Автомобиль выкатил за последние городские кварталы и проспект превратился в прямое будто стрела шоссе. Да, вот такие они степные дороги – им не надо огибать ни озёра, ни пригорки, ни овраги. По обе стороны трассы когда-то простирались совхозные поля, на которых выращивали знаменитые таврийские помидоры и баклажаны. Но вода в оросительных каналах почему-то иссякла и о дарах местных полей помаленьку начали забывать. А в отсутствие сладенькой, животворной днепровской водицы здесь произрастают лишь амброзия, чертополох и дикая конопля.

Справа от меня в напряжённой позе сидит моя мрачная спутница жизни, как нашкодившая школьница в кабинете директора. Её руки судорожно сжимают колени, а бездумные очи не мигая глядят вдоль дорожного полотна. Когда-то эти глаза излучали яркий внутренний свет, сияя будто чистейшие бразильские изумруды. Сейчас же они уподобились океанскому льду с вмёрзшими в него мельчайшими сине-зелёными водорослями. По опыту знаю, что теперь её лучше не трогать, чтоб не нарваться на жёсткий и циничный отпор.

Но самое страшное происходит тогда, когда очи эти приобретают тускло-нефритовый, мертвенный цвет. В ту жуткую пору Алёна становится вялой, унылой, пассивной и ко всему безразличной. И с каждым годом такие приступы меланхолии и депрессии становятся всё более учащёнными и продолжительными. Именно в надежде вытащить её из такого подавленного состояния, я и предпринял эту субботнюю вылазку за городскую черту.

Я вовсе не собираюсь разгоняться по пустынному тракту, так как цель нашей скоротечной поездки уже недалече. Мы медленно приближаемся к притулившемуся к трассе хозяйству, с покосившейся хаткой и упавшим забором. Когда-то мы тайно сигали через этот забор, чтобы полакомиться абрикосами и черешнями дедушки Вани. Но некогда щедро плодоносящий сад, как видно, запущен, иль быть может, заброшен. В буйной зелени загустевшей листвы то там, то тут попадаются скелеты усохших деревьев. Дед Иван доживает свой век у старшего сына, а его некогда крепкое подворье потихоньку разваливается.

За Ивановым «ранчо» маячит добротный дом и участок, огороженный высокой и длинной кирпичной стеною. Все постройки за этой стеной соорудили на совесть и ощущалось, что это творение истого мастера. Однако на доме и на обособленной кухне степные бури кой-где проредили покрытие крыши. Хозяева этой усадьбы проживают в столице и появляются тут после приступов старческой ностальгии. И ранчо Ивана, и хозяйство соседа фактически примыкали боками друг к другу.

Я позволил автомобилю подкатить по инерции к монументальным воротам и притормозил буквально у самой калитки. Въездные ворота усадьбы сварены из сверхпрочной стали и покрыты тёмно-зелёной защитной покраской. Такая особая резистентная краска использовалась раньше в ракетной военной промышленности. Полковник, ставший в последствии генералом, не стеснял себя в средствах на обустройство поместья. Но он давно уже перебрался в Киев и воздвиг там хоромы неизмеримо шикарнее.

В своё время мы называли это жилище студенческим пансионом из-за того, что здесь обитали четыре весёлых студентки. Одна из них, Людочка, была родственницей генерала, и он позволил ей жить здесь с подружками без всякой оплаты. Девушки только платили за газ и электричество, и поддерживали в доме чистоту и порядок. Все они приехали из отдалённых районных центров, которые по сути являлись огромными сёлами. Девочки легко управлялись с хозяйством, так как не были ни папенькиными, ни маменькиными дочками. До университета, стоящего практически у окраины города, отсюда было лишь четыре автобусных остановки.

Алёна всё также тупо смотрела перед собой и мне пришлось полегоньку коснуться её колена. Она резко дёрнулась, как от удара электрическим током, и, дико вращая глазами, принялась озираться. Заметив въездные ворота невзрачного цвета хаки, Алёна изумлённо вперилась в них своим завороженным взором. Затем она будто бы в полусне выбралась из салона и нерешительно встала у портала в прошедшую юность. Поспешно последовав за моей потрясённой подругой, я мягко обнял её нервно дрожащие плечи.

-Господи, да неужто это студенческий пансион?

Я скорей не услышал эту Алёнину фразу, а прочёл по её едва шевельнувшимся устам.

-Насколько я помню, в последний раз мы приезжали сюда более восьми лет назад,- услышал я мой осипший от волнения голос.

Алёна подёргала ручку закрытой калитки и умоляюще заглянула в самые недра моих неподвижных очей. Признаюсь, что мне давным-давно позабылось, когда она так открыто и прямо смотрела в мои глаза. Невинно улыбнувшись, я вспомнил былую сноровку и по-молодецки перемахнул через двухметровый забор у ворот. И мне было глубоко-глубоко наплевать на мой дорогой и добротный джентельменский костюм. Широко распахнув даже не скрипнувшую калитку, я склонился пред Алёной в галантном французском поклоне.

-Силь ву пле, мадам!

Войдя вовнутрь, мы закрыли калитку и повернулись лицом к не очень просторному, но уютному дворику. Как и прежде, между верандой жилища и обособленной кухней нависала беседка из легированной арматуры. Двор затенялся чуть тронутой багрянцем листвой, с которой свисали налитые янтарём виноградные гроздья. Некто этой весною искусно обрезал лозу и будущий урожай обещал быть воистину превосходным.

Возле кухни стоял всё тот же громадный дубовый стол с длинными и широкими приставными лавками. Отменный яхтный лак, пропитавший эти изделия, уберёг их от зимней сырости, гниения и древоточцев. Сколько раз мы бражничали за этим барским столом, если только нам не мешала капризная непогода! Дед Иван ненавидел эти шумные возлиянья и не в шутку грозился натравит на нас местные власти. Иногда он даже в серьёз сулил вызвать милицию, чтобы та разыскала похитителей его вызревшей фрукты. Он и не знал, что девочки прикормили его верного Дика и пёс закрывал очи на налёты любителей витаминов.

Мы замерли у двери дома, и я заметил в её верхней части новый врезной замок. Справа от порога, у ствола виноградной лозы, лежала замшелая бетонная плитка. Приподняв её, я узрел там и старый, и новый ключ, связанные единой блестящей цепочкой. Мне пришлось основательно повозиться, чтобы открыть нижний, а затем и верхний замок.

Мы вошли в весьма просторную и светлую веранду, посредине которой возвышался огромный овальный стол. Со всех сторон света обеденный стол окружали разнокалиберные и разношерстные стулья. Все стулья принадлежали к различным мебельным гарнитурам, однако это нас нисколечко раньше не огорчало. Здесь мы пировали, когда шли проливные дожди или задувал пробирающий до костей степной ветер. И всё здесь осталось точно таким же, как и в годы нашей беспечной студенческой юности.

Пройдя коридором, Алёна толкнула дверь, и мы очутились в довольно обширном гостином зале. Эх, как мы любили устраивать тут весёлые пляски, занятные игры и потешные развлечения! Но на месте старенькой магнитолы и допотопных колонок громоздилась многоканальная акустическая система. Современный музыкальный центр и гигантский цветной телевизор заменили экипировку нехитрой студенческой дискотеки. Зато вся мебель в зале осталась всё той же самой, даже «ленинское» кресло скромно стояло в углу.

Алёна безмолвно прошла в помещение и замерла в центре безлюдного бального зала. И я заметил, как сковывающее её напряжение рассеивается будто туман под лучами взошедшего солнца.

Осанка Алёны сама собой выровнялась, головка же горделиво приподнялась, а плечи непроизвольно расправились. И она превратилась из заезженной деловой дамы в ту самую милую девочку, которой я знал её ещё лет десять назад. Алёнушка певчей птичкой спорхнула с места и закружилась в изящном воздушном танце. В её движениях воскресла девичья грация, которая, как мне казалось, уже никогда не вернётся. Она тихонечко мурлыкала какую-то песенку под аккомпанемент своего шуршащего ситцевого сарафана.

Я тихонько прошёлся по периметру зала и остановился у нового музыкального центра. Нажав на кнопку, я с удивлением обнаружил, что электричество к дому всё ещё было подключено. Однако доподлинно меня поразили волшебные звуки, которые, вдруг, полились из оживших динамиков.

Нет-нет! Этого не может! Это какая-то мистика! Если, конечно, это не глупая шутка лукавого злопыхателя! Да вот только кто и с какой целью мог это спланировать и подстроить?!

Воздух зала всколыхнула позабытая, заунывная музыка, которая когда-то и соединила нас в нераздельное целое. Эта тягучая мелодия тянула жилы, рвала душу, причиняя щемящую, но в тоже время сладкую боль. Она выворачивала наизнанку всё моё естество, нагоняя тоску о чём-то утраченном, или так и не приобретённом.

Это была композиция в исполнении Карлоса Сантаны с противоречивым наименованием «Земная улыбка плачущих небес». Не знаю, почему творец этого гениального шедевра дал ему и второе название - «Европа». Может быть, чтоб передать отчаяние и горесть финикийской царевны, уносимой в море огромным золотистым быком? Похитивший красавицу буйвол увлекал её всё далее от родных берегов, от любящих близких, от милого сердцу отчего крова. Что несчастную царевну теперь ждало впереди: пленение, смерть или рабская доля в гареме какого-то мелкого царька? Она и не ведала, что в грядущем её ожидает почёт, благополучие, слава, а также бессмертие. Но что ей было тогда до того, что её именем назовут дикий варварский континент!

Я легко обернулся, сделал шаг к моей леди и учтивым кивком пригласил её к танцу. Бирюзовые очи Алёны в тот же миг прояснились и засияли внутренним чистым берилловым светом. И нас будто магнитом притянуло друг к другу, и мы поплыли в опьяняющем медленном танце. Внезапная мысль яркой молнией осветила мой мозг, ведь нечто подобное уже с нами случалось. И не было это мистическим дежавю, а самым реальным воспоминаньем из прошлого.

Ровно двенадцать лет назад, в такой же субботний день, все девчонки уехали на побывку к родителям. Алёна же осталась дежурной по пансиону и наводила порядок в кладовой и подвале. Родители студенток собрались завести в дом продукты, чтобы девчонкам хватило их на долгую зиму. Об этом мне проболталась говорливая Людочка, которая встречалась с моим лучшим другом Серёгой. Неудивительно, что я воспользовался этим моментом и явился в усадьбу как бы в поисках друга. Алёна снисходительно отнеслась к моей лжи и предложила мне свежесваренный украинский борщ. И хотя время обеда ещё не настало, для меня это была зацепка, чтобы остаться. За едой я соврал, что добыл Серёге кассету с концертом, который он якобы долго и упорно искал. Мне дали эту музыку только на вечер и надобно срочно её где-то скопировать. По правде, кассета неделю валялась в моём кармане, и я даже не помнил, где её прихватил.

Алёну заинтриговала эта дутая новость, и ей захотелось узнать, что за музыку любит мой друг. Она провела меня в зал, и я направился к магнитоле, следя за моей подружкой краешком глаза. Алёнушка закружилась посредине гостиной, тихонько напевая незамысловатую песню. Тогда она была простой провинциальной девчонкой, не признающей ни макияж, ни косметических ухищрений. Зато она была смышлёной, озорной и весёлой, и подкупала своей прирождённой живой непосредственностью.

Когда же зазвучала эта безутешная музыка, мы были зачарованы её всесокрушающей силою. Как и сегодня, мне удалось прийти в себя первым и, сделав шаг, пригласить мою девушку к танцу. Неодолимая сила привлекла нас друг к другу, - и мы заскользили по паркету в дурманящем танце. Мы словно уплывали в незримую бесконечность на пологой волне несусветной тоски и печали.

Но вот мелодия начала ускоряться, приобрела чёткий ритм, - и ней зазвучали жизнелюбивые нотки. Нет! Не всё безвозвратно утеряно, ничто не загублено, это Вечная Жизнь проявляется нам в неизведанных формах! Мы всё тесней и тесней прижимались друг к другу и, казалось, наши тела вот-вот сольются в единое целое. И когда музыкальная композиция достигла своего апогея, я сотворил то, чего не мог не свершить. Я подхватил руками гибкое тело партнёрши и закружил её по всему танцевальному залу.

И хотя с тех пор прошло долгих двенадцать годков, всё произошло точно в той же, как и в прошлом, последовательности. Вот только тогда я был худощавым, но тренированным юношей и поднял на руки хоть и ладную, но стройную девушку. Теперь же я вознёс в воздух прекрасную женщину, с ядрёной грудью и тугими налитыми бёдрами. И был я уже не долговязым прыщавым парнишкой, а крепким и искушённым цветущим мужчиной.

Наклонной юлой я вылетел из зала в прихожую и небрежным пинком распахнул дверь в Алёнину спальню. И, как и прежде, мне немыслимо повезло: я не зацепил драгоценной ношей ни за косяк, ни за двери. Кровать, как и раньше, стояла в углу у окна, вот только постель на ней была нынче намного роскошнее. И даже не опуская мою даму на пол, я умудрился сдёрнуть с кровати узорное покрывало. Затем мы рухнули на белоснежную простыню и принялись рьяно срывать друг с дружки одежду. Алёна отдавалась мне бурно и страстно, как будто готовилась к этому всю свою прошедшую жизнь. И я был в несказанном восторге от моей пылкой партнёрши, сводившей в диком экстазе меня с ума.

У меня было несколько сексапильных и огненных дам, но такое безумное упоение я испытывал лишь с единственной женщиной. И впервые это случилось двенадцать лет назад, а сегодня повторилась ещё с большим эмоциональным накалом.

Да, всё было, в точности как тогда. Но… Но я даже представить себе на мог, что в ту пору Алёна искусно имитировала свою жгучую сексуальность. Да и потом она делала это с завидным усердием и артистизмом пока у неё ещё был порох в пороховницах. И я прозрел лишь только тогда, когда у неё начались участившиеся приступы ипохондрии и раздражительности. После этого постоянная надобность в лицедействе и притворстве у Алёны как бы сама собою отпала. Все мои попытки уговорить мою половину показаться специалистам натыкались на её холодный и бескомпромиссный отказ.

Но что же её побуждало симулировать страстность и чувственность все эти долгие, долгие лета? Вполне возможно, что она попросту погналась за одарённым и перспективным кандидатом в супруги. К тому же её могло существенно донимать ущемлённое сокурсницами чувство собственной важности. Я был одним из наилучших студентов университета и мне единодушно прочили блестящее будущее. Красны девицы из знатных семей заглядывались на меня и навязчиво добивались моей благосклонности. И оторвав такого ценного парня, Алёна утёрла носы всей этой своре холеных и изнеженных барышень.

А может, она и впрямь любила меня и всеми средствами пыталась привязать к себе своего ненаглядного? Для Алёны понятия секс и любовь всегда были не только не равноценными, но и не равнозначными. Надо думать, она боялась меня разочаровать своей сдержанностью, холодностью и природной стыдливостью. Однако самопожертвование и слепая любовь, в конце концов, оказали моей половине медвежью услугу. По всей видимости, тогда она что-то важное не учла, либо чего-то судьбоносного недопоняла.

Но сегодня я, вдруг, явственно ощутил, что её возгоревшая страсть неподдельна, лавинообразна и искренняя. Теперь-то я уж был стреляным воробьём и на мякине меня бы не провела даже опытнейшая куртизанка. Алёна ж и впрямь вкушала радость телесной любви, и получала от этого сумасшедшее наслаждение.

Какое Счастье! Благодарю тебя, Господи! Свершилось то обыкновенное чудо, о котором я так долго, с надеждой в сердце, мечтал! В моей любимой Алёнушке, наконец-то, проснулась настоящая и полноценная женщина! Ну, теперь-то в нашей жизни всё само собой утрясётся, наладится и устроится!

Потом мы ещё долго лежали в промокшей от пота постели и Алёнины пальцы ласкали моё утомлённое тело. Я повернулся лицом к моей молчаливой подруге и с мягкой улыбкой шепнул ей на самое ухо:

-А не пора ли нам, милая, встать и убраться, а то, не приведи Господи, заявится доверенное лицо генерала. Здесь явно кто-то делает влажную уборку и худо-бедно следит за чистотой и порядком. Кстати, газ и электричество к дому подключены, так что мы сможем сейчас спокойненько принять взбодряющий душ.

Душ приятно освежил наши тела. Заправив ложе, мы облачились в одежды и отправились из дома наружу. Выйдя из веранды, мы обошли здание справа, чтобы взглянуть на знаменитый генеральский розарий. Людочкин дядя привозил сюда элитные саженцы из своих бесчисленных «командировок» в Закавказье и Крым. Когда Алёна здесь квартировала, она ухаживала за этими прекрасными, редчайшими цветами. Тогда ж она как на духу мне созналась, что грезит жить в подобном доме с цветником и садом.

Но подойдя к розарию, мы с грустью обнаружили, что перед нами джунгли загустевшего шиповника. И чтоб упрочить наши добрые взаимоотношения, я предложил Алёне то, о чем она мечтала с ранней юности.

-Алёнушка! А давай выкупим у генерала его заброшенную усадьбу. Денег у нас теперь с лихвой на всё это хватит. Виктору Андреевичу эти хоромы только в обузу и, думаю, что он уступит нам их за вполне сносную цену. А хочешь, ещё и прикупим ранчо дедушки Вани и соединим его с этим генеральским хозяйством? Отреставрируем дом, достроим бассейн и сауну, и восстановим фруктовый сад, розарий и виноградник. На этом месте будет наше родовое поместье, где появятся на свет и будут расти наши дети. Нам давно уже пора узаконить наши близкие отношения, и мы будем венчаться с тобой в Преображенском соборе. И свадебный танец мы будем с тобою танцевать под благословенную «Улыбку плачущих небес»! И у нас будет трое… нет, четверо милых детишек: два шустрых мальчика и две светловолосые девочки.

Я нежно обнял мою зазнобушку за плечи и увлёк её за собой в знакомое нам место. Там, у тыльной стороны здания, девушки играли в бадминтон и загорали на солнышке ранней весною. Глаза Алёны искрились живым внутренним светом, а личико озаряла непритворная улыбка.

-А здесь мы устроим большую игровую площадку, где будут резвиться наши малые детки.

Но то, что открылось за поворотом нашим взорам, повергло нас в жуткое и угнетающее состояние. И хуже всего, что увиденное нами напоминало лишь злую насмешку над моими благостными словами. Кто-то на лет семь или восемь опередил мою дельную мысль и разбил прямо за домом прямоугольную игровую площадку. Надо думать, что после студенток в усадьбе проживала большая семья, которая имела насколько маленьких ребятишек. Вот только нам показалось, что по этой площадке прошлась орда беспощадных и разгульных вандалов.

Деревянные борта песочницы были сорваны со своих мест, а в песке торчали пивные бутылки и консервные банки. Сидение от качелей валялось покорёженным у стены, а вместо него на растяжках болтался подвешенный за ноги плюшевый мишка. По всей площадке виднелись обломки игрушечных автомобилей и грузовичков, которые не то растоптали, не то разбили о стену. Качели балансиры сломали точнехонько на опоре, а кожаные сиденья искромсали консервным ножом. Каруселька была сорвана со своей металлической оси и стояла колесом у оббитого кирпичного забора. На её днище кто-то красной краской написал оскорбительную и паскудную нецензурную фразу. Тот же мастер заборного граффити расписал всю стену дома гадкими матерными выражениями. Не исписанные места он украсил бесстыжими иллюстрациями, в которых преобладали бардовые и коричневые тона.

Неподалеку от песочницы стояла перекошенная детская коляска с отсутствующим на тележке передним колесом. И мы с леденящим ужасом заметили, что в корзине коляски лежит неподвижный малолетний ребёнок. Дрожа всем своим телом, Алёна направилась к детской коляске и остолбенело замерла у изножья корзины. С трепещущимся от тревоги сердцем, я приблизился к ней и осторожно заглянул через её плечико в коляску.

В кошёлке лежала большая немецкая кукла, соответствующая размерам двухлетней пышненькой девочке. Её льняные волосы и кружевное платьице изгадили той краской, что и превалировала в бесстыдном граффити. Левый глаз куклы то ли сам по себе выпал, то ли был выдавлен грубой дикарской рукой. Правое же уцелевшее око, небесно-синего цвета, остекленело взирало на ажурные перистые облака. Пьяная варварская рука, в попытке подкрасить розовы губки куклы, прочертила лишь алую синусоиду от щеки до щеки. И казалось, что эта кривая кровавая полоса исказила личико куклы гримасой жестокой предсмертной агонии.

Взглянув в заблестевшие влагой глаза Алёны, я понял, что она находится на грани безумной истерики. И мне пришлось мягко обнять её плечики, и увести подальше, утешая по ходу словами:

-Успокойся, моя родная девочка. Мы все здесь восстановим, и непременно сделаем куда лучше прежнего. И обязательно купим английского мастифа, который обезопасит нас от всякой оркской нечисти. Так что ни нам, ни нашим милым деткам никакая опасность угрожать не будет.

Внезапно моя возлюбленная резко отстранилась и порывисто обратилась ко мне своим ликом. И я увидел, как радужная оболочка её блекнувших глаз окрашивается мертвенно нефритовым цветом.

-Если я и решусь рожать от кого-то детей, то только не от тебя,- процедила она сквозь зубы. -Ты упустил свой шанс стать отцом моего ребёнка почти что одиннадцать лет назад. Я никогда не прощу тебе гибели моей девочки.

Алёна презрительно фыркнула в мою сторону и круто развернулась на каблучках. И цокая подковками по плиткам дорожки, она растворилась в чащобе загустевшего сада.

Чёрт бы побрал этих безмозглых питекантропов, которые своими злодеяниями свели на нет все мои нынешние достижения! Эти нелюди не просто испортили нам настроение! Они подняли из глубин нашей памяти нечто кошмарное, о чём мы все эти годы пытались забыть.

Это произошло через полгода после той незабываемой субботы, когда мы впервые сочетались близостью. Мы проявили непозволительную беспечность, - и Алёна почувствовала под сердцем ребёнка. Трудно даже описать то удушающее отчаяние, которое после этого меня охватило. Заводить в то тяжкое время семью было бы для меня полнейшим безумием. Впереди меня ждали более трёх полных семестров учебы, а Алёну и того более. От успешного окончания университета зависело моё трудоустройство, а значит и грядущее безбедное существование. Мне было не под силу и плодотворно учиться, и добывать средства на содержанье семьи.

На моё признание отец отреагировал холодно и цинично:

-Раньше головой надо было думать. Я не собираюсь финансировать твою учёбу, да ещё и твою семейку в придачу. И в моём доме вы проживать вместе не будете. Я не потерплю, чтоб какая-то деревенская вертихвостка ежедневно мозолила мне глаза. Единственное, чем я могу помочь твоей пассии, так это оплатить ей безболезненный аборт.

Отец всегда мечтал, чтоб его сын стал моряком дальнего плавания и посетил тот Мир, который ему видеть не довелось. Для него стало огромным разочарованием, что я решил учиться в техническом университете. Да и невесткой своей он видел образованную девушку из порядочной и влиятельной интеллигентной семьи.

Алёна же не желала избавиться от ребёнка и старалась всячески меня подбодрить:

-Как-нибудь вытянем, начнём подрабатывать, а жить пока будем в студенческом пансионе. Чувствую, что у нас родиться красавица дочь. Она будет такая же умная и талантливая как ты, и такая же упорная и трудолюбивая как я. А когда она вырастит и окрепнет, то всегда будет нашей надеждой, радостью и опорой.

Но видя моё беспробудное унынье, она и сама, в конце концов, пала духом. Сознаться в грехе своим консервативным родителям у неё попросту не хватило мужества. Ведь те ещё в её детстве сговорились с уважаемой в районе семьей, что обязательно породнятся через своих подрастающих отпрысков.

Тогда я предпринял последнюю попытку и обратился тайком к моей любящей матушке. Я бросился со слезами к её тёплым коленям, когда моего отца не было дома.

-Да, куда он, старый хрыч, денется,- теребя мои непослушные волосы мягко сказала она. -Немножечко повыпендривается, а потом успокоиться. Пусть Алёна успокоиться и рожает.

Моя мать сама была из вдовьей деревенской семьи и как никто понимала Алёнины чувства. Мне следовало бы сразу же помчаться в пансион, чтоб приободрить мою суженную радостной вестью. Но я настолько был вымотан продолжительной нервотрёпкой, что отложил визит туда на последующее утро. Алёну я с утра в университете не застал и, закрутившись, оказался в пансионе лишь к закату. Меня там встретил холод её сумрачных подруг, которые не пожелали даже пропустить меня в веранду. Когда ж я объяснил им, что принёс благую весть, Людмила только криво улыбнулась мне сквозь слёзы:

-Ты как всегда опоздал. Сегодняшним утром в Первом роддоме Алёну избавили от беременности. Я думаю, что в ближайшие дни тебе с ней не стоит встречаться и видеться.

Я вновь увидел Алёну лишь только через две недели. К моему величайшему удивлению, она встретила меня весьма радушно, как будто с нами ничего и не случилось. И мы как ни в чем не бывало проводили время вместе и любились, хотя делали это намного осторожнее. Но что-то едва уловимое исказило наши отношения, что никакими словами нельзя было объяснить.

А вскоре в пансионе появился Алёнин наречённый жених, который пронюхал об удачливом сопернике. Он намеревался в честном, рыцарском поединке оспорить право на руку распрекрасной царевны. Это был здоровенный сельский бугай, который мог без труда скрутить меня в рог бараний. Но городские парни редко дерутся честно, и я довольно легко его одолел. Выверенный до миллиметра удар ногой в пах, лишил Николая даже малейшего шанса.

Через неделю после окончания университета меня приняли в предприятие с преобладающим заокеанским капиталом. Мои способности были по достоинству оценены, и я довольно быстро дорос до степени сеньора. Однако чрезмерно напряжённая работа отнимала слишком много времени и сил. Приходилось постоянно совершенствоваться в мастерстве и осваивать всё новые и новые технологии. К тому же доводилось помогать и Алёне в её интенсивной и непосильной учёбе. Нет, она не была забитой сельской дурочкой. Но её приходилось осваивать сложную профессию, к которой у неё душа не лежала. Однако феноменальное упорство и трудолюбие позволили ей стать высококвалифицированным специалистом. Я помог ей устроиться в мою фирму тестировщицей, и мы начали зарабатывать хорошие деньги. На пике кризиса мы купили в престижном районе квартиру, которая теперь стоит раз в десять дороже. Наше состояние постоянно увеличивалось, но и работали мы не покладая рук. К тому же Алёна создавала уют в нашем доме и кормила меня только здоровой и свежей пищей. Теперь мы можем многое себе позволить, да вот только принесло ли это нам долгожданное счастье? Постоянная надобность доказывать своё лидерство в фирме истощает и физические, и моральные силы. За многие годы изматывающей работы мы так и не завели детей, и не узаконили наших отношений. Чего же удивляться, что у моей спутницы жизни хроническая усталость и постоянные нервные срывы. Хотя сейчас меня, наверное, более волнует, осталось ли у неё хоть что-нибудь от её беззаветной любви.

Мне долго пришлось выглядывать Алёну у автомашины, но всё же я пропустил её внезапное появление. Резко распахнув дверцу, она подхватила сумочку - и зашагала вдоль дороги в противоположную от города сторону. Она шла стремительно и решительно, словно вбивая каблучками дюбеля в шершавый асфальт. Какая-то неведомая сила влекла Алёну к первоистокам, ведь шоссе проходило через город, где жили её родители. Хорошо, что интуиция меня не подвела и я успел вложить наличные деньги в её дамскую сумочку.

За спиной я услышал урчание мощного мотора и, обернувшись, увидел мчащийся междугородний автобус. Я подал водителю не двусмысленный знак и указал на идущую по обочине женщину. Пожилой шофёр понимающе мне кивнул и мягко притормозил, поравнявшись с по-солдатски шагающей дамой. Ему пришлось метров двадцать проехать рядом с Алёной прежде чем она взглянула на бортовую табличку автобуса. Она встрепенулась и подняла руку, и водитель услужливо помог ей взобраться в салон.

Прощай, моя любимая Алёнушка! Спасибо тебе за твой неповторимый украинский борщ, творожные вареники и прочие деликатесы! Благодарю тебя за тепло твоего тела, которым ты грела меня холодными, промозглыми ночами! Дай Бог найти тебе человека, который скрасит твои серые дни и отогреет твоё заледеневшее сердце! Говорят, Николай до сих пор ещё не женился и ждёт свою заблудшую в жизненных лабиринтах царевну.

А у нас с тобой нет и уже никогда больше не будет общей судьбы. Какой смысл восстанавливать призрачное счастье на медленно остывающем пепелище? Оставляю тебе квартиру, этот фиолетовый мерседес и все накопленные нами средства. Возьму себе только немножечко денежек, на дорожечку дальнюю.

Ты спрашиваешь, чем я займусь?! Отправлюсь странствовать по Белому Свету, чтобы воочию увидать все диковинки нашей прекрасной Планеты! И плевать мне на железные кордоны, которыми отгородились от нас заносчивые высокоразвитые страны. Там, где вольной птицей не смогу пролететь, незаметно скользким ужом проползу. Я ведь и не заметил, как стал безмолвным рабом высокооплачиваемой и престижной профессии. А на кой чёрт мне нужна работа, которую я не люблю, и которая меня истощает?

Лет за пятнадцать заморский «дядя» выжмет из меня последние соки и без зазрения совести вышвырнет на помойку. Так лучше уйти прямо сейчас, пока я молод и полон энергии, сил и желаний. Во всякой стране я найду ту работу, которая даст мне возможность двигаться к новым высотам и целям. Для меня не составит труда освоить любую профессию и стать специалистом в любом новом деле. Но главное для меня – найти то занятие, которое было бы мне в радость и стало бы смыслом моей жизни.

Я резко развернул машину и на огромной скорости помчался в сторону окраины города. Проехав несколько километров, автомобиль ворвался в городские кварталы, а прошлое навсегда осталось там – за городскою чертой.

Мой отец и мать всегда жаждали увидать весь этот удивительный Мир, но дальше Ровно и Феодосии так никуда и не ездили. Видно, мне выпало осуществить их сокровенную мечту и посетить отдалённые острова, страны и континенты. И я как умалишённый во всю глотку орал ту давнюю песню, которую так обожала моя мама:

- Сядь в любой поезд,

Будь словно ветер,

И не заботься ты о билете,

Листик зелёный зажми ты в ладони

Прошлое больше тебя не догонит!

И свистящий в приоткрытых окошках ветер подпевал мне мою путеводную песню.