Когда жизнь целого дня можно расписать на одном листе и когда привычка вставать на работу будит тебя в шесть утра в выходные, именно тогда мир превращается в узкий коридор. На одном конце коридора находится дом, на другом – работа. Изо дня в день ты идешь по коридору, не оглядываясь назад и не заглядывая вперед, и, уж точно, не смотря по сторонам...

Наташкин день привычно начался в 6.30 утра. Отключив будильник, она еще минут пять лежала на кровати, пытаясь вспомнить, что ей снилось. Смутные и размытые воспоминания с каждой секундой все больше растворялись в реальности солнечного утра. Так и не вспомнив, Наташка села на кровати, сунув ноги в уютные мягкие тапки. Наскоро позавтракав и собравшись, она поспешила на работу.

Пока растешь, время воспринимаешь по-разному. В детском саду ждешь начало каждого дня, в школе – каждого месяца, а в институте – начало каждого семестра. Начав работать, понимаешь, что время превращается в нескончаемую вереницу рабочих дней, похожих друг на друга. Только новый год и день рождения крутят колесо вашей жизни, наматывая годы один за другим.

Иногда время не держишь, а, наоборот, стараешься, чтобы бежало быстрее. И не надо искать оправданий одиночеству, ночь сменяется днем, утро – вечером, а ты все торопишься, стараясь закончить бесконечные дела. Бежишь и не замечаешь, что жизнь превращается в бег по кругу, чередуя ставшими привычными события один за другим. Лишь иногда, приостановившись на минутку, вспоминаешь о том, о чем мечтал в молодости и тогда становится невыносимо грустно. Грустно от того, что жизнь проходит и ты уже не успеваешь сделать все, что когда-то планировал. И тогда наступает такой момент, когда несбывшиеся мечты превращаются в грусть разочарований и потерь, накрывая тебя с головой, плотно закручивая в свой одинокий кокон. И все...Не достучаться, не дозвониться...

Вечером Наташка задержалась на работе, чтобы закончить начатый утром отчет. Перечитав последний абзац, она сладко потянулась, выключила компьютер и, быстро собрав сумку, направилась к выходу. Возле лестницы баба Маня - техничка, подбоченившись рукой, одетой в большую резиновую перчатку, громко ругалась на тех, кто «сегодня изгадил туалет». Наташка остановилась и, покивав головой в знак согласия с возмущением бабы Мани, позвенела ключами в кармане пиджака:

- Ну, ладно, баба Маня, не буду вас отвлекать, а то задержитесь потом из-за меня.

- А на что мне, старой, вечер-то? Это тебе надо бежать, торопиться, на свидание или еще куда! – баба Маша заговорщески подмигнула.

- Какое свидание, баб Маня, скажете тоже! Устала я, как собака, не до свиданий. До дома бы быстрее добраться, а то сейчас в центре опять пробки – не пройти, не проехать.

«В родной кокон, подальше от всех, в грусть и одиночество, с телевизором и дождем в душе...»

- А ты по обводной... Окошко-то открой, посмотри вокруг какая красота, воздуха глотни!

Наташка рассеяно кивнула и, поправив сумку на плече, легко сбежала по лестнице. Усталость резко навалилась на плечи, заставив Наташку сбавить шаг. Пятница завершила рабочую неделю последним зачеркнутым в списке заданием. Не часто удавалось выполнить все запланированное, оставив следующую страницу в еженедельнике пустой. Открывая дверцу машины, Наташка глубоко вдохнула осенний воздух и ощутила печальную горчинку прелой листвы и осенней прохлады. Закинув голову, она с удивлением увидела, что выцветшее за лето небо вновь набрало глубину и насыщенность голубого цвета.

Сев в машину, она решительно свернула в сторону малой кольцевой. «Так, на самом деле, будет быстрее.» Теплый ветер, врывающийся в открытое окно, приятно трепал волосы. Пролетая на скорости мимо серых строений и дворов, Наташка с удивлением заметила яркие всполохи красок: дерево, красное от листвы, клумба в сиреневых хризантемах. Краски были яркими и неожиданно резкими в своем многообразии. Охваченная радостным возбуждением, Наташка с удовольствием рассматривала проносящийся мимо пейзаж, выхватывая мелкие детали дувалов и домов, каждый листочек на дереве, впитывая краски всем своим телом. Ей даже показалось, что она заметила взор пролетающей мимо горляшки! Жизнь на какое-то время остановила свой нескончаемый бег, позволив выглянуть в окно коридора...

Череда домов и дворов неожиданно кончилась, сменившись бескрайними полями, ухолящими вдаль к горам. От неожиданного простора у Наташки перехватило дыхание, руки крепче сжали руль, а нога до упора вдавила в пол педаль акселератора. Бескрайнее поле проносилось мимо, колосясь желтой пшеницей, ядреной и пушистой. Ветер превращал поле в волнующееся море, в котором волны перекатывались, поблескивая созревшими зернами...

Звуки шоссе растворялись в просторе, и только было слышно, как ласково шелестит пшеница. Казалось, стоит только раскинуть руки и подняться вверх, в хрустальное небо, и можно утонуть в пушистой пене облаков, чуть тронутых розовым закатом. Оставить все дела внизу, выбросить заботы и печали, которые, упав, разобьются на мелкие кусочки, да так, чтобы не собрать...

Машина на скорости вылетела с дороги на пыльную обочину и въехала в пшеничное поле, безжалостно сминая хрупкие колоски. Поднятая колесами пыль потянулась вслед машине большим серым облаком. Завизжали тормоза проезжающих мимо машин, захлопали дверцы - люди спешили на помощь...

Жизнь - интересная штука: живешь себе и живешь, не дорожишь ею, не замечаешь ее. По-рабски существуешь, пожертвовав мечтой ради материальных благ, превращая их в отравленный кокон своего одиночества. Мы сами себя обрекаем на одиночество, отгораживающее нас от остального мира, превращая мир вокруг нас в коридор, где можно двигаться только по одному маршруту, по давно изученному направлению, ведь так спокойнее...Только, стоя на пороге смерти, становится жалко недожитых дней, не пройденных дорог, не доспанных ночей, не хватает одной минуты, одного вздоха, одного слова...

Ветер нежно играл с пшеничными колосьями, кидая их в разные стороны, закрывая дорожку, оставшуюся после девушки. Она медленно шла в закат, опустив обе руки в пшеницу. Пушистые и мягкие на вид колосья кололи ладони, обостряя давно заснувшее ощущение счастья от жизни. Тепло пахло осенью, горы вдали манили своей красотой и первозданностью, а вокруг расстилалось бескрайнее поле живой пшеницы. Неожиданно, это все так стало важно для Наташки, вытеснив суету недели. Она оглянулась назад и ей стало бесконечно жаль проезжающих водителей, сидевших в машинах с застывшими каменными лицами. Они были во власти коридора, подчиняясь его ритму и закону. Отвернувшись, Наташка пошла прочь от дороги, ведь для нее жизнь началась заново...