Поутру, едва сквозь светлые занавески забрезжил скупой зимний рассвет, старица зашевелилась, попросила воды. А мать к тому времени уже давно проснулась и все лежа раздумывала, как бы ей остаться с дочерью? Ну не может она её здесь одну оставить и всё тут!

 

Но неожиданно всё разрешилось само собой. Отхлебнув несколько глотков воды, Федора первой предложила Егору поехать домой, а матери оставаться на месте.

 

-У Любы сегодня муж расхворается! -тихонечко она скажет ей на ушко.-И мы её домой, за ним ухаживать и отправим. А ты заместо её и останешься! Мне и помирать с вами легче будет!

-Ну что вы, матушка Федора! Раньше времени-то! Живите, ради Бога!

 

Но в ответ старица лишь улыбнулась своей загадочной улыбкой и мать поняла, что всё уже давно решено. Случаются такие события, на ход которых мы не в состоянии повлиять лишь потому, что всё заранее предопределено. То же самое случилось и с Федорой. Она заранее знала о том. Ведь на то она и старица, а значит, прозорливая.

 

Позавтракав горячей гречневой кашей с маслом, мать и Вера пошли проводить Егора на остановку. Наказывала ему быть внимательным, не увлекаться в дороге спиртным. Да и дома быть собранным, матери помогать. Назад они вернуться сами.

 

Расцеловав своих любимых девчонок, Егор уселся в автобус, а место у окна и ещё долго махал им рукой, в ответ на воздушные поцелуи дочери.

 

Когда мать с Верой вдвоем стали подходить к дому, то увидели, как Люба спешила им навстречу, что-то издали крича.

-Ма! У неё муж заболел! -заявила Вера, глянув на Любу. -Что-то серьезное с ним…Ой! -и заплакала тут же.

-Дочка, что с тобой? Почему ты плачешь?

-Мне Любу жалко, скоро ей траур носить! -и заревела в голос.

 

Мать, как могла, успокаивала дочь. А подошедшая к тому времени Люба слишком спешила, чтобы заметить плачущего ребёнка.

 

-Жень, муж у меня хворает. Вот только что позвонили из дому, скорую надо вызывать. Что-то с легкими. Простыл, наверное. Всё кашлял…-на ходу сообщала она.

-Ты оставайся с матушкой, я узнаю, что к чему, сразу сообщу! Тебе же все равно хочется с дочкой вместе тут побыть. Да и меня выручишь заодно.

-Только смотри, к матушке никого не пускай! Я уж всех оповестила, что занемогла она. А то знаю я, народ толпами валит. То им одно надо, то другое…-уже издали Люба давала рекомендации.

-Ест она мало! Деньги на столе под клеёнкой, магазин неподалеку!

-Да! Кота Ваську кормить не забывай!

Сказала и по снежной тропке побежала к своему дому. А мать и Вера стояли и смотрели ей в след. Вера все ещё всхлипывала и мать продолжала её утешать.

-Ну ты же понимаешь, что на все воля Божья? -вкрадчиво и по-доброму увещевала она дочь.

-И матушка Федора тебе о том же говорит!

 

Вера слушала, размазывая слёзы кулаками по лицу.

 

-Ну будет тебе, будет! Пошли в дом, матушка одна. Нехорошо это.

 

Так и осталась мать с дочерью у старицы. Та на утренней да вечерней зорьке усиленно молилась, по-прежнему лежа в постели, потому что силы стремительно покидали её изможденное тело. Ела очень мало и только постную пищу. Да всё больше воду пила.

 

-Матушка, ну съешь хоть яичко! -умасливала её Вера.

-Нет, детка, нельзя мне теперь яйца-то вкушать! -еле слышно сообщала она. – Да и умирать мне скоро! Вот тебя отмолю -и в путь!

 

В любой другой ситуации Вере тяжело было бы слышать такое, ведь она же ещё совсем ребенок. Но старица о смерти говорила с такой теплотой в голосе, что, слушая её, казалось, будто матушка собирается в большое красивое путешествие. И сожалеть об этом никому б и в голову не пришло.

 

Мать понимала состояние старицы и все больше удивлялась её мужеству.

-И откуда только в ней такая силища берется? -не переставала она изумляться её мужеству.

 

С каждым днем матушка Федора ослабевала всё больше. Голос её становился всё тише и тише, но молитвенное правило она по-прежнему выполняла исправно. И даже в ночные часы были слышны её слова, обращённые ко Господу и Преподобному Сергию Радонежскому:

-О, Преподобный Сергий, прости рабе Божьей, младенцу Вере, все прегрешения её. Даруй ей Свою защиту и покровительство. Освети путь её Своей благодатью и дай возможность постигнуть учение...

 

Так прошла неделя. От Любы не поступало никаких известий. Из дому Егор звонил и уверял, что всё там у них в порядке. Снега навалило так много, что утро начиналось с очистки двора.

 

-Вот точно так же, как и здесь у нас! -отвечала ему мать.

 

Так же сообщил, что собака прибаливает, то ли от холода, ночами мороз ощущается крепкий. А может быть, и время ему пришло, собаки долго не живут. Амуру шёл уже одиннадцатый год.

 

Верочка услышала эту новость, носиком захлюпала. Матери пришлось вновь её успокаивать:

-Не хнычь, дочка! Что ж ты у меня такая слезокапая -то стала! Чуть что-сразу плакать! Не гоже так убиваться по собаке...

 

Но Вере было и впрямь не вмоготу осознавать о хворобе верного товарища. И, скучая по дому, девочка частенько вспоминала не только отца с бабушкой, но и его, верного сторожа и друга их семьи. Как они ещё совсем недавно резвились во дворе, утопая по грудь в сугробах. А летом на лужайке бегали наперегонки. И так же помнила, что тайком от родителей убегали на речку купаться. И даже хранили одну на двоих, общую и страшную тайну.

 

Как-то лето выдалось нестерпимо жарким, и вся детвора спасалась от зноя в прохладной речке. Вера тоже решила искупаться и полезла в воду. Плавать она совсем не умела.

 

-Меня водичка не держит! -жаловалась она по этому поводу домашним.

 

Но вот в этот раз отважилась. Вначале все шло хорошо. Босые ножки легко скользили по глине, стрекозы миниатюрными вертолетиками парили над водной гладью, лягушки шумно бултыхались в воду.

 

Чем дальше Вера отходила от берега, тем сильнее было течение, которое буквально выворачивало ступни маленьких ножек, пронзая их тысячью ледяных иголок. И внезапно ноги перестали слушаться Веру, они вдруг онемели и не двигались с места. Судорога сковала тельце девочки.

 

Почуяв неладное, Амур отчаянно залаял, затем взвыл, да так громко, что из близлежащих кустов вылез рыбак и увидел тонущего ребенка.

 

Мужчина был не робкого десятка. Он вытащил Веру из воды и сделал ей искусственное дыхание. На шум прибежала сельская ребятня. Начали гадать, чья это девочка. Некоторые стали говорить, что это приезжая из города. И отчасти они были правы, ведь Вера с родителями на самом деле приехали всего лишь на время пожить у её бабушки, а свою квартиру сдали другим людям.

 

Пока суть да дело, рыбак, он же и Верин спасатель, как говорится, смотал удочки и был таков. А вскоре и ребятня разбежалась по своим делам и испуганная девочка, вдвоем с собакой, осталась на берегу. Это происшествие и стало их тайной, о которой они никогда никому не расскажут.

 

Вечером, когда отец вернулся с работы и семья села ужинать, только и разговоров было, что о тонущей на реке девочке. Мать и бабушка хватались за сердце, выслушивая такое от Егора.

 

А Вера, перед тем, как забыться безмятежным детским сном, все хвалила деда за то, что он вовремя вытолкнул её из реки и позвал рыбака, спихнув его со складного стульчика прямо в воду.