ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ СЮЮМБИКЕ

Сказ о любви, и сладость в нем и боль,

Он людям нужен, как для пищи соль.

Низами Гянджеви «Лейли и Меджнун»

 

Здесь Европа обнялась

С азиатской стороною.

Кораническая вязь

Понимается родною.

Семиярусна, стройна

Башня узницы-царицы.

Сергей Карпеев

История Казани хранит много легенд, среди них самая известная о Сююмбике царице Казанского ханства. Прослышав о

красоте ногайской княжны, Иван Грозный решил на ней жениться, но гордая красавица отказала ему. Разгневанный царь,

собрав огромное войско, пошел войной на Казань и взял в осаду город. Желая спасти свой город и его жителей, Сююмбике

согласилась выйти замуж при условии, что царь построит за семь дней семиярусную башню. Иван Грозный согласился и

через семь дней в Казанском кремле высилась башня. Сююмбике, якобы желая проститься с городом и помолиться на

прощание, поднялась на седьмой ярус и бросилась вниз. Татарский народ в память о любимой царице назвал башню ее

именем.

Но эта красивая и трагическая легенда ничего общего не имеет с историей – нет никаких сведений в летописях о том, что

башня построена в период правления Сююмбике. Что правда, а что вымысел в этой легенде? Только то, что действительно

Казанским ханством правила после смерти своего второго мужа Сафы Гирея дочь ногайского хана Юсуфа и праправнучка

основателя Ногайской Орды Идегея регентша при своём трёхлетнем сыне царица Сююмбике.

Год 1549-й, диван Казанского ханства. В центре на троне сидит Сююмбике, в широком платье, расшитом золотыми и

серебряными нитями, на голове шапка-шлем, украшенная драгоценными камнями. Через плечо перекинуто хаситэ, алые

блики рубинов на перевязи отражаются в синих глазах царицы. Красивое и властное лицо царицы тревожно. Рядом с ней

стоит оглан Кучак воевода крымских гвардейцев Сафы Гирея, ставший после смерти хана главой правительства Казанского

ханства. За ними Худай-кул – будущий глава правительства после пленения Сююмбике и гибели оглана Кучака. Справа от

Сююмбике, перебирая чётки в руках глава духовенства сеид Кул-шариф беседует с поэтом Мухамадьяром.

Аталык спешно уводит сына Сююмбике Утямыша с совета. Слева от Сююмбике сын известного улу-карача Булат-Ширина

карач-бий Нурали-Ширин.

Идёт приём послов. Первыми к трону, склонив головы в почтительном поклоне, приблизились послы из Самарканда. Один из

послов разворачивает свиток с приветствием, второй посол преподносит в подарок царице собрание сочинений Низами

Гянджеви. За ними – турецкое посольство Сулеймана Кануни Великолепного с заверениями в дружбе и взаимопомощи.

Турецкий султанат и Крымское ханство не раз оказывали военную помощь Казанскому ханству в борьбе с московитами.

Всё острее стоит вопрос о защите границ с запада от нападений войск Ивана Грозного, его опричники всё больше

свирепствуют на границе прилегающей к Галицкой даруге ханства. Желая заключить мирный договор с русским царём,

Сююмбике решает направить послом в Москву поэта Мухамедьяра. Зная независимый и гордый характер поэта, Сююмбике

обращается к поэту его же стихами:

Ярмухамед, есть у тебя язык,

Язык твой - соловей, а мир - цветник.

 

Поэт, вдохновлённый её предложением отвечает стихами:

 

Смелей твори добро, придет пора,

И ты узнаешь тоже вкус добра...

Кто справедлив и чей язык правдив,

Тот ни на глаз, ни на руку не крив.

 

Сююмбике излагает поэту свое решение направить его послом к Ивану Грозному.

В июле 1549 года Мухаммедьяр отправляется с мирной миссией в Москву, но по пути загадочно исчезает. Отец Сююмбике

хан Ногайской Орды обращается к Ивану Грозному с письмом, в котором просит вернуть переводчика Мухаммедьяра

обратно на родину. В ответном письме Великий князь Иван Васильевич сообщает о том, что «Мухаммедьяра-толмача

Казанского убили наши люди в Муроме».

Узнав о смерти любимого поэта, заметалась в своих покоях царица. То она Кучака вызывает верного своего союзника и

просит обратиться к Крымскому хану Девлет-Гирею за помощью, то бежит к гробнице мужа Сафы Гирея, и плач её не

стихает долгие часы. Среди мурз ханства тоже начались волнения, Крым далеко, а московиты уже за стеной, рядом с

Казанью воздвигли на острове город-крепость Свияжск. Большинство карачи склонялось к тому, чтобы обратиться с

просьбой к Ивану Грозному назначить им царя Шигалея, так называли казанцы Шах-Али правителя Касимовского ханства.

Досадила мурзам Сююмбике, уменьшив налоги с крестьян. Народом царица любима, с простыми людьми она говорить умела,

но не сдерживала ярости, если провинился сановник.

Получив послание предателей мурз, Иван Грозный отправляет в Казань князя Василия Серебряного с войском. И вот уже

Сююмбике под арестом в собственном дворце, пленён оглан Кучак. Преданные Сююмбике казанцы пытались освободить

царицу, но были отброшены от дворца и разогнаны.

Произошли эти события в августе 1551 года. Осенью этого же года двинулись по Волге борзоходные струги и двенадцать

насадов груженных казной Казанского ханства.

На первом струге находилась Сююмбике со стражей и прислугой. Сидя на корме, обнявши сына, молча смотрела царица, как

тают и постепенно исчезают очертания родного города. В такт её грустным мыслям мерно скрипели уключины вёсел. Когда

поднимался ветер, на стругах расправляли паруса, корабли неслись быстрее и за неделю достигли Новгорода. Дальше уже

по Оке прошли Муром, Касимов, Рязань, вблизи Касимова струги обстреляли лихие люди, и только сильный ветер позволил

уйти от погони. В Коломне высадились на берег, предстоял утомительный путь на лошадях и в повозках. Сююмбике с

Утямышем усадили в нарядный возок, внутри покрытый коврами, рядом скакал её верный телохранитель Чурай-батыр, и

через пять дней процессия достигла Москвы.

Ласково встретила царица Анастасия Романовна Сююмбике, определила жить во дворце, оказывая почести подобающие

царской особе. Так Сююмбике прожила в почётном плену полтора года, здесь её настигло известие о падении Казани и

гибели её соратников оглана Кучака и сеида Кул-Шарифа. Желая предотвратить возможную попытку возрождения

Казанского ханства со стороны Сююмбике, Иван Грозный дал своё согласие на брак бывшей царицы с Касимовским ханом.

У Касимовского хана был свой интерес в этом браке: он надеялся, что с помощью Сююмбике станет правителем Казанского

ханства.

И вот Сююмбике оказалась во дворце Шах Али. Хан сидел за столом, перед ним множество блюд, обглодав кость, он бросил

её слуге, стоявшему у двери. Тот, с подобострастьем глядя на своего господина, подобрал и принялся грызть кость дальше.

Заплывшие глазки хана хмуро щурились на Сююмбике, толстый живот упирался в стол. Когда Шах Али вышел из-за стола и,

семеня на коротеньких и кривых ножках, подошёл к Сююмбике приветствовать её, царица содрогнулась: никогда досель

она не видела человека с такой отвратительной внешностью.

На брачном пиру была совершена попытка отравления хана: любимый пёс хозяина погиб на глазах у пирующих, когда ему

бросили кусок куропатки. Шах Али, подозревая в этом Сююмбике, сослал её в глухую деревню. И лишь страх перед отцом

Сююмбике ханом Ногайской орды Юсуфом не позволил Касимовскому хану расправиться с бывшей царицей более сурово.

Спешно был построен бревенчатый просторный дом в с резными наличниками на окнах, зажила в нём Сююмбике,

окруженная многочисленной прислугой и приближенными, разлучённая с сыном, с тоской и одиночеством в душе. Почести,

оказываемые ей, как бывшей царице, лишь раздражали Сююмбике, и только Чурай-батыр, взявший на себя управление

имением, находил с ней общий язык. Он и сообщил об обращении в православие пятилетнего сына Утямыш-Гирея под

именем Александр.

Сююмбике не единожды пыталась вернуть сына, обращаясь с письмом то к своему отцу Юсуфу с просьбой о содействии, то к

самому царю Ивану, но русский царь был непреклонен, и по-прежнему Утямыш воспитывался при царском дворе. Немало

слёз пролила Сююмбике, читая редкие послания от своего сына. В одном из своих писем всю боль разлуки Утямыш передал

стихами Фирдоуси из поэмы «Шахнамэ»:

Но помнил бог о мальчике дрожащем, —

Грядущее хранил он в настоящем:

Симург, птенцы взглянули на дитя,

Что плакало, лицо к ним обратя,

И мальчика седого пожалели,

Познав любовь, им чуждую доселе.

Так время шло, в гнезде ребенок рос,

И только птиц он видел да утес.

 

Так и застал однажды Чурай-батыр Сююмбике, плачущую над письмом сына. Преклонив колено, он взял её за руки и,

заглянув в глаза, спросил: «Царица, волен ли я, что-либо изменить в твоей судьбе?» Сююмбике, вырвав руки, закричала:

«Как ты смеешь, как ты можешь… Уходи прочь!» Склонивши голову, Чурай вышел из царских покоев.

После этого случая Сююмбике какое-то время избегала своего телохранителя,

но хозяйственные дела вновь их сблизили. Однажды Сююмбике, вызвав к себе Чурая, попросила приобрести для неё

скакуна. Выросшая в южных степях и привыкшая к верховой езде, царица заскучала о родных просторах. Вскоре в конюшне

имения появился гнедой конь, назвали его Лал – словно драгоценный камень горела на солнце его шерсть. Сююмбике со

своей верной подругой и машатэ Назиме стала совершать ежедневные прогулки по окрестным лесам и вдоль берега реки. В

одну из прогулок, поклонившись своей госпоже, Назиме передала царице письмо. Вот, что она прочитала:

Моя госпожа, царица Сююмбике!

 

Я благодарен судьбе, позволившей мне видеть и служить каждый день моей обожаемой госпоже. Но частые прогулки пусть

даже вместе со служанкой внушают мне сомнение в Вашей безопасности . Могу ли я на почтительном отдалении во

избежание кривотолков сопровождать мою царицу вместе с Назиме, дабы защитить от нападения лихих людей.

 

Ваш верный слуга

Чурай-батыр

 

Сююмбике сама прекрасно понимала, что может стать легкой добычей разбойных людишек, и согласилась на предложение

телохранителя.

С тех пор они отправлялись на прогулки втроём, и, если вначале Чурай скакал, сохраняя дистанцию от царицы и Назиме, то

вскоре Назиме стала отставать от Чурая и Сююмбике.

Степь в ту весну алела маками, кружила голову запахами лабазника и емшана. Высоко в синем небе трепетали чёрными

точками неутомимые жаворонки, их песни заполняли всю бескрайнюю степь от земли до неба. Боль и тоска уходили прочь,

умиротворение и целительный покой наполняли душу.

Чурай соскочил с коня и стал быстро собирать маки, срывая цветки покрупнее. Набрав букет, он с поклоном преподнёс его

царице. И как цветок Сююмбике расцвела, заполыхали щеки, алый блеск отразился в её синих глазах. Улыбнулась и чуть

слышно прошептала: «Благодарю». С тех пор, словно невидимая нить их связала, лишь блуждавшая улыбка на устах

выдавала потаённые чувства.

Однажды, затягивая подпругу у коня Сююмбике, Чурай поцеловал сапожок царицы, и снова маком заалела Сююмбике, не

сказав ничего, лишь пришпорила коня и умчалась прочь. Чурай догнал царицу у ручья, Сююмбике ледяной водой охлаждала

пылающие щеки и шептала про себя: «Почему я - царица, почему не простая крестьянка - могла бы делать, что хочу. Сын

мой - пленник у русского царя, заложницей живу у проклятого мужа».

Чурай опустился на колени и обнял Сююмбике: «Давай убежим к Девлет Гирею в Крым, он приютит нас». И тут же

опомнился: «Я забыл про Утямыша, Иван Грозный расправится с ним. Надо сначала выкрасть сына, потом бежать». Так

потянулись дни в мечтах и беседах.

Однажды Сююмбике задала вопрос Чураю: « Почему так быстро пала Казань, почему молчали пушки, где были

прославленные гвардейцы Сафы Гирея?»

Чурай рассказал о предательстве Касимовского хана. Поведал о том, как обманом Шах Али увёз из Казани все запасы

пороха, а жёрла пушек велел

залить свинцом. Мужественно сражались казанцы с врагом; теряя оружие, отчаянно бились, пуская в ход зубы и ногти.

Горы тел защитников Казани остались лежать на улицах, среди них оглан Кучак и сеид Кул-Шариф.

Услышав рассказ, в печали склонила голову Казанская царица…

 

Все теплее становились отношения между влюблёнными, всё откровеннее их речи. Однажды Сююмбике открыла книгу

Низами Гянджеви с любимой поэмой «Лейли и Меджнун». Обращаясь к Чураю, стала вслух читать понравившиеся строки:

 

И на земле никто не избежал,

Вкушая мед, пчелиных острых жал.

 

В ответ от Чурая прозвучало:

 

Так сладок мёд и так пахуч цветок,

Готов ползти к ногам твоим, как брошенный щенок.

 

И вновь из уст Сююмбике прозвучали строки из поэмы:

 

С опаской в царский заходи чертог,

Царь — пламень жаркий, ты — соломы стог.

 

Чурай стихами ей ответствовал:

 

Огонь горит в моей груди,

Стань родником и пламя погаси.

 

Сююмбике (Лейли) продолжает:

 

Когда любовь затмит весь белый свет,

Бессильны уговоры и совет.

 

Чурай, соглашаясь с Сююмбике:

 

Внимать советам перестал,

Я раб любви и верности вассал.

 

Сююмбике, не скрывая своих чувств:

 

Напрасно «Доброй ночи» мне желать, —

Ночь без тебя не может доброй стать.

 

Чурай, вдохновлённый любовью:

 

Я лунный серп с ночных небес сниму,

Тебя туда, как в чёлн, я посажу,

Рукою обовью твой тонкий стан,

Покуда не взойдёт звезда Чулпан,

По морю звездному плыть будем мы,

И до рассвета, пока не смолкнут соловьи,

Мы будем лишь одни, совсем одни.

 

Долго они стояли, обнявшись под покровом ночи. Целуя влажные от слёз щеки Сююмбике, Чурай утешал её: «Ничего не

бойся, я всегда рядом, моя любовь к тебе умрёт вместе со мной. Сююмбике спросила его: « Ты знаешь, что настоящее имя

Меджнуна - Кейс, а «Меджнун» означает «сумасшедший», а удел каждого сумасшедшего – это гибель?» Ничего не ответил

Чурай, только крепче обнял любимую.

Однажды на прогулке Чурай преподнёс Сююмбике хаситэ, предварив подарок словами: «Эту драгоценность передавали из

поколения в поколение мои предки, но

я готов нарушить эту традицию и подарить моей царице это украшение с сапфирами. Я полагаю, что мой подарок больше

подойдёт к твоим синим глазам».

С благодарностью приняла подарок Сююмбике и на следующий день отдарила Чурая калканом, в центре которого находился

умбон с редким синим алмазом.

Свой подарок сопроводила словами: «Пусть этот калкан надёжно защитит тебя от любого вражеского удара»

О, если бы знать к чему приведёт обмен подарками…

Конечно, среди придворных у Сююмбике были соглядатаи Шаха Али. Не осталось незамеченным новое хаситэ царицы.

Лазутчики хана, переодевшись дервишами, выследили влюблённых на прогулке. Наблюдения за Чураем и Сююмбике и

подслушанный разговор, не оставили сомнений в их взаимоотношениях. Тут же в ханский дворец поскакал гонец с

донесением. Шах Али быстро понял, чем может обернуться для него союз двух влюбленных и, не мешкая, отправил гонца с

письмом в деревню к Сююмбике. В послании приказано был Чураю немедленно отправиться в Крым и передать письмо

Девлет Гирею. Запечатанный пакет тут же был вручён Чурай-батыру. Как обрадовались влюблённые, казалось бы, сама

судьба благоволила к ним! Там в Крыму Чурай, заручившись поддержкой хана Девлет Гирея, поедет в Москву вызволять

Утямыша. Похитив его и спрятав в надёжном месте, поскачет в деревню к Сююмбике, где через верную Назиме передаст

весточку о возвращении.

Прошло три месяца, от Чурая не было вестей. Долгими часами на прогулке вглядывалась Сююмбике на дорогу, откуда мог

появиться Чурай. Однажды в деревню прискакали воины Шах Али. Во дворе один из них, спешившись, осклабился в

притворной улыбке Сююмбике; на солнце сверкнула инкрустация на щите воина, отразив чеканку на умбоне с синим

драгоценным камнем. Померк тогда день для Сююмбике, всё поняла несчастная царица: такой синий алмаз – большая

редкость, а чеканка на умбоне только подтвердила её догадку. Едва хватило сил царице добраться до покоев и рухнуть на

ковёр убитой птицей.

 

Недалеко от посёлка Вили Нижегородской области до 70-х годов прошлого века располагалась деревня Чураевка. Рядом с

бывшей Чураевкой, есть место, которое старожилы называют «Царицыной поляной». В самом Касимове сохранилось текие,

скромное каменное сооружение прямоугольной формы. Над входом в гробницу – каменная плита с надписью на арабском

языке. В текие – четыре надгробья, из них три подписанные, предположительно могилы Шах-Али и его жен и только один

без всякой отделки и подписи. Возможно это могила Сююмбике. Как предполагают историки, умерла царица в возрасте 38

лет, судьба лишь в одном была благосклонна к ней, сын Сююмбике, ненамного пережив её, умер, когда царицы уже не было

в живых.

 

Диван – государственный совет.

Аталык – детский воспитатель.

Оглан (улан) – военачальник.

Карач-бий – не войсковые люди в Крыму.

Насады – большие грузовые суда.

Даруга – крупный округ, включавший подчинённые области.

Хаситэ – перевязь, инкрустированная драгоценными камнями.

Машатэ – женщина, занимавшаяся причёсыванием.

Калкан – щит монгольского воина.

Умбон – круглая металлическая пластина на щите, украшенная камнями и чеканкой.

Текие – гробница.

 

Стихотворные строки от имени Чурая написаны автором рассказа.