А.Записочный

СЛУЧАЙ НА ПАСЕКЕ

«В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах, всяка нечисть ходит тучей, на людей наводит страх. Воют, воют что твои упокойнички, если есть соловьи, то все разбойнички. Страшно аж жуть!» Владимир Высоцкий

Я недавно узнал, что мои рассказы читают, не только бывалые моряки, но и их дети и даже внуки. Этот рассказ я написал лет 20 назад, мои детки и теперь уже внуки слушали его неоднократно.По их реакции я сужу, что какое-то зерно здесь есть, тем более что рассказ основан на реальных событиях. Поэтому мои маленькие читатели, если вам будет читать его мама или папа перед сном, прижмитесь к родному человеку и не отпускайте руку, пока не уснете.

В 1967 году, я закончил в деревне восьмилетнюю школу и собрался поступать в мореходное училище. Мне пятнадцать лет и я подал документы в приемную комиссию во Владивостоке , а пока ждал вызова на Государственные экзамены, с такими же пацанами как и я , слонялся без дела по деревне. Распорядок дня был незатейливый. Часов в 10 дня, собирались толпой у кого -нибудь дома, собирали рыболовные снасти (невод, удочки), потом шли на речку, ловили рыбу, жарили ее, варили уху и купались до чертиков. В 5 часов вечера возвращались домой, остатки рыбы отдавали родителям, а вечером в сельском клубе смотрели взрослые фильмы, а после фильмов пытались вместе со взрослыми парнями танцевать модные в те времена заграничные танцы «ТВИСТ» и «ШЕЙК», постепенно перенимая жизнь взрослых людей. Иногда выпадала очередь пасти стадо коров, в которое входила наша собственная буренка. Это вносило хоть какое-то разнообразие. В принципе такая жизнь была у всех деревенских пацанов в середине прошлого века. Интернета, мобильных телефонов, планшетов -не было. Часто телевизор был один на четыре-пять домов. Но все равно мы себя чувствовали счастливыми и и вряд-ли кто- нибудь желал другой жизни.

В начале июля меня вызвали в сельскую контору и предложили месяц поработать на пасеке в глухой тайге, куда она была вывезена, для того чтобы пчелы собирали мед с липовых деревьев, которых было много в том районе. Пасека-это улики (домики) где живут пчелы. Из них они вылетают, собирают нектар и в них они возвращаются уже с медом и размещают его на рамках с воском. Наша задача была в помощи пасечникам, которые доставали рамки из ульев, а мы относили их центрифуге, где из нее выкачивали мед. Работа мне была знакома, так как я в прошлом году три месяца был на такой пасеке и жизнь мне там очень нравилась. Нас было 4 пацана и 4 взрослых пасечника. Мы жили в палатке, работали от восхода до заката, а когда было пасмурно или дождливо и пчелы не вылетали на сбор меда, мы ловили рыбу в небольшой речке, собирали землянику, охотились на рябчиков, и жизнь была прекрасной для нашего возраста и обстановки. В этом году пасека уже была в тайге и мы вдвоем с пасечником дядей Федей, должны первыми были приехать туда и обустроить быт. Остальные должны были приехать через неделю.

Пасека была установлена там, же где и в прошлом году. До ближайшего села было больше 20-ти километров, рядом метрах в 500-х проходила лесная дорога из Артема на Арсеньев. По ней иногда проезжали грузовики и военные машины. До ближайшей соседней пасеки было километров 8. Мы с дядей Федей поставили палатку, подготовили место для костра, накачали меда, хорошо поужинали и уставшие легли спать в палатке на нарах. Машина ушла в село и обещала вернуться через неделю. Дядю Федю я знал с прошлого года. Это был большой бородатый мужик, балагур и весельчак и с ним скучно не было.

На следующий день мы с утра взялись за работу. Ее было много. Стояла хорошая погода и пчелы с рассвета до заката приносили мед. Во время обеда, дядя Федя спросил меня, слышу ли я свист или шипение. Я слышал, но понять не мог, что же это такое. Дядя Федя, человек бывалый, лесной, говорит: «Так шипят змеи , давай одевай сапоги- будем искать. Такое опасное соседство со змеями нам на пасеке ни к чему.» У меня задрожали ноги и руки. Одно дело слышать про змей, другое дело целенаправленно их искать . Дядя Федя с двумя палками впереди, я с палкой след вслед за дядей Федей, начали обшаривать кусты и ямки на нашей поляне где стояли наши 140 уликов. Хорошим ориентиром было шипение. Если мы уходили в другою сторону, оно становилось тише, приближались- свист и шипение усиливались. Через полчаса мы их нашли. Спустя 50 лет эта картина четко и ясно стоит у меня перед глазам. Под небольшим кустом, мы обнаружили клубок из 4-х змей. Они переплелись в немыслимый клубок, подняв 4-головы и шипели, а в кругу этих голов были 3 головки маленьких птенцов какой - то птички, которые жалобно посвистывали. Одна головка птенца уже исчезла в горле пятой змеи, которая кольцами выделялась проталкивая птенца в пасть. Змеи были 50-70 сантиметров длинны, а сам клубок был больше футбольного мяча. Зрелище было гипнотически завораживающим. Взгляд просто невозможно было оторвать от того, как одна змея крутила круги, а остальные шипели, раскачиваясь перед головками птенцов. Я не выдержал и дал такого деру к палатке, что не заметил, где потерял сапоги, а дядя Федя обрушил свои палки на змей. В этой битве не повезло и птенцам. Им видно было не суждено жить, так как не сокруши их дядя Федя палкой вместе со змеями, эти же самые змеи их бы и съели. Дядя Федя подошел к палатке минут через 15, позвал меня, но я наотрез отказался выходить наружу, тогда он пригрозил, что забросит змею в палатку. Пришлось выйти. У палатки лежали 3 большие серо-черные змеи. Дядя Федя сказал, что две успели уползти. Я раньше видел небольших настоящих змей, но та картина что я увидел сегодня в гнезде, оставила в моей душе кошмар и смятение на весь день и предстоящую ночь. Я не знал, что настоящие кошмары у меня еще впереди. После всего увиденного, я ходил оглядываясь и прислушиваясь. Мне все казалось, что змеи не попавшие под палку дяди Феди, обязательно приползут мстить. Интенсивная работа по добыче меда немного развеяла меня, а дядя Федя балагурил, шутил и смеялся, как будто ничего не было, наверное для взрослого человека это не такая уж сильная тема, чтобы о ней нужно было вспоминать. До вечера мы накачали одну 50-ти литровую бочку меда и несколько 3-х и 5-ти литровых бидончиков. Хорошо поужинали и часов в 10 вечера легли отдыхать в палатке на нарах, предварительно выгнав оттуда дымом полчища комаров, которые были готовы ночью выпить у нас всю кровь. Если первая ночь в палатке прошла относительно спокойно, то события днем не давали мне уснуть. Я прислушивался ко всякому треску, шороху и другим звукам, которыми была полна тайга. За палаткой ночь, глухая тайга, стеной стоят вековые деревья, по вершине деревьев проносятся порывы ветра, ломая сучья. В голову лезут всякие страшные мысли. Тигры, медведи, волки –это для тайги нормально, но для пацана страшно и хотя я знал, что летом звери не агрессивны и стараются не нападать на людей, но я понимал, что зверь увидев легкую добычу, вряд ли откажется попробовать мяса. А пример тому был рядом. Змеи нам тоже сильно не мешали, а дядя Федя безжалостно убил их не пожалел даже невинных птенцов. Дядя Федя приняв перед ужином добрую порцию браги, храпел рядом так, что его наверное было слышно далеко в тайге и умные звери, слыша такой выхлоп, должны были обходить десятой звериной тропой нашу палатку. Усталость сказалась, и где-то после полуночи я забылся полубредовым сном с нехорошим предчувствием. Так оно и случилось. Меня разбудил страшный крик дяди Феди. Я с испугу не осознавая что происходит, думая что дядю Федю укусила змея, ползком царапая живот заполз под нары и с ужасом стал ждать, что будет дальше. Дядя Федя продолжал орать, катаясь по соседним нарам. Я понял, что змея меня быстрее под нарами укусит чем в палатке, быстро вылез и зажег фонарь. Змей никаких нигде видно не было. Дядя Федя немного затих, а потом говорит: «Александр, у меня больные почки, начались колики и наверное пошел крупный камень, если не снять боль я умру. Мне нужно срочно в больницу. Беги на дорогу, может быть пройдет какая-нибудь машина»-. Как только я представил, что мне придется бежать в дождь по глухой тайге на дорогу и ждать попутную машину, а там неизвестно будет она или нет я завыл сильнее дяди Феди. Дядя Федя видно понял мое состояние и сказал; «Александр, если я умру, ты здесь со мной не оставайся, а с рассветом выходи на дорогу и иди в сторону деревни, может машина какая-нибудь попадется , а дойдешь до соседней пасеки -им все скажешь. « Дядя Федя опять провалился в какую-то прострацию. Я знал по прошлому году, что у дяди Феди больны почки и печень, но чтобы так сильно, этого я себе представить не мог. После этих слов, я как был одет в трико , майку и кедах, под дождем побежал на дорогу. Смотреть, как умирает дядя Федя было еще страшней, чем бежать через глухую тайгу. Пока я бежал до дороги, а потом стоял там, дождь почти стих и миллионы комаров и мошки закружились над тайгой, ища жертвы для своего пира. Очень скоро я это почувствовал на себе, когда и рот и нос набились мошкарой, а тело в майке и трико покрылось мошкарой и комарами. Отряхиваясь, я опять побежал к палатке. Дядя Федя видимо от боли, выполз из палатки и лежал без сознания около входа. В свете фонаря было видно, как у него по лицу текут крупные капли пота , дышал он прерывисто и часто вскрикивал видимо при очередном приступе. Я понял, что жизнь его сейчас зависит только от меня. Если выходящий камень закупорил все проходы, он долго не протянет и умрет от болевого шока. Поднять и затащить его в палатку я не мог, так как он весил не менее 100 килограмм, поэтому положив ему под голову рюкзак, я набросал на него кучу тряпок, надел ему на голову противомоскитную сетку, опять побежал на дорогу. Теперь я уже хорошо оделся, на голову тоже одел противомоскитную сетку, но вот что делать дальше я не знал. Стоять на дороге и ждать машину можно очень долго, но не факт что она появится вообще, бежать на соседнюю пасеку, там есть люди, но что они могут сделать, если у них даже лошади нет. Придется бежать в деревню, а это часов 6-7, за это время дядя Федя точно умрет. Но и стоять вот так и ждать чего-то я не мог. Поэтому, скорее по инерции, чем от соображения я побрел в сторону деревни по лесному шоссе, которое пересекали многочисленные ручьи, вспенившиеся после дождя. Я не обращал внимания, что давно кеды промокли, ручьи переходил по колено, единственная мысль была не уйти с дороги в лес, потому что назад я уже не выберусь. На дороге ориентиров почти никаких не было, темнота, тайга по краям дороги, ветер по деревьям и по дороге, с одной стороны меня защитили от комаров, но с другой очень затрудняли мое движение. Часа через два ходьбы по этой пересеченной местности , я устал и впал в полу обморочное состояние. Мне стало абсолютно все равно, где я, что я, заплутаю в лесу, сожрет меня медведь -это уже воспринималось как-то абстрактно. Я себя уже наблюдал, как бы со стороны. Хотелось только присесть где –нибудь и отдохнуть. Силы остались только на то, чтобы уйти на обочину и сесть на упавшее дерево. Я натурально отключился в тяжком забытье. Привел меня в чувство рев мощного двигателя и свет фар. Не соображая, что я делаю ,я выскочил на дорогу чуть ли не под колеса огромному грузовику. Скорость у грузовика была небольшой, он остановился и вдруг начал сдавать назад, а я думая что он уйдет, размахивая палкой, плача и крича побежал на него. Он остановился и тут я услышал. Как кто-то крикнул : «Не стрелять -это человек». Я представляю, что они увидели в свете фар в три часа ночи на лесной дороге в глухой тайге. Что –то бесформенное, аморфное скачет по дороге, машет палкой и орет. Лесовик какой-то. Они втянули меня в машину. Это был офицер и солдат- водитель. Я плача рассказал, что с нами случилось , и они помчались на максимально возможной скорости к нашей палатке. Съехав с дороги на нашу колею к палатке, мы чуть не задавили дядю Федю, который видимо от боли не мог ни лежать, ни сидеть на месте, полз в направлении этой лесной дороги. Я не думаю, что он подумал, что я его предал и сбежал, он просто не мог лежать на месте. Офицер сделал ему обезболивающий укол, они с солдатом погрузили его в машину и уехали по военной дороге. Я остался в лесу ночью один. Вот теперь мне стало страшно по- настоящему. Мне стало еще страшней, чем было. Раньше хоть больной, но человек был в радиусе доступности, а теперь если что, кричи не кричи никто не придет на помощь. Я бросился вслед за машиной, но ее и след простыл в темноте. Бежать дальше за ней в сторону соседней пасеки, где были люди, не было никаких сил. Я остановился. Опять тучи мошки облепили меня, пытаясь сосать кровь. Я решил, что теперь мое спасение – дело моих рук. Набрав приличную скорость, прыгая как лесной козел, через ручьи и канавы, я помчался в сторону палатки, благо она была недалеко. Около палатки горел керосиновый фонарь, который я зажег дяде Феде, когда бежал на дорогу. Палатка была открыта, а там аж звенело от комаров и мошкары. Я развел костер, положил головешки в дымокур (небольшой прибор, которым отпугивают пчел во время работы) поставил его в палатку, чтобы выгнать комаров, а сам начал на костре кипятить чай, к счастью меду у меня было много. Несмотря на страшную усталость, спать я ночью боялся, так как мне казалось, как только я усну, за мной сразу придут все звери, которые едят мясо и все нечистые, которые глумятся в тайге над бедными людьми. К звукам тайги я уже не прислушивался, будучи уверен, что на огонь звери не полезут. Иногда я громко кричал, чтобы кого-нибудь отпугнуть, хотя сам потом боялся своего крика, и мне казалось что на крик кого -нибудь обязательно принесет. Но особенного ничего не происходило и только уханье филина, меня раздражало и пугало. Никогда не забуду, как в тайге он глухо ухает. Где бы ты ни был, а его звуки «УХУ ХУ-УХУХУУУ» всегда кажутся рядом, как будто он подлюка сидит на соседнем дереве и следит за тобой, сообщая своим лесным друзьям, когда меня можно взять тепленьким. Из оружия у меня были два топора, пара лопат, молоток и несколько гвоздей. Это уже что-то. Живого они меня не возьмут, не на того наскочили. Начало светать, пополз противный холодный туман, лес потихоньку начал умолкать. Из сказок я знал, вся нечисть исчезает после 4-х часов утра, да и звери с рассветом прячутся в глуши леса. Меня так сморило, что я бросил в костер по больше дров и уполз в палатку на нары, где только коснулся досок, уснул мертвым сном.

Не помню, чтобы мне что-то снилось, но я проснулся уже около 12 часов дня. Вылез на улицу и обалдел. После ночных дождя и ветра, сегодня на дворе стояло настоящее лето.Умытые деревья казались особенно зелеными, солнце уже поднялось очень высоко, высоко, было ярким и теплым. Птички пели, бабочки летали, миллионы пчел уже во всю трудились, наполняя улики липовым медом. Комары все попрятались. Настроение резко поползло вверх. Я осмотрел пасеку. Все было на месте, никаких замечаний. Нужно было обедать. Я поставил на костер большой котел. налил литров 5 воды и начал кипятить воду для варки пиши на целый день. Почистил картошку открыл тушенку, как вдруг из за куста выехал всадник на лошади. Это был какой-то странный всадник. Лошадь без седла, уздечка самодельная из простой веревки, сам он одет в какую-то телогрейку, на голове шапка, хотя на дворе лето. Он мне определенно не понравился, хотя поздоровался и спросил где мужики. Что-то мне подсказало, что нужно соврать и я ему сказал, что мужики побежали стрелять рябчиков, стая которых, пролетела в сторону леса. Он заржал как конь и говорит: «Я их встретил по дороге, они сказали тебе дать мне продуктов, я тороплюсь, давай что у тебя есть»- я почувствовал от него угрозу, если он начал врать и нужно было чтобы он побыстрее уехал. Я вынес из палатки хлеб, тушенку, чай, нечищеную картошку. Он отсыпал из мешка картошку, положил туда всю мою тушенку, три буханки хлеба, выложил туда три пачки чая, а две пачки чая высыпал в уже закипающую на костре воду. Вылил прямо на землю мед из 5-ти литровой канистры и залил туда свой чай. Я не удержался и возмутился: « Зачем Вы мед на землю? Мы вчера и сегодня его качали, я отцу расскажу»- он: «Молчи сучонок, мне твой отец разрешил:» и опять заржал как конь. Потом связал это в котомку, забросил ее на лошадь, сам запрыгнул на нее и ускакал, опасаясь, что придуманные мной мужики придут с ружьями и пристрелят его за вылитый на землю мед. Как только он скрылся за поворотом в лесу, я кинулся в другую сторону в лес на всякий случай и сидел там больше часа, опасаясь, что этот беглый опять вернется или на худой конец еще один появится. Успокоившись, я вернулся к палатке, из открытой тушенки и очищенных картофелин быстро сварил себе похлебку и решил все - таки уходить к людям, пока на соседнюю пасеку. Срубил себе приличную дубину, натыкал на конце гвоздей, взял с собой фонарик и пошел по военной дороге в сторону пасеки. Идти предстояло больше восьми километров. Днем дорога мне показалась не такой уж плохой, ручьи уже иссякли, ямы я легко перепрыгивал и так бодро шел, что уже часам к шести пришел на пасеку. Там работали два старика. Я рассказал им, что случилось, и попросился остаться у них на ночь пока, не приедут из деревни мужики. Они показали мне свое жилье. Там было всего два места и даже в проходе нельзя было сесть. Я попросился остаться у них на пасеке. Буду жечь костер до утра, а утром посплю, но они меня запугали тем, что к ним опять приходил медведь и ломал улики и что мне нужно вернуться назад на свою пасеку и там жечь костер, чтобы медведь не разрушил мою пасеку, иначе меня посадят в тюрьму. Еще они посмеялись над моей трусостью. Старые а не понимали, что перед ними мальчишка, который первый раз оторвался от мамкиной юбки. Осознав свою оплошность, я побрел назад на свою пасеку. Уже начало темнеть, и движение мое было медленным и сильно затруднено. На пасеку я пришел, когда уже было темно. Развел костер и пошел с фонарем к ручью за водой и только зачерпнул воду, как услышал, что на военном шоссе остановилась машину. По всей видимости, там увидели свет моего фонаря, какой-то шум, потом бешеный лай собаки. Я со всех оставшихся сил рванул к палатке. Собака меня не догнала. Я заскочил в палатку, задернул штору входа, собака остервенело лая, носилась вокруг палатки. Подошли люди, святя фонариком на вход- они закричали : «Выходить по одному с поднятыми руками иначе будем стрелять на поражение» .Я им : «А я один здесь»..- «Один выходи»..- «Собаку привяжите». Я вылез. Это были солдаты. Я им рассказал, кто я и почему один, я так же рассказал, что утром был какой-то мужик на лошади, который забрал у мня почти всю еду и уехал. Они сказали, что его они ищут. Записали мою фамилию и адрес, расписался в листе бумаги о том, что я сказал правду. Они уехали. Я опять остался один. Теперь я уже ничего не боялся. А чего мне бояться. За три дня ни один зверь меня не тронул. Мне даже стало жалко тех змей, которых убил дядя Федя. А вот люди мне попортили нервы. Дядя Федя своей болезнью, солдаты, которые забрали больного дядю Федю, чуть не пристрели меня на дороге, а потом не взяли меня с собой, беглый заключенный ни за что ни про что обозвал меня «сучонком» и если бы он знал, что я один, то могло быть и хуже. Старые козлы пасечники на соседней пасеке не оставили меня у себя, а можно сказать прогнали назад, а тут еще солдаты идущие по следу заключенного чуть не открыли огонь на поражение- выходит людей нужно бояться больше чем зверей. С этой мыслью я подбросив в огонь дрова, около 12 часов ночи пошел спать свою вторую ночь в одиночестве, ничего не опасаясь и ничего не боясь. Ночь я спал относительно спокойно, несколько раз просыпался от голода. Утром с рассветом, хотел перекусить похлебкой, которую сварил вчера днем, но крышка была закрыта не плотно и похлебка превратилась в холодец из мошкары и комаров. У меня остался кусок хлеба и 40 литров меда. Картошку, которую бандит высыпал на землю, ночью видимо подобрала росомаха или может какой-нибудь другой мелкий зверь, крупного я бы услышал. Мне опять стало тоскливо. Я был уверен, что завтра должны были приехать мужики из деревни, но до завтра нужно было дожить. Мед –это хорошо, но это не еда. Часов в 10 я вскипятил чай, поел что бог послал и стал думать, что делать дальше. Обстановка разрядилась самым удачным образом, о котором я и мечтать не мог. Часов в 12 я увидел, как от военной дороги в нашу строну по колее ползет автомобиль «Волга». Я хотел дать стрекача в тайгу, но что-то мне подсказывало, что бандиты на «Волгах» в лесу не ездят. Действительно, из машины вышли два приличных мужчины в костюмах и галстуках и спросили где хозяева. Я опять им соврал, сказал что ушли на охоту, так как у нас заканчиваются продукты. Мужики аж подпрыгнули от радости. «Вот и отлично, а у нас есть все и консервы и белый хлеб и сало, нужно только немного меда. Есть даже водка.» .. я им «Водки не надо, у пасечников есть медовуха, а то еще запьют на неделю, а вот продукты давайте»- они вывалили пол мешка всякой всячины, я им выкатил из кустов 34 литровый бидон меда, они налили 4 трехлитровые банки меда и быстро смотались, не веря в удачу ( мед тогда стоил копейки, но его никогда и нигде не было).Мы расстались довольные этой встречей. Насытившись, я стал думать, как бы мне скоротать еще сутки. И придумал. В прошлом году один старый пасечник, показал нам место в лесу, где он обнаружил растущий женьшень. Правда это место уже раньше нашел какой-то кореец или китаец, потому что рядом на дереве были зарубки типа иероглифов. Это место было недалеко от пасеки, я его не сразу, но нашел. Женьшень был на месте. Немного подрос, но был еще молодой. Довольный тем, что я так легко его нашел и увидел растущим, я удовлетворенный ,прежде всего собой и своими лесными успехами, двинулся назад на пасеку. Через тридцать минут, когда пасека не появилась, я понял что заблудился. За год рельеф сильно изменился, деревья подросли, появились новые ручьи и овраги. Поплутав около часа по лесу, я понял нужно вспомнить обстановку по прошлому году. Работая больше двух месяцев на пасеке, мы ежедневно видели где восходит солнце и как оно заходит. А заходило оно всегда за военной дорогой и поэтому если его держать слева и постепенно выходить прямо на него, непременно выйдешь на дорогу. Так оно и случилось, правда на дорогу я вышел в трех - четырех километрах от пасеки. Но это уже было не страшно. Если бы не вышел, то нашли бы меня не скоро. так как по обе стороны от дороги на расстоянии сотен километров, глухая тайга. Это послужило мне хорошим уроком. Когда я пришел на пасеку, то обнаружил на себе много клещей, нахватался их в тайге , как собака блох. Пришлось долго и нудно давить, раздевшись догола. К вечеру приполз огромный Амурский полоз, длинной не менее 2, 5м , я хотел его прогнать, но он начал кидаться на меня, улегся метрах в 20-ти от палатки на пень, а ночью куда-то уполз. Ночь прошла нормально. Я просто ни на что не обращал внимания. Большого треска, шума не было. Значит все нормально. На следующий день приехали мужики. Сказали, что дяде Федору сделали очень сложную операцию (одновременно пошли камни из почек и печени) и он сейчас в больнице, а мне привезли вызов на экзамены в мореходное училище. Через 10 дней я уехал во Владивосток и стал появляться в родной деревне по очень большим праздникам, а в тайге, где была пасека, вообще больше никогда не был. Часто в море, как и всякий моряк, когда однообразие надоедает и ты вспоминаешь все те моменты, когда ты был с природой, чувство приятной грусти наполняет твою душу и клянешься, что по приходу обязательно съездишь за город, но увы не всегда так бывает. Судьба видимо знала, что я на 20-лет свяжу свою жизнь с морем и поэтому предоставила мне три прекрасных дня в моей жизни, когда я и природа были одно целое и я об этом только гордился и никогда не жалел.