Материальный мир – это материализовавшееся сознание.

(Сэр Артур Эддингтон)

 

…Перестать клянчить мелочь внимания у монстров абсурда… Изгнать из души кровожадный насос бесконечных сравнений своего счастья с другим…

(Анатолий Королёв. "Жестокая линза, наведённая на человека",

"Новая газета" № 36 (508), 14 - 20 сентября 1998 г.)

 

– …на своих собственных ногах, без какого-нибудь мифа-костыля стоять ещё не умеем. А придётся! Потому что у вас, в вашем положении, не только друзей нет. Вы до такой степени одиноки, что у вас и врага нет! Вот чего вы никак не хотите понять.

(Братья Стругацкие. "За миллиард лет до конца света")

 

… Варя, ты же сама говорила, что через двадцать лет пройдут по нашим улицам люди, не знающие страха.

(Братья Вайнеры. "Эра милосердия")

 

…И где найти ответ, в какой, скажите, книжке,

Как докопаться нам до истинной причины,-

Куда уходят настоящие мальчишки,

К чему стремятся настоящие мужчины?

(Песня из кинофильма "Каникулы Петрова и Васечкина,

обыкновенные и невероятные")

 

Чужие лавры вечно не дают мне покоя. Особенно лавры двух покойных тёзок.

Один – почтенный джентльмен викторианской эпохи, другой – циничный америкашка сомнительного польско-немецкого происхождения. Общего между ними маловато будет,- если не считать присущего обоим (при жизни) писательского зуда… Тем не менее, я желаю связать их ниточкой за ножки,- то есть, лавры, конечно, а не хозяев,- и две-три минутки поболтать получившимся букетом в пёстром вареве моего честолюбия,- непрерывно вскипающем. Добавить вкуса и остроты. А там – посмотрим…

Ну, так вот. Непривычно звучащее в наших краях имя досталось мне от отца, сэра Льюиса Латимера. Собственно, как раз в честь первого из моих тёзок, англичанина, я и был назван…

Отец готовился держать очередной экзамен, когда началась Карельская заваруха… Явившись в штаб Оксфордского отделения Чрезвычайного Международного Оргкомитета (по делам защиты демократии), он – как человек образованный, без пяти минут магистр филологии – тут же получил звание унтера и был направлен на восточный фронт в составе интербригады… Вскоре его, тяжело раненого в руку, вместе с прочими недееспособными переправляют в столицу,- так как в полевых условиях ампутации проводить небезопасно, а тут – иностранец всё-таки, большая ответственность… В госпитале он знакомится с моей матерью, ординатором хирургического отделения… Как говорится, это – судьба!..

Хотя, конечно, судьба или нет, не мне судить,- важно то, что в Англию отец решает не возвращаться… Тем более, что ваш покорный слуга, как говорится, практически "на подходе", тяготы же переезда могут вызвать преждевременные роды… Да и зачем куда-то подрываться! От добра добра не ищут: отцу – как герою-фронтовику – положили приличную пенсию, дали квартиру… Кружевные занавесочки на окнах, горшки с рассадой… Чучело руки на письменном столе (отец с матерью в шутку называли это чудо таксидермии "кистепёрой рыбой Латимерией") – и всё такое прочее… Местное население настроено дружелюбно, природа и климат – прекрасные… К тому же, Россия к тому времени успела капитулировать, ЧМО распущен,- ибо над головою мирное небо, и ничто не предвещает новой беды…

Да уж… Видать, зря не добили гада в его логове… Кто же знал, что это выйдет столь конкретным боком?!.. Так или иначе, впереди была – настоящая война,- но в то время никто ещё об этом не догадывался.

Поэтому детство моё не было омрачено ничем, кроме обычных для нежного возраста неприятностей – типа падений с качелей, хронической неуспеваемости по некоторым предметам и различных долгов, вовремя не возвращённых старшим товарищам…

Да! Пора вспомнить о себе, любимом!.. Память возвращается ко мне бессистемно, мысли путаются…

 

 

* * *

 

С чего всё началось для меня? Может быть, прямо с окончания её, грядущей войны этой… Вернее, уже не грядущей, конечно, а, напротив,- только что окончившейся… Священной Народной,- как её потом окрестили. А может, и с того дня, когда Главнокомандующий Сииво Лапин в своём еженедельном Обращении объявил по радио о первом послевоенном снижении розничных цен на товары народного потребления… Ибо возрождается страна, остраивается потихоньку… Плотники ладят свои стропила – в тех местах, где ощущается стропильный некомплект; маляры степенно проходят мимо, здесь им пока ещё делать нечего,- а вот кровельщики и печники,- те уже на подхвате… Вот и у нас скоро будет новая квартира,- краше прежней, хотя и на том же самом месте, на Рауханкату… Вернее, была бы,- если б родителей не съели в сорок втором, во время Осады… Или если бы, к примеру, сохранилась та злосчастная бумажка, что удостоверяла права наследования и всё такое… Ну, ничего… Будет зато жильё у другой семьи… У каких-нибудь вполне приличных людей… У людей, о которых нет ни смысла, ни желания думать… Пусть им повезёт больше,- да и только…

Интересно, восстановят ли полузабытые лепные потолки, и,- если восстановят,- будут ли они такими же бессмысленно высокими?.. Восхитительно высокими!.. И печка чтоб!..

Всё это представлялось мне, как в тумане,- и выходило почти совсем достоверно, так как туман с момента первой контузии и по сей день является неотъемлемой составляющей моего мировосприятия… Тогда, в лазарете, они слегка отладили меня, но явно недостаточно,- хотя, скажу честно, я не жалею: без вышеупомянутого тумана я, пожалуй, не смог бы оценить по достоинству той паутины происшествий и событий, о которой собираюсь поведать…

Но в то время, ныне давно минувшее, а тогда – удивительно достоверное, сверкающее уцелевшими стёклами, отскобленными от бумажных крестов, гремящее звонками вновь пущенных трамваев… пихающееся маленькими кулачками моей подружки Пилле… В то невозможное, неописуемое время я сильно переживал: все звуки доходили до меня, словно сквозь вату, предметы, проплывая перед глазами, оставляли за собою радужные очереди медленно тающих фантомов,- я часто путался, пускался по ложному следу… За это меня соседские ребятишки дразнили, а некоторые мамаши, я знаю, запрещали детям ко мне приближаться… Дескать, кто его знает,- вдруг это заразное… Обидно, конечно,- хотя их можно понять. Но дело не в этом.

Туман?.. Ах, да… Туман… Часто он содержал в себе голубей,- несущихся со скоростью курьерского поезда, со свистом рассекавших сабельными ударами крыльев топлёное масло вечернего воздуха,- сгущающегося, обволакивающего… Нет? Опять не то?.. Ладно…

Вспомнил! Вот он откуда, туман этот!.. Во время одного из своих "радиооповещений" Главком сообщил о потрясающих результатах исследований профессора Талера,- да-да, Беркли Талера, того самого!.. Как только я въехал в существо открытия последнего,- пожалуй, как раз с того самого момента воздух вокруг меня окончательно сгустился в некий осязаемый туман,- туман, который можно пощупать, на который можно опереться…

 

 

* * *

 

Представьте себя на месте мальчика, этакого юнца,- которому и стрелять-то не более двух десятков раз доводилось. То, что на каждого человека давит столб атмосферного воздуха,- это он знает давно, ещё из довоенного учебника,- да и на своей шкуре успел почувствовать… Извлёк, так сказать, личный опыт из срастания с родными ландшафтами во время массированных вражеских артобстрелов… И ничего особенного. Каждый школьник,- я хочу сказать, каждый ребёнок школьного возраста (школы пока не возобновили свою работу),- так вот, каждый пацан знает об этом. И взрослые знают. И при этом – с практическими выводами не торопятся.

А профессор,- тот поначалу вообще другим занимался… Перед самой войной его переманили к себе наши "надменные соседи" и приставили к оккультным исследованиям,- столь созвучным загадочной коллективной душе их великого в своей неотёсанности народа. Вот он и начал… Праны всякие, тантры… Мандалы… Короче, с головой ушёл в практическую магию… Муть, конечно, редкостная,- а что делать!.. Трудовая дисциплина обязывает.

Так и натолкнулся на первую зацепку. Имя которой – "особенности экстренной активизации направленных потоков психосоматической энергии человеческого тела"… Формулировочка!..

Так вот, представьте себе обыкновенного мальчишку,- который знать ничего не знает, заниматься ничем особенным не желает, мир взрослых считает (и справедливо,- если принимать во внимание, что действие происходит первой послевоенной весной) никчёмным наследством, "чемоданом без ручки"… но – так же, как и большинство людей его возраста,- летает во сне и втайне мечтает… И вот этот мальчик (равно, как и все остальные) в один прекрасный день узнаёт, что...

Всё дело в том, куда направлена психосоматическая энергия! и далеко ли она направлена!..

Беркли Талер (в результате целой серии опытов, поставленных на человеческом материале,- к слову, достаточно бесчеловечных опытов) пришёл к следующим выводам: энергия берёт начало в подвздошной области (а не в мозговом отделе черепа, как ранее утверждали закоснелые в невежестве профаны!) и разделяется на пять неравновеликих потоков,- самый сильный из которых исходит из головы; два более умеренных приходятся на ноги,- ещё два представляют собой пучки тоненьких "струек" – по числу пальцев на руках. Направление каждого из потоков определяется двумя точками: точкой генерации потока и центром окружности сечения выхода потока за пределы материального тела (центры окружностей сечений – потому что потоки представляют собой некоторое подобие труб,- вернее, конических поверхностей переменной протяжённости, "стенки" которых образованы особым образом заряженными флюидами); центры эти,- один на макушке, ещё два, так называемые "ножные стигматы",- с обратной стороны каждой стопы, ближе к пятке; остальные – на кончиках пальцев рук…

Собственно, практическое значение этих данных представлялось довольно туманным: у среднестатистической человеческой особи, пусть даже и находящейся в состоянии известного эмоционального накала, эти энергетические потоки, как зафиксировали приборы, "высовываются" из тела сантиметров на пятнадцать, не более,- да и плотность "стенок" вполне ничтожна: приблизив ладонь к ступне испытуемого, экспериментатор порой чувствует слабое пульсирующее тепло,- но и только…

В своём отчёте Талер честно изложил своё мнение относительно сомнительной перспективности исследований, ведущихся в данном направлении. Но неожиданно натолкнулся на необъяснимое недоверие своих новых хозяев,- причём, главный Хозяин,- тот просто пришёл в бешенство… Талера обвинили в саботаже и отправили в лагерь для перемещённых лиц,- а дело было как раз накануне ультиматума…

До конца войны о бедолаге никто ничего не слышал,- ни наша разведка, ни соответствующие организации союзников никакими данными не располагали… Но ближе к развязке наш дальновидный Главком вызвал к себе всех, кого стоит вызывать в подобных случаях, и скомандовал – "Найти!"… Нашли, как миленькие. Хорошенько поискали и нашли… Правда, и война к тому времени закончилась… Мы победили!.. А Беркли Талер проиграл.

Хотя в чём-то и выиграл. Ибо мы милостивы к падшим!.. Мы размещаем их на уютных, комфортабельных виллах, обеспечиваем всем необходимым для жизни и работы,- в частности, надёжной охраной на случай нежелательных эксцессов… Мы даём им лаборатории, оснащённые сверхсовременным оборудованием; предоставляем в их распоряжение бездну человеческого материала (на то и пленные!); мы сажаем их на стул, ставим на журнальный столик стакан апельсинового сока, вручаем хорошо заточенный карандаш (или автоматическое перо), пачку бумаги, скальпель, трепан, осциллограф… что там ещё?.. Секретутку?.. А что!.. В перерывах между открытиями, имеющими столь важное значение, – почему бы и нет!.. Итак, мы даём им всё – и, отечески усмехаясь в главкомовские усы, говорим: "Давай, дорогой! Продолжай жить! Продолжай трудиться!"… И они продолжают – "на благо родины"… Ибо родина для гибкого человека – величина переменная.

Продолжил свои исследования и Талер. Не прошло и месяца,- всплыли новые данные: потоки можно усиливать искусственно!.. Ну, постепенно, конечно… Небольшая порция электромагнитного воздействия на кору мозга… Кой-какие препараты… Всё это – в строго выверенных сочетаниях и последовательности,- а выверить было непросто… Человеческий материал убывал, как по волшебству… Однако – сумели всё-таки!..

Так вот, в том достопамятном своём радиовыступлении наш гениальный в своей прозорливости Главнокомандующий, наш Отец Родной вскользь сообщил о выведении в лабораторных условиях первого экземпляра так называемого… сверхчеловека! То есть, человека, способного усилием воли неимоверно активизировать свои энергетические потоки,- "стенки" которых в момент активизации по плотности приближаются к плотности легированной стали, а протяжённость самих "трубок" при этом одномоментно возрастает в сотни, тысячи и миллионы раз – по обстоятельствам…

"Ну, и что!" – скажете вы!.. "Слишком туманно!" – скажете вы… "Что эта фигня значит?!" – скажете вы – и будете правы… Слишком туманно… Но туманность эта была вполне оправдана: вчерашние союзники сегодня смотрят волком и норовят объехать по кривой… Необходимо соблюдать максимальную осторожность…

Вскоре (при весьма странных обстоятельствах) Беркли Талер (весьма неблагонадёжный элемент,- если разобраться и вспомнить его преступный коллаборационизм!) попадает в автомобильную катастрофу и гибнет,- не сумев вовремя отстегнуть наручники от баранки и трагически сгорая вместе с казённым "Саабом",- словно кусок сухого кизяка… загодя передав все материалы по проекту "Опоры Заратустры" в надёжные руки научных ассистентов,- истинных патриотов своей страны и общего дела…

Дело, как постепенно выясняется, того стоит.

…Допустим, обычный человек. Выпихиваем его из летящего самолёта. Что он делает? Он падает вниз. И разбивается.

Теперь возьмём сверхчеловека. Выпихиваем его из летящего самолёта. Что он делает? Он, безусловно, падает вниз… Как камень!.. До тех пор, пока не вспомнит о своих изумительных возможностях и не напряжёт в меру тщедушное материальное тельце… Р-раз! – Энергетические потоки активизировались… "Трубки",- в каком сочетании, не имеет значения,- мгновенно удлиняются. И, удлинившись,- они упираются в землю…

Что при этом происходит?.. Извольте: столбы атмосферного воздуха (осточертевшие нам ещё в школе!), заключённые внутри непроницаемых "трубок", начинают сжиматься под тяжестью притягиваемого планетой тела,- выступающего в данном случае в роли единого для всех опорных "трубок" поршня… Тело постепенно "соскальзывает" вниз, длина потоков уменьшается,- приводя к неизбежному возрастанию плотности "стенок",- и сжимаемый воздух, плотность которого также увеличивается, по-прежнему не в состоянии вырваться наружу… Я, конечно, не учёный, чтобы во всех тонкостях разобраться,- но суть примерно такова… Постепенно сила упругости запертого в "трубках" воздуха уравновешивает силу тяжести, действующую на тело,- и сверхчеловек "повисает" в воздухе!..

 

 

* * *

 

Представьте теперь, какого это было услышать мне! Мне, четырнадцатилетнему акселерату запаса,- испытывавшему постоянное, неизбывное чувство голода… Долговязому переростку с наголо обритой шишковатой башкой,- от которой за версту несло противогнидным средством!.. Которого пока ещё даже девочки… в упор не видели,- не говоря уж о соседке, Лууле Халминен,- двадцатипятилетней энергетической вампирше, до войны преподававшей историю и социологию в лицее братьев Раасакка… Который не жил теперь, а плавал в облаках ускользающих образов,- время от времени натыкаясь на разрозненные предметы обстановки… Которого маленькая Пилле позавчера ударила в сердцах половником и обозвала жалким недоумком… "Непонятно, зачем папе нужны такие работнички!"… Впрочем, на следующий день она приходила извиняться,- кроткая и заплаканная… Я поцеловал её в кровоподтёк на подбородке, побожился, что и не думал никому доносить,- особенно, её отцу, герру Энгстрёму,- чей крутой нрав и мне слишком хорошо известен,- и мы помирились совершенно… Надолго ли?..

Скоро осень… Я должен буду возобновить посещение школы… На первое время необходимо минимум полторы тысячи марок,- а где мне их взять!.. Тем более, что времени для работы почти не останется, и старый Энгстрём, судя по всему, попросит меня из этой каморки…

Без образования же – нет шанса устроиться на приличную работу…

Будущее в тумане…

А тут эта информация по радио…

 

 

* * *

 

Гулкие коридоры спешно восстанавливаемого здания… Офис папаши Энгстрёма,- ещё вчера тут была лишь куча строительного мусора и штабеля отделочного материала… Но – доктор Энгстрём хорошо платит рабочему человеку,- оно ведь того стоит… За время военного лихолетья больных накопилось порядочно,- скоро от желающих подлечить зубы не будет отбою… Все расходы быстро окупятся…

Проблема в другом: кто будет платить МНЕ?! Меня-то – кто вылечит?!..

 

 

* * *

 

А тут как раз это сообщение… В смысле,- объявление о наборе добровольцев… То бишь, желающих "принять добровольное участие в долгосрочном эксперименте по расширению человеческих возможностей"… Полное гособеспечение!.. Возможность получения образования, профессии, работы… Мгла рассеивается – и открываются новые горизонты… Так что же я медлю-то!..

 

 

* * *

 

Да я особо и не медлил!.. В тот же день наведался к ним, на Мустаярвентие… Никому пока ничего говорить не стал,- вдруг комиссия не пропустит!.. Однако оберст, который со мной беседовал, оказался вполне покладистым… "Школу не окончил",- не беда, "эта проблема решаема"… "Контузия"? – Тоже ничего страшного… "И то, что вас электрошоком лечили,- это может даже на руку сыграть нам с вами"… В общем, "приходите с вещами,- ждём вас с нетерпением, молодой человек!"…

 

 

* * *

 

Старина Энгстрём, когда я ему поведал о своих планах, степенно разгладил усы… Крякнул… Вздохнул и – пожелал мне всего хорошего… Осведомился, дадут ли мне новое звание… Предложил не стесняться, а – "коли дело не выгорит", возвращаться… "Думаю, от одного лишнего рта не обеднеем,- прокормим как-нибудь, пока что-нибудь стоющее не подвернётся… Офицер в доме – к достатку!"…

Пилле,- та даже всплакнула. А потом вдруг взяла – да и выбежала вон, хлопнув дверью,- так что даже штукатурка посыпалась… Старик нахмурился, но воздержался от комментариев…

 

 

* * *

 

Первая неделя в Лаборатории прошла, как в тумане… Когда твоё сознание периодически раздирают мириадами электрических крючьев, а в перерывах – колют какими-то жидкостями с мудрёными названиями,- в этих условиях особенно не сосредоточишься…

Но – не заладилось что-то у них… Быть может, из-за моей дурацкой контузии,- не знаю… Я уже и ходить начал по воздуху – примерно в полуметре от пола,- и тут вдруг дело застопорилось. Намертво.

 

 

* * *

 

…Через месяц я пришёл в себя в маленькой каморке под лестницей,- по соседству с кабинетом естественных наук… Уединённый пансион вдовы Эрккилэ… Ставка лаборанта. Плюс – за отдельную плату – факультативное преподавание русского,- благо, на фронте я изрядно поднатаскался в разговорном… Не знаю, какими соображениями руководствовались чиновники минобраза… Видимо, теми, что – язык врагов, пусть и бывших, забывать не годится… И вот я тут.

Паёк, надо отдать им должное, вполне приличный… Жалованье, униформа… Льготы… Тут уж благодарная Лаборатория позаботилась… И – никаких перспектив.

…Долго ли, коротко ли,- постепенно познакомился с преподавательским составом… Собственно, к предмету моего изложения всё это особого касательства не имеет,- а всё-таки!.. Не могу отказать себе в удовольствии помянуть добрым словом хороших людей! Да и вообще – люблю подробности, ничего не поделаешь!..

Учителем словесности – бывший спецназовец Хунтала,- румяный, довольный жизнью крепыш с чёрной, как смоль, шевелюрой… Эльза Скогберг, белокурая бестия,- преподавательница математики и химии, а также – по совместительству – распространительница слухов и прочей общеупотребительной информации… Тармо Хаимакка, замечательный парень, умница и энтузиаст… Однако "замечательный парень" – не профессия и денег не приносит,- поэтому приходится бедняге обучать школяров навыкам общения с музыкальными инструментами, а также с акварельными красками… В общем, как-то перебивается… Угрюмый Койвисто – биолог и физик; о нём сказать почти нечего,- разве что… умеет шевелить ушами и демонстрирует своё умение после пяти-шести рюмок хереса на учительских междусобойчиках,- выражение лица при этом саркастическое… Юкка Ваарма… Все сведения – разрозненные… Бывший медик, пойманный за руку общественным инспектором во время продажи пары каких-то левых ампул с чёрного хода и, естественно, тут же лишённый права практиковать… Кстати, легко отделался,- благо, война успела закончиться,- а то бы… как говорится,- "по законам военного времени" – и привет… А так – занимается теперь со школьниками гимнастикой… и, говорят,- не только ею… Обожает велосипедную езду… По слухам, написал роман и теперь бегает по издателям в поисках дурачка, который согласится напечатать никому не известного автора… В общем, разносторонний тип… Юхан Туомола – почасовик, философия, сравнительный анализ мировых религий в старших классах… Не гнушается моим обществом,- любит забежать после уроков "буквально, на минутку" – поболтать о дхармоочистительных функциях Ваджрапани,- неизменно приходя к выводу, что "Сансара, конечно, штука муторная, к тому же если вся карма и так огнём охвачена (трубы горят!),- но, чёрт возьми, где бы познакомиться с нормальной… одинокой и непритязательной… бабой?!"… " А как же фройляйн Йалканен?!" – замечаю я осторожно… Юхан неизменно вскакивает на ноги и, возбуждённо размахивая чрезмерно длинными и волосатыми руками, повествует о том, что "как раз на прошлой неделе только наладился предложить ей дружеский пистон, а она – меня же и по морде!" – после чего мы синхронно вздыхаем и приходим к общему выводу относительно того, что "от этих "синих чулков", от всех этих нигилисток-феминисток необходимо держаться подальше,- тем более от Сигне Йалканен,- которая об отношениях полов никакого представления не имеет, а туда же – берётся преподавать историю мировой литературы и искусства!"… Обычную историю у нас теперь ведёт знаменитая фройляйн Халминен,- я уже упоминал о ней,- но это неприступная, сверкающая льдом равнодушия вершина… к которой стремятся лишь избранные – без особой, впрочем, надежды взобраться…

В общем, не могу сказать, что в совершенстве постиг запутанную механику здешних взаимоотношений,- однако же…

Что самое забавное,- и Пилле тут!.. Ей сейчас двенадцать, герр Койвисто ведёт в их классе ботанику… Иногда, во время лабораторных работ, я ему ассистирую… Видели бы вы, как в такие моменты смотрит на меня наша Пилле!.. Мне нечем ей ответить на эти взгляды… Жаль,- и, тем не менее… Я ведь теперь, можно сказать, принадлежу к педагогическому сословию… Положение обязывает…

А положение наше таково, что она – ребёнок и, к тому же, дочка преуспевающего дантиста,- я же… тоже ребёнок… Почти… Фронтовик, инвалид без квалификации,- обретающийся при школьной кормушке благодаря вялой протекции Лаборатории,- таким вот образом освободившей себя от всякого морального долга по отношению ко мне… Я – неоперившийся птенец… Голубок шизокрылый,- пригретый из милости – до первого замечания,- не говоря уже о серьёзной провинности…

Поэтому… Поэтому, глядя на аккуратный пробор Пилле, на её веснушчатый носик "уточкой" и остренький подбородок, я стараюсь не думать о дочери дантиста… Я размышляю о полётах. О полётах, которые не состоялись. О полётах, которые, если бы и состоялись, всё равно не привели бы меня к вожделенным обжиманцам в коридорном аппендиксе…

Но что же было дальше?

А вот что. Меня пригласили на вечеринку. Снизошли, в общем… Собственно, почему это должно меня останавливать?..

Было мило… Пили херес и кофе… Никакого сахарина,- с настоящим сахаром, вот!.. Беседовали о разном…

Запомнился, в частности, следующий диалог. Фройляйн Йалканен этак насмешливо спрашивает у герра Ваарма,- отчего это… при наличии приличной работы и вполне определённого положения в обществе… некоторые, тем не менее, из кожи вон лезут, чтобы снискать успех на литературном поприще,- да ведь не просто пишут, а ещё и напечататься норовят, чтобы, так сказать, примазаться к цеху литераторов?! Дескать,- "вы думаете, они допустят, чтобы вы на ихний Парнас окольной тропою заехали,- этак между прочим?!.. Как бы в стенку ненароком не вмазаться!.. Знаете детскую поговорку? – "Крути педали, пока не дали!"… Похоже, это про вас!"… Юкка ей отвечает: "Почему, одним словом, я так стремлюсь быть поближе к этой велосипедной мастерской? А чтобы поменьше велосипедов изобретать,- вот зачем!"… Логично…

Так получилось (после шестой или седьмой рюмки, не помню), что начали свои таланты демонстрировать… Ну, герр Койвисто, как всегда, пошевелил по просьбе "присутствующих-здесь-дам" ушами,- в результате бешеный восторг всех заинтересованных лиц… Вдова Эрккилэ очень мило промурлыкала романс о любви бедного рыбака и его девушки (последняя, как выяснилось, так и не дождалась возвращения возлюбленного,- море было очень бурное…); аккомпанировал ей герр Хаимакка – на скрипке… Герр Хунтала – мастерски нарисовал на аспидной доске лошадь – левой рукой и с завязанными глазами… Фрау Скогберг показала несколько карточных фокусов… Старина Юхан подражал голосам животных…

Вдруг смотрю,- вот те на!.. Все глаза на меня уставлены, и рты у многих пооткрывались… "Чарли! Что с тобой?"… А, действительно,- что со мной?.. Ничего особенного… Просто сижу в кресле возле камина,- а ноги мои,- это на свету всем хорошо видно,- словно бы упираются в невидимую подставку, уже довольно высокую,- отчего вся моя поза выглядит, по меньшей мере, двусмысленно,- чтобы не сказать большего…

Я,- конечно же, вскакиваю… Машинально, не думая о последствиях… Тут же какая-то сила упруго подталкивает мои подошвы,- и я внезапно оказываюсь где-то между полом и потолком,- нелепо балансирующий руками, словно канатный плясун какой-нибудь… Положение, прямо скажем, идиотское…

Женщины визжат… Герр Койвисто со страху глаза выпучил и орёт: "Уймите этого мальчишку,- не то я за себя не ручаюсь!"… Герр Хунтала ворчит: "Я где-то читал об этом… Ничего особенного… Выставляться вовсе не обязательно!"… Герр Туомола уговаривает, бестолково при этом озираясь: "Ну, что же ты, приятель,- нельзя же так, честное слово!.. Вроде, выпили не так уж и много!"…

Вот кто в полном восторге от сложившейся ситуации,- так это вдова Эрккилэ… "Милый мой! – говорит. – Кто это тебя этак вот натаскал?.. Ещё молчал, хитрец… Да у тебя же дар!.. Однако, скажи мне, как ты спускаться думаешь?"…

Хороший вопрос!.. Не знаю я, как отсюда спускаться… Шаг делаю, словно в поисках ступеньки,- а нет никакой ступеньки,- да ещё нога, как по льду, едет по воздуху,- и я застываю в ещё более нелепой позе,- с трудом удерживая равновесие на своих воздушных подпорках…

А Лууле Халминен-то хороша!.. Хохочет себе,- запрокинув голову… Демонстрируя крепкие здоровые дёсны и безупречные зубки… Лучше бы мне было вообще не родиться!.. Вдруг остановилась, чтобы дух перевести,- и, почти рыдая уже, заявляет: "Чарли! Да ты успокойся!.. Веди себя непринуждённей, ну!.. Висишь,- так виси с достоинством!" – и снова залилась…

А и вправду!.. Будут тут ещё всякие глумиться!.. Я, между прочим, воевал,- пока некоторые из вас по кафешантанам отирались да по ривьерам всяким… Начхать мне на вас – и на ваши насмешки!.. Себя же самих унижаете,- не меня!..

И только я так подумал, чувствую,- воздух под ногами подаваться начал… И вот уже я ниже, ниже… Спускаюсь, одним словом…

Спустился… К столу подхожу,- колени дрожат… Все, конечно, с распросами,- как и чего… А я ведь подписку о неразглашении давал… Пришлось выдумывать… Наплёл с три короба… Что-то о йоге, о тайных практиках санньясинов… Туомола,- тот, конечно, сразу возбудился… "Помилуй,- слюной брызжет,- голубчик! Да что же ты молчал-то! Ведь это сенсационно! Это необходимо сделать достоянием общественности!"… Еле я его успокоил,- пообещав, что не буду зарывать свой талант в землю и завтра же обращусь в компетентные органы…

А назавтра – слава обо мне уже гремела по всей школе. В том смысле, что информация просочилась в классы…

По коридору спокойно не пройдёшь, честное слово!..

Старшеклассники подкатываются: "Слушай, а где этому можно научиться?"… Малышня дразнится: "Чарли, полетай,- пока никто не видит!"… Тут ещё Пилле… Как-то раз ловит меня за рукав (у самого туалета!) и заговорщическим голосом шепчет: "Это у тебя ОТТУДА, правда?! Я никому не разболтаю!.. Ну, признайся же,- ОТТУДА?!"…

Недели через две только улеглись страсти… Вот уже снова стало возможно входить в класс без сопровождения восхищённых вздохов, презрительных хмыканий и прочих знаков внимания… Так нет же! тут как раз эта история с мытьём окон подоспела…

Надо вам сказать, что пансион вдовы Эрккилэ во время войны чудом остался в целости и сохранности. Вот только стёкла все повылетали к чертям – во время первого же авианалёта… Как занятия в школах возобновились,- пришлось первое время сидеть в классах с окнами, заколоченными фанерой: на покупку стекла денег не было… Вернее, у вдовы-то были, но… Короче, ждали дотаций государственных… Вообще, понять можно…

Так или иначе,- чего-то дождались.

И в первое же воскресенье все,- и учителя, и ученики, и даже родители некоторых из них,- собрались на Мааилманкату, где в то время располагались учебные корпуса… Чтоб, как следует всё вымыть, вычистить – и вообще, придать помещениям более-менее респектабельный вид,- соответствующий долгожданному мирному времени, высокому предназначению пансиона, восстановительному порыву масс, общему подъёму общественного тонуса…

Кстати, о подъёме тонуса стоит поподробнее…

 

 

* * *

 

…Это верно, общий подвиг наших знаменитых снайперов-"дятлов", приковывавших себя к деревьям, чтобы не оставить себе возможности для отступления, достоин самой высокой оценки. Благодаря их мужеству, их силе духа мы, в конечном счёте, и победили. Но вот какой ценой!.. Половина, если не больше, мужского населения осталась безвольно свисать с удерживающих их высоко над землёй ветвей…

Именно поэтому наш Главком,- чья мудрость простирается так далеко, что границ её не достигают мыслью самые дальнозоркие мужи нашего времени,- в одном из своих обращений счёл возможным заявить: "Народ понёс тяжёлую утрату! Люди – вот наше главное достояние, ибо кадры решают всё,- но именно людей сейчас больше всего не хватает для решения огромного количества народно-хозяйственных проблем, накопившихся за военные годы… Нам необходимо в кратчайшие сроки увеличить население страны, по меньшей мере, в два-три раза,- и тут уж народ и правительство возлагают самые серьёзные надежды на молодых!"…

С тяжёлым сердцем, полагаю, произнёс всё это Верховный,- его смущение было вполне отчётливо транслировано всеми уцелевшими репродукторами… С тяжёлым, потому что – ведь все мы, что ни говори, воспитывались в иной традиции,- предусматривавшей несколько менее вольные отношения между полами, чем те, что приходилось теперь на скорую руку усваивать и перенимать у более раскованных в этом отношении шведов…

Однако же – скорбь скорбью, сомнения сомнениями,- а жизнь продолжается, и полученное под давлением обстоятельств высочайшее руководство к действию надлежало воплощать в жизнь…

В кратчайшие сроки были во множестве открыты так называемые "дома свиданий" и "залы коллективного общения", а также подготовлены необходимые кадры инструкторов и пропагандистов. Регулярно и с помпой стали отмечаться массовые Праздники Народной Любви – с демонстрациями соответствующих достижений в этом деле. Были учреждены беспрецедентные льготы для молодых матерей,- в том числе и для несовершеннолетних,- учитывая скорбную специфику послевоенных лет, это нельзя не признать весомым для большинства скептически настроенных родителей аргументом "pro"... Начал выходить и тут же завоевал легко объяснимую популярность иллюстрированный еженедельник "Техника молодёжи", призванный осуществить относительный ликбез – как в среде юношей и девушек, так и в прочих возрастных слоях, отдельные представители которых, хотелось верить, ещё сохраняли определённый потенциал в области интимных связей.

Впрочем, связи эти – довольно-таки скоро, приходится констатировать,- стало затруднительно трактовать как интимные… Взаимное заигрывание, а часто и откровенное домогательство стремительно превратились в признаки хорошего тона,- особенно у студентов и школьников… Учёба незаметно отошла на второй план,- так как совместное пребывание в классах, на спортивных площадках или даже в залах музеев стало рассматриваться юными особями обоих полов всего лишь как предлог для знакомства, принюхивания, токования, гона,- для, наконец, откровенного спаривания в первом подвернувшемся укромном месте,- а иногда и на виду у всех присутствующих… А что!.. На нерешительные увещевания педагогов теперь спокойно и с достоинством можно было заявить о необходимости исполнить свой гражданский долг,- а также выразить недоумение и опасение,- не двинулся ли уважаемый мэтр по скользкой дорожке оппортунизма и правого уклонизма… А то ведь и Соответствующие Органы проинформировать недолго!.. Желающих иметь дело с этими Органами, естественно, не находилось…

Пансион вдовы Эрккилэ также не стал заповедником пуританских нравов,- тем более, что образование в нём получали, в основном, дети неимущих, сироты и прочая малолетняя голытьба: вдова, одержимая застарелой филантропией и, что существеннее, весьма состоятельная женщина, платы за обучение не взимала…

 

 

* * *

 

Все участники достопамятного мытья окон, по понятным причинам, испытывали совершенно особенный душевный подъём,- да и как же иначе! если – явные признаки возрождения, обновления, приближения Светлого Будущего и т. п. …К тому же, учёба не отвлекает,- выходной же! – не удивительно, что брачные игры учеников достигли в этот день небывалого накала,- да и некоторые взрослые не отставали.

…Отличница Кайри Такала, моя ровесница, вскочив на подоконник, сорвала, наконец, с себя последнюю юбчонку и – лицом к классу – принялась демонстрировать свои хореографические, а также и все прочие данные,- покачивая бёдрами и выпячивая загорелый животик, обмётанный по низу трогательной сыпью (вот до чего доводит преждевременное бритьё,- ведь предупреждали же в позапрошлом номере "Техники…"!)…

Неожиданно туман снаружи разлезся, распался на клочья, вспоротый солнечными лучами,- тоненькая приплясывающая фигурка тут же превратилась… не знаю,- как бы в набросок тушью, в извивающийся силуэт, обведённый по краям нестерпимым дневным сиянием, выбивающимся у девчонки из-за спины, словно… может быть, голубиное оперение?.. нет, не знаю… И вот этот силуэт,- внезапно оступившись и вскрикнув (так отчаянно, как могут, должно быть, кричать только силуэты),- в мгновение ока исчез за окном, и солнце ослепило всех нас,- и была в запасе лишь секунда,- но вот не было уже и её… Лишь тихий свист в ушах,- будто от замаха офицерской саблей…

…Придя в себя, я обнаружил, что, вися на высоте пятнадцати метров, медленно опускаюсь к земле… Кайри уже не бьётся в истерике у меня на руках, уже затихла,- но струйка её мочи ещё бежит по моей штанине, и дыхание всё никак не обретёт нормального ритма...

Приближается земля… Я поднимаю взгляд – и вижу бледные лица учеников и учителей, высунувшихся чуть не наполовину из окон пятого этажа над моей головой…

 

 

* * *

 

Очередная вечеринка… Специально в мою честь!.. Глинтвейн и какао… Герр Койвисто, шевелящий ушами… Уютная пелена алкогольной усталости… Словно из тумана, доносится возбуждённая речь герра Ваарма…

"Не могу с вами согласиться!.. Тамошняя литература зиждется на заимствованиях и откровенных подлогах! Все их так называемые великие писатели – чужаки по крови и по происхождению!.. Примеры?.. За ними далеко ходить не нужно! Взять хотя бы набившую оскомину цитату: "Русь, куда несёшься ты, дай ответ?"… Автор – знаменитый английский авантюрист и шпион Никлас Гоу-Гоул… У них он получил известность как Гоголь Николай Васильевич!.. Русский?! Как же!.. Не-ет, уважаемые,- только англоязычные читатели способны оценить этот его каламбур!.. Вся соль в том, что "Russian" произносится так же, как и "rushing"!.. Знаете, что это? "Тот, кто прёт напролом, тот, кто НЕСЁТСЯ, не разбирая дороги"!.. Парадоксальность вопроса, обращённого к Руси, вообще несущественна,- если учесть, что вопросик-то, оказывается, "ради красного словца" задавался!..

Это она-то несётся, Русь?!.. Да у этих варваров со дня их приснопамятного коллективного купания время плелось, как не родное, а уж после избиения староверов никонианцами и, как следствие, после уничтожения очередного пласта культуры – вообще встало, как вкопаное!.. Не "Русь несётся",- её несёт селевой поток иностранного влияния… Единственное, до чего сами додумались,- так это до юдофобии… Хотя, пожалуй, и этот штришок у англичан позаимствовали, если разобраться… или у поляков… Однако – слово "pogrom" миру подарить – на это их хватило… Да они…"

Туман, туман… Куда же я несусь сквозь него?.. А, нет,- это он несётся сквозь меня, вымывая всё лишнее… Все ненужные воспоминания… Свист сабли нашего ротного… Глухой стук лопоухой головёнки злополучного денщика… Орден голубиного помёта на не вычищенном вовремя кителе…

Туман несётся,- время не отстаёт.

 

 

* * *

 

…"Здорово, Микка! – вот уже говорю я знакомому оберсту, нетерпеливо поджидающему меня в приёмной Лаборатории. – Зачем вызывали?" – "Ты знаешь, зачем," – без улыбки отвечает он мне…

 

 

* * *

 

Да, я знаю, зачем. И, прямо скажем, не в восторге… Тем более, что совершенно очевидно: продолжение опытов – не более, чем повод меня изолировать. На время ли, навсегда,- это в тумане. Одно понятно: после шумихи, поднятой газетами,- после этих беспардонных публикаций типа "Удивительное – рядом" или "Юный лаборант спасает прекрасную пансионерку",- после всего этого они не могут позволить мне разгуливать на свободе… "Надменные соседи", вчерашние побеждённые, сегодня вновь вынашивают агрессивные планы,- недавние союзники, будь они неладны, тоже заворачивают какую-то поганку… Мне необходимо исчезнуть…

 

 

* * *

 

И я исчез. Потонул в надвинувшемся тумане, прорезаемом вспышками разрядов и призрачными взмахами голубиных крыльев… Да... Голуби ещё долго снились – после одного случая…

 

 

* * *

 

Короче, испытывали на мне новую вакцину, вырабатывали способность к пирокинезу,- аккурат перед заброской в Тибет дело было… Ну, вот и не рассчитали дозы…

А дело было в помещении питомника,- где они птичек выращивают для изучения динамики полёта,- инкубаторы, насесты, всё такое… В наше крыло как раз дератизаторы нагрянули,- вот мы и были вынуждены… временно использовать те полезные площади, что имелись в наличии… Эксперимент не ждёт! Перерывы в работе режимом не предусмотрены…

Очнулся я от боли… Тело – ожогами покрыто… Дым уже почти рассеялся,- однако смрад стоит такой, что любо-дорого… Кругом обугленные тела ассистентов валяются… Живых вообще не видно… Если кто и уцелел,- побежали, судя по всему, ремонтную команду вызывать… А тела – что ж… "Пусть трупы хоронят своих мертвецов"!.. Меня, небось, тоже мёртвым сочли,- ещё бы: эпицентр же!..

И вот сажусь я кое-как – со стонами, с охами и ахами… Гляжу,- что такое!.. Всё вокруг чёрное, обгоревшее,- лишь зола, уголь и пепел… А в клетках рядками голуби сидят – красные и блестящие, словно статуэтки какие-то: к насестам пришкварились… Между ними – останки приборов дымящихся мерцают,- калориферов или чего там, не знаю…

Одним словом,- вылитая лаборантская в пансионе вдовы Эрккилэ – со стеллажами, полными муляжей, чучел и наглядных пособий…

Почувствовал я тут себя таким беспомощным и беззащитным,- словно провинился в чём-то, и какой-нибудь здешний герр Койвисто меня, как маленького мальчика, запер в наказание на целую ночь… Ушёл домой,- а я сижу тут, всеми покинутый, никому не нужный,- лишь тушки поджаренных голубей (а их тут столько, что вовек не съесть,- даже если б и не подташнивало!) переливаются в тусклом свете единственной уцелевшей лампочки – и, кажется, силятся оторвать от жёрдочек свои приставшие намертво лапки… Угрожающе воркуют: "Это всё из-за тебя, негодный мальчишка! Это из-за твоих фокусов мы никогда больше летать не сможем!.. А ну! Поди-ка сюда, поди-ка,- мы тебя сейчас за это пёрышками пощекочем!"

…Испугался я, заорал, вскочил… Стал в коммуникационное окошечко долбиться… Долго,- ой, как долго за мной не приходили…

Вам-то что!.. А ко мне эти голуби ещё где-то год почти каждую ночь прилетали… Топтались склизкими от крови ножками у меня на лбу, норовя побольнее клюнуть…

 

 

* * *

 

Сейчас-то всё в прошлом,- а вот тогда мне было не до смеха… Тут ещё испытания эти… Спецподготовка…

Мне к тому времени уже шестнадцать исполнилось… Самый возраст для исполнения демографической воли Главкома,- покойного к тому времени… А всё как-то не до этого: то тренировки, то медицинские обследования, то пробные выходы на орбиту…

Правда, начальство,- опасаясь, как бы я и мне подобные совсем не упали духом,- ввело было специальную штатную единицу… Работала там у нас одна такая… лейтенантка, одним словом… Несколько раз пользовался её услугами… Жаль, только несколько… Не успел распробовать…

 

 

* * *

 

Вспомните-ка,– ведь именно в то самое время и прикрыли всю эту массовую лавочку, весь этот конвейер воспроизводства,- как раз тогда-то и прикрыли… стоило только Отцу Нашему отлучиться на небеса по делам его неотложным…

Во главе государства встал герр Мэлкиэинен, клерикал-демократ, известный своими ханжескими призывами к воздержанию во всём, что не касается любви к Богу,- и вверг многострадальный народ в пучину социального разобщения. А перед тем, как ввергнуть, успел лишить нас тех скромных радостей жизни, которые каждый патриот привык считать неотъемлемыми и само собой разумеющимися… "Возникло мнение" (как это говорят в случаях, когда это мнение было навязано), что приближающееся, якобы, перенаселение может привести страну к тотальному дефициту материальных благ и, как следствие, к анархии и самоуничтожению…

Деторождение внезапно стало лимитироваться, а половые отношения граждан были подвергнуты всеобъемлющей ревизии, после чего жёстко регламентированы – даже для тех людей, чьё право на такие отношения было с неохотой признано…

Пансион вдовы Эрккилэ был разгромлен полицией – как особо выделяющееся в числе прочих гнездо порока… Голуби разлетелись в неизвестных направлениях… Юхана Туомола застрелили. Как писали об этом в газетах,- "при попытке оказать сопротивление стражам правопорядка и общественной нравственности"…

В своё время – на потребу благоговеющему населению – сообразили новую марку пива: "Культ Лапина"… Возможно, конечно,- малость "тово"… переборщили… Действительно,- слишком уж прямолинейное название… С другой стороны, мы ему стольким обязаны, Отцу нашему! Мы ведь с ним не майку с логотипом,- войну выиграли!.. Ну, так вот,- при Мэлкиэинене этого пива в магазинах днём с огнём не сыскать стало…

 

 

* * *

 

В Тибет я попросился сам: служить возрождаемой на новый лад родине хотелось на расстоянии. А, между тем, в Лхасе назревал политический кризис,- при известной расторопности это могло сыграть нам на руку…

 

 

* * *

 

Как известно, ламаизм, государственная религия Тибета, суть превратно понятая и варварским способом переосмысленная традиция Ваджраяны, одного из трёх основных течений буддизма... Все люди – братья. Буддисты – аналогично. Не удивительно, что буддизм двух других направлений в стране беспрепятственно исповедуется… Формально!.. А фактически – приверженцы Хинаяны и Махаяны подвергаются недвусмысленной дискриминации – везде, где это возможно…

Их дела были бы совсем плохи, если бы не сложившееся с древнейших времён положение вещей: весь железнодорожный транспорт Тибета находится в руках двух независимых профсоюзов: Союз Махаяны обеспечивает внутреннее железнодорожное сообщение, Союз Хинаяны – контролирует перевозки тибетских граждан и грузов за пределами государства.

Обходиться без железной дороги представители титульного вероисповедания пока не научились. И хотя они крайне неохотно пользуются этим видом транспорта, а, например, по официальным данным, в Тибете вообще нет железных дорог,- тем не менее, составы к перронам благополучно подаются (строго по расписанию), пассажиры, скрепя сердце, занимают места согласно купленным билетам,- а, скажем, при пересечении границы, хина-бригада машинистов, кочегаров, проводников и прочего обслуживающего персонала деловито заступает на смену маха-бригаде (или наоборот,- смотря по тому, в каком направлении граница пересекается),- перед этим любезно помогая смежникам оперативно заменить колёса и, соответственно, превратить на какое-то время "широкую колесницу" в "узкую" (или наоборот): так уж исторически сложилось, что в Тибете железнодорожные пути имеют несколько большую ширину, чем за его пределами…

В общем, какое-то равновесие политических сил обеспечивается… Худой мир, как говорится, лучше доброй войны…

Вернее, до недавнего времени обеспечивалось… Однако месяц назад (на момент описываемого момента) ситуация коренным образом изменилась.

Союзы Махаяны и Хинаяны,- видимо, посчитав, что они уже набрали в обществе некоторый вес, достаточный для того, чтобы диктовать условия,- обратились к правительству с посланием, в котором, в частности, содержалось требование признать маргинальные конфессии традиционными и, как следствие, наделить каждую из них статусом государственной религии. Это предложение всеми членами тибетского правительства было единогласно отвергнуто… И тогда железнодорожники объявили бессрочную забастовку, полностью парализовав этим самым экономику страны… А кроме того, приступили к формированию вооружённых отрядов… Дескать,- "мы мирные люди, но наш пронепоезд…" и так далее…

Теперь глядите, каков наш интерес в этом деле!.. Россия быстро оправляется после нанесённого ей слаженными усилиями всех прогрессивных сил человечества урона… А, между тем, мы ведь для русских – постоянная головная боль… и, одновременно, кость в горле… В случае чего, нам первым достанется… Необходим союзник, способный отвлечь их внимание! Оттянуть часть их сил на себя и заставить воевать на два фронта!

Что у нас с Тибетом? Пока – ничего утешительного: ламаизм, между прочим,- одна из основных религий в России,- калмыки, буряты, эвенки, тувинцы, монголы… даже китайцы его теперь исповедуют,- после российской-то экспансии!.. Следовательно, Тибет – в том виде, в каком он есть,- естественный стратегический партнёр России…

В том виде, в каком он – был до сих пор!.. А вот если мы подсуетимся…

Короче, основные цели мне определили такие: проникнуть на территорию Тибета, установить связь с лидерами обоих мятежных профсоюзов и выяснить у них характер и размер дружеской помощи, которую необходимо оказать для свержения ламакратического правительства и установления прогрессивной диктатуры освобождённого народа… В том, что народ захочет установить какую-нибудь этакую диктатуру, мы в то время не сомневались… Хотя, вообще-то, в мои задачи, в числе прочего, входил сбор всей необходимой информации – в дополнение к тем скудным сведениям о настроениях в тибетском обществе, которыми мы располагали благодаря героическим усилиям агентуры…

 

 

* * *

 

Сказано – сделано… Поздним вечером стартую из расположения нашей части. За каких-нибудь пять часов преодолеваю российское воздушное пространство (исключительно на своих двоих, прошу заметить,- при моих теперешних возможностях это пара пустяков: "шаги"-то на высоте нескольких миль получаются – будь здоров!), наконец, оставляю позади Монголо-Китайскую нейтральную зону и – часа этак в четыре утра пересекаю российско-тибетскую границу. Естественно, оставаясь при этом незамеченным,- что, впрочем, несложно: охрана рубежей осуществляется аборигенами спустя рукава… Их можно понять: в самом деле,- какому чудику взбредёт в голову пробираться в страну нелегально, если для этого, в любом случае, придётся, рискуя жизнью, штурмовать неприступные кручи?! И, главное, зачем?!.. Ну, а если кто и вздумает попытаться,- что ж, попутного ветра в потную спину!.. В этих местах и профессиональные альпинисты частенько шеи себе ломают…

На высоте примерно шести тысяч метров над уровнем моря, в заброшенной пещере (вероятно, когда-то она принадлежала отшельнику) устраиваю привал… Перекусываю, чем Бог послал… Переодеваюсь…

 

 

* * *

 

Видали бы вы, какой потрясающий вид открылся моим глазам, когда рассвело!.. Над горизонтом сочится клюквенным соком резаная рана восхода… Вокруг – дикие склоны, отвесно уходящие вниз, во мрак… Неподалёку – узкое лезвие водопада… И – никаких следов разумной жизни… если не считать самым естественным образом переброшенного от вершины к вершине ажурного плетения железнодорожного мостика…

"Мостик"!.. Ни фига себе!.. Я прикинул "на глаз" его длину и оторопел: километров двадцать получается,- если не больше!.. А высота несущих конструкций!!.. М-да… Если местные располагают такими техническими возможностями… если они умеют такие "мостики" строить,- нам и впрямь не повредит их благосклонность!..

А вот и поезд показался!.. Вон он, на мост въезжает!.. Не дай Бог навернуться с такой верхотуры!.. Кажется, вот сейчас состав запутается в этом шедевре инженерной мысли, как гусеница в паутине!.. Подёргается судорожно, поизвивается,- пообрывает одну ниточку за другой,- да и шлёпнется на дно ущелья,- поминай, как звали… Нет, обошлось… Всё путём, кажется… Пыхтит себе по рельсам, ползёт своей дорогой – и даже, вроде бы, не очень торопится…

Поезд!!.. Позвольте,- как же так?.. А забастовка железнодорожников?!..

Дым лежит в неподвижно сияющем воздухе, как хорошее сосновое полено в раскалённой добела топке… Розовое от выступившей смолы полено… Что это со мной? Не ностальгия же, в самом деле?!.. Пора, пора приступать к выполнению грёбаной миссии…

Сухим листком я соскальзываю с обрыва… Секунду моё тело безвольно падает… но – только секунду. Потом защитный механизм организма срабатывает, и я с привычным удовлетворением ощущаю, как, беззвучно похрустывая, расправляются мои внутренние крылья…

Догнать поезд – дело ещё четырёх секунд…

Я приземляюсь на узкий буфер последнего вагона и хватаюсь за поручень, неизвестно за каким хреном тут присобаченный безвестным доброжелателем… Разумеется, в этот ранний час, здесь никого нет. Да и быть не может – ни в этот час, ни в какой другой: местные "зайцем" не ездят,- вера не позволяет… Ну, и правильно,- мне же лучше!..

Длинный, специально для этих целей отпущенный ноготь левого мизинца, вставляю в замочную скважину… Да-да, здесь и дверь имеется,- едва заметная под толстым слоем светло-серой эмали…

Красили, по всему видать, неоднократно,- однако всякий раз забывали соскабливать предыдущий слой… Соответственно, все зазоры между дверью и проёмом полностью забиты запёкшейся от времени, неприглядной субстанцией… Напрочь забиты!.. Даже заколотив дверь досками, эти деятели не могли бы надёжнее изолировать пассажиров от посягательств извне!

Ничего! Мне не привыкать!.. Вот щёлкнул замок. Лёгким движением плеча я заставляю "сезам" податься,- при этом несколько длинных щепок с оглушительным треском отслаиваются вместе с лоскутами засохшей краски и, вальсируя в воздухе, начинают свой неспешный путь на дно пропасти, весело скалящейся у меня под ногами своей тысячезубой пастью… Дверь открывается, и я попадаю в тамбур… Не спеша оглядываю вагон,- благо дверями он от предбанника не отделяется (за отсутствием таковых),- всё, как на ладони.

Ничего особенного. Обычный пенал, перегороженный пластиковыми лавками. В каждом отделении понапихано народу – с какими-то мешками, тюками, торбами и курвами… В смысле, куры по вагону бегают. И собаки в проходе лежат,- штуки три-четыре. В основном, жёлтой масти… Увидели они все меня (и собаки, и куры, и, главное, люди) – и привет…

 

 

* * *

 

Маленькое отступление… Нужно сказать, что после применения сверхспособностей в течение некоторого времени имеют место так называемые "остаточные явления"… Ну, там… лёгкая ломота в суставах, радужные круги перед глазами… Это всё ладно… А в числе прочего – окружающие могут наблюдать довольно-таки убедительное свечение, исходящее от головы, стоп и кистей рук нашего брата…

Теперь – прикиньте, картина: дверь (ведущая из тамбура практически в никуда!) неожиданно распахивается, и "на пороге" возникает такой вот пришелец…

Те, кто снаряжали меня в дорогу, позаботились о полном соответствии обмундирования и экипировки здешним представлением о том, как должен выглядеть зажиточный и почтенный гражданин, пользующийся, к тому же, духовным авторитетом… Результатом – моё облачение, сверху донизу: красная кожаная шапка с опущенными ушами, заворачивающимися к подбородку; тёплая шуба из шкуры яка – шерстью внутрь; шитая золотом и разноцветным бисером жёлтая замшевая безрукавка – поверх шубы (!); белые войлочные штаны и белые же сапоги с острыми, слегка загнутыми кверху носами,- тоже войлочные, но по низу обшитые синей кожей; шуба перетянута толстым витым шнуром красного цвета с серебряными кистями; в руке – посох в человеческий рост, выкрашенный оранжевой и чёрной красками и увенчанный бронзовой завитушкой с подвешенным на ней нефритовым шариком…

Лет мне, как вы помните,- шестнадцать с гаком. Выгляжу для своего возраста очень юно,- чтобы не сказать больше… Глаза у меня слегка раскосые (это от мамы – саамская кровь), а кожа – изжелта-бледная (результат перенесённого в раннем детстве гепатита)… Стою себе, в ус не дую (усы у меня не растут пока ещё!) – и сияние по тамбуру распространяю…

Увидели они меня,- и началось… Куры под лавки забились, собаки заскулили… А пассажиры на колени попадали.

– Ну, вы даёте! – говорю. На языке Шанг Шунг, как в разведшколе учили. – Ребята, я ведь вам не Амитабха. И не Майтрейя. Я – это всего лишь я. Как говорится, "me, myself and I"!..

Что тут началось, при моих-то словах!.. Шум, гам… Поклоны бить принялись, орать: "Сиддха! Сиддха!"… Какая-то баба кричит: "Аватара Гуру Ринпоче!.. Неужели сансаре конец?!",- рядом старик в рыжей хламиде ей вторит, надрывается: "Истинная правда! Сам Падмасамбхава!.. Вспомните! Те же самые слова он говорил при освящении статуи в Самье!.. Вечная слава тебе, Лотосорождённый!"…

– Что значит "вечная"! – отвечаю я ему. – Я тебе, дедушка, не павший герой!.. Да и одежд на мне не девять… Не за того вы меня принимаете, господа хорошие!

Дед испугался, лицо в ладони спрятал и шепчет: "Ом мани пеме хунг!.. Что я наделал! Я осквернил себя уподоблением Непревзойдённого кому-то низшему!.. Не видать мне просветления в этой жизни!"

– Успокойся, любезный,- вхожу я в роль. – Будем считать, что я у тебя ассоциируюсь с Муне, достойным сыном и продолжателем дела своего отца,- а ведь великий Трисонг, как известно, являлся воплощением Манджушри Мудрого… В общем, я не в претензии… Мне, пожалуй, даже лестно… Всё-таки Муне Благочестивый – это не какой-нибудь презренный Лангдарма… Так что, благослови тебя Татхагата,- всё будет в порядке… Насчёт ниббаны не знаю,- а вот цзянь син в ближайшем будущем я тебе гарантирую,- если регулярной випашьяной принебрегать не будешь! И – побольше шраддхи!

Старикан на четвереньках подполз к моим ногам и принялся целовать обувь. За ним потянулись и остальные…

Тут замечаю,- не все, оказывается, моментом прониклись… В дальнем углу вагона стоит себе мальчуган лет десяти… Руки на груди скрестил, смотрит насмешливо… И вот говорит,- а голосок-то звонкий, в гулком вагоне хорошо слышится: "Собак! Собак спускайте на этого ряженого! Не мир, но меч принёс он на наши земли!"

Тут ближайший сосед мальчика вскакивает с колен и даёт тому жуткого леща по затылку… Паренёк особого внимания на это не обратил,- знай, изрекает своё: "Собаками его травите! Всех собак спускайте на самозванца!"…

"Ну,- думаю,- дела, брат! Начинаются эксцессы… Пора бы мне взять ситуацию под контроль! Да и шкет этот может пригодиться!"…

– Остановитесь, бестолочи! – кричу. – Разве вы глухи и слепы? Или вам всё разжёвывать нужно и на яшмовом блюдечке подносить?.. Учитесь у отрока: он, по крайней мере, чань практикует,- соображает уже, что на пути к просветлению любой авторитет оборачивается помехой- а вы-то! вы куда смотрите!..

"Куда смотрите, ротозеи! – тут же подхватили отдельные энтузиасты, оторвавшись от своих дурацких лобзаний. – Немедленно заткните щенку его грязный рот! Как он смеет оскорблять Учителя!" – и немедленно сразу несколько рук схватили мальчика… Я смотрю,- вроде, испугался он… Видимо, начало доходить, что сейчас, возможно, за базар ответить придётся… Кто-то уже окошко открывает,- а эти суки вшестером ребёнка подняли и нацеливаются, значит, наружу его выпихивать…

– Да, блин, будете вы меня слушать или нет?! – ору на них, глаза выпучив. – Козлы, поставьте парня на место немедленно!

Ну, тут они снова перепугались – да все одновременно пацана отпустили,- он и грохнулся на пол. И лежит. Без сознания.

– Ну, что вы наделали, миряне вонючие! – говорю. – Что ж вы так бездарно кармы-то свои сжигаете!..

Стоят. Головы все опустили… Некоторые носом захлюпали…

Взял я этого горе-пророка на руки. "Ладно, сволочи… Где у вас тут медпункт?" – спрашиваю.

Проводил меня один арат в головной вагон… По дороге всё благословение выклянчивал,- да я ему объяснил популярно, что кого я благословлю, так тот, вполне возможно, и не встанет. Ну, чувак и отстал после этого…

Вношу я парня в помещение… Навстречу мне какие-то скины с пола подымаются… На всех шафрановые балахоны,- типа, как у того старика, в вагоне который… Вижу,- опять какая-то запарка… С одной стороны, вроде бы, всем ясно: мальчику помощь нужна,- но, при этом, вижу, подойти опасаются… Ну, правильно! Светиться-то я всё ещё продолжаю… Наконец, один из них,- наверно, самый старший,- почтительно пришепётывая, спрашивает: "Кто ты, незнакомец,- человек или дух? И почему дитя сопровождает тебя?"

– Ни фига себе "сопровождает"! – отзываюсь я. – Этот хлопец на меня тянуть, не подумавши, начал – там, в вагоне… Вот благодарные граждане ему и прописали, куда попало,- чтоб, дескать, не наезжал, на мирных путников… Я не успел их остановить… Парнишка-то – не виноватый: обознался, должно быть,- перепутал с кем-то... Правильный, в общем, парнишка,- бдительный… Искренний… Такой далеко пойдёт… В смысле,- продвинется на пути просветления… Малость горяч, конечно,- так эта проблема с возрастом сама собой решается… Помощь, короче, ему требуется…

– Это мы поняли,- говорит "старший проводник",- сейчас окажем… Приятно было услышать добрые слова о моём Тилопе… Дома-то не с кем оставить, мать его безвременно достигла освобождения,- вот с собой и катаю… Эти добрые люди – там, в вагоне… одним словом, несовершенны… Но это не их вина… И всё-таки, почтенный человек, как нам называть тебя? из каких ты краёв? зачем прибыл в древнюю страну Бо? – прости меня, если мои вопросы показались тебе бесцеремонными!.. Но вид твой странен и внушает трепет… Лицо столь молодо, а осанка величава… Быть может, ты сам Авалокитешвара – или кто иной из числа Вечно Юных?!

– Не,- говорю,- всё проще. Я не бодхисаттва сострадания,- хотя некоторые и принимают меня за тулку Гендуна Друпа… Я никому не открываю своего имени,- ибо дал обет сохранять инкогнито до тех пор, пока не наступит день, возвещающий освобождение Тибета от оков искажённого учения!.. Сегодня я вынужден скрываться под псевдонимом Безымянного Кармапы,- однако тебе и твоим друзьям, я думаю, будет приятнее называть меня Посохом Дэшаня или просто Посохом,- если, конечно, мироощущение чань в достаточной мере созвучно вашему…

– О! Вполне созвучно! – восклицает дядя.- Особенно, если учесть…

– Ну, вот и прекрасно! – перебиваю я его. (Не хватает мне только под струю очередного брандспойта красноречия попасть!) – А теперь, если позволите, перейдём к делу…

Минут через десять я уже располагаю некоторыми данными… Забастовка благополучно продолжается. В стране кризис. Начались первые погромы… Поезд, на котором мы едем, перевозит на юг страны, где обстановка пока ещё более-менее спокойная, очередную партию членов семей железнодорожников, а также тех немногочисленных "ваджра", которые встали на защиту хина- и маха-соседей от разъярённых единоверцев и, следовательно, жизни и здоровью которых отныне угрожает не меньшая опасность… Сопровождают беженцев представители обоих профсоюзов (общая беда, видимо, кого хочешь заставит забыть теоретические разногласия)… Человека, чьего сына я спас, зовут Бодхитхупа,- он (вот повезло-то!) является предводителем тхеравадинов… Сослужил мальчишка службу всё-таки,- сам того не ведая,- заработал мне заслугу! Не зря я его отмазывал!..

А главного махаянского босса (имя которого – Нагарджуна) в поезде нет,- он будет встречать нас в пункте назначения вместе со всеми остальными фигурами: сейчас они там хлопочут о размещении и благоустройстве переселенцев…

В это время Тилопа очнулся. Меня увидел – и снова свою шарманку завёл,- мол, гоните чужака в шею и т. п. … Ну, папаша сразу объяснил поганцу, что к чему… Доходчиво так объяснил…

В общем, остаток пути прошёл без приключений – в тёрках за жизнь и за победу "правого дела"…

 

 

* * *

 

Упс!.. Кажется, приехали… Поезд, громыхнув всеми своими плохо смазанными суставами и коленными чашечками, резко сбавил ход и с шипением остановился… Выгружаемся…

Я – как истинный сосуд дхармы – вылезаю первым и гордо шествую навстречу группе товарищей,- слыша за своей спиной суету, толкотню, звук падения и невнятные ругательства… Мне нет дела до всего мирского,- все должны это чётко осознать… Особенно, Бодхитхупа (ну, его я уже успел очаровать своей непосредственностью!) и, главное, Нагарджуна!.. Вон он, кажется,- стоит посреди просторного круга, образованного почтительными учениками и коллегами… Одет примерно так же, как я,- только ушанка на нём белая – да в дополнение ко всем причиндалам, аналогичным моим, ещё и мохеровый шарф на шею наверчен… Постой-ка! Лицо-то мне знакомое, вроде бы… Быть не может!.. Юхан, старина! Ты ли это?!..

Обнялись, расцеловались… Сопровождаемые прихлебателями, прошли в помещение… Снаружи – длинный, нелепый барак, сложенный из саманного кирпича и крытый бамбуком, а внутри… Надо же! Роскошные анфилады… или как это там называется… Низкие своды кажутся величественными благодаря хитроумно устроенному освещению… Череда арок, каждая из которых образована бронзовыми фигурами тигра и дракона, изготовившихся для смертельной схватки… Что ж… Символично, как никогда…

 

 

* * *

 

Еле заметным движением правой брови герр Туомола отсылает массовку, и мы остаёмся одни в его уютной и скромной келье. Я уже дрожу весь от нетерпения,- жажду распросить его обо всём, узнать, каков расклад и что за дела… Получить, так сказать, правильное диттхи происходящего, чтобы скоординировать, наконец, наши санкаппы и камманты…

Заметив мою нервозность и, без сомнения, правильно истолковав её, бывший коллега (а может быть, и нынешний,- кто его разберёт! у нас всегда так: правая рука не знает, что делает левая!) усмехается в усы (свисающие до пояса) и предлагает слегка отдохнуть после дороги и расслабиться,- дескать, предстоит многое обсудить и, чтобы нам обоим сподручнее было достигнуть необходимого самадхи, сперва стоит наведаться в сауну… Неплохо!.. Видать, тут у него всё схвачено!.. Ну, что ж,- в сауну так в сауну!..

Нагарджуна (бедный Туомола! на такую нелепую погремуху приходится отзываться!) дважды хлопает в ладоши. Тут же из тёмных простенков являются пред наши очи две босые гурии в хлопчато-бумажных рубахах до пят,- имеющие в руках все необходимые принадлежности. Склоняются в почтительном поклоне… Бросились в глаза их длинные, тщательно расчёсанные льняные волосы,- парики, вероятно… Видимо, герр Туомола так тут всё устроил и всех вымуштровал, чтобы чувствовать себя, как дома, и тоской по родине не заморачиваться…

В общем, лиц за волосами я разглядеть не успел: девицы синхронно стянули через головы свои одеяния и остались, в чём мать родила (тут уж глаза мои сами собой на другие места нацелились,- а чего вы хотите, шестнадцать лет мне!)… Потом – помогли нам с Туомолой освободиться от нашей замысловатой сбруи,- и после этого мы с ним, сопровождаемые этими бесстыдницами, проследовали в сауну,- куда, будучи вынуждены склониться в три погибели, протиснулись через маленькую, неприметную дверь в углу Нагарджунова кабинета, скрытую от глаз посторонних незатейливо расписанной ширмою (Ци Байши в подлиннике, если не ошибаюсь)…

Расселись по полкам… Сидим, расслабляемся,- как и планировалось… Девушки неподвижны… И не слышно их, и, как бы, не видно,- хотя, понятно, в данных условиях сложновато себя невидимкой чувствовать… Туомола-Нагарджуна первым не выдержал неловкости… Хотя, с другой стороны,- может, я и ошибаюсь, может быть, он-то как раз на сто процентов в своей тарелке находится… Даже наверняка… Тут ведь его вотчина… Короче, нарушил молчание: "А что, девчонки, не развлечься ли нам?"…

Ближняя коза этак непринуждённо волосы со лба откидывает… Что за чёрт! Или мерещится?!.. Кайри Такала собственной персоной!.. В профиль ко мне,- вроде бы, и смотрит куда-то в сторону,- однако явно давно меня узнала: не разжимая губ, улыбается… Вот-вот прыснет… Ну, точно!.. "Кайри! А ты здесь какими судьбами?!"…

Поворачивается ко мне,- в глазах озорные чёртики… "Лёгкого тебе пара, мой высокочтимый спаситель!.. Ну, как,- не жалеешь, что заглянул на огонёк?"… У меня аж язык отнялся… Смотрю и глазам своим не верю…

Туомола с хитрым видом замечает: "Чарли, милый, ты ведь ещё у меня спросить не удосужился,- какими судьбами я здесь очутился… Так уж по старшинству давай,- должна же быть субординация какая-то!.." – "Ну, хорошо,- говорю.- А ты какими?" – "Позже, позже… Все разговоры – потом… Нельзя принебрегать часом потехи и осквернять его разговорами о суетном!"…

В этот момент вторая девушка подняла голову, и наши взгляды встретились… Пилле, что это значит?! Вечер встречи друзей намечается?!.. Все в сборе – или сейчас ещё кто-нибудь из старых знакомых к нам нагрянет?..

– Ну,- ухмыляется радушный хозяин,- кого выбираешь?.. Кстати, решай поскорее,- а то скоро ещё желающие подвалят! – Прямо как будто мысли читает,- старый лис…

– Извини, Кайри! – говорю я.- С Пилле-то мы всё-таки как-то ближе знакомы,- так что…

– А я не Пилле,- заявляет моя бывшая воздыхательница.- Меня теперь Сарой зовут.

– Сарой? Это ещё почему?

– Вообще-то, Сарасвати. Сара – это уменьшительное… Сам понимаешь, здесь настоящие имена не слишком уместны: чересчур много пристального внимания к себе привлекают. А нам, в нашем положении, разумнее всего оставаться в тени, не так ли… Да ведь и ты, как я слышала, теперь уже не совсем Чарли…

– А я – Лаки,- влезает Кайри.- Ласкательное от Лакшми.

– И впрямь Lucky,- если вспомнить о том, что в своё время тебя спасло только чудо!.. Меня ведь рядом могло и не оказаться… М-да… Ну, и назвали вас, девочки! Вам бы теперь своих Брахму и Вишну отыскать,- совсем круто будет!.. Что ж, Лаки… Очень надеюсь поласкать тебя как-нибудь в следующий раз… А сейчас всё же предпочёл бы пообщаться с Сарой,- если она не против, конечно!..

– О чём разговор, паря! – всплёскивает руками экс-Туомола.- Как она может быть против, если в этом и состоит их служение общему делу!.. Мы же с тобой важные шишки, чувак! От нас многое зависит! Мы добровольно навьючили на себя груз ответственности за судьбы многих людей – и, спрашивается, разве не заслужили полноценного отдыха – хоть по капельке в день?!.. Считаю, вполне заслужили… А девчонкам, к тому же, и не в тягость, как мне кажется… Правильно я говорю, девочки?

– Истинная правда, Благословеннейший! – отвечает Лаки.

– Так оно и есть,- вторит ей Сара.- Тем более, что впустить в себя Чарли – моя давняя мечта, ещё с тех времён, когда камадхату была моим обиталищем… Мечта, которую я до нынешнего дня полагала несбыточной,- и вот оно как замечательно всё обернулось… Правда, несколько поздновато… Впрочем, ничего страшного…

Ага… Раз так, то ладно…

Отымел я её, значит, разок-другой,- лежим, отдыхаем… Под потолком пар колышется, стены смолою плачут, жар тела наши плющит,- хорошо, одним словом… Рядом "Благословеннейший" над Кайри трудится… Идиллия…

– Слышь, Сара,- преподнимаюсь я на локте,- ты мне вот что объясни… Я, грешным делом, всегда был уверен, что достижение просветления неразрывно связано с отрешением от всех проявлений материального мира… А что мы тут с тобой творим!.. Неужели непонятно, что предаваясь чувственным наслаждениям, ты увязаешь в сансаре по уши?! – это я, значит, подколоть её решить, слегка простебаться…

– Это тебе непонятно.- Пилле садится и принимается сосредоточенно вычищать грязь, скопившуюся между пальцами ног.- Лично я нахожусь сейчас на восьмой ступени, моё "не я" устремлено к найвасанджняне-санджнянаятане,- то есть, к бесконечной сфере, где нет ни восприятия, ни невосприятия… Чёрт возьми! – Она с досадой морщится и тихой скороговоркой произносит мантру, которую мне не удаётся расслышать.- Отринь шад-аятану,- ты ведь, как я поняла, тоже считаешь себя практикующим джхану – и сугатагарбху в себе, небось, также, как и я, нашариваешь! Так зачем же, скажи на милость, с такой жадностью насыщаться этим коктейлем из чувства стыда, чувства недоумения и чувства вины!.. Нельзя привязать себя к субъективной иллюзии надёжнее, чем это делаешь ты, размышляя о недопустимости такой привязанности и парясь по этому поводу!.. Мне, если хочешь знать, абсолютно параллельно, что твоё субъективно-иллюзорное "я" только что оттрахало моё субъективно-иллюзорное "я"!.. Моё "не я" этого просто не заметило,- надеюсь, ты понимаешь, что это с моей стороны не поза и, уж конечно же, не авидья!.. Дело в том, что, если быть совсем точной, никакого траха-то не было,- потому что не могут же трахаться те, кого, в действительности, не существует!..

– М-да,- роняю я, глубокомысленно помолчав для приличия.- Здорово они вас тут подковали – насчёт шуньи и всего такого…

– Это ещё что! – оживляется моя умница.- Есть тут у нас одна девочка – для особых случаев… Так она умудряется не замечать того, что периодически её "я"… не трахается одновременно с несколькими субъективными иллюзиями… Представляешь,- её спарша полностью нейтрализована!.. Бывает, что её таким вот образом не трахают в очередь пятнадцать, а то и двадцать иллюзий,- а ей хоть бы что!.. Мне-то, конечно, пока далеко до такого уровня…

– Ничего. Я уверен, что у тебя ещё всё впереди. - Кажется, бодрость, с которой я произнёс это оптимистическое пророчество, произвела на Пилле впечатление напускной… Во всяком случае, она спросила:

– Ты что имеешь в виду?

– Ну, как же! Думаю, ты имеешь все основания надеяться, что настанет время, когда из состояния саматха-яны тебя и целая рота иллюзий не сможет вывести!..

Посмотрела она на меня этак… с сомнением…

– Ты знаешь,- говорит,- возможно, я чересчур мнительна, но только мне кажется, что в твоих словах скрыт какой-то нелестный для меня подтекст… И потом, саматха-яна – это для меня давно уже пройденным этапом является… А также и випассана-яна, и всё прочее… Я ж тебе объяснила,- я на восьмой ступени нахожусь… Ты меня, вообще-то, внимательно слушал – или как?..

В этот момент дверь открывается, впуская бодрящий холодок, и в парилку входят Бодхитхупа с Тилопой. Последний, по всей видимости, оправился от пережитых потрясений… Первое, что он делает, это меряет меня пристальным взглядом, полным недоброжелательности. Потом подваливает к Пилле и – без всяких предисловий начинает её мацать… Не, я просто прусь от здешних порядочков!..

– Ты что, браток? Заболел? – говорю.- Не видишь разве, что дама занята?

Он на меня вылупился и молчит. Однако прервал всё-таки свои домогательства. Я продолжаю:

– Разве Сарасвати дала тебе повод думать, что нуждается в твоём обществе?

Этот друг только плечами пожал. Потом, нагло ухмыляясь, говорит:

– А кто тебе… досточтимый Посох, сказал, что я нуждаюсь в её приглашении?

– Дорогой мой,- стараюсь я сохранять видимость невозмутимости,- по-моему, собираясь кем-либо воспользоваться, следует убедиться в том, что этот кто-то, по крайней мере, не имеет ничего против.

– Как она может быть против,- отвечает,- если я для неё не существую,- как, впрочем, и любой из тех, кто, как ты только что весьма образно выразился, собирается ей воспользоваться?!

– Ну, хорошо.- гну свою линию уже из последних сил.- Но ведь я-то для неё не существую первым! Следовательно, в данный момент и она не существует именно для меня, в моей виджняне… А если ещё и в чьей-то другой, блин,- так это его проблемы! Во всяком случае, до тех пор, пока я не…

– Разве ты обладаешь эксклюзивным правом не существовать для неё? – перебивает мальчонка.

– Но ведь и ты не обладаешь, правда?

– А я и не претендую!..

Неизвестно, чем бы всё это закончилось,- если бы не вмешательство отца Тилопы… Вероятно, ещё немного, и я свернул бы маленькому гадёнышу шею… Видимо, Бодхитхупа это почувствовал – и решил перехватить инициативу:

– При всём уважении к высокочтимому махасиддхе, позволю себе прервать его диспут с моим сыном и осведомиться, не позволено ли будет смиренному Бодхитхупе воспользоваться паузой в общении Высокочтимого с Сарасвати и заполнить эту паузу удовлетворением скромных потребностей моей рупа-каи?

Не дожидаясь ответа, он приблизился к нам. Властно развернул украдкой подмигнувшую мне Пилле задом к себе, сноровисто вошёл в неё и, часто дыша, заработал поджарыми чреслами.

Мне оставалось лишь запоздало развести руками…

 

 

* * *

 

Утро выдалось ясное и безоблачное.

Пробудившись, я сел в постели и долгое время рассматривал Сару, безмятежно посапывающую рядом... Эх, раковинка ты моя жемчужная…

Постепенно в сознании стало проясняться…

Свет, проливающийся в комнату сквозь узкие бойницы окон, скупо освещал безжизненные тела вождя тхеравадинов и его ублюдка,- я с удовлетворением подумал, что, несмотря на обильные вчерашние возлияния, профессиональные смекалка и глазомер в нужный момент мне, судя по всему, не изменили.

Без стука вошёл Нагарджуна. По-хозяйски оглядел помещение. Заметив трупы, удовлетворённо хмыкнул и резюмировал: "Вот это правильно! Давно пора!.. Совсем распоясались, чучмеки тхеровы!"… Щелчком пальцев вызвал из небытия двух бхикшу в оранжевых шинелях и приказал: "Приберитесь!"… Эти мордовороты без лишних слов взяли укокошенных мной бедолаг за щиколотки и поволокли к дверям,- отрубленную головёнку Тилопы один из них пинком отослал за порог предварительно… "Через полчаса жду тебя в западном конференц-зале," – с этими словами патрон удалился.

Я растолкал мою ненаглядную и с наслаждением оскоромился. Потом чмокнул её в лобик и начал одеваться…

 

 

* * *

 

То, что Нагарджуна сообщил мне накануне, было поистине удивительно.

Дело в том, что они с Юккой Ваарма и девочками тоже в своё время завербовались… Ну, то есть, как и я сам,- в сверхназ… Так что, гибель Юхана и душевная болезнь нашего уважаемого писаки (был такой слушок) – это всё чистой воды деза, часть легенды… На самом-то деле они тут зависают уже года полтора как… Осуществляют планомерную координационную деятельность… Изучают настроения… Юхан вот выслужился, Широкую Колесницу разруливает, герр Ваарма (Анируддха по-тутошнему),- этот тоже времени даром не терял, первым замом у Бодхитхупы трудится… Вернее, трудился до вчерашнего вечера… А теперь – уж и не знаю… Наверно, займёт вакансию,- если всё гладко пройдёт… Девчата у них в давалках,- тоже, видимо, должности, по местным меркам, почётные,- впрочем, не уверен… Вообще, пансион, как оказалось, для нашей конторы – давняя школа кадров… Ну, не важно!..

Важно то что оба постепенно, так сказать, превратились в заложников системы… Положение-то обязывает!.. Раз ты высокий пост занимаешь – так будь любезен заниматься и всеми соответствующими делишками… Церемониями всякими, наставлениями, дипломатией… Судом праведным,- если что вдруг случится… Ну, и по хозяйству, разумеется… Дебет-кредит там… Сход-развал-балансировка… Не говоря уж о том, что и отдыхать ведь иногда необходимо,- так или нет?.. Так…

Получается, что времени на главное не остаётся… Накрылась у них разведывательная деятельность, самоликвидировалась – за неимением физической возможности успеть везде и всюду!.. Слишком, видать, глубоко в роли свои вжились, голубчики… А делом-то, делом кто заниматься будет, а?.. Выходит, некому?..

Вот потому я здесь и оказался. Именно в таком качестве.

…В самом деле,- любой ординарный внедренец, вроде Юхана или Юкки, всегда имитирует конкретного представителя вполне определённой социальной группы: крестьянина, ремесленника, рабочего, монаха… или, к примеру, в их случае,- патриарха… Чем натуральней агент играет, тем больше ему веры… А то ведь – сами понимаете… В случае чего – и на вилы поднять могут… Приходится полностью отдаваться заботе о правдоподобии… Шаг влево, шаг вправо – считается фуфло. И, кстати, вполне справедливо ведь считается!..

Другое дело – я: ни под кого не кошу, ни на что не претендую, никаких самостоятельных шагов не предпринимаю… Просто появляюсь в один прекрасный день из ниоткуда и произвожу на окружающих необходимое впечатление… Дальше – уже не моя забота! Обыватели всё домысливают сами и – наделяют меня теми качествами, свойствами и достоинствами, которые вытекают из однажды созданного виртуального образа! из имиджа, выдуманного для меня ими самими,- практически без моего участия!

После этого уже можно делать всё, что душенька пожелает…

Яркий пример – это то, как я нынешней ночью на глазах у десятка свидетелей разделался с фирмой "Бодхитхупа и сын"!.. Сначала сынка – укоротил сантиметров на тридцать, следом – обезумевшего папашу удавил голыми руками… А потом – спьяну, конечно, – стал гнать, что, дескать, согласно моим полномочиям пособил достойным в деле их долгожданного пробуждения… А сам в это время мысленно с белым светом прощаюсь,- растерзать ведь должны были за такое, по идее…

И что вы думаете!.. Всё скушали,- за милую душу!.. Ещё и ниц пасть умудрились,- включая Юхана,- ну, он-то, конечно, для пущей убедительности… Хотя ведь… Я точно помню… На миг проскользнуло в его взгляде что-то такое… Как будто и он уверовал… Да ну, не может быть!.. Это у меня, по всей видимости, головокружение от успехов…

Самое забавное,- Юкка ведь был среди этих, в поезде… Я его, голубчика, грешным делом, не заметил просто… Он-то меня сразу признал…

И как же мы потом втроём отлично посидели!.. Прошлое вспомнили, о бывших сослуживцах посудачили… Эх, и горазд же герр Ваарма, то бишь, Анируддха, на словечки острые!.. Ну, просто всем косточки перемыл…

Помню, коснулась беседа нашей примы, фройляйн Халминен… "Ты-то,- говорит Юкка,- уже не застал, а мы-то мальца задержались на педагогической работе… Видел бы, как её разнесло – как раз перед самыми событиями!.. Пивасиком дюже злоупотреблять начала,- вот и пожалуйста, результат!.. Запаниковала, конечно,- когда фюзеляж за кафедрой перестал помещаться… Шейпингом занялась,- тоже мне… Что ж заниматься, когда дело сделано!.. Поезд ушёл!.. Когда мы с Юханом пансион покидали,- она к тому времени в дверь только боком протискивалась!.. Здоровенная, гладкая, словно литая… Короче, вылитый аэробус,- вот тебе и вся аэробика!"…

Да… Незаметно летит время за дружеской беседой… Приятно ощущать себя равным среди равных… И это не где-нибудь, а в компании старших товарищей,- безусловно превосходящих меня и опытом, и дарованиями… Просто крылья вырастают в таких случаях… Голубиные крылья,- готовые рассекать вязкую атмосферу вечера… В капусту её изрубить!.. Чтобы доказать: я тоже кой-чего стою…

А тут как раз эти несчастные подвернулись… Попали под горячую руку,- ну, и… сами понимаете…

Юкка с Юханом говорят,- типа, что ни делается, всё к лучшему… Бодхитхупа в последнее время, вроде бы, подозревать что-то начал… По углам с соратниками шептаться взял манеру… Клевретов себе наплодил… Теперь-то их, само собой, к ногтю придётся… Тем не менее,- жаль, что "всё так вышло"…

 

 

* * *

 

Ладно… Сантименты сантиментами, а о деле забывать не след… Отпустил я Сарасвати, кинул в рот пару крекеров, кумысом на скорую руку запил, в последний раз бородёнку накладную перед зеркалом пригладил – и отправился на стрелку. То бишь, в конференц-зал…

Там уже все собрались,- одного меня ждут… Анируддха кричит: "Ну, наконец-то!", Нагарджуна стучит по столу председательской ваджрой, добиваясь относительной тишины,- и отчётно-перевыборное собрание, о необходимости которого… в общем, начинается оно.

Слово берёт Нагарджуна. На ходу состраивая благостную мину, он выдаёт импровизированный гунъань о том, как "двое высокочтимых членов Объединённого Альянса железнодорожников, счастливо избегнув джарамараны, чудесным образом достигли цзю цзин цзюэ с благой помощью нашего достославного гостя",- это меня, то есть… Знали бы уважаемые собравшиеся, что мы с теми чуваками дырку не поделили!.. Неважно… Далее благословенный маха-босс ставит на повестку дня вопрос об избрании нового благословенного хина-босса… Большинством голосов проходит кандидатура Анируддхи… Так, с этим – порядок…

После всего этого слово предоставляется мне. Соответственно, сообщаю собрашимся, с какой целью я тут нарисовался,- а также предельно доступно объясняю, кто виноват и что делать… Полное одобрение аудитории… Вызываю на президиумный ковёр ответственных за организацию, доставку, распределение… а также за профилактику и своевременный ремонт подвижного состава. Требую у всех вышеперечисленных ответа, доколе будут продолжаться неразбериха, головотяпство, двурушничество, наушничество и кумовство. Почему до сих пор не выполнен план отгрузки пожитков вынужденных апатридов – и это на исходе кальпы, когда все сроки поджимают!.. За каким, извиняюсь, хреном во дворе, возле пагоды, ступа бесхозная валяется. На пару с пестиком. Неприбранные, понимаешь… Виная должна быть какая-то или нет… И, кстати, как в сангхе обстоят дела с панчашилой… В общем, задаю много вопросов. И ни на один не получаю вразумительного ответа.

Вместо этого – слёзы, сопли, битьё себя пяткой в грудь, вопли "Святой! Как есть святой!", "Спаси и сохрани!", "Не погуби, благодетель!",- ну, и все прочие признаки коллективного помешательства…

Всё хоккей,- народ дозрел… С безусловного одобрения Нагарджуны и Анируддхи учреждаю Чрезвычайную Комиссию по Определению Дальнейшего Пути (борьбы). Председателем её президиума – меня, единогласно. Генеральным секретарём – Нагарджунчика… Ну, и заведующим хозяйственной частью… соответственно, Анируддху… Самое занятие для него, ага… Общее собрание распускается, а мы тем временем – сразу же, без перерыва – начинаем первое, внеочередное сангити свежесозванной ЧреКОДаПу(б)… Всё идёт по плану…

 

 

* * *

 

Закончили поздно… Лично меня – еле ноги держали к тому моменту, когда все набазарились… Сначала – о делах. Потом разговор сам собой на лирику съехал… Я, например,- приняв на грудь, как оно следует,- оседлал любимого конька… Стал втирать присутствующим про единство и борьбу противоположностей,- как я это понимаю… То есть, про…

Нет, тут надо поподробнее… Уж простите,- я, пожалуй, всё-таки отвлекусь: попытаюсь втолковать вам, что к чему,- чтобы картина была ясной…

Оно ведь как… Допустим, опираясь на терминологию Дао… Ян, да?.. Ну, так вот, Ян – это у нас как бы Космос. Структура. В смысле – Структура с большой буквы. Начало структурирующее, объединяющее в некую систему. Вот… А Инь, Хаос значит,- это у нас, условно говоря, Изначально присутствующая компонента Космоса… Неотъемлемая составляющая,- во как!.. То есть, как бы, Стремление-Каждого-Элемента-Структуры-Перестать-Быть-Элементом-Структуры… Стремление зажить собственной… как бы это поточнее выразиться… жизнью… Каждая, блин, шмокодявка хочет покинуть свою, предназначенную ей и только ей, ячейку, разорвать все связи и силовые потоки, на неё, шмокодявку, замкнутые… Чтоб никакой ответственности, никаких заморочек… Поселиться в белом домике на южном склоне горы,- и чтоб виноградник свой неподалёку… И козы… или овцы… И голубятня впридачу… Воробушек прыгает по дворику, щебечет своё "чжи чжи"… А на общее дело – тьфу и растереть!.. Рушься на фиг, с таким трудом возведённое здание социума, стройное и величественное,- никому до тебя никакого дела… Да, рушься,- а вы как хотели!.. Бывало, в детском саду нянечка… ночные горшочки в пирамидку составит,- аккуратненько так… Или как тогда, на складе этом… А тут подходит какой-нибудь пенёк – с навязчивой идеей отлить – и выдёргивает себе из середины самый красивый и чистый… Вся башня с дребезгом обваливается… Кровь, грязь… Дерьмо по стенам… Метафизическое, понятно… Хотя не всегда… И вот так каждый… Что в итоге?.. Ноль! Зеро!.. Пустота…

С другой стороны,- забавно… Что меня в этом не устраивает?.. Мы же к этому и стремимся,- так или не так?.. Вроде бы… Ну, хорошо,- давайте разберёмся… Если исходить из того, что мы все… с одной стороны, белки внутри бхавачакры… а с другой стороны, атланты, совместными усилиями удерживающие её на своих хилых плечиках… Клянусь всеми ниданами,- тут всухую не разобраться!.. Имеет место быть вполне конкретная тришна – разбавить это дело… Ага, во-от!.. Это другое дело!.. Преклоняюсь перед твоей дальновидностью, Анируддха,- надо же, и это предусмотрел!.. Ну-ка, что у нас тут?.. Ого! Как слеза… Спасибо,- мне достаточно… Ну!.. Как говорится,- кратчайшим Путём вперёд! Поехали!.. Ох… Ведана знатная,- вот только бы без упаданы… в натуре…

Итак… Что мы имеем?.. Все дхармы по своей природе пустотны,- логично? Логично… Идём далее… Разве пустота в текущий момент устраивает в данном зале прения, говорит от моего имени, планирует организацию коллективных действий, направленных на окончательную победу истинного учения?.. Нет, вряд ли,- не похоже… Это я сам,- me, myself and I,- никто другой… Причём, судя по всему, делаю я всё ЭТО, максимально заморочившись,- раз это моё "я" так плотно занято решением всех соответствующих проблем,- к слову сказать, вопиюще преходящих… А ведь шестой патриарх (да и не он один!) прямо указывает нам на необходимость освобождения от уз всего мирского,- вспомните его концепцию пяти ароматов!.. Следовательно, непонятно, за каким чёртом я тут с вами из пустого в порожнее переливаю!.. А вот за каким! Эта же самая концепция наряду с отрешением предусматривает такие чисто мирские вещи, как почитание предков, заботу о последователях, сочувствие к страждущим и помощь бедным! то есть, по сути, требует от нас как раз того, чем мы сейчас занимаемся!.. А если ещё вспомнить, что великий Байчжан, авторитет, что ни говори, не меньший, чем вышеупомянутый Хуэйнэн, утверждал, что ищущий просветления не имеет права бить баклуши… Получается, что наши суетные, если оценивать их с позиции Высшей Пустотности, усилия не только извинительны, но и необходимы – как особая форма активной медитации, приучающая сознание… ох… О чём это я?.. Или вот, к примеру,- основатель школы цаодун, говорил: "Займись делами… ибо любое время для этого – самое подходящее!"… Нет, кажется, это всё-таки был не Лян Цзя, а Паньшань… Что-то мысли путаются… Не дерябнуть ли нам ещё по маленькой,- памятуя лакшан и всё такое?.. Последуем совету Вэньяня,- не будем забивать себе голову! отдадимся настоящему моменту!.. Остановись, мгновенье,- ты, блин, вполне удовлетворяешь всем требованиям!..

"Слышь, Посох,- слышу, шепчет мне Юкка,- хватит уже, запарил!.. Айда по койкам! Девочки соскучивши!"… Ну,- "айда" так "айда"… Не возражаю. Так и запишите в резолюции… Вон и Юхан, кажись, не против… Потянулись к выходу…

 

 

* * *

 

У дверей нас Лаки с Сарой встречают… "Опа! – расплываемся в улыбке. – А вот и наши прелестные нирмана-каи!"… Как оказалось, рано радовались…

Смотрим,- а девчонки-то явно не в духе… Бровки нахмурены, губки сжаты сурово, руки в боки упёрты…

– Ну, вы и прохиндеи, оказывается! – с места в карьер начинает Лаки. – Кто бы мог подумать!..

– Именно! – вторит ей Сара.

– То есть, в каком смысле? – опешил Нагарчик. – Что вас, собственно, не устраивает?

– Нас всё не устраивает!.. Послушали бы вы себя со стороны!.. "В целях скорейшего усиления и консолидации", "досрочное решение проблемы обеспечения бесперебойного поступления", "объединённый фронт бескомпромиссной борьбы за истинные ценности"… О, вялотекущий мир!.. На чью мельницу воду льёте, господа хорошие?

– А в чём, собственно, дело?

– В чём дело? В том-то и дело, что – "ни в чём"! на которое вы все болт забили!.. Вот, оказывается, чем тут наши маяки занимаются!.. Об окончательной победе "истинного Учения", значит, заботитесь? О "победе сил разума над силами тьмы"? О благе наших "борцов" печётесь?.. Что вы делаете, пакостники! Вы привязанности усиливаете,- людей на субъективных ценностях заморачивая!.. Джати провоцируете!.. Вы… Вы же извращаете Учение, ачарьи индуистские!

– Опомнитесь, любезные! – не вытерпел, вмешался Рудик (ещё бы! кому понравится, когда индуистом обзывают!). – Вы что, белены объелись? Забыли, зачем мы здесь?

– Забыли,– с готовностью подтверждает Сара. – Именно забыли. И ничего удивительного,- если учесть, сколько раз вы призывали нас отринуть морок реальности! Вы сами,- не так, что ли?!.. Я, например, по вашей милости на восьмой ступени нахожусь, Лаки – на шестой,- и что ж теперь? Теперь, значит, вы желаете, чтоб мы типа "вспомнили" о том, что в далёкой… о нет,- не в далёкой, а в несуществующей, если вдуматься, стране какие-то люди, являющиеся плодом наших коллективных представлений о них как о "начальстве", типа "отдали нам приказы", суть которых сводится к неусыпной заботе о непрерывности поступательного движения "не я" наших сограждан к осознанию себя как процветающих "я",– причём, ценой низведения целого сонма других "не я" (типа "враждебных"!) к субъективным переживаниям себя как "я" обездоленных?!.. Вы об этом нам вспомнить предлагаете?!.. Ну, уж дудки!

– Понятно,- говорю.- Праджня подсказывает мне, что вы подслушивали… Ай-яй-яй, девчонки,- как не стыдно!

– Подслушивали?! Да вас вся община "подслушивала",- лопухи вы этакие! Вы трансляцию выключить забыли!.. Теперь все знают,- каково оно, ваше истинное лицо!

– Ах, как страшно! Я весь дрожу!.. Ну, допустим, они слышали,- так и что же?!.. Не все же такие шизоидные солипсисты, как вы… Уверен, что большинство на нашей стороне… Авторитет и рассудочность – вот то, на что клюют простые граждане… А вам, мои милые, лечиться надо!..

Тут наши девки развернулись и, мелко вибрируя от негодования, ринулись прочь, рассыпая по гулкому коридору дробное эхо. Мы с чуваками переглянулись, пожали плечами… И направили свои стопы в мои апартаменты – посидеть за кружечкой джина ещё чуток,- раз такое дело… Покумекать…

 

 

* * *

 

Сидим, киряем… Ни к какому определённому выводу прийти не можем…

– Понимаешь, Чарльз,- бубнит Нагар.- Положение-то наше сложнее, чем кажется… Ламаисты имеют весьма существенное преимущество: они знают, чего хотят. При этом – всё, чего они хотят, находится в непосредственной связи с реальностью… Им нужно только одного: вот есть у них в наличии некоторый порядок, складывавшийся веками,- так пусть этот порядок любой ценой сохраняет свою незыблемость… То есть, как… Есть миряне и есть ламы… Последние испокон веков берут на себя тяжкую обязанность выступать в качестве этаких посредников,- помогают всем остальным докричаться до Амитабхи и прочих потусторонних доброхотов… А уж как будда потом рядовому лоху будет просветление обеспечивать – это как бы проблема того лоха и соответствующего будды… Миряне, в свою очередь, на большее и не претендуют… Живут себе, занимаются своими делами… Лам подкармливают… Ламы – денно и нощно крутят молитвенные мельницы, призывая имя Амитабхи – и за себя, и за "того дядю"… Все довольны, все счастливы… Все твёрдо уверены, что придёт время,- рано или поздно у Амитабхи руки дойдут до самого последнего раздолбая… А раз так,- то и париться по поводу просветления особо ни к чему… Несколько перерождений можно и потерпеть…

Теперь смотри, что происходит в Желдоре… Ну, тхеравадины,- эти фактически ни на что не влияют: их в несколько раз меньше, чем представителей Широкой Колесницы… Вот махаянисты – это да! это сила!.. Что такое Махаяна в действии? Это, прежде всего, чань!.. А что такое чань? А чань – это, прежде всего, установка на внезапное, мгновенное просветление, доступное каждому ещё в этой жизни!.. Подчёркиваю,- КАЖДОМУ! в ЭТОЙ жизни!.. Причём, практически никто из адептов уже давно не сомневается в том, что истинное просветление достигается при посредстве методов и приёмов, рационально не объяснимых… То есть, что является самым привлекательным для среднестатистического обывателя в Учении того или иного толка? – парадоксальность!!.. И не мудрено – при условии, что от всего остального уже подташнивает…

– Вся фишка в чём,- подхватывает Рудик.- Допустим, человек слышал о прославленной школе Линьцзи… Дескать, стоит учителю заорать в подходящий момент,- и ученик, вздрогнув от неожиданности, сразу же пробуждается… В смысле, обретает Нерождённое… Или взять Дэшаня,- в честь посоха которого ты теперь зовёшься… Этот, соответственно, "будил" людей, лупя их этим самым посохом… Тоже юмор…

Или вот ещё как бывает… Жил в России такой писатель, Далматов… Хороший писатель, ничего не скажешь,- хотя это к делу отношения как раз не имеет… Важно то, что однажды,- неважно, каким образом,- ему посчастливилось достичь просветления… Притом, он ведь даже буддистом не был,- вот что любопытно… Не знаю, как ему это удалось,- может, с печки во сне навернулся – или ещё что-нибудь подобное… Неважно…

Достиг он, значит, просветления – и думает: надо теперь и другим помочь… А как? Неизвестно… Ну, сам понимаешь,- Россия… Попробуй там покричи над ухом или палкой замахнись на кого,- сразу по стенке размажут… И хотя просветлённому на такие мнимые неудобства, по идее, наплевать, но – как же ты другим будешь помогать, ежели тебя пришибут невзначай где-нибудь, в подворотне… И вот этот Далматов долго ничего не мог придумать, что реально могло бы сгодиться как средство пробуждать окружающих – и, одновременно, было бы адекватно местной специфике…

Помог случай. Как-то заявились они с другом в сауну,- а там, в парилке, уже две какие-то студенточки сидели… Это, значит, наши друзья по рассеянности в женское отделение забрели… Чуть до скандала не дошло… Однако дамочек как-то удалось утихомирить… Потом разговорились… Слово за слово… Шуточки, прибауточки… В общем, зашёл у них разговор о буддизме…

Вот одна девчоночка и говорит,- мол, никак не могу в толк взять, что такое это самое просветление и с чем его едят… Ну, тут писателя и осенило: теперь или никогда! со щитом или на щите!.. Без лишних слов он валит любопытную на полок и показывает ей такой чань, от которого бедняжку чуть инфаркт не хватил… А друг его, соответственно, с другой аналогичную работу проделывает в это время… Закончили, отдышались… Далматов у своей спрашивает: "Поняла теперь?" – "Поняла!" – говорит. Да ка-ак двинет его в рыло!.. Утёр он юшку и говорит: "Вижу, поняла."… Она – снова в рыло… А потом – бросилась на шею…

С тех самых пор от учеников ему отбоя не было… В основном, конечно, девушки к его помощи прибегали… Однако и парней обращалось немало… Бывало, подкатится какой-нибудь ищущий с вопросом,- дескать, как наполнить сосуд, предназначенный для дхармы, соответствующим содержимым? А этот ему отвечает: "Иди в баню, братан!"… Именно в ту пору выражение "иди в баню" было русскими кардинальным образом переосмыслено…

Под конец жизни преподобного Далматова даже начальником ЛТО "Надежда" назначили… Старшекласники под его руководством битумные смолы в горной Абхазии добывали – государству на радость… Я даже книжку про это читал… Или кино смотрел документальное,- сейчас не вспомнить…

Представляете,- зной, духота… Послушники, раздевшись до набедренных повязок, ковыряются лопатами в асфальтовой яме… Раскалённые брызги летят, пятная юные бледные тела чёрными крапинами… В общем,- благотворно-изнурительный труд по-байчжановски на лоне дикой природы… Зато вечером – песни у костра под цитру или там под сямисэн… Сакэ рекой льётся… Шутки, прибаутки… "Любовь и голуби", одним словом!.. Романтика!.. Ну, и духовная практика, конечно… А на вечернем построении – ритуальная клятва, начинающаяся словами "Мы, юные далматинцы…",- клятва о спасении всех живых существ…

Это, брат, уже не смешно… Если даже русские ведутся,- то можно себе представить, насколько эффективной может оказаться подобная методика здесь, на исконно буддийской земле,- где сама атмосфера располагает!.. Да тут и представлять ничего не надо,- ты сам видел… Вот они, результатики! налицо!..

– То есть, ты хочешь сказать…– от волнения я даже привстал с циновки.

– Я ничего не хочу сказать,- обрывает меня Рудик. – Ничего. Кроме того, что наши многомудрые ассистентки, судя по всему, чем-то таким прониклись… К сожалению, их теперешние взгляды,- если, конечно, это всё было сказано всерьёз,- а я всё-таки надеюсь, что они просто… перетрудились… и, тем не менее… предположим, что это всё серьёзно… в таком случае, приходится признать: теперь и Сара с Лаки… являются, так сказать, выразительницами точки зрения весьма значительной части общины…

Знаешь, какие до меня разговоры доходят в последнее время… Зачем, дескать, весь этот балаган с борьбой за наши права на самоопределение и на так называемую свободу совести,- если в результате мы получим всего лишь некоторый дополнительный комфорт в материальном мире – и это в самом лучшем случае!.. Разве поможет это нам достичь просветления?.. Мол, не о земном существовании нам надо заботиться, а о том, как поскорее вырваться из круговорота перерождений,- ну, а для этого, последнего, действительно, все средства хороши!.. Вот такие настроения витают в воздухе… Что тут скажешь!..

– А я думал, что здешние жители все, как один, несмышлёныши… что вы их мысли и чувства полностью под контролем держите…

– Ну, во-первых, железнодорожники-то – как раз наиболее продвинутая часть местного населения,- подал голос Нагар. – Во-вторых, насчёт контроля и всего прочего, ты, в общем-то, прав: так оно и было,- контролировали… до недавнего времени… Что ж… Видимо, перестарались… Должно быть, некоторые орлы принимают всё, что мы им впариваем, за чистую монету…

– Вот это номер! – говорю. – Какие же, в таком случае, перспективы могут быть у моей миссии?..

– Погоди,- ты главного не знаешь,- "успокаивает" Рудик. – Тут, короче, случаи массовых самоубийств у нас участились… Ну, мы, конечно, провели расследование… Выяснилось… Даже не знаю, как сказать… Короче, некоторые идиоты теперь убеждены, что суицид – кратчайший путь к просветлению… Ну, что ж… Некое горчичное зерно смысла здесь присутствует … Если "окрик Линьцзи, что посох Дэшаня",- то почему нельзя сказать так: "Посох Дэшаня, что скалы на дне ущелья"?!..

И даже это ещё не всё… Некоторые ведь, как легко догадаться, испытывают чувство сострадания ко всем живым существам… То есть, они не хотят ограничиваться собственным пробуждением,- им лавры бодхисаттв подавай!.. Улавливаешь?..

– Но это же нелогично! – ору я. – Бред какой-то!.. Где гарантия, что в момент физической смерти существо пробудится?! Нет такой гарантии и быть не может!.. И что же получается!.. Родится снова, в другом теле, и будет тут кантоваться в течение ещё одной жизни,- к тому же, лишней, если разобраться!

– Нелогично, не спорю. И, тем не менее, они, брат, проповедуют… такое вот "пробуждение". Причём,- не какое-нибудь, а насильственное… Как высшую форму сострадания!.. Насильственное, понимаешь!.. Живём, короче, как на вулкане…

Нет,- если разобраться, то… пожалуй, определённая логика в этом всё же есть… Они ведь считают, что,- хотя вероятность достижения живым существом пробуждения в текущей жизни формально существует,- фактически она исчезающе мала. То есть, ей, по сути, можно пренебречь… А раз так, то – зачем ждать?.. С их точки зрения, болевой шок, возникающий за миг до принудительной смерти, многократно повышает такую вероятность… Действует, видите ли, так же, как шок от окрика или от удара посохом,- только ещё эффективнее!.. Типа, все внутренние резервы активизируются неимоверно – и уж тогда…

Ну, а если… не вышло на этот раз… выйдет, значит, в следующий!.. Главное, по их мнению, не дожидаться паринирваны! Либо самому вниз головой с обрыва сигать при первой возможности, либо,- что предпочтительней,- сначала перебить столько народу, сколько сможешь… Из сострадания, разумеется! Исключительно, из сострадания!.. Ну, и животными, понятно, брезговать не следует: каждое из них в прошлом перерождении могло являться кем-то из твоих друзей, любимых или, к примеру, родителей… Так что, как говорится,- "не проходите мимо"!..

– Но вы-то!.. Вы же, надеюсь, понимаете, что это чушь собачья?! Профанация!

– Мы-то понимаем,- Гарик тяжело вздыхает. – А что толку!.. Собственно говоря, выявив дедуктивным методом главных баламутов, мы немедленно изгнали их из общины… С позором изгнали. И что в итоге?.. Теперь они укрываются в горах. Периодически совершают набеги на окрестные поселения… Практически каждый день не досчитываемся двух-трёх наших… Бегут… Есть подозрение,- примыкают к отступникам… Да и куда им ещё податься,- в этих-то дебрях!.. Видал, какая у нас тут охрана? Так вот, раньше её не было,- но после пары случаев…

– Ладно, мужики,- вмешивается Рудик. – Что это вы на ночь глядя такие разговоры затеяли! Кошмары сниться будут… Пора на боковую, серьёзно!.. Завтра необходимо встать пораньше – с тем, чтобы вплотную заняться этими красавицами… Чует моё сердце, история будет иметь продолжение… Весьма сурово будет иметь,- помяните моё слово. Не исключено, что и нас впридачу – за компанию… По самые гланды – до характерного щелчка…

 

 

* * *

 

Глубокой ночью здание потряс мощный удар. Над восточным крылом взметнулось облако искр и раскалённого пара… Я имел возможность наблюдать это безобразие во всех подробностях,- потому что незадолго до этого проснулся от непонятной тревоги... Поворочался немного, попытался вызвать в памяти прерванный сон – с тем, чтобы благополучно в него вернуться… Понял, что в ближайшие полчаса у меня ничего не выйдет, а раз так,- не лучше ли выйти во двор и покурить на свежем воздухе, под навесом… Что я и сделал… Посидел, посмотрел на звёзды… Потом – на штабеля шпал возле забора… Собрался вернуться к себе… Тут всё и началось…

Кстати, никаких особенных кошмаров,- вопреки пессимистическим прогнозам Анируддхи,- не снилось. Снилась Пилле,- та, прежняя… Будто сидим мы с ней в лаборантской, запертые в наказание за... Не помню, за что… Какая-то совершенно невинная проделка… Что самое интересное,- я, не в пример ей, сильно изменился… Потолстел, что ли… Тучный такой, дородный… Живот,– тот вообще раздулся, как… как не знаю что,- не подберу сравнения… Как у беременного…

И я обнимаю мою ненаглядную за плечи… одной рукой, а ладонью другой закрываю ей глаза,- чтоб не увидела ненароком… А вот чего там нельзя было видеть,- этого я не запомнил… Все стеллажи пусты и чисто вымыты,- словно вылизаны… Странное сияние разливается по стенам… Какие-то отблески… При этом – ощущение безграничного счастья… Или нет,- скорее, чувство глубокого удовлетворения… Этакой метафизической сытости… И лишь небольшая ложка дёгтя засела в моей замечательной бочке: Пилле – плачет… Плачет безудержно…

Ну, так вот… Только собрался к себе вернуться,- а тут это…

Вскочил я, как ошпаренный… Что делать, не знаю… Куда бежать, к кому обращаться?.. Да и прилично ли это,- если хорошенько подумать?.. МНЕ, такому крупному организатору наших побед,- и вдруг на помощь звать?!.. Это ведь, пожалуй, ко мне люди должны спешить за помощью в экстремальной ситуации, а не наоборот… Иначе – грош цена мне и всем моим публичным выступлениям!.. Ничего не поделаешь,- харизму надо отрабатывать... Так сказать, натурой отдавать авансы почитания и уважения…

Ладно… Вон там, неподалёку, колокол… Пойду-ка, сигнал тревоги подам, пожалуй,- пока это место не занял кто-нибудь более прыткий… Чёрт!.. Нет, ну это ж надо!.. Опередили!.. Прибежал какой-то мальчонка – и ну тилибонить…Чем бы мне всё-таки заняться в этом хаосе… А вот и первые погорельцы… Пострадавшие… Ага! Пострадавшие!.. Так не оказать ли мне некоторым из них первую помощь?!.. Нет… Не по чину, вроде бы… Вот что. Поспешу-ка я лучше к Нагарджуне… Создадим вместе с ним и с Анируддхой штаб спасения… что-то в этом роде… В общем, по дороге придумаю… И что это за ЧП такое приключилось… Кстати! А не наших ли девочек это работа, а?!.. Так, стоп! Вон, кажись, Рудик выскочил…

 

 

* * *

 

…Где я?.. Почему темно?.. Почему всё болит?.. Почему, наконец, я не могу ни рукой, ни ногой двинуть?.. Вопросы… Уйма вопросов, требующих немедленного ответа… Однако, чую, придётся с этим подождать…

Единственная проблема: хочется "по-маленькому"… Так хочется, что терпежу никакого нету… Видимо, потому-то я и очнулся… И вот – не в силах даже слегка пошевелиться… Чёрт!..

Если продолжать сдерживаться, пузырь по швам разойдётся… Всё, больше не могу… Вот так… Ко всему нужно относиться философски… С облегченьицем тебя, родной мой!.. Ну, а теперь – спать… Будем надеяться…

 

 

* * *

 

…Что это?.. Уберите свет!.. Не надо меня трогать,- я сам встану… А-аа-ааа!..

 

 

* * *

 

Мы стоим посреди залитого солнцем помоста,- жаль, сутра подходящая на ум не приходит… Мы – это я, Анируддха и Сарасвати. Кругом – на удивление безмолвная толпа. Человеческое стадо заполнило практически всю поляну, неряшливо отгороженную от притаившегося леса стволами поваленных криптомерий… Голые по пояс тела, разрисованные чёрными полосами… Вероятно, сажа… или битум… Чёрным по бледному… Неподвижность… Люди ждут.

Некий оборванец – с автоматом Дегтярёва через плечо,- одной рукой рассеянно поигрывая цепочкой с кучей брелоков, в другой держит какую-то маляву. Запинаясь, с трудом разбирая написанное, он зачитывает некоторый текст,- смысл которого доходит до меня не сразу…

"…была переполнена. Доведённые до крайности, мы были вынуждены встать на путь вооружённой борьбы,- дабы не допустить дальнейшего раскола общества. Дабы защитить наше Учение от хитроумных посягательств агентов чужеродного влияния. Но и теперь,- когда мы обрели приют в этих диких местах,- мы, тем не менее, не можем чувствовать себя в безопасности. До тех пор, пока нога последнего из драконов в человеческом обличьи попирает древнюю страну Бо.

Взгляните на этих несчастных. Первый из них, именуемый Анируддха,- сомневаюсь, что это его настоящее имя,- в течение долгого периода принимал самое непосредственное участие в организации объединённого сопротивления железнодорожников усиливающемуся давлению со стороны официального Тибета... Как вы знаете, конфронтация была спровоцирована не нами. Наше дело правое,- мы искренне желаем нормализовать ситуацию... Тем непростительнее деяния этого человека,- который, прикрываясь личиной идейного борца и, при этом, добиваясь своих собственных, сугубо практических целей, внёс немалую лепту в идейное разложение членов нашего многострадального союза,- а, судя по тому, что мы с вами были вынуждены… разбудить наших бывших братьев насильно… данный процесс приходится признать практически завершённым… Но значит ли это, что теперь мы должны мстить? Нет. Ни в коем случае,- это не наш метод… Не наказывать, но пробуждать падших надлежит нам…

Второй… Прозывающийся Посохом Дэшаня… Опираясь на донесения наших бесстрашных разведчиков, можно утверждать, что его роль в управлении преступной децентрализацией общины не является значительной… Или,– сразу же оговоримся,- не успела стать таковой, - так как пребывание вышеупомянутого Посоха на территории общины было слишком кратковременным… Тем не менее, ловкий проныра уже успел охмурить большую часть ранее обманутых его подельщиками,- которые, в свою очередь, сочли за лучшее принять новичка в свою грязную игру и даже назначили юношу зиц-председателем некоего мифического президиума… Ну, что ж… Как бы там ни было,- теперь игра окончена… Значит ли это, что в новых условиях мы можем позволить себе быть снисходительными? Нет. Не снисходительность является истинным благом для ущербных, а сострадание. Высшее сострадание…

И, наконец,- Сарасвати. Все мы знаем её… Каждый – со своей стороны,- но это не важно… Вероятно, каждый… испытывает к ней некоторую, не побоюсь этого слова, признательность… за услуги, которые она периодически нам оказывала… Тем не менее… если допустимо говорить о том, что Сарасвати изредка… снисходила до общения с рядовыми членами общины… то уж кучке заправил, погрязших в коррупции, она отдавала себя всю, без остатка… Что, безусловно, наводит на размышления… И вот подобная девушка, моральный облик которой, мягко выражаясь, небезупречен… будучи захваченной в момент проведения вчерашней операции… демонстрирует неподдельную, на первый взгляд, солидарность с нами,- уверяя, что уже и сама собиралась примкнуть к нам… Просто не успела… Как раз вещмешок собирала, когда мы ворвались в её покои… Вещмешок, кстати говоря, был ею предъявлен… Всё выглядит достаточно правдоподобно, не правда ли? Да, это так. В таком случае, мы, вероятно, можем доверять нашей новоявленной стороннице?.. Нет. "Доверяй, но проверяй!" – так учит нас мудрость предков.

Несравненная Сарасвати! Мы, Белые Тигры Искоренения реальности, устремляем на тебя свои пытливые взоры… Тебе, без сомнения, должны быть известны особенности толкования Учения теми, на сторону кого ты собираешься перейти… Я говорю сейчас о некоем Правиле, сформулированном нашим старшим товарищем, бескомпромиссным соратником, пламенным борцом за очищение Учения от примесей рассудочности, несравненным Бодхитхупой,- самоотверженно трудившимся в расположении противника ради победы нашего общего дела и, как выяснилось, на днях пробудившимся при весьма странных обстоятельствах,- впрочем, это сейчас не важно… Итак,- Правило Принудительной Провокации Пробуждения – или Правило четырёх "П", как его ещё называют…

Ты видишь рядом с собой этих двоих заблудших… овец,- скажем так… Чувство сострадания ко всем живущим тебе, полагаю, не чуждо?.. Так выполни же свой долг! Поднимись над мирскими представлениями о милосердии, возвысься над своей иллюзорной человеческой природой и прими дхарму! Окажи милость… ну, скажем, суемудрому Посоху,- дай ему возможность обрести сознание Будды в нынешнем перерождении,- ибо без постороннего вмешательства у подобных ему молодчиков, судя по всему, нет и не будет ни малейшего шанса на это!.."

С этими словами паренёк быстро нагибается и подбирает некий предмет, на который я до сих пор не обращал внимания. Длинный, слегка изогнутый меч с узким лезвием… Собственно, правильнее назвать это саблей… Прокурор-самоучка ловко перехватывает оружие и – гардой вперёд – протягивает его Саре. Тотчас кто-то подскакивает ко мне сзади и, схватив за руки, заламывает их с такой силой, что я принужден пасть на колени, низко подавшись вперёд всем корпусом… Над самой головой вновь звучит голос,- теперь я могу видеть лишь ботинки его владельца. Грубые ботинки армейского типа…

"Истинно говорю тебе! Человеческое тело – не более, чем частный случай коллективно созданных представлений о мире как о реалистическом феномене. Лишь развеяв туман этих представлений в своём сознании, презрев законы мнимого материального мира,- в действительности, не существующего и никогда не существовавшего,- ты сможешь вернуть себе Изначальную Буддовость, слиться с Нерождённым,- чтобы пробудиться! Пробудиться сверхчеловеком,- которому не требуется помощь!.."

Голос умолкает, и я слышу, как ветер шумит в кронах деревьев. Слышу, как позвякивают брелоки в задумчивых пальцах глашатая истинного Учения… Слышу, как высоко-высоко,- в необъятной заоблачной дали,- часто дышит моя беззащитная Пилле… Клинок в её руке, направленный книзу, мелко вибрирует перед самыми моими глазами…

- Ну, что ж…– чтец-декламатор с явным сожалением комкает робко расправляющую крылышки тишину. – С глубоким прискорбием вынужден констатировать, что в данном случае мы не можем признать это молчание – вкупе с бездействием – знаком согласия с чем бы то ни было. Боюсь, милая, ты сама нуждаешься в экстренном участии…

Сабля исчезает из поля моего зрения… Я слышу звуки возни, сдавленный девичий крик, короткий залихватский посвист,- словно голубь пролетел у самого уха… Но это не голубь…

Голова Пилле вываливается из-за границы видимого и катится, катится… словно собираясь улизнуть… Яркая волна догоняет её и захлёстывает… Право, я даже не помню, как называется этот цвет на местном наречии…

 

 

* * *

 

…Солнечные зайчики пляшут по пластиковой обшивке… Я открываю глаза,- и тут же сознание моё спазматически сжимается от ужаса… который, как это ни странно, немедленно уступает место более привычному ощущению: чувству голода…

Спускаю ноги на пол и сижу на постели, тупо оглядывая незнакомое купе… пока до меня не доходит, что напротив сидит Анируддха… или, вернее,- судя по европейскому покрою его теперешнего костюма,- Юкка Ваарма… и задумчиво улыбается, глядя куда-то, в низ моего живота… Опустив глаза, я с изумлением обнаруживаю совершенно недвусмысленный стояк – и, естественно, заливаюсь краской…

Моя спецодежда, мой маскарадный костюм,- за исключением шубы… вот он: аккуратно сложенный, покоится в ногах, на постели… Ах, да!.. Кроме шубы, не хватает моих потрясающих сапожек,- к которым я, кстати, успел привыкнуть. Вместо них – обнаруживаю пару ботинок. Пару отличных надёжных ботинок армейского типа…

Перехватывая мой вопросительный взгляд, герр Ваарма, поясняет:

– Главное в нашем деле – вовремя смыться. А для этого жизненно необходима более практичная обувь. Вот я и подобрал… наиболее подходящее из того, что было… Прохоря твои выбросить пришлось: уж очень от них воняло…

 

 

* * *

 

…Вот так… Мы сидим друг напротив друга и задумчиво улыбаемся… Жизнерадостные голоса, доносящиеся из радиоточки, встроенной в стенку, обсуждают сравнительные достоинства "Гордона" и "Бифитера",- "которые вы можете заказать в нашем вагоне-ресторане"…

Быстро одеваюсь, ёжась от смущения… Напяливая левый ботинок, чувствую, как что-то острое впивается в ногу… С удивлением извлекаю чужеродный предмет. Им оказывается кусочек дерева, застрявший в отвороте штанины… Небольшой такой кусочек со следами светло-серой краски,- плотный, толстый и почти гладкий с одного конца, тонкий и зазубренный – с другого… Вот оно что!.. Надо же!.. С момента взлома вагонной двери прошло всего четыре дня,- но мне уже не верится, что всё это случилось со мной…

Машинально я засовываю щепку в карман… Солнце облизывает глянцевитый пластик… Стучат на стыках колёса…

 

 

* * *

 

…Поздний вечер… На столике разложена снедь, которую, воспользовавшись моей временной беспомощностью, где-то за свой счёт надыбал мой спутник… "Сколько я тебе должен, старина?" – "Расслабься, паря, и получай удовольствие… Я не платил."… Ага, ага… Так-так… Допустим.

…Когда прогремело в первый раз, Нагарджуна был у себя в келье. В восточном крыле. Вместе с Лакшми… Их придавило одной балкой… Но умерли они не от этого. Задохнулись в пламени возникшего на месте взрыва пожара… Будем надеяться, у них было достаточно времени для того, чтобы мобилизовать свои внутренние резервы и обрести сознание Будды… Будем надеяться…

Каким образом об этом стало известно Юкке? А очень просто: Тигры водили его к трупам – с целью опознания… "Я же по образованию врач, Чарли,- если помнишь… хоть и литератор по призванию… Однако определить причину смерти могу с расстояния двух метров!"… Да… Такие вот дела… Он-то, оказывается, во время всей этой суматохи мирно спал без задних ног,- мы ведь все, что ни говори, накануне отменно нагрузились!.. И первый взрыв проспал, и второй,- когда меня обломком стены оглушило… Так и дрыхнул до упора,- пока его пинками с кровати не сбросили…

…Когда Тигр "разбудил" Пилле, Юкка понял, что нам с ним тоже ничего хорошего не светит… Вскочил, отшвырнул охранника, схватил меня в охапку и стартовал – с места в зенит… Фьють!.. Мы ведь с ним одну школу проходили… А любой сверхназовец с рядовыми способностями, по ныне рассекреченным данным, может транспортировать по воздуху груз весьма значительного веса… Не большего, разумеется, чем свой собственный… "Надо же, как оно вышло!.. Пилле-то… она ведь, если подумать, спокойно упорхнуть могла… А вот… не бросила… Нелепая смерть!.. Ничем помочь не могла – ни нам, ни себе… Более того,- знала об этом… и всё ж…",- резюмирует Юкка…

– Тут ты ошибаешься! – не выдерживаю я. – Мне-то она как раз помогла – и весьма существенно!

– Это чем же?

– Чем?! Да тем, допустим, что репу сохранила, хряк ты бесчувственный!..

– Ну, между прочим, далеко не факт, что это что-либо для тебя меняло… И потом, братишка,- ты всё-таки не забывайся… Мы с тобой, конечно, старые друзья-приятели,- но я ведь и обидеться могу… Вот, например, завтра мы пересекаем границу… Далее – садимся на самолёт… В Бахытовске у нас с тобой пересадка… К вечеру будем дома, ещё через час – в штабе… Чтоб ты знал,- от моего рапорта твоя судьба зависит… Миссия-то провалена,- если начистоту… Во всяком случае, выглядеть это будет именно так… Разве что я решу словечко замолвить… А ты мне тут вместо благодарности сцены устраиваешь…

– Да за что благодарность-то?!

– Ну, ты даёшь!.. А кто тебя оттуда вынес-то, а?!.. Нет, это ж надо!.. Вот и спасай после этого разных хануриков…

– Ладно, извини,- говорю.

…Выпили, закусили… Постепенно потекла беседа… Неспешная такая, степенная… Равного с равным… За окошком – ни огонька. Даже хребтов на фоне неба не различишь,- темень кромешная… Оно и понятно: откуда в горах фонарям взяться!.. А если б даже и были, всё равно – зачем?.. Все спят давно… Потому-то и тишина такая царит во всём вагоне… Радио-то Юкка ещё днём вырубил,- достало… Вот и тихо теперь… Сами не заметили, как перешли на шепот… чтоб никого не разбудить, значит.

– …Сам-то я деревенский,- делится герр Ваарма,- из местечка Кохтла… Места там глухие. А тоска такая, что хоть волком вой… От тоски-то этой зелёной я в город и сбежал в конце концов,- мне в то время лет двадцать пять было… Как раз к началу войны да к мобилизации… Неважно.

…Да… Жизнь в глуши… Единственное развлечение – посиделки… Они у нас ежевечерне случались – на площади, перед управой… Там кругом скамеечки были расставлены…

Придёшь, бывало… Уже, конечно, под мухой… Крали рядком сидят,- как пирожные… Все нарядные… Ну-ка, давай ещё по чуть-чуть… Вот так… Твоё здоровье!.. О чём это я?.. А,- ну вот… Одна из них – моей считалась… Кто ей в ответ улыбнётся,- тому сейчас в табло… Во как!..

Скрипки поют, гармоника… Бывало, заиграют польку,- так ноги сами в пляс пускаются… Хорошо было… Парни байки травят, барышни наши шушукаются… Шутки, прибаутки… Хотя, конечно, если разобраться,- скука смертная… Ни тебе боулинга, ни тебе тренажёрного зала… О секс-шопах никто и слыхом не слыхивал… Зазнобы – все наперечёт… Оглянешься на чужую ненароком,- обратно, в пачку кастетом зарядят… А то и месырем прихватит кто… Обидно… Надерёшься с горя… Как же без этого!.. Такой уж обычай… А потом – домой… на противоположный край деревни… за милую душу… только в путь…

– Слушай, старина,- а скажи-ка… Вот, к примеру, гулянье заканчивается… Расходиться пора… И ты со своей девушкой, значит… "тово"… провожать её идёшь?.. Ну… Шуры-муры, "туда-сюда"… Сначала забредёте не в ту степь,- потом, глядишь, лёжа в стогу, на звёзды засмотрелись… И так – каждый вечер... Я к чему клоню-то,- папа с мамой её как к этому относились, лояльно?.. Ежели, скажем… накладка какая произойдёт… по пьяни… тогда как?

– Ты что! – Юкка в притворном испуге машет руками. – Мы об этих делах не помышляли даже… Знаешь, какие у неё родители были строгие!.. Отец – председатель управы, мать – учительница… Никаких таких провожаний… Каждый сам по себе домой возвращался… Если только с каким товарищем по пути было,- тогда вместе шли… до развилки… А так – всегда поодиночке…

– И что, каждый день тебе вот так, одному, домой возвращаться приходилось,- без компании?..

– Ну, да… А чего особенного!

– Боязно, должно быть…

– Чего?.. С какой это стати!.. Да меня там каждая собака знала… Давай ещё по одной!.. Оп-па!.. А если б и не знали… у меня разговор короткий: чуть что,- р-раз и в хлебало!.. И тому, и другому, и крайнему слева… Могли, конечно, и впятером навалиться… Да только, если разобраться,- зачем! Кому я там был нужен-то!!

– Ну, не знаю… Вот, например, в городе человек, вроде бы, тоже никому не нужен… А ведь многих именно так и тормозят… Во время возвращения домой из кабака какого-нибудь… С другого конца города…

– Сравнил!.. В городе у каждого деньжата на кармане,- вот и грабят… А вообще-то – невелика разница!.. Как будто я в городе таким же манером не развлекался… Бывает, хряпнешь с ребятами, как следует,- а потом пешкодралом до хаты,- чтобы воздухом подышать, проветриться…

В деревне,- оно ведь как… Идёшь себе… Вокруг – ни души… Всё как будто вымерло… Ну, конечно, бывает… о корень какой-нибудь запнёшься, на куст налетишь… поцарапаешься или нос расквасишь… Так ведь оно и понятно… Пьяный… Границы восприятия сужаются… Не видишь ни хрена вокруг себя,- вот и валишься плашмя в первую встречную канаву… Бывает, и память потеряешь… Потом отлежишься, выберешься – и дальше… Каждый вечер – как настоящее приключение… То шавки бродячие потреплют,- а то в другой раз в болото забредёшь… Однажды от лося еле ноги унёс… Или, был случай,- хорёк за ногу укусил… Хорошо, не бешеный…

В городе – то же самое… Никто на пути не помеха… Разве только по собственной дурости наткнёшься на кого-нибудь… А так – нет… Люди,- они ведь… всё равно, что элементы пейзажа… Ты идёшь,- они навстречу попадаются…

Этот – столб фонарный: ты его не трогаешь,- и он тебя не тронет… Этот – как забор: нельзя обойти,- зато повалить можно… Эта – типичная мокрая курица… и больная, к тому же… И жалко её, и сочувствие вызывает,- а чем ты ей, дуре, поможешь!.. ничем… Этот – типичный хорёк, лучше с ним не связываться: хоть вред и небольшой, как правило,- а всё-таки… бывает, и в палец вцепится,- если повезёт ему, конечно,- тут уж не вдруг стряхнёшь его… Вот лиса навстречу… Может хороший воротник получиться… а может – тяпнуть… Вот этот – свинья… Умнее, чем думают,- в этом преимущество данного вида… И запачкаться не боится,- что тоже плюс… Лось?.. Гордый зверь… красивый, сильный… и глупый… По рассеянности налетит на тебя,– с испугу затопчет… Ну его!.. Гусь… Бесстрашный – до безрассудства… Вроде тебя… Такому шею свернуть – плёвое дело!.. Хоть и жалко бывает… Медведь… Хитрая бестия… Никогда не знаешь, чего от него ждать… Разозлишь,– пожалеешь…

Ты только не подумай, что в деревне каждый вечер такой вот зоопарк по дороге встречаешь… Просто к слову пришлось… В городе-то, конечно, выбор зверей побогаче будет… Налей-ка…

…Вот – явная змея!.. Раздави там, где встретишь,- только зубов берегись,- а то получишь… лажу замедленного действия… Эта красавица – типичная лошадь: взнуздал, оседлал – и поехал… Только вот куда? Не имею ни малейшего представления… А эта – корова!.. О ней и сказать-то нечего… Вот эта мадам… это сложнее… Она – как коровий хлев… Понимаешь, нет?.. Ну, вот, скажем, добрался ты до дома… Калитки не нашёл, через плетень перелез,- тут силы и кончились… Только на то их и хватило,- чтобы до хлева доползти… В принципе, некоторое время перекантоваться можно,- до утра… Но, вообще-то, в доме, на печке, не в пример лучше… Теперь понял?.. Во-от… Этот парень,- он как та самая калитка: увидишь такого – и сразу сердце радуется – так, что обнять хочется… А этот… вот это как раз волк,- что большая редкость… Нет, не волк,- пёс одичалый… Эти-то гораздо чаще попадаются… Они – опаснее волков. Потому как всем скопом нападают… Ну, и волки, конечно, тоже,- это да… Но только в голодное время… Смотри-ка ты! Должно быть, от своих отбился… Придушить его надо бы,- да возни много… А потом – собак почему-то всем жалко… Ещё лось какой-нибудь вступится… или матушка-гусыня… Плесни-ка!.. А вот голубь…

Смолкла речь,- Юкку прибило… Прямо так, сидя, и заснул,- голову запрокинув… Ещё и храпеть начал – почти сразу же…

 

 

* * *

 

Смотрю на него, спящего… Стоп!.. Словно бы искорка какая-то в голове проскочила… Какое-то понимание… Ну-ка, ну-ка… Так… О чём я там себе думал-то?.. Ага, вот!.. Кого сам герр Ваарма мне напоминает,- по его же собственной классификации?.. Вероятно, медведя… Хитрый ведь, а?.. Да ты посмотри на него, посмотри!.. Он даже во сне ухмыляется так, что мурашки по коже… Бесспорно, хитрый!.. Чего от него ждать?.. Не знаю, не знаю… В штабе-то… наговорит про меня, пожалуй,- одному Амитабхе известно, чем это всё кончится… Вот ведь недавно я его разозлил,- так или нет? Так… Что он мне там наплёл про себя?.. "Чуть что,- сразу в хлебало",- точно?.. Что ж я-то "в хлебало" не получил, спрашивается? Я ведь вон как обозвал его,- тут кто угодно разозлился бы!.. Непонятно… Загадочно… Скажу больше,- подозрительно. Страшно. Что ни говори,- по повадкам судя, вылитый медведь… Хищник…

А вот Пилле… Пилле – это голубь… Символ мира, блин… Худой мир лучше доброй войны… Вот ведь как не кстати пословицы вспоминаются… Эх, Пилле!.. Могла ведь… а не улетела… Этот бы – слинял за милую душу… Никакой чуткости… Медведь настоящий!

…По повадкам – это, значит, во-первых. А во вторых,- комплекция сама за себя говорит… Здоровый ведь, как слон! Ганеша, блин!.. Рост под два метра… А силища!.. Странно, что я раньше не замечал, какой он огромный… Интересно, на сколько может потянуть такая туша?.. Килограмм на сто десять… Если не на все сто двадцать… А во мне-то!.. Каких-нибудь жалких пятьдесят пять… Это при росте метр семьдесят… Типичный астеник… Да этот тип, если ему вздумается, может меня одним пальцем…

Минуточку!.. Во мне – пятьдесят пять, так?.. А сколько было в Пилле… Сколько может быть весу в четырнадцатилетней голубке?.. Уж наверно, не больше, чем во мне,- шестнадцатилетнем… тем более, что и Пилле особой упитанностью не отличалась… Пятьдесят пять плюс Пиллины… скажем сорок восемь,- это по максимуму… получается… Что же получается… Юкка, ты мог! Мог! Мог схватить подмышки нас обоих и… Фу, чёрт,– о чём это я!.. Когда нас выводили из подвала, нам только ноги освободили,- руки остались за спиной наручниками сцеплены,- их сняли только с Пилле… Что за чушь!.. Каким же образом герр Ваарма меня спас? Кто ему-то браслеты сблочил?!.. А мне?!!.. Ничего не понимаю… Хотя… Постойте-ка…

Почему тот парень, что читал по бумажке, сказал… Как он там выразился?.. "…Наш товарищ… борец… самоотверженно трудившийся… пробудившийся при весьма странных обстоятельствах,- впрочем, это сейчас не важно"… Не важно?! Как это так?!.. "Несравненный" сыграл в ящик "при странных обстоятельствах",- и это не важно?!.. Но почему?!.. Почему эти Тигры не устроили нам дознание? допрос с пристрастием, а?.. Мол, колитесь, мерзавцы,- кто нашего светоча прикончил,- а то хуже будет!.. Может быть, Бодхитхупа по какой-либо причине перестал быть для них актуальным… Но это возможно лишь в одном случае: если у них появился… кто-то, более ценный, чем Бодхитхупа… И этот кто-то – никто иной, как…

Внимательно всмотревшись в лицо Юкки и убедившись, что он спит не настолько чутко, чтобы быть разбуженным случайным шорохом, я заглянул под его лавку… Ничего… Никаких вещей, никакой ручной клади… Странно… Самым логичным было бы предположить, что мужика купили… Ведь не из идейных же соображений он там шустрил!.. Я снял с крючка его пиджак и ознакомился с содержимым внутреннего кармана… Обнаружились: часы-луковица белого металла – на цепочке со множеством брелоков,- которые я узнал сразу же; прядь белокурых волос в полиэтиленовом пакетике, принадлежность которых в полутьме поначалу определить не удалось… пока я, наконец, не разглядел,- в чём это таком тёмном они выпачканы; два паспорта – на наши с ним имена,- несомненно, подлинные… с абсолютно легальными туристическими визами… И, главное,- наручники! Одна пара!.. Неужели моя?!.. А его где, в таком случае?..

 

 

* * *

 

Чёрт его знает!.. Гонорара при Юкке нет, это очевидно… Может быть, в карманах брюк?.. Да нет, вон же видно,- нет у него ничего в карманах… Спрятал в другом месте? Но где?.. Да и зачем ему такие сложности!.. Я ведь – всё равно ни о чём не догадываюсь… Разве мне может прийти в голову проверять его наличность!.. А даже если и придёт!.. Ему ведь меня даже бить не понадобится,- просто навалится и раздавит… Я – всего лишь юный, неопытный салага… Школу сверхназа закончил, ха!.. Ну, так вон и Пилле закончила,- а помогло это ей?..

Каким образом у него оказались эти побрякушки? Трофей? Подарок от соратника?.. А локон Пилле зачем? На добрую память срезал?.. Но когда успел?! И каким образом он мог всё это проделать – с руками, сцепленными за спиной?!.. Значит, его освободили сами Тигры?!.. Но, в таком случае…

Ладно… Допустим всё же, что они его купили… Зачем? Чем он мог оказаться им полезным?.. Всем, чем угодно,- и, при этом, ничем конкретным… Сдать им меня?.. Но вот же я – здесь, в одном купе с этим проходимцем… благополучно освобождённый им из плена и от "оков"… Убить Пилле?.. Опять-таки,- зачем?.. Да и к чему такие сложности… Он мог бы это сделать и раньше, в общине… в любое время и в любом месте,- там укромных уголков хватает… Устроить эти идиотские взрывы? Зачем?!!.. Ему достаточно было бы обойти периметр и по очереди снять одного часового за другим,- уверен, он бы справился, с его-то силой и опытом! Или, например, – проникнуть на кухню и подсыпать в котлы с готовящимся ужином снотворное!.. После этого Тиграм оставалось бы только рассредоточиться по помещениям и перерезать наших ротозеев СПЯЩИМИ,- дело-то глубокой ночью происходило… Такой вариант вторжения несравненно надёжнее… Какие там взрывы,- что вы!.. Зачем? Чтобы перебудить всех, кого только можно?..

Собственно, так оно и вышло… И, между прочим, это чистое везение, что Тигры победили: численный перевес, что ни говори, был на нашей стороне… Как ни крути,- смысл у этих взрывов мог быть только один: отвлечь внимание караула… и лишь во вторую очередь – внести панику и смятение в ряды общинников… То есть, и часовые, и охранники в момент первого взрыва находились на своих постах… в добром здравии… Их не устранили… Следовательно… их и нельзя было устранить… Отсюда – вывод: на момент штурма Тигры не имели в общине пособников… Ни единого!

А раз так,- предательство герра Анируддхи,- если оно действительно имело место,- относится к более позднему периоду…

Возвращаемся к основному вопросу: что им от него нужно,- если сейчас мы с ним на всех парах несёмся в направлении границы?.. Ответ… прост: им нужно, чтобы он сделал для них нечто такое, чего нельзя провернуть, оставаясь в Тибете.

 

 

* * *

 

…Предположим, его как-то раскололи… Он, соответственно, сообщил им всё, что знал о моём задании…

Цель железнодорожников – добиться реального равноправия с ламаистами, не более того… В самом деле,- зачем им устраивать антиламаистский переворот и тем самым привлекать к себе внимание соседей!.. Склонность России вмешиваться во внутренние дела соседних стран давно стала притчей во языцех… А тут вдруг – такая инициатива… Причём, исходящая не от какой-нибудь солидной Японии, а от далёких варваров с крайнего севера,- никому здесь неизвестных…

Спасибо, НЕ НАДО!.. Эти Белые Тигры,- хоть и отмороженные до полного минуса,- однако, чую, кое-что человеческое им не чуждо: родину свою они, судя по всему, по-своему любят…

И, кажется, я начинаю догадываться, какой рапорт Юкка собирается представить штабу… Полагаю,- содержащий в себе исчерпывающие доказательства полной бесперспективности наших усилий…

Свинья ты, приятель, а не медведь… Хитрая, грязная, коварная и безжалостная!.. "Всегда поодиночке возвращался"!.. Вот и сейчас – он возвращается в одиночестве: гусь свинье не товарищ, я ему – не спутник и даже не попутчик… Просто свидетель… Или балласт,- от которого в случае надобности избавляются немедленно, без колебаний!..

И всё-таки – если я такой умный, то… где, спрашивается, его деньги?!..

 

 

* * *

 

…Туман… Я открываю глаза и – вспоминаю… Герр Ваарма,- вот он. По-утреннему свежий, сидит напротив меня и внимательно рассматривает наши паспорта. Которые я уже видел.

Заметив, что я проснулся, он протягивает один из них мне.

– Вот, полюбуйся… Чисто сработано, не правда ли?

Я беру ксиву в руки, изо всех сил стараясь изобразить всем своим видом заинтересованное удивление.

– Местные умельцы постарались,- комментирует… этот.

Насмотревшись, я возвращаю ему глянцевую книжицу и осведомляюсь:

– А как с билетами?.. Наверняка, скоро очередная проверка… Насчёт документов,- отдаю должное твоей отменной предусмотрительности, однако… Надеюсь, ты позаботился также и о том, чтоб у нас было что предъявить контролёрам?

Юкка убирает паспорта. Потом – обращается ко мне. С издевательской ласковостью в голосе:

– Прислушайся, Чарли, родной мой!.. Что ты слышишь?

Я прислушиваюсь.

– Да, вроде бы, ничего особенного.

– Ничего особенного?.. Но что-то, как я понимаю, ты всё-таки слышишь?

Я снова напрягаю свой слух. И тут до меня доходит…

– Юкка, старина!.. Так ведь… вообще ни звука!.. Только перестук колёс и завывание ветра…

– В самую точку, приятель!

…Мы выходим в коридор. Никого… Двери практически всех купе открыты… В проходах валяются различные предметы, среди которых преобладают детали одежды… Рамы всех окон в коридоре опущены,- не мудрено, что по вагону гуляет ветер…

– Всё в порядке, паря!.. Насколько я понимаю, нам совершенно некого опасаться… Единственная проблема заключается в том, что машинисты так же, как и все остальные… отлучились по своим делам… Нам надо поторапливаться…

– В каком смысле "отлучились"?

– Разумеется, в переносном… Обрати внимание: окна открыты… Ни на какие догадки не наталкивает?.. Ну, ладно,- больше не буду тебя мучать… Дело в том, что… В общем, мы имеем делом с результатом пропагандистской деятельности Тигров. Если конкретнее,- со случаем коллективной "провокации Пробуждения"… Коллективной – и сугубо добровольной, насколько я понимаю… Хотя не исключено, что некоторых "несознательных" всё же выпихнули из поезда насильно…

Я беру себя в руки и пытаюсь сосредоточиться.

– Ну, хорошо,- допустим… Так ты, значит, говоришь,- спешить необходимо?..

– Именно… Ещё вчера, пока ты пребывал в беспамятстве, я сверился с картой и сориентировался на местности… До сих пор мы следовали по относительно прямому участку магистрали… К сожалению, эта халява скоро заканчивается… Если мои расчёты верны,- примерно, через полчаса, за большим мостом Арья-аштанга-марги, железнодорожный путь выходит на довольно-таки узкий карниз, пролегающий на высоте приблизительно полутора миль, и почти сразу же вслед за этим делает крутой поворот… Поскольку дорога в этом месте идёт под уклон, состав,- если, конечно, его не затормозить искусственно,- набирает весьма приличную скорость… Сам понимаешь, чем это чревато на повороте…

Насколько мне известно, на всех тибетских поездах установлены специальные реле, предназначенные для включения сирены,- которая заранее предупреждает машинистов об опасных участках дороги… Эти сирены ещё зовутся "будильниками": нередко монотонный стук колёс убаюкивает машинистов, а пронзительные звуки, которые гарантированно вырывают всё живое из объятий Морфея,– надёжная гарантия того, что машинист проснётся на этом, а не на том свете…

Таким образом, сейчас нам остаётся наскоро привести себя в порядок и – ждать сигнала… Скорее всего, он прозвучит, когда мы будем подъезжать к мосту… Надеюсь, друг мой, очередная контузия не сказалась на твоих сверхназовских навыках?.. Это я к тому, что скоро придётся покинуть наше временное прибежище… Потому что я, например, локомотивом управлять не обучен,- да и ты, думаю, тоже… Так утешайся же тем, что, по крайней мере, у нас осталось достаточно времени для отправления естественных надобностей…

 

 

* * *

 

…Гальюн оказывается чище, чем я думал. То есть,- буквально, выдраенным до блеска… Общего впечатления не может испортить даже граффити над сливным бачком, представляющее собой аккуратную стрелку, направленную вниз… Сперва я даже подумал, что имею дело с наивной самодеятельностью кого-то из проводников, но вот пригляделся и обнаружил, что данный указатель выполнен из поистине подручных средств… Дерьмо успело подсохнуть, но по-прежнему сохраняет оттенок свежей горчицы, что наводит на мысль о неважном качестве железнодорожного общепита…

Подумав, я оборачиваю указательный палец туалетной бумагой и, окунув его в собственный продукт, пририсовываю стреле роскошное оперение.

Потом умываюсь.

 

 

* * *

 

В коридоре – Юкка. Он курит, облокотившись о поручень напротив нашей двери, и задумчиво смотрит в окно,- за которым стремительно проносится хаотическая мозаика отвесного горного склона. Увидев меня, он оживляется.

– Знаешь… Мне тут припомнилась наша вчерашняя беседа… О человеческих типах,- помнишь?.. Так вот,- кажется, я всё-таки многое усложняю. И, в то же время, упрощаю… Потому что, с одной стороны… это, пожалуй, неправда, что люди делятся на каких-то там лис, волков, хорьков и прочих бестий… Все, по большому счёту, одинаковы… А, с другой стороны, каждый человек в течение своей жизни проявляется самыми разнообразными способами… Успевает побывать и тем, и другим, и третьим… Всем, чем только возможно!.. Проблема не в этом…

– Слушай,- говорю,- а мы не опоздаем?

– Нет-нет,- выудив из кармана знакомые мне часы, он смотрит на циферблат… Брегет – тот самый, но БЕЗ ЦЕПОЧКИ… Всё предусморел, умник... – Нам остаётся ещё минут двадцать,- да и, в любом случае, когда будет пора, мы услышим…

Позволь, я завершу свою мысль… В свете сказанного, следует, как мне кажется, признать, что проблема не в том, что, допустим, ты принадлежишь к какому-то определённому виду и, как следствие, напрягаешься при каждом контакте с представителем любого другого вида, враждебного твоему собственному… О, в этом не было бы ничего страшного! При подобном раскладе, ты просто рано или поздно ограничил бы свой круг общения теми видами, которые совпадают с твоим или являются более-менее с ним совместимыми…

Но ведь дело-то обстоит иначе!.. Гусь беспечно допускает в свою жизнь дружелюбных коров и лошадей,- не имея при этом ни малейшей гарантии, что завтра они не превратятся в лис или в хорьков,- вот что страшно!.. С рождения и до последнего вздоха человек обречён постоянно обновлять своё окружение, добиваясь желанного комфорта в отношениях – и это лишь на короткое время!..

Вот я… Как говорится, некоторым образом, причастен к творчеству… А у него – свои законы, как известно… Одним из которых является закон условного деления всего человеческого стада на характерные типы… То есть,- в каждой личности одно из качеств берёт верх над всеми остальными.

А ведь это чушь несусветная!.. Все бывают всеми,- при этом ни о ком нельзя сказать, что он является кем-то конкретно!..

– Юкка,- прерываю я его. – Прости, ради Бога!.. Всё это очень интересно,- но, честно говоря, у меня сейчас котелок не шибко варит в этом режиме: все мысли предстоящим полётом заняты… Ты, если клонишь к чему-то конкретному, то…

– Ну, потерпи ещё чуток! – он молитвенно складывает руки. – Уже немного осталось… Я просто хочу, чтобы… Вот ты меня вчера упрекнул в бесчувствии,- это я по поводу моего отношения к тому, что с нами случилось… Но я ведь, брат, такой же человек, как и ты… Ничто человеческое не чуждо… В том смысле, что мне, как и любому из нас, присуще и лосиное, и волчье, и куриное, и… знаешь ли, воловье…

Мы ведь с тобой – люди подневольные… Покорность судьбе свойственна нам даже в большей степени, чем приговорённым к пожизненному заключению… Потому что – мы ведь тоже заключены в тюрьму! в клетку осознания своего долга перед обществом… Только наше узилище гораздо надёжнее, чем материальные стены,- потому что нет никого, кто бы мог устроить нам побег или амнистию… Правда, мы всегда можем освободить себя сами,- однако не делаем этого!.. Может быть, потому что понимаем: избавление от уз долга означает прежде всего потерю ориентиров и – как следствие – утрату себя самих… Хотя… Может быть, утратить себя – это не такая уж плохая штука… Тем более, что, если вдуматься, никаких "нас самих" не существует…

Так вот,- о воловьих качествах… Обратная сторона покорности – душевная чёрствость… Вчера я позволил моей воловьей составляющей… скажем так: ненадолго подавить всё остальное… Но, я надеюсь, ты понимаешь, что Пилле… да и прочие наши коллеги… Я просто не могу выразить, какая невосполнимая это для меня утрата… Не хватало мне ещё и тебя лишиться!.. Ибо,- прости за прямоту,- в моих глазах утрата твоего расположения ко мне мало чем отличается от твоей смерти… Вот, собственно, и всё, что я хотел сказать… А сейчас, прости,- буквально, на пару минут я вынужден тебя покинуть…

С этими словами он огибает меня и направляется к туалету…

Пожимаю плечами. Потом – вхожу в наше купе… Машинально опускаюсь на место Юкки. Взгляд мой механически обводит помещение и… спотыкается… Под лавкой напротив… под МОЕЙ лавкой,- в самом углу, около окна,- притулился потрёпанный саквояж средних размеров… В этом-то всё и дело… Не нужно особо мудрить, если хочешь что-либо спрятать… Кто догадается в поисках чужого добра заглянуть на СВОЮ территорию!

…К счастью, не заперт… Открываю...

 

 

* * *

 

…Тишину пронзает оглушительный рёв,- вслед за этим доносится звук быстро приближающихся шагов… Торопливо захлопнув импровизированный сейф, я водворяю его на место… Входит Юкка. Внимательно посмотрев мне в глаза, он произносит:

– Ну, что ж… Нам пора.

– Нам пора,- как эхо, повторяю я. И встаю.

Юкка беспокойно оглядывается.

– Ты это, как его… – замялся, но лишь на секунду. – Подожди-ка меня в коридоре...

Надо же… Сказал – и ждёт… Даже не объясняя…

– Только один вопрос,- мой голос звучит вполне невинно.- Вот нам с тобой по долгу службы летать приходится… Так я что хочу спросить… Чувствовал ли ты себя когда-нибудь птицей? Скажем, голубем?.. Или, может, Фениксом?

Юкка удивлённо приподнимает брови. Потом нервно облизывает губы. Неуловимо быстрым росчерком языка.

– Слушай… Давай потом, а?.. Лететь долго,- обо всём наговориться успеем… Сейчас мало времени… Мне надо остаться одному… Буквально на минутку…

Пожимаю плечами и выхожу. Немедленно дверь за моей спиной захлопывается… Интересно, что он там собирается делать? Пачки пересчитывать, что ли? Или проверять наличие контрольного волоска на замочке… Вот чудик… В любом случае,- пора.

…Я достаю из кармана щепку и, присев на корточки, всовываю её в зазор между дверью и пазом. Тремя точными ударами ноги загоняю этот импровизированный клинышек поглубже… Вот так… Глубже! Как можно глубже!.. И ещё… По самые гланды!..

Изнутри доносится неразборчивое ругательство, и мгновение спустя дверь потрясает удар. Мощный удар разъярённого зверя… Потом ещё… И ещё… Дожидаться, пока Юкка вырвется на свободу, у меня нет никакого желания…

 

 

* * *

 

Я стою в тамбуре, возле распахнутой двери… Ветер усиливается,- вагон раскачивает всё сильнее… Поезд въезжает на мост… Пора…

 

 

* * *

 

…Солнечные зайчики скачут по занавескам… Я открываю глаза,- и сознание спазматически сжимается от ужаса… который, в свою очередь, немедленно уступает место более привычному ощущению…

Спускаю ноги на пол и сажусь на постели.

Дверь открывается, и входит сиделка. Или некто, одетая, как сиделка. Потому что ведёт она себя как-то слишком не по-сиделковски: сначала – с грохотом роняет на пол поднос с какими-то склянками, потом – молча бросается ко мне на шею.

Это Лакшми.

– Кайри, солнышко! – мне неприятен звук собственного голоса. Слова звучат так, словно продираются наружу сквозь какую-то вязкую преграду, и от этого невнятны и невыразительны. – Какими судьбами, Кайри?

Кайри не отвечает. Её слёзы стекают мне за шиворот… Ну, право, Кайри!.. Не надо!..

– Не надо,- соглашается она и послушно перестаёт плакать... Взгляд её становится испуганным. Отпрянув, она спрашивает:

– Где болит?

– Нигде,- отвечаю.

– Нет, честно!

– Честно. Более того,- чувствую себя заново родившимся.

– Ещё бы!.. Вполне естественно для человека, которого практически заново собрали,- по частям буквально!..

– По частям? – хмыкаю я. – Понимаю… Часть от волка, другую – от хорька, третью – от лося… или от гуся…

– Что с вами? – в глазах Кайри ужас. – Вы бредите!

– Успокойся, родная,- говорю я ей. – Мне снился дурацкий сон. Не удивительно, что все мысли… как в тумане… Ну, а теперь – давай, рассказывай!..

 

 

* * *

 

И она рассказала… Про то, как пряталась за ширмой,- пока Тигры обменивались фривольными замечаниями, стоя над телом Нагарджуны, застывшим в обнимку с пластиковой куклой, а герра Ваарма, охраняемого двумя брезгливо морщившимися амбалами, безудержно тошнило поодаль… "Зачем Юхану муляж-то был нужен,- а, Кайри? Ты-то на что?!" – "Да я себе в качестве особой привилегии выторговала право на четыре спокойных ночи в месяц, а он ни дня без меня вытерпеть не желал,- вот и заказал себе копию у известного мастера… Приезжал с меня размеры снимать, старый ноки,- тоже всё слюни пускал…"…

Рассказала и про то, как, преодолев "стопом" тысячи километров (способность летать была утрачена в результате тяжёлого отравления угарным газом), она имела долгий разговор с членами специально организованной комиссии,- по результатам которого её: во-первых, наградили Крестом Отличия первой степени; во-вторых, заставили дать подписку о неразглашении; в-третьих, отстранили от разведывательной работы – с крайне туманной формулировкой…

Она рассказала про то, как незадолго до её увольнения в штаб явился числившийся пропавшим без вести генерал-ассистент Ваарма – и начал с того, что объявил меня погибшим от рук боевиков… какого-то радикального крыла… что-то в этом духе… Однако проверка на детекторе истины показала, что хитроумный Анируддха что-то утаивает… После полугода допросов, проводимых альтернативными методами, негодяй чистосердечно признался в сотрудничестве с мировой закулисой, а также в том, что единолично подготовил и осуществил операцию по устранению агента Чарльза Латимеринена,- в результате каковой операции вышеупомянутый Латимеринен был заперт им в купе некоего поезда и в настоящее время покоится под грудой обгорелых обломков где-то в самом сердце Гималаев… Подписав признание, мерзавец ночью того же дня покончил с собой в камере, раздавив ампулу с цианидом, вшитую накануне под кожу.

…И про то, как развивались события в Тибете,- правда, эти сведения ей уже пришлось черпать из официальных источников… "Под давлением мировой общественности" Далай Лама передал бразды правления государством экстренно созванному Объединённому Съезду Трёх Традиций,- что всерьёз обеспокоило Совет Российской Федерации и привело к разрыву дипломатических отношений и торговых связей между Россией и Тибетом… В настоящее время Тибет находится в зоне российской оккупации и получить хоть какую-то информацию о том, что там сейчас происходит, не представляется возможным… Доходят лишь обрывочные сведения, достоверность которых весьма сомнительна.

…Про то, наконец, как полгода назад заявился в штаб я – собственной персоной… в совершенно невменяемом состоянии… Рассказывают, что запах можжевельника, исходящий от меня, буквально, валил с ног офицеров и сотрудников, рискнувших подойти на расстояние ближе пяти метров… Разразившись серией бессвязных выкриков, суть которых сводилась к тому, что, дескать, "я вернулся домой" и что "гусь свинье не пацан", я рухнул на пол, а подоспевший врач, предусмотрительно снабжённый респиратором, осмотрев меня, констатировал клиническую смерть… Вертолёт экстренной помощи, транспортировавший меня в реанимационное отделение Центрального госпиталя Лаборатории,- в который, кстати, с помощью бывших коллег Кайри удалось в своё время устроиться на работу,- потеряв управление, снёс опору электропередач, врезался в памятник Юстасу Симплициссимусу и взорвался… Счастливо спасшийся лётчик (он воспользовался индивидуальной капсулой безопасности) с ужасом поведал на допросе о том, как заводя машину на посадку, якобы услышал сзади хриплый рёв "Ещё джину",- а обернувшись, якобы увидел приближающуюся к нему якобы светящуюся фигуру… вследствие чего и допустил роковую оплошность в управлении…

– И вот сегодня… ты впервые очнулся,- заключила Кайри. Слёзы снова показались у неё на глазах… Я кашлянул…

 

 

* * *

 

– Милая, я видел во сне очень странные вещи…

– Постой, Чарли! Разве, находясь в коме, человек видит сны?

– Ну, не знаю, как другие,- а я видел… Представляешь! Город, населённый химерами… Вроде египетских богов… Или вот ещё в индуизме такие попадаются,- Ганеша, например… То есть,- тело человека, а голова какого-нибудь животного…

И вот я иду по этому городу… День за днём иду – неизвестно, куда и зачем,- но всё-таки чувствую, что нужно двигаться в определённом направлении… Послушно сворачиваю за угол, когда этого требует внутренний голос… Ныряю в арки… Следую проходными дворами,- потом вдруг снова выруливаю к какому-нибудь перекрёстку… А вокруг – эти монстры…

Сначала я их опасался,- боязно было… Потом – ничего, привык… И уже сам постепенно начал чувствовать, что и у меня самого – не моя голова, не родная… Причём, замое странное заключалось в том, что всякий раз, когда я об этом задумывался, обнаруживалось, что это уже голова какого-то другого зверя,- не того, что был мною ещё миг назад…

Только я начал всем этим проникаться… поверил, что данная ситуация вполне обыденна… как вдруг,- что такое!.. Услышал над головой такие странные звуки… Будто идёт по обочине дороги парнишка и прутиком верхушки у сорняков сбивает,- р-раз! рраз!.. Только – быстро-быстро… Задрал голову к небу,- вижу: стая голубей пролетает,- крыльями хлопает… Настоящих голубей, понимаешь?.. То есть,- не люди с голубиными головами, а реальные голуби… И вот только я их увидел,- почувствовал: человеческая голова на плечи нахлобучена – и никакая иная!.. А как понял,- так сразу и пробудился… Что бы это всё значило, как ты думаешь?

Кайри ответила не сразу… Когда она подняла на меня взгляд, я увидел, как удивление в её глазах уступает место страху.

 

 

* * *

 

– Послушай, Чарли… Сегодня во сне я сидела у окна в тёмной незнакомой комнате и смотрела наружу… По вечерней улице, затопленной сиянием витрин, вывесок и фонарей, двигались монстры… Существа с телами людей и головами зверей, птиц, гадов… даже насекомых… Самое странное, что меня это даже не пугало… Я чувствовала лишь безнадёжность… Тоску,- унылую и тяжёлую, словно тот валун,- помнишь, в сквере перед пансионом?..

Внимание моё привлекло одно из чудовищ… В то время, как все остальные просто прогуливались,- очевидно, бесцельно,- это существо уверенно следовало в каком-то одному ему известном направлении… Самым удивительным было то, что голова существа непрерывно менялась…

Внезапно оно остановилось и посмотрело вверх… А в следующее мгновение его голова исчезла!..

Чарли… Может быть,- это потому, что ты…

 

 

* * *

 

– Я просто выбрал, Кайри.

– Выбрал?

 

 

* * *

 

– …Представь себе человека, который никак не может сделать выбор… Может быть, боится шага, сделав который, отрежет себе путь к отступлению… А может,- для него невыносима сама мысль о том, что кто-то воспользуется одной из тех возможностей, от которых пришлось отказаться… В общем,- трусость или зависть к чужой уверенности… А чаще всего,- и то, и другое сразу… Ибо – что такое зависть, если не отсутствие решимости отказаться от притязаний на чужие ценности!..

Так можно протянуть некоторое время… Но – рано или поздно – ты доходишь до очередной развилки. Из последних сил подбираешь очередной комплект "чемоданов без ручки"… взваливаешь их себе на плечи,- где уже и без того громоздится целый эверест этих "чемоданов"… и груз становится непосильным… Настолько, что уже не можешь сделать ни единого шага.

…Я просто сделал свой выбор, Кайри.

– Значит… эти превращения…

– …Означают Буриданова осла, мечущегося среди бесчисленного множества охапок чертополоха.

– Но… все остальные?!.. У них-то, у каждого – своя голова на плечах имеется, определённая!..

– Это их выбор, Кайри… У каждого из них он выглядит по-своему…

– У каждого из них… Чарли,- как же так!.. Что же, в таком случае, с твоим выбором?! Он-то как выглядит?!..

– Не знаю, Кайри… Я осознаю лишь то, что теперь ничто на свете не заставит меня подобрать что-либо чужое.

– А твой "чемодан"!.. Ты ведь не оставил себе ни единого!..

 

 

* * *

 

– …Лучше подумай о страхе… Что есть страх? Предчувствие утраты. Или – простое понимание того, что утрата, в принципе, возможна.

…Отныне у меня не осталось ничего такого, что бы я мог потерять… Ибо ощущение потери обусловлено ценностью потерянного,- а, что касается ценности, то…

– Чарли! – перебивает эта девушка… Вроде бы, её черты мне смутно знакомы,- однако… нет, не могу вспомнить…– Чарли, послушай!.. А где те, что… похожи на тебя?!

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… Такие же, как ты!.. Ведь не одному же тебе удалось таким вот образом…

– Ах, вот что!.. Разумеется, не одному… Но, видишь ли… Мы ведь чужие на этом празднике монстров… Где остальные, спрашиваешь? Понятия не имею!.. Может быть, просто сидят себе у окошка… наблюдают за животными…

– Но почему?! Почему во все времена землю неизменно наследуют монстры?!.. Зачем таиться по тёмным углам?! зачем добровольно оставаться в клетке тому, кто больше не чувствует страха?!.. Выйти наружу,- и немедленно!!.. Вдохнуть полной грудью пряный аромат воли, расправить…

– Милая… Прости, имени твоего не знаю… Ты заходишь не с того боку!.. Импульс, который лежит в основе желания выйти из клетки, сводится к подспудному желанию продемонстрировать себе и всему миру, что ты МОЖЕШЬ выйти! То есть, в глубине души человек и сам не до конца в этом уверен,- ему всё ещё нужны доказательства!..

Да, он уже стыдится своей неуверенности,- именно поэтому, в конце концов, и выходит… Получает подтверждение своей свободы и – пребывает в эйфории… Отлично!

Я только одного не понимаю: зачем предпринимать подобные шаги человеку, которому действительно нечего бояться и который – ЗНАЕТ об этом?!

Землю?!.. Во все времена её наследуют те… кому, она нужнее. Те, кто компенсирует этим приобретением недостаток того, что… невозможно унаследовать… от кого бы то ни было…

 

 

* * *

 

…Девушка, сидящая на постели, смотрит на меня во все глаза. Во взгляде её – восхищение… Видимо, я только что случайно ляпнул нечто такое, что… Что же это?!.. Нет, не помню… Так или иначе,- судя по всему, мои слова не пропали даром…

Девушка опускается на колени. Она обнимает мои ноги и приживается губами к незнакомым коленям того, кто сидит на моём месте. Она произносит лишь одну короткую фразу. Вернее, даже не фразу, а просто слово. Смысл его от меня ускользает:

– Спасибо.

Девушка замирает... Тот, кто сидит на моём месте, равнодушно гладит её по голове.

Потом девушка уходит.

 

 

* * *

 

…Солнечные зайчики резвятся на лбу,- как раз над переносицей… Открываю глаза… Чувство голода переполняет всё моё существо… Движимый им, я спускаю ноги на пол…

На прикроватной тумбочке – поднос, накрытый салфеткой. Сдёрнув её, обнаруживаю лёгкий, но сытный завтрак: лист салата, яичницу с беконом, тосты и стакан апельсинового сока.

Уничтожая провизию, с удивлением прислушиваюсь к своим мыслям.

Собственно говоря, прислушаться к чему-то конкретному весьма затруднительно: каждое из воспоминаний,- наплывающих, наскакивающих или налетающих одно на другое,- стремится переорать все остальные. Их беспорядочные выкрики сливаются в некий додекафонический хор,- обволакивая сознание пульсирующей мешаниной образов…

…туманом…

Который неожиданно даёт слабину… трещину… Тут же взрывается, распадается на отдельные клочья,- вспоротый мечом пробуждения… Яркие кусочки, кружась, словно пылинки, выхваченный солнечным лучом из комнатной полутьмы, постепенно срастаются в нечто целое… В уютное лоскутное одеяло "общей картины".

…В ящике тумбочки обнаруживаются автоматическое перо и пачка бумаги.

…Пожалуй, сейчас попробую записать кое-какие подробности… Почему ж не допустить, что кому-то это может показаться интересным?!.. Другие ведь позволяют себе злоупотреблять вниманием честных обывателей,- чем я-то хуже?!

И потом,– рапорт для Лаборатории мне всё равно написать придётся… Рано или поздно.

…Да знаю я это за собой, знаю!.. Действительно,- чужие лавры вечно не дают мне покоя.

 

20.11.02, г. Москва.