. Угостить шибко не чем.
— Ты не работаешь? — спросил Андрей.
— Нет. Я же кто? Я — тюремщик, я — брошенный муж, я — убийца солдата, я — алкаш, я — преданный отец… Продолжать? И это — всё я. Я — Славка Дровкин. Дочка, слышишь, Андрей? Единственное существо для меня родное, меня видеть не хочет и слышать меня не хочет. Единственное, чего я хочу — это умереть. Но — не могу так сразу. Вот постепенно и лишаю себя жизни. Я никому не нужен.
— Так брось пить. Посмотри на себя. Кому ты нужен в таком состоянии?
— Может я в таком состоянии самый чистый духовно человек? Я в таком состоянии с душой своей разговариваю, а она не может быть грязной.
— Славуня, я тебе обещаю, что завтра приведу тебя в порядок, и мы съездим в Минск к твоей доченьке. Ты поговоришь с ней и возьмёшься за дело. Почему она тебя видеть не хочет? Это тебе так Наташа сказала? Не дочка же?
— Да, Наташка. Дочь она даже не позвала, когда я приехал повидаться. Нет, Андрей, я — конченный человек. Я никому не нужен, а значит, и мне не нужен никто.
— Ты… — Андрей снова обнял Славу. — Ты нужен мне.
И вдруг в Славиных глазах промелькнуло что-то далеко знакомое с тех ещё курсантских лет, как будто зажглась в них какая-то искорка и осветила наконец-то потухший взгляд.
В дверь кто-то сильно забарабанил.
— Я открою, — сказал Андрей.
На пороге выросла фигура обросшего человека. Тот хриплым и пьяным голосом стал звать Славку.
— Слышь, Славку позови. Я бухло принёс.
— Ну, как принёс, так и обратно отнесёшь. Так что иди со своей бутылью обратно к себе домой, — сказал Андрей и начал потихонечку выставлять непрошеного гостя из прихожей за дверь.
— Слышь, ты чего, козёл?! Где Славка?!
— Пошли вон отсюда.
— Да, я тебе сейчас морду разукрашу!
Выскочил Слава.
— Андрюх, это — Колян. Мы сейчас выпьем по чуть-чуть, да уйдёт он.
— Нет, Слав, я с ним пить не буду, и с тобой, извини, тоже. Причём, тебе уже хватит. Ты и так не очень-то и трезв.
— Ладно, Андрей. Я бы не хотел тебя обидеть, но с Коляном так нельзя.
Слава выскочил за Коляном, что-то громко начал ему объяснять. Тот ругался. Затем, забежал на минуточку за солёным огурцом, и вернулся через пятнадцать минут.
До ночи разговаривали друг с другом. Андрей позвонил матери от соседей и сообщил, что придёт домой лишь завтра и со Славой. Друзья вспомнили училище, клятву, Валеру. У Славы душа болела за того солдатика, что погиб. О жене печалился тоже, о родителях.
Андрей между делом варил картошку, так как в холодильнике у Славы было несколько пустовато. Ещё раньше по пути, перед приходом к другу, он заходил в магазин и купил там курицу с хлебом. Так что бульон из мяса птицы был в самый раз.
— Меня скоро выселят отсюда, Андрюх.
Оказалось, за квартиру уже не плачено полгода. Андрей собрал все Славкины жировки и обещал их завтра же оплатить. На протест друга ответил, что он даёт ему как бы деньги в долг и, что он должен вернуть долг после того, как на ноги встанет.
Слава вдруг подошёл к Андрею вплотную.
— Слушай, друг. Ты и вправду считаешь, что я встану на ноги? Что я смогу после всего того, что я пережил жить так, как будто ничего не произошло? Ты тешишь себя какой-то иллюзией. Я… не смогу… Я не смогу… — И Слава вдруг расплакался как ребёнок, он опустился на пол на колени, пригнул голову и, положив её на грязный табурет, зарыдал. Андрею тоже захотелось прослезиться, но он сдержал свои эмоции.
— Плачь, Славка, плачь. Ещё не всё потеряно, если ты не разучился плакать. Слёзы душу омывают. Плачь, друг, плачь. Ты, наверное, за все эти годы, что были не самыми везучими в твоей жизни, ни разу не плакал. Так нельзя. Лучше плакать, чем пить.
Бульон сварился. Андрей налил его в тарелку для друга. В одну — единственную целую тарелку на кухне. Поднял Славу и посадил на табурет, развернул к столу и начал кормить с ложечки, как маленького. Тот сначала отказывался есть и махал руками, но Андрей был упрямым человеком, и Слава, в конце концов, покорился и проглотил весь бульон. Заваривал чай он уже сам. Пили обжигающую жидкость и разговаривали о том — о сём.
Потом Слава показал фотографии. Кстати, он их сохранил все. И из училища военного, и свадебные, и родительские. Он показывал на знакомых, родных и близких и говорил, говорил, говорил.
— А, где твоя бывшая теперь проживает, не знаешь?
— Да, у мужа нового. Вот дочка один единственный раз открытку мне с Новым годом прислала. Так и адрес узнал. Приехал раз, она не пустила. Вот даже и не знаю, как Наташка не углядела-то, что дочка папку поздравила с праздником?
Только в два часа ночи друзья пошли спать. Славка отключился быстро. Но храпеть стал громче, чем когда-то в училище. А Андрей всё не спал. Думал… Думал…
 
В девять утра он был уже на Бобруйском рынке. На взгляд у Славки пятидесятый размер. Купил на глаз ему джинсы, кроссовки, футболку. На выходе с рынка увидел машинку для стрижки электрическую. Купил. Заодно взял одеколон тройной, пригодится после стрижки. Пулей прилетел обратно, не забыв купить другу его любимое молоко.
Славка уже проснулся и намеревался уйти из дома, но не успел. Андрей с уговорами и просьбами подстриг его, заставил помыться, одеть новые вещи. Потом покормил и по одеколонил. Славка стал просить на опохмелку, но в ответ получил стакан молока. Попытался ещё попросить — опять получил стакан молока. В третий раз просить не стал, молока больше не хотелось. В новых вещах чувствовал себя несколько неловко, но Андрей всячески подбадривал его. Вывел на улицу, прихватив все счета по уплате за квартиру. Отстояли вместе очередь на почте. Андрей выложил достаточно-таки крупную сумму денег оператору. Он знал точно: жене такой перерасход денежных средств явно не понравится. Но поделать с собой ничего не мог. Слава даже растерялся, он не знал, как и благодарить Андрея.
— Заработаешь — отдашь. Знай теперь: ты мой должник, — отвечал так на его благодарности Андрей, — и знай ещё и то, что у меня семья, а в ней двое детей. Помочь мне тоже некому. Мама у меня старенькая, сам знаешь. Потом там в России совсем другие расценки. Так ты, пожалуйста, устройся на работу.
— Кто же меня и куда возьмёт?
— Кем ты в данный момент можешь работать?
— Да, хоть дворником.
— Нет, — отрезал Андрей, — дворником тебе нельзя. Найдут тебя быстро собутыльники твои. Вот и будете на свежем воздухе, так сказать, культурно отдыхать. Я тебя сейчас домой приведу. Посиди немножко с мамой моей, поговори с ней о том — о сём. Она тебя покормит, только чур, выпивку у неё не выпрашивать. Обещаешь? — строго посмотрел на друга Андрей. Тот отвёл взгляд в сторону.
— Ладно. Обещаю.
— Вот и чудненько.
— А ты куда пойдёшь?
— А я с Палычем, соседом нашим, поговорю насчёт тебя. Может, он тебя на склад возьмёт. Он начальником на заводе тракторных деталей и агрегатов работает. Будешь по накладным запчасти выдавать. Он меня вчера увидел, как я только приехал, подошёл и предложил работу. Думал может, что я насовсем к матери приехал. Не подведёшь?
— Не знаю я, Андрюх.
— Не подведёшь?!!! Борись же, родненький. Борись сам с собой. Пересиль себя. Борись за будущую жизнь, за дочку и за нашу с тобой дружбу, за нашу с тобой клятву. Со мной, не дай бог, чего, кто мне поможет? У меня кроме тебя нет друзей больше на свете. Чтя память о Валере, обещай, что не сдашься, и бросишь пить это дерьмо сорокаградусное! Ну?!
— Обещаю!
— Ещё раз, — не поверил своим ушам Андрей.
— Обещаю!!
— Ещё повтори! Повтори, пожалуйста.
— Обещаю!!!
И вдруг у обоих из уст в один миг вылетело: «… и в горе, и в радости. Не смотря ни на какие обстоятельства прийти друг другу на помощь».
— Спасибо, брат, — Слава не заплакал. Он вдруг стал твёрдым и великодушным, таким же, каким был и раньше в училище.
— Ты нужен мне. Понимаешь? Мне! И помоги, пожалуйста, если что моей маме. Я уеду и буду знать, что она под надёжным прикрытием. Хорошо?
— Хорошо. Обещаю.
 
Андрей привёл Славу домой. Мать всплеснула руками, увидев однокурсника сына. Как давно она его уже не видела. Сразу же повела его мыть руки в ванную, а затем — в кухню. Журила его, как маленького, за то, что не приходил к ней.
— А ты куда? — спросила она сына.
— Мам, у меня дела. Я скоро. Я тебя очень прошу, отвлеки Славика от плохих мыслей. Ты же умеешь, мам.
— Так сам бы тоже покушал, — забеспокоилась она.
— Некогда, — сказал Андрей и выскочил за дверь.
Палыч, к счастью, оказался дома. Увидев Андрея, обрадовался. Тот ему коротко, но ясно объяснил причину своего прихода. Не скрыл того, что Слава сидел; не скрыл того, что пил. Увидел, как Палыч засомневался в решении дать должность такому другу. Но Андрей его всё-таки убедил и уговорил принять Славу на работу. Это оказалось сложным делом. Естественно, что Палыч не хотел рисковать, но и отказать выросшему на его глазах Андрею тоже не мог. Договорились о том, что Андрей в течении недели будет сам лично контролировать Славу. То есть ходить на работу он будет с ним лично. От звонка и до звонка будет вести непрерывное слежение за трудовой деятельностью друга и поможет ему, если тот в чём — либо затруднится. Причём, это было ещё не всё. Славу он брал на работу с испытательным сроком 2 месяца. Андрей был рад и этому. В общем, в конце разговора мужчины хлопнули друг друга по рукам. Андрей сбегал до магазина и купил Палычу бутылочку хорошего пятизвёздочного коньяка. На том и расстались до завтра.
Андрей устал. Он боролся за друга так, как мог. Но он устал. Так хотелось поспать, ни о чём ни думать, но… Он ещё сделал для Славы не всё. Он зашёл домой. С кухни услышал разговор мамы и Славы. А ещё унюхал знакомый запах жареных драников. В России за всё время жена готовила их всего один раз. Зашёл, поел. Сообщил Славе о том, что с завтрашнего дня он будет работать. Тот обрадовался, заулыбался. Как Андрей любил, когда Славка улыбался.
— Мы сейчас уезжаем, мам.
— Куда?
— В Минск.
— Зачем?
— К дочери Славика съездим. Верно, Славунь?
Слава растерялся. Поблагодарил за вкусное угощение маму Андрея, и пошёл обуваться.
— Я не поеду, Андрей, — сказал Слава, когда Лариса Фёдоровна на минутку отлучилась из прихожей.
— Ну, я прошу тебя, — пытался уговорить его Андрей. — Я по поводу работы твоей сейчас договорился с Антоном Павловичем. Так сказать, всё «перетёр». Завтра ты выходишь на склад автозапчастей. Поработаешь кладовщиком… Поработаешь хорошо. Я за тебя поручился. Понял? Не подведи меня, очень прошу. Если в дальнейшем к тебе претензий не будет, станешь мастером по смене, а потом заместителем начальника цеха. Через год у них Фролов, теперешний заместитель начальника цеха, уезжает на Украину, насовсем. Так что — перспектива полная.
— Ух, ты! — впервые по-настоящему обрадовался Славик. — Ничего себе!
— Не «ничего себе», а «вот это да» нужно говорить. Да, и ещё. Ремонтом тебе нужно дома заняться. Сделаем? Я тебе обои, краски, линолеум всё подгоню. В строительном магазине всё есть. Я забегал сегодня на минутку после разговора с Палычем. Завтра, после работы и скупимся. Лады?
— Я же, друг, с тобой не расплачусь, — серьёзно сказал Слава, блеснув своими зелёными глазами. Спасибо за то, что мне поверил. Я оправдаю твоё доверие. Я тебе благодарен за всё, понимаешь, за всё.
Эти слова Славы были самыми дорогими для Андрея за всё время общения друзей.
— Расплатишься. Заработаешь и расплатишься. Ты теперь будешь много у нас получать. Главное — не пей. Я хочу жить и знать, что единственный мой друг — не слабовольный пьяница, а человек с сильной волей, с железными нервами и с доброй душой. Вот тогда я буду жить спокойно.
— Да, ты будешь жить спокойно. Я больше не подведу тебя.
— Поклянись доброй памятью о Валерке.
— Клянусь.
И друзья обнялись. Крепко и по-братски.
 
И вот Андрей уже едет из Бобруйска домой к жене и детям. На душе у него спокойно и легко. Он лежит на второй полке в купе и все события, произошедшие в Бобруйске, мысленно прокручивает в голове.
В Минск они съездили. Славик долго стоял возле двери у квартиры, где теперь жила его доченька. Кнопку звонка так и не смог нажать, нажал Андрей. Алинка открыла дверь. В свои 12 лет она так была похожа на отца, что Андрей от удивления аж рот открыл. Такие же раскосые, зелёные глаза. Высокая и статная девочка. Папу она узнала сразу. Очень обрадовалась. Обещала приехать к нему в Бобруйск и попросила, чтобы он приехал к ней перед Новым годом. Наташи, бывшей жены Славика, дома не было, поэтому встреча прошла без всяких эмоциональных срывов, без упрёков и истерик. Алинка рассказала, что писать отцу не разрешала мама. Дозвонится до Бобруйска она не могла, ведь у Славуни телефон был отключен за неуплату. Оказалось, что один раз девочка даже приезжала к отцу, но дома никого не было. Она ждала целый час у подъезда и уехала обратно в Минск. Больше ждать не могла, так как скрыла эту поездку от мамы и отчима. Теперь же она твёрдо обещала писать.
Славик расцвёл. Наконец-то от расправил свои плечи и высоко поднял голову. В глаза появилась уверенность в себе.
Тяжко далось посещение кладбища в Минске. Однокурсники ещё при встрече в тыловом училище сообщили Андрею, на каком кладбище похоронен их друг. Искали его долго. Но нашли. Только здесь по-настоящему пришло понимание того, что Валерка ушёл в вечность. Оба плакали и курили. Разговаривали с Валерой, как с живым. Вообщем, тяжело было.
Слава неделю у Палыча отработал хорошо. Правда, сначала несколько путался с накладными. Все данные ведь нужно было теперь в компьютер заносить. Но за неделю он как-то очень быстро освоился. Да ещё тут одна незамужняя сотрудница начала новичку знаки внимания оказывать. Надежда, так её звали, приносила Славе пирожки и котлетки. Тот благодарил, сначала стеснялся есть, говорил, что только попробует. Потом ел и нахваливал. Потом в шутку целовал Надежду в щёчку. Та краснела и отбегала в сторону. В начале второй недели Андрей не пошёл со Славой на работу. Но решил проверить друга. На скамейке у проходной сидел и ждал, когда он выйдет после окончания смены.
И увидел. Из проходной вышел Славик под ручку с Надеждой. Они шли счастливые оба и улыбались. Они в том момент никого конечно же вокруг себя не видели, только друг друга. Поэтому и Андрея не заметили, прошли мимо. Андрей не стал окликать их. Просто смотрел в след и радовался.
Славик опять стал самостоятельным, а главное — счастливым. Дочка звонила ему по телефону почти каждый день, да и Надежда стала объявляться в гостях. И лишь, когда она осталась со Славуней до утра, Андрей пошёл домой. Впервые со времени своего приезда в Бобруйск, он спал не в одной квартире со своим другом. Надежда оказалась хорошей женщиной. Она была хозяйственной и умной, не истеричкой и не злой женщиной. У неё была пятилетняя дочка, а муж — погиб. Славка наконец-то понял, что опять влюбился. А Андрей понял, что он спас друга.
Спокойный и счастливый он возвращался к семье, предварительно взяв со Славы обещание, что он с Надеждой на следующее лето обязательно приедет к нему в гости.
Андрей смотрел в окно и улыбался. В его положении улыбаться не было резона: он ведь остался почти без денег. Жена, конечно же, дома не похвалит за это, вполне возможно, что и поругает. И её можно будет понять, всё-таки двое детей. Но и она должна будет понять то, что Андрей не мог поступить по — иному. Он — человек чести. Он сдержал клятву. Клятву, не зафиксированную официально, и, может быть, ничего не значимую для кого-то другого, но для него — самую главную клятву в жизни. А значит есть на свете дружба, есть честь и есть отвага, есть любовь и верность, преданность и самопожертвование во имя высокой идеи. А это, друзья мои читатели, далеко не шутка.
Дата публикации: 01.05.2014 17:54
Предыдущее: Пришёл солдат с фронтаСледующее: Царь и поэт

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта