Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: Очерки, эссеАвтор: Михаил Лезинский
Объем: 20561 [ символов ]
Фронтовой шофёр Леонида Ильича
Давным-давно, примерно в годы семидесятые, в центральной газете "Правда" появилась небольшая информация. (Проверил сам себя! "Правда", 8 мая 1976 года!) В коротких строчках сообщалось: личный фронтовой шофёр Брежнева Алексей Репенько лечил в Москве простреленные ноги и в данный момент выехал на свою родину - в Балаклаву. Балаклава - это район Севастополя.
"Правда" в это время была главной газетой ЦК КПСС. И эта заметулька-крохотулька наделала шороху: была немедленно прочитана в обкоме, горкоме, и... завертелось колесо.
Но особенную прыть проявил редактор городской газеты "Слава Севастополя" Григорий Староверов. Он тотчас вызвал меня и сказал твёрдо:
- Воткнём фитиль "Крымской правде"! Напечатаем о Репенько очерк. И ты его напишешь!..
Дело в том, что в газете я тогда не работал, а трудился дежурным электриком в одном из ЖЭКов - жилищно-эксплуатационных контор, - но являлся внештатным корреспондентом сразу двух газет - "Славы Севастополя" и "Крымской правды". И никакого желания вставлять фитиль конкурирующей газете у меня не было. Да и из "Крымской правды" мне позвонили раньше, 7 мая, хотя публикация-информация появилась в "Правде" 8-го. Здесь нет никаких хитростей: часть тиража "Правды" - крымская часть - печаталась с матриц в издательстве "Таврида", там же, где и "Крымская правда".
Я попытался было отказаться, но тут Григорий Староверов проявил твёрдость:
- Или ты завтра же сдаёшь свои двести пятьдесят строк, или... Ты меня знаешь!
Кого-кого, а Гришку Староверова я действительно знал: редкостная скотина! Помню, я легонько покритиковал его за что-то на летучке - он иногда и внештатных приглашал на редакционное обсуждение. Так он тут же, не сходя с места, позвонил в типографию и приказал, чтобы ему немедленно принесли "материал Лезинского, который идёт в очередной номер" - он его, дескать, посмотрит ещё раз. А это были "Автографы Короленко" - редкостная находка! Так они и не увидали свет в городской газете, а были напечатаны в "Крымской правде". И уже оттуда были перепечатаны толстыми столичными журналами "Вопросы литературы" и "Литературная учёба".
Нет, нет, сами автографы я не привёз в Израиль, а подарил их Одесскому литературному музею - городу, где я родился.
Так вот, о Гришке Староверове. Не боюсь повториться: редкостной скотиной он был. Почему был? Он и сейчас есть: работает в "Крымской правде" специальным корреспондентом по Севастополю. И правят его безбожно - Староверов так и не научился писать для газеты.
Да, я знал, что Староверов слов на ветер не бросает!
Я принёс ему требуемые "двести пятьдесят строк". Они тотчас пошли в газету. С ходу, с лёту! Редактор спешил "вогнать фитиль" "Крымской правде". И "вогнал" - в "Крымской" материал за моей же подписью появился двумя днями позже. Владимир Бобашинский - редактор "Крымской правды", - всё понимая - замечательный редактор был Бобашинский, редкостной души человек, мне и сейчас стыдно, когда я вспоминаю этот эпизод, - сказал мне тогда:
- Бог вам судья, Михаил Леонидович. Но если вы думаете, что я не буду вас печатать, то глубоко ошибаетесь...
И - печатал! Много печатал! А Староверов после этого моего очерка - я в "Крымской правде" назвал его "По дорогам трудным, фронтовым" - вставил фитиль мне: не печатал с год. А то, что друзья мои пропихивали тайно, шло или под псевдонимом, или вообще за чужими подписями.
Но вернёмся к очерку, который, сильно отлакированный мной и литправщиками, появился в печати. И сейчас я применю особый приём: приведу курсивом то, что было напечатано тогда. А нормальным шрифтом - свои сегодняшние комментарии.
 
Старшина мягко тронул Репенько за плечо:
- Проснись, сержант!
Репенько открыл один глаз, вторым он пытался досмотреть сон. Старшина виновато развёл руками:
- Знаю, устал... Но надо!
 
Мы сидим за "пьяным" столом. Алексей Репенько в малом подпитии. Любит он это дело! Даже без закуски. Занюхает стопку мануфактурою, то есть рукавом, и дымит цыгаркой, как твой паровоз.
- Паньмаешь, Леонидыч, взяли мы ящик с ромом... У кого, у кого! У немчуры! Ну, и поддали, как следует. Улавливаешь, Леонидыч, да ты пей, пей... Нет, ты выпей сначала, а потом и разговаривать будем! Вот и хорошо, это по-нашему... Шире шаг, шагай вперёд! Значит, надулись мы ромом... Я те доложу, Леонидыч, против нашей водяры ром не устоит. Значит, под утро дело было, старшина, запамятовал его фамилию, тычет мне сапёрной лопаткой под ребро:
- Вставай, пьянь несчастная!
Так мне обидно стало за эту "пьянь", так обидно, что я чуть не заплакал, - и верно, слезы появились у Алексея Репенько, когда он вспоминал этот эпизод из своей фронтовой жизни, - однако сдерживаюсь: против начальства идти, что против ветра ..... Ладно, говорю, надо - так надо...
 
Алексей Репенько знал, что такое на войне "надо"! "Надо" - и забудь, что ты не спал трое суток подряд, "надо" - и "шире шаг, шагай вперёд!"
"Шире шаг, шагай вперёд" - любимая поговорка сержанта Репенько. Иногда его и по фамилии не называли. Скажут "Шире шаг, шагай вперёд", и все знают: речь идёт о водителе машины ЗИС-5, которая возит документы политотдела 18-й армии.
Репенько вскочил, сна ни в одном глазу. Старшина невольно им залюбовался:
- Хороший ты, Алёшка, мужик!
- Точно! - не стал спорить с ним Репенько. - Я хоть и худой, но сильный...
 
- Пьянь она пьянь и есть! Глаза б мои на тебя не смотрели! Уйди с глаз долой!.. Э-э, нет, постой! На сегодня тебе особое задание будет, так что не вздумай опохмеляться, я тебя насквозь вижу и мысли знаю твои...
- Понимаешь, Леонидыч, у меня бутылка рому со вчерашнего заныкана. Правда, ночью я вставал по нужде и ополовинил её... Да ты, я гляжу, не пьёшь?! Пей! Иначе замолчу и... По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд... Леонидыч! Туды тебя растуды в тридцать три дивизии, а ну, держи стакан!
А ведь когда я ехал на встречу с Алексеем Репенько, меня предупреждали: не пей с ним.
Хорошо говорить: "Не пей", если трезвый он молчит, как партизан на допросе.
- Вот это по-нашему! Ты закусывай, закусывай, не гляди на меня. Я после первой не закусываю... Ах, это уже не первая? А я и после первой не закусываю! Значит... На чём мы остановились? Ага, значитца, так, старшина мне и говорит...
 
- Повезёшь генерала. Куда - скажет лично. "Виллис" ждёт...
У машины стояли генерал с адъютантом, и Репенько услышал слова:
- Еду один!
Адъютант пытался возражать, но генерал повторил:
- Поеду один! - и улыбнулся, заметив Репенько. - Он временно тебя и заменит!
Адъютант повернулся и ушёл. Репенько представился. Генерал протянул руку:
- Звать-то как?
- Алексеем.
- А меня Леонидом Ильичом.
- Это нам известно.
Генерал рассмеялся:
- Вам всё известно.
- Так точно! - вытянулся Репенько.
 
- Так уж всё было вам известно? - недоверчиво спросил я.
Алексей Репенько внимательно посмотрел на меня, на минуту мне показалось, что он даже протрезвел, но это только показалось. Икнув, он сказал твёрдо:
- Всё! От шоферни утаить ничего нельзя. Мы ж его ещё с Малой земли пасли... Охоч был генерал до баб. Молодой же был, гривастый и бровастый. И бабы фронтовые до него больно охочи были. Одним словом, был мужик не промах на переднем крае...
Это я знал и без Репенько. В Музее Краснознамённого Черноморского флота хранится докладная записка, написанная... кем, сейчас никак не упомню, о любовных приключениях Леонида Ильича на Малой земле. Но зато я помню резолюцию, вынесенную Героем Советского Союза Николаем Кузнецовым, бывшим наркомом и бывшим главнокомандующим Военно-морскими Силами СССР: "Гнать эту кудлатую б...ь из флота!"
Отомстил, отомстил наш Ильич боевому адмиралу, но уже в мирное время, когда стал генсеком. Только это тема для особого рассказа...
 
- Каков намечается маршрут, товарищ генерал?
- Маршрут у нас, Алексей, сейчас один, - тихо ответил Л.И.Брежнев, - на КП 17-го гвардейского корпуса. Дорогу знаешь?
- Изучил.
Заурчал мотор, и машина тронулась с места. Она мчалась по узкой просёлочной дороге. Если бы взять правее, то намного бы сократился путь, но проехать севернее Чопа тяжело - болотистая равнина...
- Дома кто остался, Алексей? - нарушил молчание генерал.
- Мать, жена, дочка Жанночка. Скучаю.
- До войны-то кем был?
- Шофёром. А как началось, я сразу в военкомат и - шире шаг, шагай вперёд!
Репенько неожиданно снизил голос до шёпота, будто их кто-то мог услышать:
- Товарищ генерал-майор, солдаты поговаривают, не сегодня-завтра прорыв начнётся, - Репенько кивнул в сторону границы Чехословакии. - Что вы об этом думаете?
Брежнев рассмеялся:
- Сегодня-завтра...
Начаться должно было через полчаса, затем и ехал на командный пункт 17-го гвардейского Леонид Ильич. И начаться должно было именно отсюда, с этого болота, где нет сплошных вражеских траншей, как будто сама местность препятствовала прорыву и откуда противник не ждал наступления. 17-й гвардейский должен начать, а затем 18-я армия перейдёт в наступление.
"Виллис" въехал в посёлок и остановился около двухэтажного дома. Генерала ждали. И он, поздоровавшись со всеми, тотчас отправился на КП.
- Жди меня здесь, - обратился он к водителю. - Минут через пятнадцать-двадцать буду...
 
- Никифорович, - обратился я к пьяненькому Репенько, - а как солдаты Брежнева воспринимали? Генерал всё-таки!
- Никак, - простодушно признался Алексей Никифорович, - там же боевая шоферня собралась. Кто кого возил: Мерецкова, Чуйкова... Серёга - так самого Рокоссовского. Эти, конечно, гордились... Но я хитрый Митрий!
- Это который Митрий? - не понял я.
Репенько рассыпался дребезжащим смехом:
- Который корову зарезал, а сердце в ж..е искал! Леонидыч, кто из нас больше пьян? Давай, цеди ещё по одной! И никаких "но"! Понял?
- Понял!
- А хитрый Митрий я потому, что подфартило мне будущего Самого возить. Уразумел? Обогнал я кой-кого на повороте, Леонидыч!
- Ну-у?
- Баранки гну! Выпили мы с тобой?
- Выпили.
- Задавай свои дурацкие вопросы. Ты там Брежневым интересовался? Так я тебе отвечу: ни при какой погоде военный люд не слышал ни о каком Брежневе. Только мы, шоферня, про него знали, да окружение его. Хотя Брежнев мужиком классным оказался!
- Это каким же образом?
- А-а таким! Слушай сюда...
 
Ровно через пятнадцать минут - в девять ноль-ноль! - ракета, рассекая мрачное осеннее небо, тускло засветилась в вышине, и тотчас содрогнулась земля, принимая на себя смертоносный груз, выпущенный тысячами орудий. Заработал дремавший до поры гигантский вулкан войны...
Через какое-то время генерал вернулся к "виллису" и коротко бросил:
- В штаб восемнадцатой!
Машина тотчас рванулась с места.
- Вот и началось, - сказал Л.ИБрежнев. - Сейчас отвечать будут.
А фашисты как будто только и ждали этих слов. Проехали всего несколько километров, как автомобиль попал под обстрел: уцелевшие гитлеровские батареи начали вести ответный огонь. Вражеская мина, описав кривую, шлёпнулась впереди "виллиса", сделав огромную воронку. Репенько инстинктивно крутанул руль и объехал её. Но тут же два снаряда легли по бокам. Водитель стиснул зубы:
- В вилку взяли, сволочи!
Гитлеровцы, по-видимому, засекли машину и вели прицельный огонь. Вот где проявил чудеса мастерства водитель высшего класса Алексей Репенько: он делал петли, останавливался внезапно на полном ходу, сдавал назад, стараясь обмануть невидимого наводчика, перехитрить смерть...
- Ничего, товарищ генерал, выкрутимся!
И вдруг "виллис" стал заваливаться набок. "Неужели баллон пробило?!" - промелькнуло в сознании водителя. Нога привычно выжала педаль сцепления, нажала тормоз - машина остановилась.
Репенько выскочил из машины, пнул баллон ногой - вроде цел!
Но тут раздался взрыв и стало необыкновенно тихо. "Оглох?" - подумал сержант, заскакивая в машину. Выжимая до предела акселератор, он не осознал ещё до конца, что ноги его прошиты минными осколками.
- Что с тобой, Алёша? - услышал он тревожный голос генерала.
- Кажется... задело, - прошептал он побледневшими губами.
Л.И.Брежнев и сам уже видел, что "задело". Да ещё как! Репенько стал заваливаться набок.
Генерал осторожно положил Репенько на сиденье и сам сел за руль.
- Потерпи ещё немного, - как сквозь дрёму, услышал сержант Репенько слова генерала.
Машина хоть и медленно, по-утиному переваливаясь на перебитых скатах, но двинулась вперёд и выехала из зоны обстрела... До штаба было уже недалеко...
 
- Леонидыч, в рот тебе дышло, - совсем пьяненьким стал Алексей Никифорович, - вот ты мне скажи, кто из нас больше везучий: Серёга, который возил Мерецкова?.. Не-е, Серёга, кажись, Рокоссовского возил! Или - Чуйкова!.. Ладно, не в этом дело, одна хрен! Или я?.. Вот в чём вопрос, Леонидыч. Так кто?
- Ты, Алексей Никифорович.
- А-а па-ачему?
Пожал плечами: действительно не знал ответа. Репенько и не ждал его от меня:
- А-а па-атаму, что меня Сам возил. Меня, простого шоферюгу, возил сам Генеральный Секретарь Советского Союза нашей дорогой Коммунистической партии. Улавливаешь момент, Леонидыч?..
 
До штаба было уже недалеко, когда разорвался шальной снаряд и его осколки попали в машину. Последние сотни метров генерал Брежнев нёс Алексея Репенько на руках...
 
- Леонидыч! Понимаешь? Сам и на руках!.. Я когда в Питер приехал... Там у меня друзья. Приехал я их повидать, да и подлечиться: ноги же у меня того, шибко простреленные, и ноют - того и гляди, в отключку пойдут. А как мне без ног обходиться? Ну, прихожу я в поликлинику, захожу в регистратуру и говорю: подлечиться мне надо у вас. Много наслышан про ваши ручки волшебные... Это я, конечно, чернуху запускаю, ластюсь, значит, чтобы жалаемого результату добиться. А эта девица-регистраторша, сучка крашеная, повертела в руках мой паспорт и говорит: "Отправляйтесь, мил человек, по месту своей прописки в Севастополь, а у нас только ленинградцы лечатся, да и те только, кто из нашего района..."
Если б ты только знал, как я унижался, как просил - ноженьки-то ноют, а она, курва, и слышать не хочет. Сглотнул я скупую мужскую слезу... Помнишь песню, Леонидыч, где мужчина плачет, а по щеке его течёт скупая мужская слеза? Не помнишь? Вот и я не помню!.. И пошёл я с друзьями в пивную - заливать свою тоску по справедливости. Я же ей, сучке крашеной, говорил, что на фронте воевал, что сегодняшнего генсека возил... А она одно заладила: "Иди, алкаш, отсюда, а то милицию позову!" Тьфу! Сплюнул и пошёл с друзьями в пивную. Друзья-питерцы знали, куда повести - там не только пиво подавали.
Ну, каюсь, растравил я свою душу водкой до слёз горючих. И друзья мои под эшафот набрались...
- Подшофе?
- Ну да, под эшафот... Да ты слушай, Леонидыч, и не перебивай, и грамотность свою мне под нос не суй. А то не посмотрю, что ты из газеты, и вмажу по роже... Давай по стакашке, иначе молчу, как штык. Ты меня знаешь, Леонидыч, конвой трепаться не любит: шаг влево, шаг вправо - попытка к побегу! Стреляю без всякого человеческого предупреждения!
Пришлось выпить. Каким я явился домой, об этом только жена знала и соседи догадывались!
- Ну, слушай сюда, Леонидыч, подняли мы в пивной небольшой хипиш с привлечением милиции. Я не помню, что я там кричал, когда в кутузку тащили... Друзья потом рассказали, так я с их слов с тобой сейчас гутарить буду. Когда меня повязать хотели, я сильно разбушевался. Вроде как и по мордам кой-кому врезал. И кричал, как резаный: Брежнева, говорят, поминал и всё его окружение, и что он возил меня на "виллисе", а потом и на руках волок... Я уж всего не упомню. Только протокол был составлен с уклоном в политику.
- Ну и как? В "Правде" же о тебе заметка появилась. И в ней было, что в Москве вам оказали полное лечение? - я, выпив на брудершафт, ещё путался, переходя с "вы" на "ты".
- Так в той пивнушке, это я после узнал, бухали корреспонденты. Вот один из них утром пораньше и заявился в милицейский пункт - любопытный парень оказался. Он-то меня и выручил. Уж не знаю, что он там трёкал ментам, но только протокол порвали и меня с почётом отпустили. Даже извинились чорт знает за что!
Вот этот корреспондент и привёз меня в Москву, положил в Кремлёвку... Чего не знаю, того не знаю - то ли он Брежневу обо мне доложил, то ли ещё кому, но лечили меня на славу, хорошо лечили. И, понимаешь, без московской прописки.
- Так ты с Брежневым больше не встречался? Принёс он, значит, тебя на руках и... Дальше что?
 
Сержанта Репенько направили в тыловой госпиталь. Но пробыл он там недолго. Научившись передвигаться на костылях, он сбежал на фронт. Догнал свою армию уже в Чехословакии - кто не подвезёт солдата на костылях! И вот она, снова неожиданная встреча. Генерал обрадовался сержанту:
- Жив, Алёша! Молодец! А костыли?..
- Костыли - не помеха, Леонид Ильич, я их в машине пристрою.
- Вот что,- сказал Брежнев, - поедешь домой.
- Товарищ генерал...
Брежнев нахмурился:
- Товарищ сержант! Это приказ! - и, повернувшись к адъютанту, приказал. - Выписать отпускные документы сержанту Репенько, я подпишу.
- Товарищ генерал...
- Надо, Алексей, надо... Подлечишься - и снова к нам. Спасибо тебе за всё, Алёша.
- Это вам спасибо, товарищ генерал, если б не вы... Да что там!
Алексей Репенько, опершись на костыли, зашагал в политотдел. Впереди, стараясь идти медленнее, шёл генерал Брежнев...
 
- Алёша! - после брудершафта мы перешли на "Алёша-Миша". - Говорят, у тебя пистолет был. Личный подарок Леонида Ильича.
- Был, - вздохнул Репенько, и на глаза его наплыла пьяная слеза. - Был, но отобрали, гады.
Он полез в шифоньер, достал оттуда бумажку: действительно, пистолет был! Об этом свидетельствовала печать политотдела 18-й армии и подпись Брежнева.
- Па-а-анимаешь, Леонидыч, па-а-пугать захотел кой-кого. Раз попугал... Миша, ты бы видел, как он портки все обдристал... Второй раз попугал... Этого, ну как его? Третий раз... У меня и цап-царапнули пистолет. А бумажку... Прочитал, Леонидыч? Бумажку оставили.
- Кого ж ты попугал? А, Лёша?
- Так я по пьянке хоть кого напугаю. Соседа целил - обошлось. Бутылку мы с ним раздавили, и всё тут. В жилищной конторе помахал ружжом - простили. А вот когда... когда я таким же макаром в ба-альшого человека пульнул...
- Выстрелил?
- За кого ты меня держишь? Што я, на убивца похож? Курок нажал, щелчок... А он... Партейный шибко попался. Из первых лиц... Да не хочу я об этом говорить.
- Секретарь Балаклавского парткома? - выдвинул я версию, краем уха прослышав о художествах своего героя.
- Держи выше, Леонидыч!
Я перечислил кого только мог из партийной элиты, но не догадался, что это был Высший Обкомовский Чин. Сам! По тому времени имя Этого Самодура произносилось только втихаря. Намёками.
- Неужели?
- Его самого, кого ты имеешь в виду!
- И... что?
- Отобрали. Вчистую. Кагэбэшники и отобрали по наводке Самого. Усёк, кого я имею в виду?
 
Алексей Никифорович Репенько давно не сержант - штатский человек. Почти полвека крутил он баранку, а сейчас на пенсии.
Этого худощавого стройного человека можно встретить сейчас на улицах Балаклавы, где он поселился после войны. Из шести осколков, что получил он в день прорыва, четыре извлечены врачами, пятый вышел сам, а шестой и поныне сидит в голени, заставляя ногу ныть перед непогодой. Да и в хорошую погоду израненные ноги дают о себе знать.
Балаклавцы лишь недавно из статьи в Правде" узнали, как два воина - сержант и генерал - спасали друг другу жизнь. И теперь, как увидят его, просят:
- Расскажите, как дело было, Алексей Никифорович...
- Не умею я рассказывать!.. Да и о чём, не знаю.
- А вы о генерале.
- О генерале? Теперь он уже маршал!
Да, не умеет рассказывать о себе старый солдат...
 
- Без бутылки и не приближайся! А с бутылкой... Шире шаг, шагай вперёд!
 
...не умеет рассказывать о себе старый солдат. За него говорят боевые награды. А в удостоверениях к орденам и медалям стоит знакомая подпись: "Л.Брежнев".
 
Перед самым отъездом в Израиль я узнал: скончался Алексей Репенько. И не от старых ран скончался, а от цирроза печени - следствие прогрессирующего алкоголизма.
Дата публикации: 21.11.2004 16:00
Предыдущее: ПРОЩАЛЬНЫЕ ГУДКИ НАД ГРАФСКОЙ ПРИСТАНЬЮСледующее: ЛЮБОВНИЦА КУПРИНОВСКОГО ЛИСТРИГОНА

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта