У магазина стояли двое. Лицом к витрине. Позади них театральным занавесом синел вечер. Парочка молчала. Он – в мышиного цвета суконном пальто, белый шарф одним концом небрежно перекинут через плечо, на голове шапокляк молочного цвета с широкими полями. Из-под серых брюк в элегантную светлую полоску виднелись носы чёрных лаковых туфель. Франт. Она – в седенькой каракулевой шубке до колен, по плечам серебристый лис мордой на грудь. Глаза скрыты объёмными полями сизой шляпы, тонкие кисти рук покоились в лисьей муфте. Ноги, блестя нейлоном чулок, красовались в изящных белых полуботиках с милыми чёрными розочками по бокам. Гранд-дама.

 

Казалось, что световые тона одежды скрупулёзно подобраны в контраст сентябрьскому вечеру.

 

- Нина Андреевна, решайте. Ну же!

- Пётр Савельич, не торопите меня.

- Что вы медлите?! Скоро закроют.

Дама коротко выдохнула и направилась ко входу в магазин. Господин шествовал следом.

 

Охранник частного ювелирного магазина, увидев приближающуюся парочку, кинулся к двери, распахнул её широко, упредив движение руки кавалера.

- Милости прошу!

- Благодарю, - проворковала Нина Андреевна, не преминув обворожительно улыбнуться.

Покупатели направились к витрине-прилавку справа, где под толстым стеклом на лиловом бархате переливались радугой сапфиры, алмазы и бриллианты. Обрамленные в золото высшей пробы, драгоценные камни гипнотически воздействовали на всякого, кто останавливал на них свой вгляд.

- Милочка, - обратилась Нина Андреевна к продавцу, - Будьте любезны, воон тот браслетик.

- Дама, вы уже который день приходите и всё рассматриваете его. Брать будете? У нас здесь не выставка.

- Возможно, милочка, возможно. Подайте-ка браслетик.

- Последний раз даю.

- А мне, пожалуйста, вот эту цепочку слева. Да-да. Спасибо. – Пётр Савельич взял аккуратно цепочку в руки, положил вдоль ладони, поднёс поближе к глазам и зацокал языком. – Какая работа! Разъёма нет. Звенья – один к одному! Фигурные... Оп! Ох! – цепочка соскользнула с раскрытой ладони и, сверкнув в воздухе, бесшумно улеглась на пол.

- Ах, прошу прощенья! Милочка, не поднимете цепочку? – обратился Пётр Савельич к продавцу. – Зрением я слабоват.

Девушка вышла из-за прилавка. Окинула взглядом пятачок вокруг импозантного Петра Савельича, заметила цепочку, наклонилась и подняла её.

- Будете ещё смотреть?

- Цену скажите, пожалуйста.

- Тридцать пять тысяч рублей.

- Прекрасно!

- Будете брать?

- Нет! Воздержусь покамест.

Продавец состроила недовольную гримасу, развернулась и отправилась на свое место за прилавок.

- Давайте браслет, - обратилась она к Нине Андреевне.

- Потрясающ! Просто шедевр! Необыкновенно! – отдавая браслет искрилась эпитетами дама.

- Всё? Или будете ещё что-нибудь смотреть? Мы сейчас закрываемся.

- Спасибо, милочка.

Парочка направилась к выходу, а за их спиной милочка, обращаясь к охраннику, усердно крутила пальцем у виска и показывала язык.

Нина Андреевна в оконном отражении увидела милочкино кривляние и наклонила голову вниз, пряча под полями шляпы довольную усмешку.

 

Они взялись под ручку и пошли неспеша к остановке. Огороженная с трёх сторон плексиглаcовыми панелями, а сверху – металлическим навесом, остановка копила пожелтевшие листья, распихивая их по углам, откладывая любимое занятие на потом. Осенью остановка маялась составлением гербария.

- Пётр Савельич, тормозите извозчика, я на автобусе не поеду.

Пётр Савельич ступил на проезжую часть и поднял руку. Такси плавно притормозило, поглотило пассажиров и умчало по проспекту в ночь.

 

Нина Андреевна возлежала на подушках. На ней был шелковый прозрачный пеньюар кремового цвета, рядом лежал веер. Пётр Савельич принимал душ. На руке гранд-дамы, чуть повыше запястья, красовался браслет, который еще недавно скучал под стеклом витрины. Он слепил глаза, переливаясь, сверкая и радужно отражая электрический свет.

- А вот и я! Мммм! – котом-мурлыкой подкатил вымытый Пётр Савельич в наброшенном на голое тело махровом халате. – Нина Андреевна, разоблачайтесь!

- Нет, нет! Сами! Всё сами, Пётр Савельич. У вас это лучше получается, - застенчиво-кокетливо проворковала жена.

Пётр Савельич скинул халат, отбросив его на пол, и подлёг к супруге. Он повернулся так, что оказался над Ниной Андреевной, сев на её бёдра могучими ягодицами. Одной рукой он распустил бантик пенюара под грудью, другой коснулся браслета.

- Нина Андреевна – волшебница! – распахнул пеньюар и положил ладони на полные груди жены, указательные и большие пальцы сомкнув на сосках.

- Пётр Савельич, да и вы не промах – экую штуку сотворить, никто подмены и не заметил. – Нина Андреевна высвободила ноги из-под супруга и согнула их в коленях.

- Ха! Сделать такую вещицу ради вас – тройное вдохновенье! – Пётр Савельич отвёл колени жены в стороны, взял рукой упругий член, направил его во влагалище и закачался корпусом.

- Мастер! Мастер! Пётр Савельич, не скромничайте, - ритмично двигая тазом, поддавала Нина Андреевна. Голос её стал тише и глубже, щёки порозовели.

- Ах, Нина Андреевна, и вам тоже скромности не занимать! – ворковал муж, делая глубокие удары пенисом. – Какой рисунок сделали! Точь-в-точь! От оригинала не отличить! А уж по такому рисунку – одно удовольствие работать... Повернитесь, милая, на животик... Попочку поднимите... Оооо! Чудненько как!...

 

- Пётр Савельич, - обратив лицо влево, через некоторое время продолжила диалог жена. – А камушки-то как искусно подобрали! – и медленно покрутила задом, ощущая стенками влагалища головку члена.

- Нина Андреевна, позвольте в поощрение чуть повыше войти, - волнующим голосом спросил супруг.

- Ах, Пётр Савельич, на что только ради вас не пошла, и на это соглашусь, – она подалась чуть вперед, высвободив пунцовый и влажный член из влагалища. Тот приподнялся и сразу же упёрся в отметку повыше. Через секунду блестящая головка члена полностью скрылась в заветном месте.

- Милая, милая Нина Андреевна! Сладость-то какая!

- Ах, прошу вас по-медленнее.

- Да, да, по-медленнее. Ооооо!

- А после браслетика медальончик будет. Видели, тот – с рубинами? – Нина Андреевна замерла, давая волю Петру Савельичу. Пётр Савельич не мог говорить, он был близок к завершению. Лихорадочно двигаясь ещё и ещё, он, наконец, испустил победный возглас. Оставаясь прилепленным к заду супружницы, погладил её по бёдрам и нежнейшим голоском ответил:

- А за медальончик в ротик будет, голубушка моя Нина Андреевна.

 

12.10.2007, Фризойтэ, Германия