Мать прямо с порога начала выспрашивать сына о Татьяне и их отношениях.

-Чего вы все со свадьбой -то тянете? Ждете, пока живот на нос полезет?

 

Ярый растерялся и не знал, что ей ответить, ведь окончательно еще ничего не решено. Оно и понятно -семья долгое время жила в напряге, ожидая суда над Каином. Теперь же, когда суд наконец-то состоялся и вынесен окончательный приговор, осталось дождаться, куда убийцу этапируют. Татьяна к этому относилась с пониманием и не докучала Ярому лишними разговорами.

-А вот матери-то моей всё не ймётся! -частенько ворчал он, когда та вдруг заговаривала об их свадьбе.

 

Да и отец недалеко от неё ушёл. Стоит сыну хоть на минуту заскочить домой, так он тут, как тут со своими расспросами-что да как? Ярого это сильно раздражало и он всегда находил предлог во время улизнуть под благовидным предлогом. Но, сейчас, кажется, мать все ж перехитрила сына -пришла с блинами сама, не долго думая.

 

-Мы с отцом переживаем! Я ночей не сплю! А он, вишь ты- преспокойно себе сидит и во всю молча уплетает блинчики! -мать лишь руками развела.

-Ну и молодежь пошла! Безответственная да не серьезная!- намазывая гуще сметаной очередной блин для сыночки, вновь бубнит она себе под нос.

-Сынок! А ну, как она обидится да и вовсе передумает выходить за тебя-ты все время тянешь и тянешь с этим делом? -выдала она, наконец.

 

Ярому надоело все это выслушивать и он решил перевести тему.

-Ма, а ты в тесто сахар кладешь или мёд?

Та, ничего не подозревая, с ходу начала подробно рассказывать, как она замешивает тесто, да сколько продуктов туда кладет. Явно не замечая никакого подвоха.

 

Пока её рот был занят блинными рецептами, Ярый продолжал насыщаться, раздумывая об утреннем походе в лес, разгромленной землянке. Он ловил себя на мысли о том, что теперь, когда его ничто не связывает с прошлым, ему становится значительно спокойнее. Больше нет ненавистного друга- братоубийцы. Он с корнями выдрал из сердца всё, что связывало его с Каином, начиная с самого детства -с построенной тогда же землянкой -их личным тайным убежищем. Ну, а уж если он с сердцем мог справиться, то, значит, и с памятью как-нибудь разберется! Да ведь и не даром считается, что время лечит. А люди знают, что говорят!

 

И ему физически стало хорошо. Буд-то он еще школьник и решил сложную контрольную по математике, поэтому и может теперь вздохнуть свободно. Или, как если бы больной зуб сам вдруг, ни с того, ни с сего, взял бы и прекратил болеть.

 

Но очень скоро, к действительности его вернули вопли матери.

-Ах, Боже ж ты мой! Что это у тебя с рукой? -схватила она его за руку с разбитым кулаком.-Когда же ты успел подраться? И с кем? Ой, горе моё луковое!-захлюпала она носом и метнулась в аптечку за перекисью -рана не только саднила, но еще и слегка кровила, испачкав белоснежное полотенце, в которое и была завернута тарелка с блинчиками.

 

-Ма! Да ерунда! В лес ходил, на сучки наткнулся...-оправдывался он, как мальчишка перед матерью.

-Ты опять за старое? Как ты мог, я ж тебя тысячу раз просила!

-Мама, да не было ничего такого...

 

А когда мать уже перебинтовывала раненую руку сыну, продолжая причитать и хлюпать носом, тот сидел с довольным видом и улыбался.

-Нет! Тебя ничем не проймёшь! Улыбается он! А как дети пойдут -чему ты их сможешь научить?

-Ну всё, мам, хватит! Что ты в самом деле взялась? Да и сколько же можно?

 

Тут мать вдруг поняла, что перегнула палку и тоже, в свою очередь, решила перевести тему в другое русло.

-Ты мне лучше объясни, сынок, -почему мне один и тот же сон снится третий день подряд?

-Сон? Какой сон, мам?

-Будто стою я на пустыре-вокруг ни души. Тишина и тут вдруг подходит ко мне сам... Иисус... и молча так протягивает мне руку. А в ней держит какую- то бумагу... Я её беру, а там ...

-Бумагу? Ты сказала-бумагу?-переполошился Ярый, будто что-то припоминая.

 

А мать всё ещё неторопливо продолжала:

-Да, такую свернутую в свиток, с ниткой перевязанный. Прямо как в кино показывают...Я хочу развернуть его, а он так строго на меня взглянул, вроде как с укоризной. Мол, не тебе письмецо-то!

 

За пересказом загадочного сна, мать и не заметила, как сын давно выскочил из комнаты, и куда-то улизнул, громко хлопнув дверью. А когда она всё же его хватилась, то, не обнаружив в квартире, она вышла в подъезд на площадку и глянув вниз, громко спросила:

-Ты куда? Скоро Таня приедет, вернись! Что я ей скажу?

 

А сын тем временем был уже далеко от дома.

-Вот дурак! Как я мог позабыть об этом? -думал он всю дорогу, почти бегом мчась в лес. Туда, к тому месту, где долгие годы была землянка. Их землянка. Или, вернее, то, что теперь от неё осталось.