Прогулка

 

Привет! Ты заметил, какая Весна!:))) Вчера гуляла с другом по Академу… Прогулка.. Моя болтливость в чашке кофе – капучино с шоколадом, миндалем и вишней, и его сигареты… Мои пьяные пепельно – затуманенные мысли… Его удивление и «неудивление» одновременно, потому как он знает, что по – другому думать я и не подумаю (!), а я, наверное, только сейчас понимаю, что он все больше говорит молча, а я – вслух::)

А ты, наверное, бродить с мыслями – бродилками уже разучился или забыл, как это бывает?

Или все же..:)))

Погуляем?

 

 

12.04.05.

 

Утро

 

Босиком по кафелю она скользнула мимо дежурной фарфоровой лампадки на краешке стола - к зажмуренным жалюзи. Тонкими пальцами аккуратно впустила полоску света… Прищурилась, вдохнула тепло неожиданно солнечного утра и как – то слышно выдохнула эту бессонную ночь.

Солнечное, веселое, совсем проснувшееся утро застало ее врасплох… И сейчас дождливая туча вчерашнего настроения находилась в недоумении: рассеяться или все – таки…

Мысли не сомкнули глаз, а спать совсем не хотелось. И думать о.., передумывать вновь, задумывать что - то вовсе не имело смысла, по крайней мере, сегодня, а так хотелось верить, что теперь навсегда.

 

26.04.05

 

 

Белый сумбур..

 

Стремительные снежинки неслись параллельно ревущим машинам... Спешили куда-то, боялись не успеть... Белый сумбур…Неожиданный порыв ветра - и взъерошенные хлопья прижались к стеклам машин и автобусов…Холодно.

А еще вчера, после шести, белые танцовщицы в нежных кокосовых юбках таяли на ладонях, кутались в волосах и шарфе… Она шла медленно и легко… почти в невесомости своих мыслей, случившегося и самой себя в этом белом, теплом молоке зимнего вечера, который она пила маленькими глотками, чтобы хватило до автобусной остановки…следующей… и снова «еще через одну»…

Тепло. Домой не хотелось ..

18.04.05

 

 

 

Яблоки

 

В промежутке между концом рабочего дня и одеялом, в котором пропадают все случайные и неслучайные слова, лица, набранные номера и неснятые трубки, конкретные вопросы и абстрактные ответы минувшего дня, я заглядываю в кофейню, что расположилась в городе с мостами и двумя берегами: правый и левый. Живу на правом, работаю на левом. Вынашиваю идеи на правом берегу, их абсурдность понимаю уже на левом, здесь же покупаю сочное яблоко и забываю его съесть. На той стороне у меня уже полная ваза яблок, а на этой -

апрельский кофе, два нетронутых кусочка сахара замерли на блюде, как игральные кости в нардах. Только домой я не спешу, поэтому готова проиграть партию в нарды, да в общем – то и не одну… Если честно, я никогда и не играла в то, о чем говорю, просто кубики сахара и желание азарта… Все поставить на кон! Скажем… Все мои яблоки…

 

 

..в тот самый день..

 

 

 

Сад

 

В комнате живых цветов не было.

Она помнила, сколько прошло времени с тех пор, как маки в бокале сначала раскрылись, как зонтики, а потом опустили свои головки в изящном реверансе, а молчаливые розы потеряли свой желтый цвет, поблекли и стали полупрозрачными крыльями стрекозы…

Импровизированный сад из сухих цветов оживлял ее комнату яркими воспоминаниями.

Поразительная память на запахи из детства, например, вкус деревянной палочки, которой она ела апельсиновое мороженое в картонном стаканчике (таких сейчас не делают), на выражения лиц прохожих… Так, встретившись глазами с незнакомым человеком, чье лицо она мельком видела когда – то в толпе уставшего вечера, она узнает этот взгляд, пройдет мимо и чуть позже улыбнется… Потому что когда – то тогда.. совсем тогда.. это, теперь знакомое, лицо что-то повторяло про себя, может быть, вспоминало стихи Блока (хотелось думать, что именно Блока) и вот запомнилось. Она его помнит, а он, скорее всего, и не знает, что она есть… и что у нее дома нет живых цветов, зато есть сад воспоминаний.

 

 

9.06.05.

 

 

Платье

 

Капли плюхаются в море, делая его шершавым. Щекотно. Я увязаю в сером… Небо наглухо натягивает одеяло мышиного цвета, и капли бахромой стекают в море, касаясь моих плеч и рук. Я не русалка. Я не приду на свидание, я не буду об этом жалеть. Говорят, мне идет серый… к глазам, и сегодня на мне платье цвета дождя. Шумно… ничего не слышу. Капли бьют с такой силой, что я зажмуриваюсь и ухожу под воду с головой, меняя платье цвета дождя на платье цвета моря. В нем тепло, и можно слышать себя.. Я больше не скована.. линии плавные и мягкие. Здесь все по-другому, здесь я другая.

 

..в пушистом июне..

 

 

Буквы

 

 

Подъезд.

Выключила свет, закрыла дверь. Открылись двери лифта, включила плеер… Я – вниз, а вот «цепкие пальцы любви» Земфиры карабкаются вверх по моим джинсам, цепляясь и путаясь в грубой вязке свитера. О любви говорить можно много - столько же можно молчать…

Остановка.

Хорошо, что одела свитер. Небо морщится… Сегодня я не плачу. Я так решила. Пусть плачет оно… Кому – то станет легче, может быть. Зонта нет, но есть его теплый свитер.

Сажусь в маршрутку, руки попутчиков ловко образуют канал, по которому шелестят десятки и позвякивает мелочь. Отдаю все в приятно – холодную руку водителя. Цепочка замкнулась.

Поехали.

Мы повернули на мост, я прокручиваю песню на третий раз… Зацепило. «Цепкие пальцы любви» уже забрались под одежду… продрогли и - ближе к сердцу, там тепло… Я дрожу, кто-то приоткрыл окно маршрутки. Кутаюсь в нежность его свитера и закрываю глаза. Я не могу произнести буквы «Л», «Ю», «Б», «Л», «Ю», не получается «связать» их в слово…

А вот свитер – грубый, но нежный… связала. Его свитер теперь мой. Мой любимый.

 

 

22.06.05

 

 

Свеча горела, свеча горела на столе…

 

 

Рыхлая женщина и сухой мужчина сидят на скамейке какого – то парка. Они - пара. Женщина ест бутерброд с колбасой и кашляет, мужчина с острым носом тратит время рядом с жующей, и каждый моргает в свою сторону. Они не говорят о внуках, которых нет, молчат о детях, которые, в общем – то, где – то есть…

Вечерами она энергично жарит толстые котлеты, он смотрит на них укоризненно и без аппетита съедает все. Она не ужинает с ним и, когда он шаркает покурить на лестничную клетку, съедает свой бутерброд и наизусть произносит Пастернака. Ее платье в мелкую клетку рябит у него в глазах так, как будто он заснул и забыл выключить телевизор, а среди ночи проснулся (уже не молодым) от шипящей ряби и давит шершавыми пальцами на все кнопки, да батарейки сели.

Она проживет обычную жизнь необычной женщины, не придавая этому значения. Одела себя в клетку и зажарила в котлеты. А он не может ей этого простить и все носит в дом книги.

 

 

5.08.05.

 

 

Турка

 

 

Яблоко хрустнуло и распалось пополам. Кухня наполнилась мягким красновато – желтым светом, и от солнца осталась лишь долька, последний кусочек.

Бренчит телефон.

- Алло.

- Хочешь яблок?

- Что случилось?

- Я приеду?

- Зеленые хрустящие…

Игорь всегда появляется вдруг с пакетом яблок, бразильским кофе и туркой, которую привозит с собой. Его знаменитая турка покоится за стеклянной дверцей кухонного шкафчика и ждет своего звездного часа. В такие кофейно-яблочные вечера я от чего-то курю его сигареты и пью кофе, а он - мой чай. Мы сидим напротив друг друга, говорим о пустяках, как мне кажется.. Если бы не его турка, я бы и не подумала, что разговор будет серьезным. Игорю как то легко удается говорить о сложном и запутанном для нас обоих, для каждого, наверное.

- Давай так: я сейчас Любопытство, а ты?..

- Я..?

- Да. Точно. Ты – Замешательство.

- Хм… Будем играть? Ну, давай!

Чем больше он любопытничает, тем с большим аппетитом мы смакуем кофе и безымянную философию, и тем сильнее его замешательство.

А когда вдруг турка показывает дно, мы оба впадаем в молчаливое троеточие. И этого не хочется объяснять…

 

..долго..

 

 

 

Город в «лицах»

 

* * *

Город пылился выброшенным на берег китом. В кране не было воды. Чаинки присохли к стеклу заварника и ждали влаги. Его здесь не было.

Он шел по позвонкам улиц, глотал песок и слеп от стекла повисших балконов. Заторы на перекрестках, в очередях за спиртным и газетами делали город чуть влажным. Капельки пота сбегали в струйки и скользили по лбам и щекам каждого. Люди плакали без слез, все вместе: и мужчины, и женщины. И никому не было стыдно.

 

* * *

Город зевал выхлопными клубами дыма. Зажигалки и сигареты, фонари и вывески были видны из окна ее многоэтажки. Она стояла у большого окна, которое тянулось от пола до самого потолка. Стекло отражало огнями, а Кристине никогда не приходила в голову мысль повесить шторы и как все – спать по ночам. К ней приходили иные гости… На полу лежала плюшевая собачонка, а на стене, на изящном крючке, висели крылья…

 

..давно..