"ВЕЧЕР…"

 

Прежде чем пойти в Контору, Иван Петрович решил забежать в столовую подкрепиться. Силы его уже полчаса как иссякли, поэтому пожрать сейчас было жизненно необходимо. Небрежно швырнув толстую кожаную папку на свободный столик, он подошел к окошечку и заказал себе полтора стакана индийского чая.

— Ждите, — буркнула толстая женщина в грязном халате, — сейчас принесут.

— Ладно, — как можно равнодушнее отозвался Иван Петрович, — подожду.

И, вернувшись за свой столик, принялся ждать.

 

На принесенную ему еду он накинулся с жадностью. Шумно чавкал, издавал непотребные внутриутробные звуки, громыхал вилкой.

— Мань, ты только посмотри, — шепнула женщина на раздаче своей напарнице. — Во мужик да-ет!..

Со стороны могло показаться, что у Ивана Петровича не две, и даже не четыре руки, и шесть или восемь. Это делало его очень похожим на прожорливое индийское божество. Кроме того, свою длинную прямую бороду, (которая, что тоже весьма примечательно, росла у него прямо из-под носа, минуя подбородок), Ивану Петровичу пришлось разделить надвое и заправить за уши, что делало всю картину еще более гротескной и пугающей. Иначе кушать он просто не умел.

— Ну и ну! — покачала головой вторая раздатчица. — Ну и ну…

 

Покончив с едой, Иван Петрович встал из-за стола, взял свою папку и отправился туда, куда ему было нужно – в Контору.

— Здравствуйте, — пророкотал он, вваливаясь в приемную, — это опять я.

— Вижу! — испуганно вскрикнула секретарша. — Товарища Авзалова нет. И не будет. Нет!..

— А вот я сейчас сам проверю, — ехидно отозвался Иван Петрович и прошмыгнул в кабинет пре-жде, чем девушка успела что-либо предпринять.

— Нету! Нету! — в истерике продолжала она причитать. — Нету Авзалова…

Но было уже поздно.

 

При виде Ивана Петровича первым желанием господина Авзалова было нырнуть под стол. Весь он съёжился, лицо у него побагровело, а уши нервно зашевелились.

— Опять вы!.. — простонал он. — Товарищ Кузнецов, ну сколько раз вам можно повторять? Не нуждаемся мы в ваших изобретениях, и ваши сумасшедшие идеи нам не нужны. Понимаете вы русский язык или нет? Не-нуж-ны!

Нисколечко не смущаясь таким приемом, Иван Петрович проворно пересек кабинет и деловито уселся на стул прямо напротив товарища Авзалова.

— Вот, — он швырнул папку на стол, — это то, что сделает вас богатым и счастливым, а мне при-несет мировую известность.

Лицо у господина (или товарища?) Авзалова стало совершенно сизым.

 

— Как все гениальное, — излагал Иван Петрович, — идея моя необычайно проста. В нашем горо-де имеется 241 маршрутный автобус. Циркулируют эти автобусы по улицам, возят пассажиров, но пассажир-то нынче пошел наглый. Мало того, что он пользуется общественным транспортом в своих личных, я бы даже сказал корыстных целях, так еще этот самый пассажир и проезда оплачивать не желает.

— Да ну? — удивился Авзалов.

— Да! — сказал, как отрезал Иван Петрович. — А контролеров у нас не хватает, сами знаете. Как выкарабкаться из сложившейся ситуации?

Он многозначительно поднял указательный палец.

— Да очень просто! У нас не хватает контролеров зрячих, но кто сказал, что для этого дела не го-дятся контролеры слепые?!.

 

— Нет, нет! Я не сумасшедший!! — орал Иван Петрович, когда двое в камуфляжной форме выво-лакивали его из кабинета. — У нас в городе почти семь сотен слепых, я наводил справки. Вы только подумайте, какие здесь открываются перспективы. Достаточно ввести проездные билеты с аз-букой Брайля, и всё! "Зайцев" как не бывало…

— Вон его отсюда! Во-он!! — верещал Авзалов и колотил кулаком по столу, нагоняя страху.

— Да погодите вы, — вяло отбивался Иван Петрович, — дайте хоть папку взять. В ней же доку-менты…

Под общий хохот сотрудников его вытащили на крыльцо и спихнули в сугроб. Папку с доку-ментами вынес ему сам господин (!) Авзалов. Вернее не вынес, а вышвырнул в форточку.

 

Весь вечер Ивану Петровичу было тошно. Его тошнило и в прямом и в переносном смысле это-го слова. Он ублевал коврик перед своей дверью, ублевал всю прихожую и даже, (как только умудрился!), наблевал в заварочный чайник. Впрочем, все это внешне. На душе же у него было еще пакостнее.

— Обидно! — восклицал он, заламывая руки. — Обидно, что такой талантливый человек, как я, никому не нужен.

В половине десятого вечера в дверь к нему постучали.

 

— Здравствуйте! — на пороге стояли два молодых амбала и воротили носы, (очевидно, от запаха свежей блевотины).

— Вы тот самый Кузнецов и есть? — поинтересовались они.

— Да… Наверное… — неуверенно переминаясь с ноги на ногу, ответствовал Иван Петрович, хо-рошенько еще не зная, тот он самый Кузнецов или не тот.

— Мы пришли по поводу ваших замечательных изобретений, — сообщили молодые люди. — Вы чрезвычайно, (чрезвычайно!), замечательная личность, а потому позвольте сделать вам небольшой презентик.

И с этими словами один из пришедших отсчитал Ивану Петровичу полтора миллиона рублей.

— Но за что?! — Почти в испуге вскричал тот.

— Считайте нас вашими спонсорами, — успокоили его нежданные визитеры.

И Иван Петрович успокоился. Папку, с которой он не расставался даже ночью, предприимчи-вые молодые люди унесли с собой.

 

 

"ПОЛДЕНЬ…"

 

Все утро Иван Петрович шатался по городу, но тоска, овладевшая им еще со вчерашнего ве-чера, упорно не желала его покидать. Он пробовал пить вино, пробовал курить анашу, наголо по-стригся и даже сбрил бороду, но все напрасно.

Ровно год прошел с тех пор, как папка с его идеями была похищена, а сам он оказался оконча-тельно предан забвению. Теперь ему было известно, что люди, так нагло обманувшие его, являлись руководителями коммерческой фирмы "Сын & Пасынок". Неоднократно пытался попасть он туда на прием, но ни Сын, ни Пасынок, (вот бы узнать, кто из них кто!), определенно не желали иметь с ним ничего общего. Увы, только теперь он понял, какую в свое время совершил глупость.

Только теперь!

 

На автобусной остановке к нему подошел человек. Маленький плюгавый мужичонка, неверо-ятно подвижный и внешне очень похожий на муху.

— Нет, вы слышали что делается?! — возбужденно заорал он, прямо в лицо Ивану Петровичу. — Это поразительно, но это факт! Их молекулярный реактор работает! Работает!!

Ивана Петровича передернуло.

— Конечно работает, — сердито ответил он, — с чего бы ему не работать?

— Но это же противоречит здравому смыслу, это же… Это же вопиющее нарушение второго за-кона термодинамики! Этого просто не может быть!!.

Поперхнувшись слюной, Человек-Муха замолчал.

— Это противоречит не здравому смыслу, а вашим представлениям о здравом смысле, многоува-жаемый коллега, — начал было Иван Петрович, но потом передумал и сказал:

— Нет, коллегой я вас называть не хочу. Это не только глупо, но и опасно. Своим коллегой я мог бы назвать господина Больцмана, который пытался втолковать вашим коллегам, что пресловутый "второй закон" опровергается самой природой. И что же вы с ним после этого сделали? Вы довели беднягу до ручки! Нет, какой вы мне, к чертовой матери, коллега?!.

 

— Послушайте, — горячо возразил Человек-Муха, — а почему, собственно говоря, я должен вам верить? Если изобретение реактора ваша заслуга, то причем здесь Сын с Пасынком?

— Они, — Иван Петрович всхлипнул, — они… украли мое изобретение. Эти негодяи, они…

— Хорошо, — попытался успокоить его мужчина, — я готов поверить вам, но при одном непре-менном условии. Объясните мне, как возможно невозможное? По какому принципу работает этот чертов реактор?! Ведь если изобрели его действительно вы, то…

— "Эффект двух капель"!

Не своим голосом заорал Иван Петрович, размазывая по лицу слезы.

— Капните рядом две капли воды – большую и маленькую. Сначала их температура будет абсо-лютно одинаковой, но очень скоро маленькая капля начнет испаряться, притягиваясь к большой и конденсируясь на ее поверхности. При этом температура среды вокруг большой капли вырастает! Как видите, процесс переноса тепла от одного тела к другому происходит самопроизвольно, в лю-бом направлении.

— Вот так! — с пафосом подытожил Иван Петрович. — Я опроверг второй закон термодинамики и изобрел "perpetuum mobile"!..

 

— Не может быть! — Человек-Муха стоял с распахнутым ртом и дико вращал глазами. — Демон Максвелла, это же демон Максвелла!

— Не знаю, причем здесь Максвелл, — ответил Иван Петрович, высокомерно почесывая лысину, — в основу своего реактора я положил принцип, согласно которому капли воды испаряются тем интенсивнее, чем они мельче. Процесс, обеспечивающий круговорот воды в реакторе с интенсив-ностью один кубометр в секунду, позволяет снимать мощность до двух с половиной миллионов киловатт одновременно по теплу и холоду. А ведь это, как вы сами понимаете, мощность крупной электростанции! И заметьте, без затрат энергии извне, без какого бы то ни было загрязнения ок-ружающей среды!

 

— Да что это?! — не унимался Иван Петрович. — Я могу научить вас, как использовать энергию суточного колебания температуры окружающего воздуха или же энергию перепада атмосферного давления. Соедините термометр или барометр, механические часы и электрический генератор вместе и вот вам еще один "вечный", а точнее даровой двигатель. Да мало ли что еще можно при-думать! Беда в том, что никому мои изобретения не нужны.

Он вдруг помрачнел и насупился.

— Были не нужны. А теперь эти мерзавцы обворовали меня.

— Поздравляю вас, коллега! — мужчина схватил Ивана Петровича за руку и принялся изо всех сил трясти ее. — Позд-рав-ля-ю! Ваше открытие произведет переворот не только в науке. Что там наука, изменится вся наша жизнь, все наше общество! Поздравляю!!

Иван Петрович вырвался и, оставив Человека-Муху в полной растерянности, убежал прочь.

 

Остаток дня он шатался по кабакам и пил водку. Когда же к вечеру, больной и опухший, Иван Петрович воротился домой, у двери квартиры его поджидал сюрприз. Семеро человек, предста-вившиеся особой Ученой делегацией, вручили ему почетный диплом и приглашение на Специаль-ную Ученую конференцию, где именно ему, Кузнецову Ивану Петровичу, должны будут присво-ить докторскую степень и сразу после этого послать на другую, еще более Ученую конференцию в город Париж.

— Спасибо, большое вам спасибо, — бормотал сквозь слезы расчувствовавшийся Иван Петрович. — Я всегда говорил, что есть Бог на небе. Да, многоуважаемые коллеги, несомненно есть!

Коллеги его не перебивали. Этот вечер запомнился Ивану Петровичу, как самый волнующий в его жизни.

 

 

"РАННЕЕ УТРО…"

 

Из здания Университета Ивана Петровича выставили. И не просто выставили, а выставили со скандалом.

— И чтоб духу твоего здесь больше не было! — бесновались ученые на крыльце. — Недоучка! Деревенщина!!

— Псих недоделанный! — вторили им из окон студенты. — Гений с макаронной фабрики!..

Причем здесь фабрика? — недоумевал Иван Петрович. — И почему именно с макаронной?..

Он долго бродил по улицам, заглядывая в лица прохожих, но все его усилия были напрасны. Никто не обращал на него никакого внимания. Его не узнавали! И именно безразличие со сторо-ны неизвестных6 ему людей казалось ему в эту минуту особенно оскорбительным.

— Сволочи! — восклицал он в сердцах. — Всех бы поубивал, будь моя воля.

Но именно воли у него уже давно не было.

 

В парке культуры и отдыха, куда занес его случай, Ивана Петровича страшно перепугали. Ка-кой-то ненормальный узнал в нем изобретателя "самоходных ветряных машин" и с воплями:

— Ага, да ты ж тот самый козел, из-за которого мы без работы остались!.. Стой, куда?!. — погнал-ся за ним.

Делать было нечего, пришлось удирать. Но и удирая, Иван Петрович продолжал сохранять на своем лице гримасу обиды и презрения ко всему человечеству.

— Я гений, — попытался объяснить он, когда гнавшийся за ним мужик настиг-таки его и схватил за шиворот, — я всеми покинутый непризнанный гений!

— Гений?! — заорал мужик, которого эти слова только еще сильнее раззадорили. — А вот я те щас покажу, какой ты гений!

И он несколько раз ударил Ивана8 Петровича мордой об асфальт.

— Да в чем дело? Чего вам от меня надо? — Иван Петрович был близок к обмороку. — Отпустите меня немедленно, я не сделал вам ничего плохого!..

— Ничего плохого?! — не унимался мужчина. — Щас я тебе покажу ничего плохого!..

И только вовремя подоспевшая милиция спасла Ивана Петровича от неминуемой гибели.

 

Придя домой, он поставил на старенький проигрыватель свою любимую пластинку,27 лег на ди-ван и стал ожидать смерти. Это занятие казалось ему таким естественным, а смерть представля-лась настолько желанной, что если бы не звонок в дверь, Иван Петрович, скорее всего, действи-тельно умер бы.

— Здоруво, Петрович, — на пороге стоял сосед по площадке. — Огоньку не найдется?

— "Огоньку"?.. — не сразу понял Иван Петрович.

— Огоньку. Совсем ты скоро рехнешься со своими машинами.

Сосед недовольно поморщил лоб и, указав пальцем на сигарету, торчавшую у него изо рта, до-бавил:

— Спички кончились.

— Нет, — Иван Петрович виновато развел руками, — огня у меня нету.

— Дурак ты, Кузнецов, и28 уши у тебя холодные, — проникновенно, совершенно без злобы изрек сосед. — Все люди как люди, а ты сам не знаешь, чего тебе надо. Ну посмотри на себя, совсем ведь доходишь.

И, покачав головой, он ушел прочь.

 

Усевшись посреди кухни на табуретку, Иван Петрович призадумался. Может кошку мне завес-ти, или собаку какую? — размышлял он. — Всё не один, всё веселее будет. Или, может, жениться, а? Заведу семью, детей; на работу устроюсь…

Глядишь, дурь-то из головы и повыйдет. Оденемся мы с женой в черные джинсы, напялим на себя черные водолазки и пойдем по гостям гармонировать. Он попытался представить себе эту картинку, но легче почему-то не стало.

Нет, — решил он, — гармонировать это не то. И жениться не то. А что же все-таки делать? Ведь делать-то что-то надо, невозможно так дальше жить!..

Почесывая подбородок, он вышел в коридор. В полной тишине, царившей в квартире, он без особого труда различил голоса, доносившиеся из-за стены.

 

— Кузнецов-то? Да дурак он, ваш Кузнецов, и больше ничего.

— Ну почему же сразу дурак? Человек-то он, если по совести, смышленый. И для города сделал немало, да и вообще… Личность знаменитая.

— А что он такого особенного сделал? Да ведь если разобраться как следует, все его идеи чушь, фантазия идиота! Бред сумасшедшего, не больше.

— Ну уж прямо и все?

— Большинство. А что не чушь, так банальщина или посредственность. Нет, даже и не пытайтесь меня переубедить. Ничего особенного ваш Кузнецов из себя не представляет. Да и не представлял никогда…

 

Ближе к полуночи из квартиры Ивана Петровича повалил дым. До смерти перепуганные соседи вызвали пожарную команду, но, как оказалось, никакого пожара на самом деле не было. Дверь в квартиру взломали и с удивлением обнаружили, что квартира совершенно пуста. Не оказалось в ней самого хозяина, (хотя доподлинно известно, что из дома он никуда не выходил), не оказалось на месте мебели, не оказалось даже штукатурки на стенах и унитаза в уборной. Источником дыма служила маленькая латунная капсула, которую пожарные тщательно запечатали и под надзором милиции увезли с собой.

Иван Петрович бесследно исчез. Бесследно – в прямом смысле слова, так как не осталось от него ровным счетом ничегошеньки, даже воспоминаний. Словно и не жил такой человек на земле, словно и никогда не рождался…