Вернувшись с войны, дядя Вася лет пятнадцать носил гимнастёрку с красной нашивкой. Она указывала на то, что дядя Вася на войне был ранен. А медаль «За боевые заслуги», полученную за восстановленные мосты и переправы, за то, что в ледяной воде и под бомбёжками сутками махал топором, почему-то стеснялся носить. Дядя Вася, вернувшись, домой, почти сразу женился. На работу нигде не устраивался, а подрабатывал «шабашкой». Дома он бывал редко. Но, тем не менее, сострогал четверых: трёх дочерей и сына. Жена, тётя Зоя, была молчаливой, работала свинаркой. Тётя Зоя переживала за дядю Васю, который всё чаще стал появляться в непотребном виде. Безмолвно ставила перед ним быстро приготовленную похлёбку, скрывалась за занавеской, в спальне. Дядя Вася подрабатывал плотницким делом. Слава мастера своего дела, быстро распространилась по соседним кишлакам. Люди начали после войны обустраиваться, строить дома из самана и глины. Глину брали тут же у строившегося дома. Яма, оставшаяся после забора грунта, наполнялась водой. Туда запускали рыбу, рядом ставили топчан. Вокруг высаживали виноградник, который своей тенью в зной дарил прохладную тень. Сажали розы, наполнявшие воздух своим ароматом. Вывешивались клетки с перепелами. Создавалось подобие райского уголка, где за чаем, собиралась многочисленная семья. Крыши домов, как правило, были плоскими. Иногда перед летней ночью хозяева дома закидывали на плоскую крышу свои курпачи (подобие матраса, размером метр на три) и располагались на них спать, наблюдая звёздное небо. Со временем, на таких крышах, по весне, вырастали маки. По обычаю, в тех краях, где жил дядя Вася при рождении сына высаживалось сорок пирамидальных тополей. Когда сын вырастал и женился, эти сорок вытянувшихся тополей были подспорьем в строительстве нового дома. Единственный дефицит - гвозди, но как - то выкручивались. Дядя Вася, всегда работал один и плату брал вперёд. Один раз его обвели вокруг пальца, не доплатили, оправдываясь: «Сейчас денег нет, потом отдам». И надо признать, деньги вперёд давали с лёгкостью, зная добропорядочность дяди Васи. Тем более, когда дядя Вася при деньгах и «выпивши» был добр и мог вернуть пару, тройку червонцев. Дядя Вася любил удивлять ротозеев, особенно будущих хозяев дома своим глазомером. Отходил от оконного или дверного проёма, вытягивал руку с карандашом перед собой, прищуривал глаз и ногтем большого пальца «снимал» размер детали. Подходил к наскоро собранному из подручных материалов столярному столику, пилил и выстругивал деталь без всяких лекал и линеек. Так же вырезал стекло. Клал на столик - вжик, вжик в два или три приёма одним стеклорезом, да так ровно и строго по размеру. И всегда звучал удивлённый возглас ротозеев: «Ва- ай, Васька, яхши глазомер!». А чтобы резалось ровно и не вело руку, дядя Вася всегда по утрам заходил в столовку, которая была рядом с железнодорожным вокзалом на местном базаре, заказывал двести пятьдесят граммов портвейна и гуляш. И всегда напоминал случайным посетителям, что «бормотуха» вкуснее и лучше всяких трофейных французских вин. А когда к кому- нибудь он обращался, приговаривал: - «Лёха-эпоха». Бывало, брал целую бутылку и после её употребления засыпал прямо за столом. А водку употреблял только по праздникам. И то только по два или три стакана, а дальше портвейном догонял. Как - то во время одной из таких пьянок дядя Вася нам поведал, как снимает мерки. Перед началом новой стройки он на столике делал еле заметные зарубки, используя складной метр, завёрнутый заботливо в тряпочку и надёжно спрятанный в потайном карманчике. А так как все двери и окна были стандартного размера (по причине экономии) всё остальное, как говориться, было делом техники. Однажды чайханщик подошёл к спящему за столом дяде Васе, потряс его за плечо: «Васька, лёха-эпоха! Вставай, закрываемся!»… Похороны дяди Васи прошли скромно. А тот, кто был ему должен, принёс и отдал тёте Зое со словами: - «Аллах мне не простит». Он узнал, что дядя Вася помогал местному имаму строить мечеть и денег за то отказывался у имама брать. Спустя много лет, встречая сына дяди Васи, Григория Васильевича, и, узнавая, чей он сын, аксакалы вседа цокали языком и говорили: «Яхши Васька, ва-ай какой бил глазомер! Лёха-эпоха!» | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
