Куземко Владимир Валерьянович.

 

О ПОЛЬЗЕ ГЛАСНОСТИ.

Из цикла «Рэтро».

 

…Помню, кончали мы одного бухаринца. Худющий такой, с залысинами, в очках, под очками ужас пляшет.

 

Привели его вдвоём с напарником в подвал, поставили к стенке. Напарник мой, Васильич, старый чекист, беспощаднейшей к врагам пролетарской революции души человек. Ухмыльнулся дружески, вытащил из кобуры маузер, говорит:

- Перед кончиной можешь пару слов сказать на прощание, вражина!

 

Ах позеленел от тех слов очкастый, затрясся, а потом - крикнул:

- Да здравствует большевисткая партия, и её Великий Кормчий – Сталин!

 

Я даже опешил.

 

А Васильич скривился недовольно:

- Чё дурочку валяешь… Всё одно шлёпнем!.. Ты верно скажи, что думаешь…

 

- Что думаю - то и сказал! - упёрся очкастый. И - «Интернационал» запел.

 

Не смог Васильич выстрелить по святым для каждого партийца словам. Опустил руку с маузером, задумался, дал очкастому допеть.

 

И молвил:

- Вот что - кончай придуриваться… Давай по-хорошему договоримся… ПОДЛИННЫЕ твои мысли хочу знать, слышишь?.. Скажешь - честное слово чекиста, не стану стрелять, вместо тебя другого оприходуем, не-смертника, а ты под его именем отправишься в лагерь, повезёт - выживешь… Ну?..

 

Заерзал худющий у стены, зыркнул недоверчиво:

- Всё одно обманете…

 

- Не обману! - чуть ли не побожился Васильич. - Да и чем рискуешь?.. Так тебя точно шлёпнут, а так - хоть какой-то шанс!..

 

Задрожали у лысоватого губы, и промолчал он…

 

- Так чего насчёт нашей партии скажешь? - вкрадчиво спросил Васильич.

 

- То и скажу… - пробормотал очкастый. Набрался храбрости – и выдал: - Была большевисткая партия – и нету, вся вышла… Таких подлостей против народа наделала, таких неслыханных преступлений, такую заварила горькую кашу – вовек не расхлебаешь!.. Крестьянство – в распыл, интеллигенцию – к ногтю, рабочих сделали заводскими рабами… А скольких просто уничтожили, по лагерям да ссылкам раскидали… Ироды!..

 

- Так-так… - сурово молвил Васильич. - А что ж Великий Кормчий?..

 

- Сволочь! - твёрдо брякнул худющий. - Если возведённое им на костях и крови народа - действительно социализм, то будь проклято тогда всё социалистическое!.. Социализм – это когда людям хорошо, а когда - плохо, то это не социализм вовсе, а сплошное надувательство!.. Сталин - это негодяй и убийца на троне!.. А подчиняющаяся его воле партия – это партия негодяев и убийц!..

 

Тихо засмеялся после этих слов Васильич, повернулся ко мне:

- Слышал, Федя?.. Много раз у стенки этой на наших глазах всевозможная контра перед смертью выкрикивала наши же лозунги, а теперь убедился, что на самом деле они о нас думают?!. И тысячу раз правы товарищ Сталин и его верный нарком товарищ Ежов, призывая беспощадно искоренять эту нечисть!.. Раскрыл ты перед нами своё гнилое нутро, вражина, и теперь совсем не жалко будет подобных тебе в распыл пущать!..

 

Так молвил Васильич, партиец с 20-летним стажем, и снова вскинул не знающий пощады маузер.

 

Очкастого перекосило:

- Вы же честное слово чекиста давали, что не стрельнете!..

 

- У чекиста нет честности, а есть лишь радостная готовность исполнить любое веление партии! - веско отрезал Васильич.: - Но так и быть, слово своё - сдержу…

 

Кинув маузер в кобуру, взял мою «трёхлинейку» со штыком, двинулся на очкастого. Тот втёрся спиною в стену, задёргался, заверещал жалобно, отмахиваясь от нацеленного ему в сердце острия штыка ладошками:

- Не надо!.. Прошу – не убивайте!.. А-а-а!.. Видел бы Маркс, во что выродится его учение… Нет!.. Пощадите!..

 

- Прикажет партия – мы и Маркса твоего оприходуем! - весело пообещал не шибко грамотный Васильич. Кивнул мне через плечо: - Глянь, Федь, как эта нечисть за свою поганую жизнь цепляется… А ещё идейного корчил… Э-эх!..

 

И, изловчившись, с пролетарским хэканьем всадил Васильич бухаринцу штык в живот, и несколько раз крутанул.

 

Хрюкнул очкастый¸ за штык пальцами ухватился, попытался выдернуть, прошептал, предсмертно бледнея:

- Н-н-не н-н-н-н-надо…

 

- Надо! - возразил Васильич, и снова крутанул штыком в ране!.. Булькнуло в горле у очкастого, засучил он ручонками-ножками, дёрнулся - и осел мёртвым мешком мяса и костей.

 

Васильич ко мне подошёл. Угостил папироской из серебряного портсигара (подарок наркома «а революционную сознательность»), сказал:

- Перекурим малость, и снова - за работу… К полуночи ещё 146 контриков предписано оприходовать!..

 

…Мировецкий мужик был Васильич!.. Душевности замечательной, и политически очень стойкий товарищ!.. Кабы не то суровое время - был бы и по сей день в передних рядах строителей коммунизма!.. А так - малость не повезло ему…

 

Года через полтора решила партия руками Лаврентия Павловича очистить органы от разоблачённых контриков-ежовцев, и Васильича, как одного из осведомленных, тоже решили оприходовать… Короче, влепили ему стандартные «десять лет без права переписки», и повёл я его в подвал…

 

Несгибаемым, железным большевиком всегда смотрелся в моих глазах Васильич, но правды не скрою: как поставил его к стенке - проявил он недостойное партийца малодушие. Рухнул на колени, руки ко мне протянул, умолял:

- Феденька, сынок, не стреляй!..

 

- Опомнитесь Лукьян Васильевич! - воззвал я к его партийной сознательности. - Не позорьте партию, умрите достойно, как и подобает настоящему коммунисту!..

 

И из «трёхлинейки» прицелился.

 

Ровно как недорезанная свинья заверещал Васильич, и заметался по подвалу. Выстрелил я - мимо!.. Второй, третий выстрел - снова промах!.. Не даётся на мушку, и всё тут… Ну, думаю, ежели на каждого по обойме расходовать - никаких патронов на контру не напасёшься!..

 

Решил взять его хитростью. Опустив винтовку, поманил ласково:

- Погодите, Лукьян Васильевич, не бегайте … Давайте гутарить по-хорошему!

 

Остановился он в дальнем углу, на меня тревожно уставился.

 

- Так чего вы, собственно, желаете? – спросил я.

 

Он взмолился:

- Отложи ликвидацию!.. Сведи обратно в камеру, а начальству доложь, что желаю я сделать важные показания, пущай дадут бумагу и карандаш…

 

Ага, кумекаю, бумагу ему дай!.. А он, спасая собственную шкуру, впишет половину сослуживцев в антипартийное ежовское кубло, и меня - в первую очередь… Глядь, самого в благодарность и амнистируют… Но нет, не на таковского напал!..

 

- Лады… - согласился для видимости. - Уговорили, верну в камеру… Поживите ещё денёк!.. Но только и вы уважьте… Прокукарекайте разок, а?...

 

Резанул он взглядом: не шуткую ли?.. Я честно поморгал в ответ. Деться ему некуда, - прокукарекал. Да ещё как - басовисто, внушительно, одно удовольствие слушать!..

 

- Теперь - погавкайте… - попросил я. Он и погавкал.

 

- Сапоги мне полижите, пожалуйста, если не трудно… - подставил я грязный сапог.

 

А что… Жить захочешь - и унитаз языком отполируешь!.. Кинулся он к моим ногам, да как начал мокрыми губами глянец на моём голенище выводить!.. Старательно так, по - стахановски… Полюбовался я его добросовестностью, потом незаметно винтовку приподнял, и как хряснул его прикладом по затылку!.. Гнилым грецким орехом треснул черепок Васильича, без вскрика рухнул он на пол, и расплескалась лужица мозгов по замызганному бетону.

 

Легко умер Васильич, не больно… А чекисткие мозги в расплесканном состоянии оказались такие же, как и у какого-нибудь интеллигентного хлюпика, - даже странно смотреть…

 

…О чём я, собственно?.. Ах, да…

 

Правильно ты, Михаил Сергеевич, насчёт гласности придумал… Глубину твоей задумки я сразу постиг: дать народу выговориться, выложить всё, что за десятилетия на душах накопилось… Раскроют людишки свои душонки - и сразу ясно, кто с нами, а кто - против нас, кому наша партия как кость поперёк горла, кто завоёванный в боях социализм запросто готов обменять на буржуйское изобилие в магазинах… Кого, короче говоря, давно пора оприходовать!.. Вот вмиг и очистим страну ещё на несколько десятилетий от всякой нечисти…

 

…Многие наши, из ветеранов, сильно невзлюбили тебя, Сергеич!.. Талдычат, что сам ты – типичная контра, из недо-расстрелянных правых, и разлагаешь партию изнутри… Кретины!.. Того не поймут, олухи, что правые - это кто в оппозиции, а кто у руля, у кого власть, кому подчинены органы, - тот завсегда только прав!..

 

И возьми верх тот же Бухарин - что ж, не поставил бы он к стенке нашего дорогого Иосифа Виссарионовича?!. Да прикажи партия в лице своего руководства – и лично у меня не дрогнула бы рука и против самого Великого Кормчего!.. Власть всегда права, а кто против власти, тот и контра, и первейший кандидат на ликвидацию… Вот как нас партия учит!..

 

…Целый день нынче наши главные газеты и журналы просматриваю. Заношу в блокнот имена лающих на руководящую роль КПСС, хулящих нашу славную советскую действительность, превозносящих жизнь на Западе… Большо-о-о-о-о-о-й списочек уж получился!.. Серьёзных масштабов работёнка предстоит органам… Боюсь, не справится молодёжь - нет у неё ни должного опыта, ни прочной пролетарской закалки. Ни-чё… Мы, ветераны, им поможем!..

 

Смотрел вчера по теле-трансляцию с Верховного совета… Смехота!.. Какой ни взойдёт на трибуну – ну такое несёт1.. Окромя тебя и ещё двух-трёх, надёжных, всех остальных тамошних в распыл пустить придётся… Большой подвал для этого понадобится, размерами со стадион. Распорядись, чтобы приготовили…

 

Один мне особенно запомнился, кажись - из писателишек… Супротив органов варежку разевал, предлагал их из-под контроля партии под народный контроль передать… И уверенно так говорил, властно, словно и впрямь - Хозяин в державе… Ха!.. Представил я, как он у стеночки, перед расстрелом, собственное дерьмо из кастрюли большой ложкой хлебает - и такое удовольствие от этой мысли, что на радостях чуть не окочурился, пришлось «скорую» вызывать… Еле отлежался потом!..

 

Да, хорошо ты с гласностью придумал, одобряю!..

 

…Напоследок обращаюсь с маленькой просьбой… Думаешь, дачу попрошу, али там «Запорожец» бесплатный?.. Не-е, это у меня давно есть, а большего старику и не надобно… Но вот что, Сергеич, - шепни мужикам из Верховного Суда, чтоб реабилитировали посмертно боевого дружка моего, Васильича…

 

Мучит, терзает за него совесть!.. Напрасно погубили его бериевские палачи, ни в чём не повинен он перед партией, верным псом служил всю жизнь пролетарской диктатуре, и много пользы принёс нашему общему великому делу…

 

Молю, заклинаю тебя и прочих высоко руководящих товарищей - реабилитируйте Лукьяна Васильевича!..

 

Дюже уж правильный он был большевик!..

 

1989 год.