Это было давным-давно, много лет тому назад, когда самым главным на Руси был Царь-батюшка, а в синем бездонном небе лишь один Господь Бог и, кроме Божьих птиц да ангелов никто и не летал- ни самолеты, ни вертолёты, ни ракеты, ни космические корабли.

А по асфальтированным дорогам не разъезжали современные автомобили, потому как ни дорог, ни машин таких народ и в глаза не видывал! А вместо теперешних, были самые обычные дороги, в селе –проселочные, в городе –либо бревенчатые, либо булыжные, то бишь, каменные.

И вместо теперешних машин, одни лишь лошади зачастую по пыльным дорогам и цокали копытами, подкованными у кузнецов-умельцев. И в те далекие –предалекие времена в холодильниках каждого из нас не ожидало вкусное прохладное мороженое, потому как ни холодильников и ни каких мороженых в помине вовсе и не было, ну не считая, конечно, самой матушки Царицы…

Так вот в те старода-а-а-вние времена и случилась эта быль, о которой вы сейчас и узнаете…

…Рядом с густым ухоженным барским лесом, где помимо растущих темных елей, дрожащих на ветру осинок, разлапистого клёна, тихого скромного ясеня и белоствольных берез с изумрудными листочками, грибов да ягод развелось так много, что хоть пруд пруди!

А у самого этого леса, да на краю деревни с самым обычным названием «Кузякино», каких по всей нашей Руси-матушке огро-о-о-мное множество, стояла самая обычная крестьянская изба. Бревенчатая пятистенка, с венцом выведенным, а значит, прочная, кряжистая да просторная, да с петушком на тесовой крыше, да с высоким ладным крыльцом и с частоколом, увешанным всякой кухонной утварью-горшками да крынками, обнесенным вкруг большого хозяйского двора.

В избе той жила-была самая обычная крестьянская семья Кузькиных – батюшка с матушкой, да с ними четверо мальчишек- ребятишек – сорви голова - Пётр с Ивашкой, да Игнат с Матвеем, все как есть, курносые да конопатые, потому что их, вишь ты, солнышко любит! Да дочерей пара – Настасья да Марфутка. Обе и душой, и лицом пригожи. Русы косы до пят, глаза –небушка синь, из себя скромны да милы.

Батюшка с матушкой цельными днями в поле на работе- весной на посеве, летом на покосе. А долгими зимами дома, готовились к лету… И так изо дня в день, из года в год…

Дети, что постарше –Пётр да Ивашка –погодки –шли родителям помогать в поле хлеб убирать. А остальные, что помладше, оставались дома, избу стеречь, да за порядком присматривать, да печь топить, да еду готовить, да за скотиной прибирать, да за младшенькими братьями-сёстрами приглядывать…

Жил в крестьянской избе с хозяевами да детворой, и вороватый рыжий котище Кузька- бо-о-льшой любитель вкусно поесть. Во дворе- лохматая собака Шарик, которая днём спит в своей будке, а ночью дом сторожит, как и все другие собаки во всех нашенских деревнях по всей Руси-матушки.

В теплом просторном сарае жили- рогатая корова Зорька с черным пятном на лбу, кормилица- вкусным молоком поилица всей семьи, да однорогая коза Белка – озорная попрыгунья, даром что коза, можно в цирк отправлять-всех перескачет, да розовый поросенок Хрюня, который весь двор перерыл в поисках горьких желудей со старого дуба у калитки. Да чванливые и спесивые гуси, уж они –то себе цену знают, с кем попало дружбу не водят, выражение: «Гусь свинье не товарищ» –чётко соблюдают! Да куры бестолковые, которые день-деньской только тем и занимаются, что роются в навозной куче да ссорятся из-за жирных розовых червей, а вдруг кому больше достанется? Ну чисто бабы на ярмарке! Лишь одна средь них умница и есть, это курочка-Хохлатка, хозяйская отрада – она, что ни лето, приводит во двор целый выводок желтых цыпляток. Ещё жил и Петя-петушок, что по насесту прыг да скок, с утра пёрышки начищает, голос надрывает: -Ку-ка-ре-ку-у-у-у!!!

Да серая мышь Шурша имеется под полом в норе, да маленький крот Семён в огороде, в земле. Да глупый скрипучий сверчок на печи, такой же скворец в домике на ветке старой ольхи. Подсолнух растёт у дорожки в саду, черёмуха -белой невестой в лесу! Берёзки с ромашками выстроились в ряд, в крестьянской деревне им всякий был рад!

Вот, пожалуй, и вся семья Кузькиных в сборе, большая да дружная!

А случилось в этой большой да дружной семье однажды вот что …

Поселился в их доме, как и во всех других крестьянских домах в ту пору, самый настоящий домовой -дед Кузьмич -ну эт уж вам не хухры-мухры, а в доме личной кухарки самого генерала -майора Бердяева Александра Николаевича в Подольской губернии прислуживал!

Что? Узнали героя? Да-да, именно так! Это он и есть – русский офицер, герой Великой Отечественной Войны 1812 года! Это он в сражении супротив армии Наполеона Бонапарта под Аустерлицем был ранен картечью в правую руку. Вот его-то и наградил Царь-батюшка множеством самых различных орденов, двумя золотыми шпагами «За храбрость» с алмазами!

Да, полна земля русская героями! Честь и хвала им, Великим Сынам Отечества! Светлая им Память…

Вот и молодой домовой Кузенька служил верой да правдой в доме кухарки Зои, она им и нарадоваться не могла! За ночь все кастрюли да котлы перемоет, картошки начистит, да еще и детей кухаркиных – Васятку с Макаркой спать уложит!

Да уж, давненько это было…Тогда ещё Кузенька ходил со светлым чубчиком в картузике набекрень, без бороды совсем, да в яркой рубахе без заплат…

А теперь, как и полагается в его то лета, а ему уж почитай годков этак … около двух сот будет, совсем без чубчика –то и остался, зато с лысиной и седой бородой в хлебных крошках, со стоптанными на задниках валенками (шибко протираются, ну прям беда!), полосатых штанах в разноцветных заплатках да прострелами в пояснице.

И были у него, у домового деда Кузьмича, ну прям как в самой что ни есть настоящей сказке – ни много ни мало, а целых семь внучек, семь его кровинушек ненаглядных! Хлопотушка – это раз, Хохотушка –это два, Хныкалка –это три, Хлюпалка -четыре, милая Хорошка - пять, Хандруша –шесть, но она в город с прежними хозяевами жить переехала. Там хандрить да хворать проще! В деревне-то и воздух чище и продукты полезней. Оно вон, Зорькино-то молочко, любого на ноги поставит! Так вот Хандруша и уехала подальше, в город хандрить, в деревне-то лна шибко заскучала, ей тут делать нечего стало! И просто Крошка –Поползушка, ей и года еще нет- так она седьмой внучкой и будет! И все семеро внучек собой пригожи, да на свою мать – деда Кузьмича, дочь Параскеву похожи!

А девчонки-то, домовёнки, не даром хозяйских хлеб едят - у каждой из семи внучек своя работа, да своя забота в доме!

Знамо дело, что крестьянская ночь коротка, потому как урожайным летом в поле дел не впроворот- рожь да пшеница знай, колосится! Вот и приходится с петухами почивать ложиться, да с ними же, кукареками, на зорьке и подыматься.

А как только за окном стемнеет, да закончится сытный ужин крестьянский, с картохами в масле, да гречей с парным Зорькиным молочком, и как матушка закроет ставни, да зажжёт лучину, да в красном углу на полке с вышивками ручной работы пред образами вся семья помолится Богу на ночь, то уж и на улице становится так тихо… ни лягушек не слыхать в пруду, ни лая собачьего по всей округе, ни ребячьего шума-гама, это означает, что…

….Тихая ясная ночь со звездного неба медленно сползла на землю, укутала собой темный лес да часть поля прихватила, потом бесшумно переползла чрез околицу и очутилась в деревне, да не просто в деревне, а тихой крестьянской, с самым обычным названием «Кузякино», каких по всей необъятной Руси - матушки великое множество!

Вот пришла ночь и в крестьянскую семью Кузькиных…

Ти-ши-на и в доме… Молодецким сном уснули батюшка с матушкой на еще теплой, не остывшей печи. Сладко посапывают, на бегу ткнувшись курносыми носами в мягкие подушки их сынки –Пётр с Ивашкой, оба с разбитыми в кровь коленками, и Игнат с Макаром тут же спят, на широких да ладных полатях. Девчонки Настасья да Марфутка спят посередке.

Тревожным сном спит вороватый рыжий кот Кузя, он налакался парного молока из ведра прямо из –под Зорьки, да и свернулся клубком на пёстрой домотканной дорожке у теплой печи. Во дворе, в своей будке беспокойно дремлет одним глазом Шарик, другой у него всегда на чеку – вдруг воры какие иль человек нехороший, злой во двор забредет. А пуще для батюшки старается! Не станет тот лодыря-бездельника зазря кормить! Зорька, напившись сытного пойла, сонно жуёт свою коровью жвачку из травы, притулившись в углу коровника. Белка напрыгалась за день по холмам-пригоркам, да нащипалась сочной травки с мягким клеверком да желтоглазой ромашкой, и теперь крепко спит, сложив тонкие ножки с точёными копытцами под своим лёгоньким тельцем, да головой с одним рогом –другой не знамо где беззаботно оставила, уткнулась в сено на полу. Хрюня, издав приглушенное: Хр-р-ю-Х-рю-ю-ю-к-к! тоже заснул, повалившись румяным боком прямо на дощатый пол, пятачком к кормушке. И Хохлатка спит, то и дело тычась клювом в мягкое сено в гнезде, где и ждёт-не дождётся своих деток – желтеньких цыпляток. Петя-Петушок, как истинный Атаман войска Казачьего, призвал к порядку свой женский, тоже казачий полк, забрался на насест повыше –оттуда ему удобней следить за порядком, низко свесил уставшую голову с тяжелым ярким гребнем, да и не выдержал, смежил веки и уснул, свесившись клювом вниз. Важный гусь со своим семейством поужинал остатками зерна от обеда, и теперь тихо дремлет, уткнувшись розовым клювом в теплое мягкое крыло.

Серая мышь Шурша с крошкой заветренного творога в лапках, забилась в норку поглубже, решив перед охотой вздремнуть часок-другой. Крот Семён, как только стемнело во дворе, огляделся вокруг и сообразив, что уже ночь, нырнул вниз, чтобы поужинать на скорую лапку перед выходом туда-наверх. Скрипучий сверчок устроил себе небольшой перерывчик, уютно угревшись у ещё теплой печи. Скворец в своём скворечнике высоко на ольхе давно уже почивает в тепле и комфорте, а ветка, легонько покачиваясь, в такт тихому ветерку, будто поёт ему колыбельную:

-Ш-ш-Ш-ш-Ш-ш…. под ольхою на весу

Колыбельную скворцу ш-ш-ш-ш….

Я тихонько прошуршу –шу-шу-шу-шу-шу-у…

Домовой дед Кузьмич, поджав колени и удобно примостившись на полке у печи –укутался в батюшкин ватник, да укрылся матушкиной теплой шалью, и сидит, размышляет, молодость свою вспоминает под мерное постукивание часов-ходиков на стене, да батюшкино похрапывание.

Батюшка храпит громко:

- Хы-ы-р-хы-ы-р-хы-рр-рр-рр-р-р!!!

Матушка ему тихонечко вторит, будто сверчок поскрипывает или пташка Божья на веточке:

-Ф-ф-и-и-ю-ю-ю-тт-ть….- еле слышно посапывает, будто дышит.

Оно, конечно, можно переночевать и в баньке, ведь на то оно и лето, но нашему домовому деду Кузьмичу уютней и комфортней спать в доме, подальше от ночной прохлады, от которой у него ломота в костях начинается. Да и размышлять о том, о сём в тепле куда приятней…

- Вот чичас на часах будить аккурат 3 утра, тады и в курятнике петух как заведенный прогорлопаня ровно 3 раза, и моя Хлопотушка – самая ранняя пташка– ужо тут как тут, -глазенки открыла, водицы студёной из ковша хлебнула и … хвать метлу - полы мести во всем доме, да чистоту наводить. Ну а как иначе? Не успеешь глазом моргнуть, как ужо и хозяевам подниматцыть на работу, надыть, а тут вам –здра-а-а-сьте!–ни полы с вечера не метёны, ни посуда не мыта, ни цветы на окнах не политы! А вить ентого Хлопотушка моя терпеть не могёть! Надо б и воды из колодца притащщить, да дровишек в печь подкинуть, да и самовар ражжечь. Даром что ль Сам ишшо вчерась шишек еловых-сосновых велел Игнату с Макаром в лесу найтить, да в избу принести? Чаво ж хозяевам-то в студеный дом просыпаться?

…А и как все успеть одной-то? Тут на боку не заваляиссьси! Дел ни впроворот! А полы – да столы да лавки -всё из досок, их пока отскоблишь –отшмурыгаешь –руки оторвешь. А печь не белёна, вся облуплена стоит! Да ведь это сынки хозяйские, постреляты и постарались – Игнат с Матвеем –штукатурку облупили да на домовых свалили. Сам то им розг задал, мало не покажется! А толку? Исправлять-то никто не спешит-не торопится, её, Хлопотушку, стало быть, дожидаются! Вон Сам –то уж и известку замесил почитай, как пару недель в деревянном корыте стоит квасится, ужо и затвердела вся. А Хлопотушке –то и ночи мало все дела переделать…

Она с детства такая – все то ей надыть, чтоб кругом лад да порядок был! А хозяйва чаво? Проку-то от них - одна суета и дом вверх дном перевернутый!

А дом ух, харо-о-ош, добротна-а-ай да бревенчата-а-ай! Даром, что чуток в землю вкопан –так ет для тепла, значить, чтобы зимой не мёрзнуть. А и курицу иль другу каку птицу с мороза в дом принести придётся! Зима –т, ой как люта быват! Всё одно и на женской половине прясть можно спокойно и на мужской -делом каким заняться сподручней было б, в тепле-то… Дык тута одних комнат, почитай, целых 5 будет- тут дед Домовой Кузьмич начинает пальцы загибать для ровного счёта, - с закутами да сенями! Горница, зала да светёлка, да амбар для продуктов всяческих…- тут Домовой, при упоминании еды, сглотнул набежавшую слюну, - А и народу то живёть тожа немала – батюшка, матушка да шестеро ребятишек, да тётка приходящая –вот злыдня баба, глазами так и крутит, будто чаво заприметила, только пирожок с пылу -с жару -с противня потянешь, тут же полотенцем по рукам да спине:

–Шмя-я-а-к! – сгинь, сгинь нечистая! Чур меня, чур!!!

Ну и какой там пирог апосля таких слов в глотку полезя? Ужо и баба- ловка-и драться, и стряпать куды как мастерица! Кота вон давеча как с крыльца-то мотонула – кубарем летел, за мяса кусок чуть в усмерть не зашибла! Ужо и баба… Её и сам батюшка побаивается, мало ль чаво ей в голову придет… да… ужо и баба…- степенно размышляет домовой дед Кузьмич.

-Да и кухарка то отменныя! Даром, что ни Зоя… Таких пирогов, уж, почитай, вона сколь лет не едал! Тут тебе и с повидлой, и с яйцом и с картошечкой…а корочка румяна… хру-у-с-сь …так и язык можно проглотить! Ну и баба… Хлопотушка моя и то таких вона пирогов не настряпая-мала ишшо! Зато у ей везде парядык. Мало чо в дому, так она и с живностью управляться приставлена! С утра скотине корму задаст, да воды свежей нальёт. Потом корову Зорьку подоит и в стадо её отправит, потом курей выпустит, забияку - петуха чужого вона со двора спроводит, потом гнезда проверит –вдруг яйцо какое куды закатилыся? Потом Хлопотушка ещё порося выпустит, бока ему намоя, потому как знамо дело –порося оно и есть порося – вечно грязи найдё! Потом ….. и еще ….и так даляя…

Вот ужо со скотиной разберется и на луг пора гусей пасти да ивовой хворостиной собак от их отгонять. Весь день так и хлопочя по хозяйству, так и хлопочя! А хозяева думають, что это их ребяты все дала-то делают! Как жа, даждесси их…- подводит итоги домовой Кузьмич.

И то правда, изо всех 7 внучек она, Хлопотушка, самая работящая!

Оно, конечно, и остальные 6 внучек тоже каждая по- своему хороша.

Взять, к примеру Хохотушку. Так она пока всех соседей с ранья не обегает, в жизни не угомонится! Шутка ли? Шагом то ходить она так и не научилась, всё бегом! А ведь всем надо «Дабрутра!» сказать, да улыбнуться. Ведь известно, что доброе слово кошке приятно!

Да и спеть-сплясать то она тоже ой, мастерица! Вокруг пруда, откуда люди воду черпают, чтоб огород-капусту поливать, наша Хохотушка улучит момент, чтоб никого рядом не было да на бережку и пляшет – коса расплелась, и волосы белёны чуть спины пониже, глаза –неба синь, сарафан яркий да вокруг фигурки ладной так и ходит, так и ходит. Пляшет Хохотушка, пятки розовы сверкают из зеленой из травы, да частушки распевает на все лады:

- Эх, м-м-а, да эх м-м-а, да выросла че-реш—н-ня!

Я ей ветки обломаю, всех собак перепугаю!!!

У-у-у-х-х-х-х! А-а-а-а-х-х-х!

Будут знать, кого кусать!

И-и-й-й-е-е-Э-э-э-эх-х-х!!! - Глянешь на неё, и на сердце легчает, -продолжает свои наблюдения домовой дед Кузьмич:

Иль вот ишшо:

-Ух ты, да ох ты, да все пошили кохты…

А я себе френчик…..-ну дале, как есть забыл…

Так что к вечеру бедолага так напляшытся - умайтся, что и спит без задних ног! Хошь из пушки стреляй – не добудисьси! Так-то вот, она, Хохотушка, двойневая сестра Хлопотушки – день-деньской и радуется-веселится, всё хохочет-заливается! Всё то ей весяло-смяшно! Пальчик ей покажешь – она в смех так и ударится! У ей и настроение всегда отменное. Нрав, значится, таковый! Всех развлекать-смешить! Бывало, чуть ребятня заскучают-заноют, она тут же им что-нибудь учудит –иль козу покажа иль просто –ути-ути сделая, так они заражаются от её смехом и куды весь плач делси? Матушка дивы даётся-что за чудяса таки – малец вона плачем заходилси, а тут лепечеть лыбится! Мужа зовёт:

-Глянь, батюшка, что деется! Малец ревмя-ревел, а тута сидит молчком да лыбится! Буд-то домовой какой тайно явился! - чо тут скажешь токма руками развести и осталося.

Вона завсегда вместе вдвоем так и ходють – одна-Хлопотушка, за порядком во всём дому следит, а другая-Хохотушка –смеётся да всех развлекает! Оно вроде и при деле –настроение другим, вишь ты, создаёть.

Зато уж Хныкалка –сроду зареванная да недовольная ходя. Волосы вечно клоками нечесаны, платья мята, будто Зорька жавала. Чуть тока глаза откроет тут же ныть-кривиться –погода не та, вон щас дождь буде, настроения не та, глянули не туды, пошла сама не знаю куды….Одно слово-зануда-зарёва… Всем в доме настроенью перепортит… И тучи тут же на синее небо ползут да солнышко ясное закрывают. Одна вредность от этой рёвы. Возьмет вон тётке, вредной бабе и в молоко кусок земли бросит – вся крынка порчена, иль во шчи мыла кусок засандалит –горечь тольки, что в рот не можно взяти. Да ужо и шалости у Хныкалки!!! Вот набедокурит чего и радая сидит. Польза когда разве чо молчит иль почивает на кухне за печкой со сверчком –вишь ты кости у неё, молодухи, крутют-ноют, всё ему жалится …

А и Хлюпалка тоже куды как хороша! Любит носом пошмурыгать, да на народ дрёму с ипохондрией наводить. Одной ей, вишь ты, хлюпать лень…То дождя нагонит с чистого неба, а тот, ирод, и рад лить –поливать-поля заливать…честной народ без урожая оставлять да голод нагонять….

Скверный характер у Хлюпалки –всё из-под тишка…. Как у ейной бабки …Та еще штучка была…бр-р-р –зябко ёжится дед Кузьмич, вспоминая тёщеньку,- Мокреть она и есть Мокреть… Та вечно ходила в поганках да мухоморах да и плесени от макушки до самых пят, сыростью так и веяло от её…Чуть угол в хозяйском дому почернел-так это, стал быть, Мокреть там поселилась… Ой, чую беду – и Хлюпалки быть такой же Мокретью в старости…

А вот дедов глаз отдыхает на Хорошке – тольки дед задремал у печи-тут же –хло-о-п-шаль на ноги –кутает, чтоб деду тепло было… Так и заглядывает в глаза-

-Дедуль, чего тебе? Сиди-сиди, сама принесу… и в щёку –чмок! Поди плохо?

А када нынешней зимой прибаливал? Так она мне вместо ледяного квасу с клюквой из подполу, в липовый чай меду клала, да и малинового варенья не пожалела, и носки из Шариковой шерсти… все тебе 22 удовольствия…

А хозяйва потом головы ломали-куда припасы пропали, уж не воры ли унесли из амбара, и кто ключ видал от ево? – довольно хмыкает домовой дед Кузьмич, - а вить это моя Хорошка милая…славная девчоночка –домовеночка, деда своего ублажала… Ну как её не баловать не миловать в румяны щёчки не целовать! Э-эх! Моя кровиночка….

А вот и самая младшенькая ...пока ещё совсем Ползушка – годка еще нету. Мало чо могёть, а соображат и того меньше! В люльке под потолком день-деньской болтается, всё та же Хорошка подбежит к ней да на руки подхватит и ну пестоват, к потолку подкидыват:

-Ай, дубок-дубок-дубок, скоро крошечке годок! – а уж та смеётся-заходится, пухлыми ручонками хлопает да ножками дрыгает, цепляется за Хорошкин передничек в красну горошину!...

Так, намаявшись за день, домового деда Кузьмича сморит сон. Тут же прибежит ласковая Хорошка. Шалью колени больные укроет, носки из Шариковой шерсти наденет. Тепло-то по всему телу и так и разойдётся!

-Э-э-э-х-х, до чего ж приятная штука –жизть! – улыбается домовой дед Кузьмич во сне своим мыслям… вот чудится ему, что будто он выходит на широкий кухаркин двор, хоть еще и не ночь вовсе а им, старым домовым, строго-настрого запрещено нос высовывать за дверь раньше 12 часов ночи.

Выходит, значит, ещё совсем молоденький домовёнок Кузенька, на кухаркино крыльцо в своих новых штанах в синюю полоску, а рубаха из-под её так вокруг пузырём и исходит…. На голове картузик, чубчик светлый торчит….бороденка то уж апосля, поди, к годам тридцати, пробиваться стала….

Выходит, значит, домовой дед Кузьмич на крыльцо, а там –гляди те-ка, люди добрые-

--Э-э-э-х-х, где та Зо-о-й-й-я-я?- потягиваясь мечтательно представляет дед.

- Травушка-муравушка зелё-ё-ниньки-й-й-и-я-я,

- Кабы был бы молодым-ушел бы к Зо-о-иньки й-я-я….

- А тама, аккурат посередь двора, вырос огромный куст… ягоды…вот пропасть, не силен дед Кузьма в тутошних названиях…тьфу ты – бормочет дед во сне и Хорошка, кроткая домовёночка, тут же присела перед дедом на корточки, нежно тронула за слабую руку:

-Чего тебе, дедуль? Всё-всё, спи, родной, спи. –а-а-а-а-а-а – как малого в люльке деда укачала.

Да…давненько, ой, как давненько всё это было, тогда еще и батюшка с матушкой, и Царь с Царицей живали да бывали!

 

Еще раз отредактировать произведение