По натуре, Клавка была веселым человеком, но иногда впадала в уныние

от депрессии или просто была не в себе от житейских нерешенных проблем.

Это случалось нечасто, но в такие моменты Федя не знал, куда себя деть.

Угнетенный тем, что снова услышал затаенную горечь в ее тихом голосе,

он встал, завязал шнурки на ботинках и высунулся в окно.

Он смотрел на две ягодки, редевшие на фоне листьев виноградника,

пожелтевших от ранних осенних холодов, и в его памяти медленно оживали

воспоминания.

Как было восхитительно прекрасным детство, - думал он, - как

изменилось все, оставив нам лишь жалкое подобие себя, как эти две

беспомощные ягодки в отсчете своих отведенных последних дней.

Федя закрыл глаза, но яркий солнечный свет проникал сквозь опущенные

веки, наполняя его жизненной силой, и оптимизмом.

Он позвал свою Клавку, взял за руки, потом нежно обнял ее, и сказал.

- Я люблю тебя, Клава.

Она, впервые услышав от него ласково сказанное им свое имя,

прижалась к нему, и сказала.

- Я тоже люблю тебя, Федя.

 

Эд Гемадзе