Что хочет автор. Литературные конкурсы

Горничной Зое не спалось. Теребя волосы спящего мужа, она думала о своей счастливой судьбе. «Как же мне повезло с Антоном. Любящий, ласковый, в хозяйстве помощник – не то, что у других. Вон у Аленки муж пьет, да потом битый розгами ходит; а у Саньки муж ни одной юбки не пропустит, со всеми незамужними переспал, а с женой, наверно, только в первую брачную ночь спал; у Ольги же муж ее бьет, слова ему не скажи, сразу кулаками машет. И все у всех так. Одна она счастливица. И все ей завидуют, даже своротить с пути пытались, да только Антон-то мой не таков: не пьет и на других не смотрит, только меня, жену свою, и видит».

Пять лет назад Дубов Дмитрий Александрович, барин их, купил Антона и сделал лакеем вместо старого Олега Дмитриевича. Тихим да расторопным оказался парень. А уж робким каким. На нее, Зою, и не глянет без надобности. А она влюбилась, влюбилась с первого взгляда. Любила и вздыхала, вздыхала и смотрела на него, а он, он ходил, глядя в пол, и не смотрел на Зою.

Так прошел целый год.

Однажды, это был июнь, остались как-то Антон с Зоей одни в комнате.

- Выходи за меня замуж, - быстро проговорил Антон и уставился в пол по своему обыкновению.

- Что ты сказал? – переспросила Зоя. Она хоть и поняла, да подумала, что ослышалась.

- Иди, говорю, за меня замуж, - не поднимая головы, повторил Антон.

- Что ж ты, влюбился, а ли так зовешь?

- Люблю. И уже давно люблю.

- Что ты раньше об этом не говорил? – Зоя спрашивает, а у самой сердце так и бьется, так и бьется, вот-вот из груди выскочит.

- Боялся. Думал, зачем я тебе такой…

- Молчи. Не надо ничего объяснять, - Зоя подошла к Антону, положила руки ему на плечи. – Глупый ты человек, Антон, разве ты не видел, как я хожу, тоскую, вздохов моих неужели не слышал?

- Все видел и слышал, да не думал, что обо мне эти вздохи. И помыслить не смел.

- Глупый ты мой, любимый Антошка, - Зоя гладила волосы будущего мужа и улыбалась. Антон тоже улыбался и уже смотрел на Зою.

В тот же день влюбленные просили у хозяев разрешения пожениться и, получив его, через три месяца поженились.

Через год семья пополнилась мальчиком Сеней, а еще через год девочкой Аленой.

Надумавшись, Зоя заснула.

Не спалось не только Зое, но и ее хозяйке – Дубовой Елизавете Васильевне.

Сидя в гостиной у окна в ночном халате и с распущенными волосами, Елизавета Васильевна смотрела на дорогу, что виднелась за высоким, окружающим двор, забором. Светила полная луна, и ночь стояла летняя, поэтому видимость была превосходной.

Хозяйка смотрела на пустую дорогу и хмурила брови. Видимо, она кого-то ждала уже довольно долго. Свеча, стоящая на подоконнике, почти догорела.

На дороге показалась карета. Ехала она в сторону дома семьи Дубовых.

Вскоре в гостиную вошел, поддерживаемый лакеем вследствие нетрезвости, мужчина лет пятидесяти. Это был муж Елизаветы Васильевны Дмитрий Александрович. Лакей бережно усадил своего барина на диван и встал, ожидая приказаний.

Елизавета Васильевна молча наблюдала за этим.

- Уходи, - приказала Елизавета Васильевна спокойно.

- Это переходит уже все границы, сударь, - сказала она, едва смолкли шаги слуги. Несмотря на то, что все знали о жизни Дубова, жена не хотела говорить с мужем в их присутствии.

Муж открыл глаза, посмотрел на жену и снова закрыл.

- Не кричи, пожалуйста, голова раскалывается, - проговорил он умоляюще.

- Я не кричу, я говорю спокойно. Пить надо меньше и не будет болеть голова.

- Что ты хочешь от меня?

- То же, что всегда – заботы обо мне и о нашем сыне.

- Чего же вам не хватает? Денег? – Дубов усмехнулся, не открывая глаз.

- Деньги не заменят любви.

- Ах, значит, Вам, сударыня, нужна моя любовь?

- Что же Вас, сударь, так удивляет? – в тон мужу спросила Елизавета Васильевна. – Я ведь Ваша жена, если Вы об этом еще не забыли.

- Как же, как же, прекрасно помню. А Вы, надеюсь, не забыли обстоятельства нашего супружества? – Дмитрий Александрович открыл глаза, посмотрел на жену, ожидая ее реакции.

- Какие такие обстоятельства? – удивилась Елизавета Васильевна. – Мы женились по любви.

- Да, конечно, по любви, - подтвердил муж. – Но было и еще кое-что.

- И что же?

- Помнишь, Лиза, твой отец противился нашей свадьбе, а потом вдруг согласился.

- Я этому очень тогда удивилась, спрашивала причину такой перемены, только отец отшучивался, говорил, что полюбил тебя. А ты, значит, знаешь причину?

- Знаю, знаю, - закивал головой Дмитрий Александрович, загадочно улыбаясь.

- И что же это за причина?

- Твой отец проиграл тебя в карты, - спокойно сказал муж.

Елизавета Васильевна вскочила.

- Ты лжешь!

- Нисколько, - от удовольствия видеть жену униженной Дубов протрезвел и даже сел прямо, закинув ногу на ногу. – Ты помнишь, накануне объявления о нашей помолвке Василий Сергеевич играл карты?

- Он пришел тогда мрачнее тучи, - вспомнила Дубова.

- Ну, вот. В тот вечер он проиграл мне огромную сумму денег.

- И тогда ты поставил ему условие, - была догадка. – Либо деньги, либо свадьба.

- Вот именно. Так что ты, моя дорогая, куплена и спасена от разорения.

Елизавета Васильевна таки села на место, широко раскрыв глаза, не в силах вымолвить ни слова.

Прошло минуты три.

- Но ты ведь… сделал это из… любви ко мне? – зацепилась она за новую мысль

Дмитрий Александрович кивнул.

- Конечно, конечно из любви.

Жена встала, подошла к дивану и села рядом с мужем, стала гладить его по волосам, как когда-то в начале их замужества. Дубов от удовольствия закрыл глаза.

- Что же с нами стало, Дмитрий? – печально проговорила Елизавета Васильевна. – Это все твои карты. Будь они прокляты!

Услышав знакомые слова, Дубов отстранился.

- Спокойной ночи, Лиза, - сказал он сухо, хотя и назвав жену по имени.

- Спокойной ночи, - вздохнула та и встала.

Наутро Зоя долго ждала вызова хозяйки.

Наконец, Елизавета Васильевна позвонила в колокольчик, вызывая горничную.

- Доброе утро, Елизавета Васильевна, - сказала Зоя, войдя в комнату с кувшином воды, тазиком и полотенцем на плече.

Дубова откинула одеяло и встала.

Умывшись, Елизавета Васильевна окончательно проснулась. Хотя едва ли можно назвать это пробуждением – она поспала час, от силы два, не более. Слова мужа, сказанные об их свадьбе, словно ножом полоснули по сердцу. Если бы муж завел себе любовницу, ей не было бы так больно. Но отец, которого она любила даже больше матери, которого боготворила, несмотря на его пристрастие, безумное пристрастие к картам. Этот человек делает ставкой дочь, свою родную дочь! Ее счастье, ее будущее! Как жить? Как жить после такого? Можно, конечно, сказать, что она должна быть благодарна за исполнение ее желания стать женой Александра. Но факт, сам факт того, что ее поставили на кон, как какую-то вещь, просто убивал Дубову.

- Подай малиновое платье, - распорядилась Елизавета Васильевна.

Одевшись, она села к зеркалу. Зоя стала делать ей прическу.

- Ай, ты делаешь мне больно!

- Простите, - Зоя продолжала медленнее.

- Да что с тобой сегодня! – в зеркале отразились нахмуренные брови.

- Я делаю все, как всегда, - попыталась защититься Зоя. – Это Вы…

- Что?! - хозяйка повернулась к горничной.

Зоя потупилась.

- Ты хочешь сказать, что это я виновата?

- Вы сегодня какая-то не такая, - проговорила Зоя, не поднимая головы.

- Да как ты смеешь! – воскликнула Елизавета Васильевна. Хотя это и было правдой, но слышать такое от прислуги. – Ефим!

Вошел лакей.

- Отведи ее на конюшню, пусть дадут ей двадцать розог.

- Слушаюсь.

- Барыня, матушка, прости меня! - взмолилась Зоя. Она была восприимчива к боли и старалась не провиниться, что легко удавалось благодаря спокойному характеру. И все же иногда горничная срывалась и бывала наказана.

Елизавета Васильевна, будучи не в духе, не захотела простить девушку. Новая мысль возникла у нее в голове.

- Отведи ее в людскую, пусть ее накажет муж.

Дубова, сама несчастная в браке, завидовала счастью своей горничной, и ей захотелось внести что-то плохое в их жизнь.

«Теперь, когда Зойка провинится, буду отправлять ее к Антошке», - со злорадством подумала она.

- Что случилось, Зоюшка? – взволновался Антон, увидев заплаканную жену в сопровождении Ефима.

- Барыня приказала тебе высечь Зою. Двадцать розог, - сказал лакей и вы

шел.

Антон подошел к Зое и стал утешать, целуя лицо.

- Не могу я ударить тебя.

- Счастливая я баба, - Зоя уже не плакала, только всхлипывала, - муж у меня просто золотой, - она стала отвечать на поцелуи.

- Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. Неси розги.

- Что? – не понял Антон, отстраняясь.

- Тебе придется меня наказать.

- Но я не могу.

- Хочешь, чтобы это сделал Николай на конюшне?

- Нет.

- Тогда секи ты.

Антон вздохнул и пошел на конюшню за розгами.

Подняв юбки, Зоя легла на лавку.

Вскоре вернулся муж с пучком розог.

- Ты готова? – спросил Антон, желая оттянуть время.

- Начинай.

Антон взмахнул прутом и ударил жену.

- Давай сильнее, - приказала Зоя.

- Не могу.

- Сейчас придет Ефим, увидит, как ты меня сечешь, и отведет на конюшню.

Угроза подействовала: следующий удар был сильным. Зоя вскрикнула.

- Молодец, - похвалила она мужа.

Завтрак Дубовых прошел в молчании. После вчерашнего говорить не хотелось, да и было не о чем.

Плохое настроение родителей положительно сказывалось на отношении к пятилетнему сыну: его баловство пресекалось не столь резко, чему Андрюша был очень рад.

Прислуживала за столом Зоя. Порка не избавила ее от обязанностей. Она морщилась от боли, чем доставляла удовольствие своей хозяйке.

- К обеду приедет Роман Степанович, - сказал Дмитрий Александрович, выходя из-за стола.

Елизавета Васильевна всполошилась.

- Что ж ты раньше-то не сказал. У нас ведь и нет ничего, что он любит.

- А я забыл!

Отправив сына с няней на прогулку, Елизавета Васильевна поспешила на кухню. Отдав необходимые распоряжения насчет обеда, хозяйка немного успокоилась. Времени до приезда друга мужа было еще предостаточно.

Покормив хозяев, Зоя пошла кормить свою семью.

- Заждались? – спросила она, подавая тарелки.

- Сегодня ты долго, - сказала Алена.

- Барыня долго спать изволила.

- Барин только ночью вернулся пьяный и без денег, - сказал Сеня.

- Не смей так говорить о барине! - строго сказал Антон. Он никогда не бил детей и часто защищал их от матери. Отцы посмеивались над ним, говоря, что в доме хозяин есть, а роль отца выполняет мать.

- Но ведь это правда, - не унимался Сеня. – Однажды барин все проиграет и придется ему нас продавать.

- Типун тебе на язык! – воскликнула мать и дала сыну подзатыльник, глядя на икону, перекрестилась. – Да хранит Бог Дмитрия Александровича от игры в карты.

За женой перекрестился и муж.

- Когда барин уезжает в клуб, я начинаю молиться Богу, чтобы он вернулся хозяином этого дома, - призналась Зоя.

- Ну-ну, Зоя, наш барин благоразумный человек, он не станет играть на дом.

- Когда слышишь, как господа играют на жизнь, становится жутко.

- Э-хе-хе, - вздохнул Антон, - и что хорошего в этих картах, то ли дело наши простые развлечения. Э-хе-хе.

- Роман Степанович, как я рада Вас видеть, - проговорила Елизавета Васильевна, идя через комнату навстречу гостю.

- Ехал сюда и думал, не надоел ли я Вам своими приездами, - признался гость, целую хозяйке руку и раскланиваясь с хозяином.

- Что Вы такое говорите? – сказал, улыбаясь, Дмитрий Александрович, жестом приглашая Романа Степановича сесть. Улыбка получилась натянутой, фальшивой. К, счастью, ее ни жена, ни гость не заметили. – Вы всегда желанный гость в нашем доме. Правда, Лиза?

- Ну, конечно. Где же Ваша супруга, Роман Степанович? Что же Вы ее с собой не взяли? Вы с мужем запретесь в кабинете, а мне скучно будет.

- Не беспокойтесь, Елизавета Васильевна, сегодня я украду Вашего супруга не надолго.

- Обещаете?

- Обещаю.

- Ну, смотрите, Роман Степанович, - погрозила пальчиком Елизавета Васильевна, - Вы обещали.

Роман Степанович улыбнулся.

- А вы слышали новость про Птициных?

- Нет, - Елизавета Васильевна насторожилась. Ольга Птицина была ее подругой детства. Ее супруг был также помешан на картах, как и ее. Они обе страдали от этой страсти мужей. Только у нее был сын, а у Ольги не было никого. Ее супруг не хотел тратить деньги ни на кого. Он и женился-то только ради приданого невесты. Бедная женщина! – Что же случилось с моей бедной подругой?

- Анатолий поставил на свой дом и проиграл.

- Как! – вскочила Елизавета Васильевна. – Анатолий посмел поставить приданое жены! Негодяй!

Елизавета Васильевна заходила по комнате

- Как Анатолий посмел вернуться домой после такого?! О! Если бы я была мужчиной, я бы немедленно вызвала бы этого негодяя на дуэль!

Дмитрий Александрович побледнел.

- Успокойся, дорогая, - робко попросил он.

Елизавета Васильевна круто остановилась перед мужем.

- Что ты сейчас сказал?! Успокоиться?! Ты мне предлагаешь успокоиться! А! Я понимаю! Ты ведь такой же, такой же игрок, как и он! Все вы, мужчины, такие! Вам лишь бы играть! Ефим!

Вошел лакей.

- Карету! Живо!

- Ты куда?

- А ты как думаешь!

- Ольге не до тебя.

- Что значит не до меня? Кто, как не подруга, поддержит одинокую женщину?

- Но почему Вы думаете, что Анатолий переживает меньше жены? – спросил Роман Степанович. До этого он молчал, давая хозяйке выплеснуть свой гнев. Он не думал, что она так бурно отреагирует на его сообщение.

Елизавета Васильевна посмотрела на него уничтожающим взглядом.

- Ха! Да разве мужчина станет переживать из-за этого?

- Ну, зачем Вы так, Елизавета Васильевна, Анатолий был пьян, я видел, когда он проиграл наличные, кто-то в шутку предложил поставить свой дом.

- И он согласился. Негодяй! Мерзавец!

- Повторяю, он был пьян.

- И никто не пытался его отговорить?

- Пытался, но Вы же знаете какой он тщеславный. Он был абсолютно уверен, что ему повезет.

- Вот поэтому я и не верю в его раскаяние.

Елизавета Васильевна отвернулась от мужчин и быстро вышла и комнаты.

Дмитрий Александрович хотел встать, чтобы догнать жену, но гость остановил его.

- И пусть уходит. Без нее мы спокойно поговорим.

- Идем в кабинет.

- Идем.

Мужчины расположились в кабинете хозяина дома на диване.

Дмитрий Александрович был напряжен, Роман Степанович наоборот расслаблен.

- Судя по отношению твоей жены ко мне, ты ей ничего не сказал, - начал разговор гость.

- Не успел.

Роман Степанович удивленно поднял брови.

- Не смог, - поправился Дубов.

- А когда скажешь?

- А зачем?

Брови снова поднялись.

- Как же ты собираешься покинуть дом навсегда, ничего не объяснив?

- Я не собираюсь покидать свой дом.

- Ты хотел сказать: «твой дом»?

- Нет, я хотел сказать то, что сказал.

- Но дом теперь принадлежит мне. Ты его проиграл.

- Я это помню! – не сдержавшись и повысив голос, сказал Дмитрий Александрович.

- Ну-ну, не надо горячиться, - спокойно сказал Роман Степанович. – Я же не виноват, что ты такой.

- Я найду деньги.

- Где?

- Не знаю. Займу, выиграю.

Последнее слово рассмешило гостя.

- Что ты смеешься?! – крикнул Дмитрий Александрович.

- Ты все еще веришь в свою удачу?

Дубов прикусил язык. Роман Степанович прав. Верить, что тебе повезет, после такого – просто безумие. Но где же взять деньги? А главное, как обо всем рассказать жене? Вон как она отреагировала на сообщение о проигрыше Анатолия. Что же она сделает с ним? Отравит? Это она сможет и сделает с большим удовольствием. Дмитрий Александрович поморщился. На ком он женат?

- Есть один вариант, - прервал размышления гость Дмитрия Александровича.

- Какой? – оживился хозяин.

- Тебе он не понравится.

- Говори.

- Обещаешь не кричать.

- Говори! – крикнул Дмитрий Александрович.

- Ну вот, ты уже кричишь.

- Ладно, не буду. Говори.

- Дай мне жену на одну ночь.

Дубов вскочил и дал Роману Степановичу звонкую пощечину.

- Негодяй! Вон из моего дома! – негромко воскликнул и показал рукой на дверь кабинета. – Да как ты посмел такое предложить! Мерзавец!

- Я угадал твою реакцию, - спокойно сказал Роман Степанович, потирая щеку. – Во-первых, вот уже почти сутки этот дом тебе не принадлежит; во-вторых, я тебя предупреждал, что это тебе не понравиться и ты настоял, чтобы это было сказано; в-третьих, у тебя нет другого выхода.

- Выход всегда есть! – прорычал Дмитрий Александрович.

- Какой?

- Я тебе только что говорил.

- Ты сам веришь хоть в один из них?

- Есть еще один, - не унимался Дмитрий Александрович.

- Ну-ка, ну-ка, расскажи, - Роман Степанович явно издевался над Дубовым.

- Вызвать тебя на дуэль и убить.

Второй раз за вечер Роман Степанович рассмеялся.

- Не смогу! Ты думаешь, я не смогу тебя убить?! - в бешенстве крикнул Дмитрий Александрович.

Быстрыми шагами он подошел к столу, открыл один из ящиков и достал пистолет. Направив его на Романа Степановича, стал подходить. Остановился в метре.

Роман Степанович перестал смеяться.

- Ну, давай, стреляй, - спокойно предложил он. Хорошо зная Дубова, он совершенно не боялся за свою жизнь.

Руки Дмитрия Александровича дрожали. Постояв с минуту, он выронил пистолет и упал на прежнее место.

- Так-то лучше, - Роман Степанович наклонился и поднял пистолет. – Не можешь, не берись. А то только меня насмешил, себя опозорил.

Дубов молча смотрел в пол. Дышал тяжело.

- Будь по-твоему, - наконец проговорил он, - только все объяснишь сам.

- Ну, уж нет, - возразил Роман Степанович, - я не хочу попасть под горячую руку.

Дмитрий Александрович устало махнул рукой. Ему уже было все равно.

Хозяин и гость молча просидели до ужина, молча прошли на ужин, молча поели и молча разошлись по спальням. Роман Степанович прошел в спальню для гостей, хозяин – в спальню жены, где не спал вот уже почти три года.

Сев на кровать, муж стал вспоминать свою жизнь с женой.

Начиналось все, как у всех: знакомство, встречи на балах, возникшая любовь, разговор с родителями и… вот тут уже у каждого свое. Родители Лизы отказали ему.

И это понятно. Кто же согласится отдать свое дитя в разорявшуюся семью. Да еще когда сам отпрыск помогал этому разорению. И помогал «хорошо». Да, он играл. Играл в карты больше своего отца. Играл и не мог наиграться. Это была мания. Дмитрий едва мог прожить день, едва мог дождаться вечера, когда вместе с отцом поедет в клуб, и будет играть, играть, играть.

Узнав о причине отказа, Дмитрий решил завязать с игрой.

В тот вечер он сел играть в последний раз.

Бог ли, черт ли давал ему нужные карты, но он стал выигрывать. Выигрывать не у кого-нибудь, а у отца своей любимой. Проиграв деньги, Василий Яковлевич пришел в бешенство и вдруг поставил на кон свою дочь.

Как же замерло сердце Дмитрия, ему казалось, что оно не билось, пока шла игра. Он молился Богу, всем известным святым, чтобы они помогли ему в этой, последней в своей жизни, игре. В этом он уже дал зарок.

Карты открыты, он выиграл. Выиграл!

Только одно условие поставил проигравший Василий Яковлевич Дмитрию Александровичу: чтобы их сделка осталась между теми, кто находился в комнате. Все единодушно пообещали сохранить все в секрете.

На следующий день родители Лизы дали согласие на брак.

Первый год Дмитрий и Лиза были просто на седьмом небе от счастья. Они редко давали балы, и сами почти ни к кому не ездили. Все время сидя дома и предаваясь любви. Эта любовь подарила им сына Андрея. Сын еще сильнее сблизил Дмитрия и Елизавету.

Ни о какой игре в карты Дмитрий и не вспоминал. Все время занимали жена и сын. Больше не хотелось ничего.

Все случилось неожиданно.

На одном балу, где Дмитрий Александрович был один, он встретил своего бывшего партнера по игре. Они разговорились.

Мужчина посетовал Дмитрию, что тот бросил играть, что брак не повод бросать мужские развлечения.

Дмитрий Александрович улыбался, говорил, что ему надоели карты, что он счастлив с женой и сыном и ему больше ничего не нужно.

Бывший партнер продолжил уговоры и достиг желаемого.

Мужчины простились с хозяевами и отправились в клуб.

Едва Дмитрий Александрович сел за стол и взял в руки карты, как почувствовал прилив невероятного желания играть. Такого желания не было никогда.

Домой Дмитрий Александрович вернулся к полуночи. На вопрос, где он был, ответом стала ложь: хозяйка не отпускала до конца вечера. Это было сказано таким тоном с многочисленными извинениями и заверениями, что такого больше не повторится, что Лиза, подумавшая было о возвращении у мужа страсти к картам, успокоилась и даже укорила себя за такие мысли. Если бы она знала правду.

На следующий день никакого приглашения не было, и Дмитрий весь день провел дома. Он изо всех сил пытался погрузиться в семью, но вчерашний вечер и наслаждение не выходили у него из головы. Его тянуло в клуб.

Прошло еще два дня. Желание играть не проходило, наоборот, только усиливалось. Дмитрий Александрович сожалел, что поддался уговорам и пошел в клуб; ругал себя за безволие; напоминал себе о данном зароке никогда больше не играть в карты. Ничего не помогало.

На четвертый вечер Дмитрий Александрович не выдержал, стал собираться.

- Ты куда? – спросила Лиза.

- К приятелю, - не моргнув глазом, солгал муж, - тогда, на вечере на меня он меня пригласил.

- Ты мне ничего не говорил.

- Просто забыл.

- Вы в клуб пойдете?

- Конечно.

- Ты ведь… - Лиза не договорила, обнятая мужем.

- Конечно же, я не буду играть в карты, - успокоил жену Дмитрий. – Я больше их не люблю. Только бильярд.

Елизавета Васильевна снова обругала себя за плохие мысли о муже.

- Ты не сердись на меня, Дмитрий, - попросила она. – Просто я насмотрелась на родителей, на их бесконечные ссоры из-за страсти отца к картам, а ты был таким же. Не хочу жить, как моя мать, да и Андрей не должен страдать из-за этого.

- Ну, что ты, дорогая, я все понимаю, - улыбнулся муж. – Обещаю, ты и наш сын будете самыми счастливыми.

С этого вечера Дмитрий Александрович начал новую жизнь. Днем он был любящим мужем и заботливым отцом, а вечером шел в клуб играть в карты. От такой жизни он стал еще внимательнее к родным. Елизавета Васильевна не думала, что можно быть еще счастливее, чем она была, когда муж находился все время рядом.

Так прошло полгода.

Однажды Дмитрий Александрович сидел в кабинете. Вдруг он услышал приближающиеся шаги своей жены и чей-то плач.

В комнату быстрым шагом вошла Лиза, таща за руку плачущую горничную.

- Что случилось, дорогая? – спросил Дмитрий Александрович, вставая.

- Эта девка только что осмелилась предположить, что ты играешь в карты, - ответила Елизавета Васильевна, гневно глядя на горничную.

- Какая наглость! – воскликнул муж. – Немедленно на двор! Я сам ее высеку! Потом я ее продам! Мне не нужны такие слуги!

- Верно сказал, дорогой, - кивнула Елизавета Васильевна.

Горничная упала на колени.

- Не продавайте меня, барин! – взмолилась девушка. – Бес меня попутал, вот и ляпнула. Родители ведь у меня старенькие, не выдержат разлуки, одна я у них осталась.

- Раньше надо было о родителях думать, - проговорила Елизавета Александровна.

Дмитрий Александрович взял колокольчик, позвонил. Вошел лакей.

- Отведи девку на двор, привяжи к столбу.

- Слушаюсь.

Бедная девушка на не послушных ногах пошла за лакеем.

- Преподай ей хороший урок, дорогой, - Елизавета Васильевна обняла мужа.

- Непременно, Лиза. Идем, сама увидишь.

Одним из развлечений Дмитрия Александровича было наказание особенно провинившихся.

Когда супруги вышли из дома, горничная уже стояла привязанная к столбу. Разорванная одежда открывала белую спину. Возле девушки стояла табуретка с лежащим на ней кнутом.

Удар. Крик. Еще удар. Снова крик.

Дмитрий Александрович бил с остановками, растягивая мучения наказуемой и свое удовольствие. Наказание длилось до тех пор, пока горничная не потеряла сознание.

Как только девушка поправилась, она была продана. Мать умерла, не пережив разлуки с дочерью. Через год от горя умер отец.

Казалось счастливая жизнь Дубовых будет продолжаться до конца, пока смерть не разлучит любящих. Но правильно говорят: шила в мешке не утаишь.

Дмитрий Александрович играл с переменным успехом. Проигранное очень быстро возвращалось.

Но удача – вещь не постоянная: у Дмитрия Александровича начались проигрыши. Прошел месяц, потом второй – за это время не было ни одного выигрыша. Дмитрий Александрович проиграл довольно крупную сумму денег.

Каждый вечер он уходил в клуб, надеясь на победу, но вечер проходил за вечером, а удача не приходила. Дмитрию Александровичу надо бы остановиться, вспомнить о зароке. Да где там. Сейчас не было причины отказываться от удовольствия. А то, что денег становится меньше, так что ж, не сегодня-завтра обязательно повезет. Он ведь человек не бедный. Зачем ему себя ограничивать?

Дмитрий Александрович стал раздражителен, без причины срывался на жену, доводя ее до слез.

Бедная Елизавета Васильевна не понимала, что происходит с любящим мужем. Мысль, что он играет в карты, пугала ее, и Дубова гнала ее от себя. Однако все говорило в ее пользу. Когда ее отец начинал проигрывать, он вел себя точно так же. Елизавета Васильевна мучилась примерно месяц и, наконец, решила спросить.

Дело было после обеда. Дмитрий Александрович поднялся из-за стола и пошел в кабинет. Елизавета Александровна пошла за ним.

- Мне нужно с тобой поговорить, - сказала она.

- О чем?

- Ты изменился.

- Все меняются.

Они зашли в кабинет и сели на диван.

- Что с тобой происходит?

- Ничего.

- Ты играешь в карты? – прямо спросила жена.

- Да, - Дмитрий Александрович давно ждал этого вопроса.

- Как! – вспыхнула Елизавета Васильевна. – Ты все это время меня обманывал?!

- Но ведь все было хорошо.

- Вот именно – было. А сейчас стало плохо. Что случилось?

- Я стал проигрывать.

- И много ты проиграл?

Дмитрий Александрович назвал сумму.

- Сколько?! – у Елизаветы Васильевны перехватило дыхание.

Муж повторил сказанное.

- Кончай играть, - нахмурила брови Елизавета Васильевна.

Дмитрий Александрович отрицательно помотал головой.

- Разорить нас хочешь? – Дубова удивлялась своему спокойствию.

- Все будет хорошо. Я буду выигрывать.

- Когда?

- Не знаю.

Елизавета Васильевна вздохнула.

С этого вечера супруги перестали спать вместе.

- Ты что здесь делаешь? – спросила Елизавета Васильевна, входя в комнату.

- Тебя жду.

- Зачем?

- Мне нужно поговорить с тобой.

- Сейчас?!

- Именно.

- Что за срочность? – удивилась Дубова.

Дмитрий Александрович вдохнул полные легкие воздуха и сказал на одном дыхании.

Елизавета Васильевна побледнела и упала на стул у зеркала.

- Я так и знала, что этим все закончится.

- Прости меня, Лиза, - сейчас, вспоминая, как все начиналось, Дубов почувствовал прилив любви.

- Ты нас разорил! – злобно глядя на мужа, проговорила Елизавета Васильевна.

Дмитрий Александрович опустил голову.

- Я тебе еще не все сказал.

- Что еще?

- Роман Степанович не будет отбирать у нас дом, если…

- Если что?

Дубов поднял голову.

- Если ты проведешь с ним ночь.

Елизавета Васильевна вскочила и, подскочив к мужу, отвесила ему две пощечины.

- Как ты посмел такое сказать?! – крикнула она. – Надеюсь, ты вызвал этого мерзавца на дуэль?! – Елизавета Васильевна тяжело дышала.

Дмитрий Александрович сидел, глядя в пол.

- Я не буду этого делать! Слышишь, не буду!

- У нас нет выбора.

- У нас есть деньги.

- У нас нет денег на дом.

- Так займи.

- У кого? И чем отдавать?

- Продай крепостных.

Елизавета Васильевна села на стул возле зеркала и, закрыв лицо руками, заплакала.

- Лиза, сильная моя женщина, ты перенесешь и это.

Елизавета Васильевна не отвечала.

Прошло минут пять. Плечи, вздрагивающие от рыданий, стали успокаиваться. Когда они успокоились, Дубова подняла заплаканное лицо и посмотрела на мужа в зеркало.

- Дай мне слово никогда больше не играть.

- Клянусь! – воскликнул Дмитрий Александрович.

- А если ты снова сыграешь, и я об этом узнаю, то позволишь себя выпороть.

- Что! – изумился Дубов.

- Клянись!

- Клянусь. Чем будешь меня пороть?

- Чем захочу. Когда Роман Степанович приедет за ответом?

- Он здесь.

- Иди, скажи ему, что я согласна.

Дмитрий Александрович ушел.

Елизавета Васильевна позвала горничную и приказала себя раздевать.

- Барыня сегодня какая-то странная, - сказала Зоя мужу, лежа в постели.