Запертый

 

Можно ли ненавидеть своих «детей»? Или бороться с ними и отрицать? Ведь это наши порождения, которым мы дали жизнь и которых мы должны убить ради своего совершенства? И живут они не только в нас, но в нашем окружении тоже. И близкие носят их, посеянные нами, в себе. Но и любить это тоже невозможно. Я прекрасно знаю, как можно и как нужно. Но сил на это не хватает - они же, порождения наши, и оттягивают каждый приток сил. Остаться сильным и свободным — мечта и цель. Но чтобы так, можно ли избежать рабства и слабости до невменяемости?

Мы коснулись давно уже темы, которая постепенно воплотилась в сказку. Я не написал её ещё, но уже хорошо продумал.

Мне реально представился человек, живущий в тесной темнице без окон и дверей. Всю жизнь. У него нет проблем с питанием. На стенах живет питательная плесень. В углу куча строительного мусора, в котором он нашёл железяку и принялся вырезать из стены кирпич.

После долгих дней ковыряния один камень стал шатким и его удалось вытолкнуть наружу вместе с частью стены - и свободный человек зашагал по чистому полю, радуясь несущимся облакам и сияющему солнцу, к ближайшим холмам. А когда взошёл на один из них, то увидел стаю волков. И его сковал страх. Оглянувшись в поисках убежища, он увидел как рушится на его глазах прекрасный замок. И он остался один на один со стаей. Страх преодолеть не смог, и вожак бросился на него и вцепился в горло.

Очнулся человек всё в той же тесной конуре с болью в горле, но вполне целый. Какое-то время восстанавливался, а потом нашёл в себе злость и силу к противостоянию. Он вновь вытолкнул камень, всё повторилось, и, подходя к холму, он чувствовал, как в нём закипает ярость, питаемая мыслью, что Я ЧЕЛОВЕК и НЕ МНЕ БОЯТЬСЯ ЭТИХ ТВАРЕЙ. Пусть трепещут. Взлетев на холм и увидев глаза вожака, он думал только об одном: «Порву на части!» Но вожак развернулся и спокойно побежал вниз по холму, увлекая за собой всю стаю. И наш герой бросился следом, а в голове пульсировала одна мысль: «Порвать! В ляжку… Выше колена… За шею нельзя. Шея вожаку… В ляжку, и не отпускать… Не промахнуться… И рвать, рвать… До крови, до вкуса крови… Там, у излучины… Стадо большое…»

Очнулся вновь там же с ощущением шерсти на зубах и вкусом теплой крови. Сердце молотилось, и кровь в висках стучала. Он осмотрел себя, насколько позволяла темнота, но пятен крови на одежде не было. Хотя лапы ныли… Чёрт, какие лапы? Руки, ноги на месте…

Постепенно стало доходить, что случилось, и человек стал готовиться к новому рывку к свободе. Подходя к холму в третий раз, он весело смеялся в душе, ему стали забавны эти собачки, щенки драные. Он уже мысленно трепал их за уши. Это было так явно, что стало совсем смешно видеть, как у них вытягиваются ушки. … Поднявшись на холм и в третий раз взглянув в глаза вожаку, он громко и весело произнес: «Ну что, братцы-кролики!!!» И они покорно стали кроликами. Смешно было это видеть. На душе стало спокойно и тепло. Да и вкус травки пришёлся по нраву. А запах крольчихи, третьей справа… Надо поближе. Сок вкусный у этой травы. Стебель хорош…

Очнулся в камере со вкусом сока травы во рту. И стало тошно и непонятно, как быть, что делать и как себя вести… Он осмотрел камеру и вдруг вспомнил образ чудного замка, который рушился у него на глазах за спиной. Того замка, который он развалил, вытолкнув всего один кирпич. Человек успокоился и стал думать о замке. Хотелось его осмотреть и понять…

Тут маленький лучик света упал на лицо. Узкая щель в стене - и через неё проникает луч света. Руками человек ощупал стену и понял, что это дверь. Причём незапертая. Он толкнул её и вошёл в комнату… своего детства. Вот кресло, где отец любил сидеть после работы и читать газеты. Мамина швейная машинка, приготовленная к работе. Любимые книги на полке. Вот диван, где он любил своих подруг… И волна счастья захватила и поволокла. Очнулся он на диване. Было очень спокойно, но какой-то оттенок грусти звучал в душе. Какое-то время он жил здесь в привычном с детства ритме. Читал любимые книги, готовил еду, какую любил. Благо, холодильник всегда был полон знакомыми продуктами. А посуда, которую знал с детства… Каждую трещинку… Все поило душу спокойствием и силой, но грусть уже начинала тревожить… Не хватало чего-то…

И однажды человек проснулся от капли воды, упавшей на лицо с потолка. Там была трещина, и через неё проникала влага. На глазах у него с потолка полился почти ручей, а потом и водопад. Потолок стал рушиться, стены закачались. Человек рванулся к выходу, влетел в свою старую камеру и, не раздумывая, вытолкал свободный камень из стены. Сзади все рушилось. Успев один раз оглянуться, он заметил, что земля проваливается в бездну. Всего в метре от него. Человек летел, как на крыльях, спасая свою жизнь. Но не успел. Уже на вершине холма коряга подвела. Он всегда её видел и перешагивал, а сейчас она выскочила вверх прямо перед носом, и, увлекаемый бездной, с корягой в руках он стал проваливаться в бесконечность.

Очнулся там же с ледяным спокойствием в душе. Все так же, и всё знакомо. Камень расшатанный, плесень на стенах, щель в стене, откуда падал луч света… Но туда он уже не пошёл.

Лежал и осознавал себя. Удивительное ощущение пустоты в сердце и в мозгу. В конце концов сторонний наблюдатель тихонько овладел телом, и жизнь стала возвращаться. Захотелось есть и пить. А потом вернулось и любопытство. Почему так всё меняется за холмом? Ответ не пришёл сразу, а забрезжил где-то в уголке сознания, хотя сердце сразу же узнало истину и застучало усиленно. Постепенно сложилась уверенность. Оставалось только проверить.

Человек решительно толкнул кирпич и вновь обрушил стену. Подходя к холму, он стал предощущать радость неизведанного. Там за холмом… Кто-то ждёт его… Давно. И притягивает, как магнит, живая струя…

Два шага осталось до вершины, и зажмуриться хочется, и страшно. И тут же страх гасится тонкой струйкой радости грядущей встречи. Он подождал, когда сердце успокоится, и взошёл на вершину. Он увидел то, что и ожидал. У излучины реки, там, где он когда-то в облике волка терзал антилопу, сидела ОНА. Спокойно и красиво.

И человека поразило ощущение глубокого родства! У вас бывало так, когда видишь со спины или с боку человека и изгиб его шеи, движение руки, напряжение спины, форму бёдер — всё до боли знакомое и родное, близкое? Ощущение близости захлестнуло сознание, и на ватных немного ногах человек приблизился к ней. И с каждым шагом свежая струя радости гасила бурю чувств, становилось спокойнее и теплее. К женщине подходил уже совсем другой человек, родившийся за секунды. Брат, друг, муж — вся палитра отразилась и переплавилась в чувство глубочайшей близости и родства.

Подойдя к ней, человек поразился мысли, что он и не уходил никуда, а лишь на секунду отвернулся и теперь возвращает свой взор туда, где ему природой предназначено быть. Поразила глубина глаз Любимой — не лучащиеся, не тёплые и не холодные, не вопрошающие и не дающие, а ПРИНИМАЮЩИЕ. В эту бездонную глубину уходила душа, уходило сердце и возвращалось вмиг обновлённое. Такого переживания человек не выдержал. Он рухнул на колени и прижался к бёдрам сидящей женщины, ощущая прикосновение её рук. «Вот и всё», — мелькнуло в гаснущем сознании.

Очнулся он там же. Долго лежал на полу, кусая до крови губы. И вдруг дикая ненависть пронзила душу. Он бросился на стену и стал царапать её пальцами, прижимаясь щекой. На мгновение он вспомнил, как щека прижималась к бедру любимой, и этого мгновения хватило, чтобы преобразить всё вокруг. Камень стены вдруг стал тёплым и ласковым. Всем телом человек вжимался в него, растворяясь. Но камень не принимал тело. В душе воспрянула задавленная было тоска, но тихий и нежный голос в сознании погасил её: «Любимый, разве существует стена, способная нас разделить?»

Человек в ответ рассмеялся. Всё так просто. Господи, как всё просто! Он оторвал голову от стены и с любопытством поглядел на неё. На камнях были какие-то красивые узоры. Он раньше их не замечал. Впрочем, и всё вокруг изменилось. Стало явно светлее в его камере. Да и сама камера преобразилась. Мусор куда-то исчез из угла, и плесень - со стен. Камни стен стали теплее и светились сами. На каждом был свой узор. И человек, прикоснувшись к одному из них, стал пальцами следить за игрой линий. Перед глазами всплывали одна за другой картины далёкого прошлого. Многие его жизни. От некоторых камней веяло холодом, другие были почти горячие, а некоторые светились как бы изнутри, хотя сначала все были одинаковыми. Человек поймал себя на том, что первое его прикосновение к камню меняет его цвет. Некоторые чернеют, а другие, наоборот, начинают светиться. Но таких было мало. Переживания сменялись, меняли цвет камни. Скоро все преобразились.

Светлых было немного. Чёрные - почти все. Некоторые - просто серые. И человек начал замерзать. Чёрные перестали греть, а светлых не хватало. Но он так увлёкся игрой, что уже не замечал сильного холода и начинавшего тревожить голода. Прикосновение к светлым камням обжигало. Но чёрные были холоднее льда. Он уже не вспоминал о любимой, погрузившись в вихрь воспоминаний. И вдруг… Вот они глаза… мелькнул этот взгляд, бездонный и принимающий… Человек улыбнулся в душе и всё понял! Он положил руку на чёрный камень и, превозмогая леденящую боль, стал вспоминать. Он чувствовал, что в камень уходило тепло его тела и тепло его сердца. Он начал леденеть от разворачивающихся картин минувшей давно жизни. И когда уже сердце готово было замереть, он вновь увидел эти глаза. В толпе людей, обречённых на смерть, стоящих под дулом его автомата. Он отвернулся и заплакал. Не здесь, а там, в той жизни! Слезы лились, и сердце оживало с каждой каплей, под рукой стало горячо, почти невыносимо горячо. Все камни засветились, и не было уже среди них чёрных. И чувство глубокой благодарности к тому или тем, кто их сложил, захватило и понесло. Он взлетал, и потолок рос вместе с ним, меняя форму на купол. Стены разбегались, обнимая весь мир: и холм, и излучину, и любимую возле неё, и звезды в небе, и солнце, и луну. И нет больше стен. Есть только синь неба над головой Любимой. И над головой человека. Синь, через которую видны звёзды.

Июнь 2002 г.