Теплое утро. Над морем дует несильный северный ветер. Конец февраля на юге Египта по нашим понятиям лето. В безоблачном, как обычно, небе сияет горячее солнце. Смотрю с верхней палубы на море, где узкой желтоватой полосой под самой поверхностью вытянулся риф. Несколько камней торчат из воды. Кажется сейчас отлив, значит, во время прилива они будут метрах в двух под водой. С тревожным и тягостным чувством ждал я этой встречи. Вот он Эльфинстоун. Полтора месяца назад здесь пропали четыре дайвера, а сейчас погружение предстоит мне. Страха нет – этот дайв не сложнее десятков других, но место трагедии в нашем сознании всегда обладает некоей гнетущей энергетикой, сопряженной с навязчивыми вопросами: «Как и почему?». Насколько трудно ответить на них становится понятно при попытке самостоятельно разобраться в случившемся и сделать какие-то выводы. О пропавшей группе достоверно известно только, что утром ребята – инструктор Лена, гид Махмуд, дайверы Дима, Владислав и Мишель - ушли на погружение и больше никого из них не видели... кроме Владислава, который самостоятельно выбрался на берег уже ночью. Именно его рассказ и является единственным свидетельством очевидца, к которому придется все время обращаться. Еще есть, правда, рулевой моторной лодки по имени Ибрагим. С этой лодки группа погружалась, она же должна была и подобрать людей после всплытия... Однако, вместо непосредственных свидетельств рулевого нам придется довольствоваться официальным заявлением давцентра, который проводил погружение. К нему мы еще вернемся.

Сейчас возле рифа оживленно. Кроме нашего «сафарийника» ( «дайв-сафари» - это, когда ныряющая публика живет на борту специального судна несколько дней, путешествуя от рифа к рифу) рядом пришвартовался еще один, плюс несколько «зодиаков» (лодки с жестким пластиковым дном и надувными бортами) пришли с группами дайверов с берега, до которого здесь километров семь. Земля хорошо видна - горы на заднем плане и небольшие дома на берегу.

Последние два дня ветер был относительно сильным, и море слегка раскачало. Один из «зодиаков» ушел к дальней северной оконечности рифа сбрасывать группу и чуть виден вдали. Другой спрятался за нашим судном – тут меньше болтает. Кажется, группа на его борту пытается завтракать, привезенными с собой бутербродами. Это получается не у всех. Девушке, сидящей на корме и перегнувшейся через транец, явно не до еды – укачало. А тогда погода была гораздо хуже...

Из рассказа Владислава, опубликованного в интернете: «Первые минут 5-10 прыгать по волнам было в удовольствие, которое постепенно перешло в раздел почти экстремальных американских горок, поскольку стоя в передней части катера» ... «я лишь постоянно вытирая лицо от воды мог изредка видеть, как мы собираемся прыгнуть с очередной волны»... «Арабы иногда переговаривались, и Ленка мне сказала, что они могут повернуть назад.»

Снизу раздается звон рынды (колокола) – нас собирают на брифинг. В салоне дайв-гид Ахмед рассказывает об условиях и плане погружения. Эльфинстоун представляет собой узкий гребень, вытянутый с севера на юг с практически вертикальными стенами, обрывающимися вниз на сотни метров. Лишь с торцов (севера и юга) риф заканчивается не слишком глубокими подводными плато, плавно уходящими в глубину, начиная с 25 – 35 метров. Основная неприятность при погружении здесь связана с течениями, которые могут быть сильными и произвольно меняют направления. Именно течение оказалось одним из факторов, погубившим группу.

Из рассказа Владислава: «...мы планируем совершить первое погружение вдоль восточной стены рифа, начиная с его середины, планируемая глубина - 25 метров. В северной части, возможно, увидим акул. Катер дрейфует по течению и подбирает нас, когда мы всплываем»... «мы погрузились. Было 9 часов утра. Сразу стало видно относительно рифа, что течение сильное и идёт на север»... «Я расслабился и попытался прикинуть скорость - получилось около 0.5 метров в секунду.»

Второй наш гид Андрес только что ходил на «зодиаке» проверять течение. По его оценке оно не сильное. Ахмед предлагает на выбор два варианта погружения. Первый – на северное плато. Здесь нужно быстро уходить на максимальную глубину (25-35 метров) и прижиматься ко дну, чтобы течение не «сдуло». Второй - вдоль восточной стенки, как ходили пропавшие ребята, только направление движения будет обратным – с северной оконечности рифа на юг в сторону нашего судна. Здесь течение будет слабым попутным. Большинство из наших собираются идти на плато – там могут быть акулы. Вопреки обывательскому представлению, в Красном море дайверы бегают за акулами, а не от них. Акулы тут относительно мелкие и случаев нападения, практически, не бывает. Правда, Курт Ренн из нашей группы (он ныряет здесь уже тридцать лет) рассказывал, как его однажды попыталась укусить белоперая акула. Он что-то бросил ей в морду, и рыба шарахнулась в сторону. Потом выяснилось, что ее просто прикормили какие-то «умные» дайверы, и в этот раз она по привычке решила, что пришло время трапезы. В первом сообщении в нашей прессе о пропавшей группе тоже фигурировали акулы, как фактор, якобы, вызвавший панику.

Из рассказа Владислава: « Кто-то, по-моему Мишель, показал в направлении от рифа, посмотрев туда, я увидел в голубой дали формы больших рыб, судя по всему акул. Махмуд поплыл в сторону от рифа, набирая глубину».

Не удирали от акул, а погнались за ними...

И далее: «Сверху метрах в 3-5 была Лена, показывающая чтобы мы все поднялись выше и ниже не ходили. Как она позже сказала, она была на глубине 40 метров».

Сорок метров – предельно разрешенная глубина для любительского погружения, да и то только со специальной лицензией - «deep diver». Глубина чревата азотным наркозом, когда поведение становится неадекватным, и, что еще хуже, при быстром всплытии после достаточно длительного пребывания на глубине – декомпрессионной (кессоной) болезнью. Глубина и длительность любительских погружений должны выбираться так, чтобы было возможно безостановочное медленное всплытие без риска декомпрессии. Рекомендуется, только «остановка безопасности» на глубине 5 метров на три минуты, но она не является строго обязательной. Если же декомпрессионный предел глубины и времени погружения превышен, то при всплытии необходимы специальные остановки. Их глубины и длительности определяются по довольно сложной схеме, поэтому дайверы обычно используют «подводные компьютеры» - приборы вроде больших наручных часов, которые не только контролируют время и глубину погружения, но определяют декомпрессионный предел и вычисляют параметры остановок, если таковые нужны. Судя по рассказу Владислава, компьютер был только у Елены. Она не пошла глубже 40 метров, чего нельзя сказать об остальных... Обычно акваланг или скуба, как сейчас часто называют аппарат для подводного плавания (не могли же англичане смириться с французским названием, данным Жаком Ивом Кусто!) оборудуется двумя приборами на консоле – манометром (показывает давление воздуха в баллоне) и глубиномером. Похоже, что у ребят даже не было глубиномеров. Это характерно для дешевого оборудования, которое можно взять на прокат в дешевом же дайвцентре. Предполагается, что глубину показывает компьютер – но его же надо иметь!..

Мы с женой выбираем маршрут вдоль стенки. Наши дайверские лицензии разрешают погружения до 18 метров, следовательно, плато не для нас. В силу небольшого опыта мы ныряем, обычно, с кем-то из гидов, на этот раз это Андрес. Маршруты, планы и составы групп определены, брифинг закончен, идем облачаться. Все оборудование находится на открытой корме на главной палубе прямо на выходе из салона. Здесь висят, просыхая на ветру, гидрокостюмы, здесь же стоят в специальных ячейках и скубы. Нырять будем с «зодиака». Сначала влезаем, помогая друг другу, в гидрокостюмы. Потом – грузовые пояса. Девять килограммов свинца вешаю себе на поясницу – без них с баллоном и в гидрокостюме под воду не уйти. Легко расстегивающаяся пряжка позволяет в экстренном случае сбросить груз одним движением правой руки. Я опять невольно вспоминаю, рассказ Владислава:

«Махмуд сказал, чтоб мы сбросили грузовые пояса, что мы и сделали».

Это было уже после всплытия...

Открываю вентиль баллона и залезаю в скубу, застегиваю пластмассовые пряжки компенсационного жилета, беру загубник в рот и пробую дышать через регулятор, фиксирую консоль за поясом жилета, а «октопус» (запасной регулятор) в специальном открытом кармане на груди под правым плечом. Отсюда его легко выдернуть одним движением, если у кого-то возникнут проблемы с собственным дыхательным аппаратом. Пробую надуть, а затем стравить воздух из компенсационного жилета – клапаны инфлятора в порядке. Надеваю на шею фотоаппарат в подводном боксе. Готов. Теперь «бади-чек» - взаимная проверка партнеров-напарников. Мы с Галей проверяем друг-друга – грузы, застежки, воздух... Все в порядке. «Зодиак» тем временем уже успел сделать два рейса и сбросить наших товарищей на северное плато. Андрес зовет – пора. Он в «сухом» гидрокостюме с забавными ушками, пришитыми на шлеме. Ушки эти - предмет шуток всей группы, зато под водой по ним очень легко опознается их хозяин. Топаем к трапу и спускаемся на открытую низкую платформу на самой корме. Ходить в оборудовании – удовольствие ниже среднего. Свинец на поясе и баллон за плечами не способствуют быстроте и ловкости. Еще надо по пути взять в руки ласты, а также плюнуть в маску и тщательно растереть, после чего ополоснуть ее в баке с водой. Это вовсе не ритуал, и суеверия тут не причем. На стекле остается тонкая белковая пленка, препятствующая запотеванию маски под водой. Посадка в «зодиак» - тоже серьезный процесс. Сначала надо отдать рулевому ласты, затем с его помощью, несмотря на качку и мешающее тяжелое оборудование, сесть в лодку самому. Падать при этом крайне нежелательно. Наконец мы сидим на надувных бортах «зодиака», надеваем ласты и маски, затем рулевой дает газ, и начинается скачка по волнам. Приходится крепко держатся, благо для этого вдоль бортов есть леера (веревки). Через пару минут мы уже у северной оконечности рифа. «Готовы? - спрашивает Андрес и, получив положительный ответ, начинает обратный отсчет, - три, два, один...». Чтобы опасно не кренить и не раскачивать легкий «зодиак» важно всем уйти с борта одновременно. «Пошли! - командует Андрес, и я падаю спиной вперед в воду. На секунду окунаюсь с головой, затем оказываюсь на поверхности и нахожу глазами своих товарищей. «ОК?» - спрашивает Андрес жестом, получив ответ, показывает «вниз». Мы поднимаем гофрированные шланги инфляторов вертикально и нажимаем клапаны стравливания воздуха, опустошая, таким образом, компенсационные жилеты. Я стараюсь выдохнуть, как можно глубже, а вдыхать совсем понемногу – для уменьшения плавучести надо, по возможности, уменьшить объем легких. Некоторое количество адреналина в крови провоцирует учащенное дыхание, с которым приходится бороться. Трудно бывает погрузиться на первые два-три метра. Дальше давление сожмет весь оставшийся в жилете и прочих местах газ и само уменьшит плавучесть, да так, что на глубине ее придется еще и увеличивать, принудительно добавляя воздух в жилет. Погружаясь, вижу впереди метрах в трех-пяти Андреса. Мы у вершины северного склона, слева внизу под нами плато, там у самого дна плавают несколько наших товарищей, справа и немного выше – плоская верхушка рифа, а прямо передо мной метрах в десяти - корраловый гребень, за которым начинается стенка. Мне надо за него и направо-вниз. Вижу, как Андрес переходит в горизонтальное положение и начинает плыть к гребню, делаю тоже самое и вдруг понимаю, что нахожусь в сильном встречном течении. Я работаю ластами, а гребень не приближается. Надо бы поднажать, но беспокоюсь о Галке: выгребет ли? Она где-то рядом слева сзади от меня. Оглядываться не желательно – в таком течении может развернуть, и будешь потом кувыркаться, ища потерянное направление в незнакомом месте. Начинаю работать ногами более интенсивно и через несколько секунд ныряю за гребень, где уже успел скрыться Андрес. Тут тишь да гладь. Удивительный контраст. Повисаю практически неподвижно и осматриваюсь. Галка благополучно добралась сюда вслед за мной. Потом оказалось, что течение ее не смутило и не затруднило. Я зря беспокоился, но - что делать! - в подсознании засел глухой страх перед этим Эльфинстоуном, все жду от него неприятных сюрпризов. Андрес – чуть впереди поджидает нас. Опускаемся на несколько метров ниже, и чувствую, что без движения тону. Чтобы не мучиться, удерживая себя на нужной глубине постоянной работой ног, нажимаю кнопку инфлятора, и порция сжатого воздуха с характерным глухим хлопком добавляется в компенсационный жилет. Я снова парю без усилий в толще воды и могу управлять «полетом» с помощью собственных легких. Замечательно, насколько орган, предназначенный совсем для другого, оказывается пригодным для этой цели. Глубокий вдох, и я потихоньку всплываю, полный выдох – не спеша иду ко дну.

Мы начинаем медленное движение вдоль рифовой стенки. Внизу – бездна, слева – голубая бесконечность, справа – пышная коралловая «растительность», богато населенная различной плавающей, ползающей и просто неподвижно сидящей живностью.

Вокруг коралловых выступов снуют совсем мелкие черно-белые, красные, желтовато-серые рыбки. Кажется, они называются сказочными окуньками. Они создают прямо-таки живое облако, наполненное интенсивным внутренним движением. Тут все пронизано жизнью, сама стена справа от меня живая, состоит из миллионов дышащих, питающихся и размножающихся кораллов закованных в известковые панцири.

Более крупные обитатели мне хорошо знакомы. Вот великолепные красавцы с непоэтичным названием «вымпельный щетинозуб». Впрочем, они относятся к большой группе рыб, называемых довольно изыскано «бабочками». Они имеют круглое черно-желтое полосатое тело размером с блюдце (прямо Билайн какой-то!) и длинный тонкий загнутый на хвост спинной плавник в виде вымпела. Еще они очень похожи на увеличенных аквариумных скалярий. Английское название этих рыб: bunnerfish (рыба-вымпел). Местное арабское название, конечно, тоже существует, но оно уже за пределами моей эрудиции.

Смотрю на свой компьютер: глубина 18 метров, температура воды 23 градуса, пять минут под водой. Проверяю давление в баллоне – 160 атмосфер. Погружение только началось.

Вот небольшая актиния раскинула щупальца и активно колышет ими. И конечно же тут снуют шустрые амфибрионы, они же рыбки-клоуны. Их кожа выделяет вещество обманывающее хищную актинию и избавляющее, таким образом, от опасности быть ужаленными жадными щупальцами (прямо-таки система опознавания «свой-чужой»!). Зато чужаку здесь не поздоровится.

Чуть в отдалении проплывают изящные рыбы-хирурги. Темно-синие с тонким желтым кантом по краям плавников. Их тела в плане имеют форму вытянутой капли. Вот довольно крупный групер застыл, маскируясь на фоне кораллов. Я делаю снимок за снимком.

Вот пестрая крылатка (или lionfish – рыба-лев) раскинула свои перообразные длиннющие плавники среди которых прячется ядовитый шип. С ней и ее родственниками скорпеновыми лучше не связываться. Оглядываю своих спутников. Андрес чуть впереди, не спеша продвигаясь вдоль рифовой стенки, рассматривает ее. Когда ему попадается что-то заслуживающее особого внимания, он делает нам знак и показывает пальцем на свою находку. Галка плывет рядом со мной. Наверное, мы были бы очень похожи на местных обитателей, если бы не бурлящие гроздья пузырей, вырывающиеся из наших регуляторов при каждом выдохе. Кстати, о воздухе. Андрес жестом спрашивает: сколько его осталось? Проверяю давление в баллоне – уже менее 100 атмосфер. Еще минут 5 – 7 и надо будет всплывать. Акул, которыми славится Эльфинстоун, так и не видели.Жаль. За эту неделю сафари по рифам Сант-Джонс только однажды дня три назад довелось увидеть серую рифовую акулу, да и то она стояла глубоко под нами, метрах на пятидесяти. Практически виднелся только темный силуэт, зато очень характерный и выразительный. Все акулы и некоторая другая живность мигрируют на зиму в Судан, где вода теплее.

Я снова разглядываю риф и вижу довольно крупную рыбу-попугая, которая старательно грызет кораллы. Удивительно точная аналогия отражена в названии. Мало того, что красно-зеленая яркая расцветка очень похожа на расцветку попугаев ара, так рыба эта еще, кроме того, обладает мощным «клювом», очень похожим на клюв настоящего попугая. Им-то она сейчас и орудует. Когда плаваешь просто с маской и трубкой, то хорошо слышно, как попугай грызет кораллы. Сейчас слушать мешает бульканье выдыхаемого воздуха.

Погружение вместе с воздухом в баллоне подходит к концу. Напоследок наблюдаем маленького осьминога, который старательно прячется между веток кораллов. Наше настойчивое внимание его, как минимум, смущает. Через некоторое время он решает, что лучше все-таки держаться от нас подальше и пускается наутек. У меня осталось 50 атмосфер. Пора начинать подъем. Показываю Андресу: «50 бар». «О'кей! Всплываем на остановку безопасности» - отвечает он условным жестом. Для начала принимаю вертикальное положение и стравливаю весь воздух из жилета-компенсатора. Если этого не сделать, то при подъеме жилет начнет раздуваться, и всплытие очень скоро станет неуправляемым. Меня просто вынесет на поверхность. Как только последние пузырьки воздуха улетели вверх из трубки инфлятора, моя плавучесть стала отрицательной. Теперь приходится работать ластами чтобы не провалиться в бездонные глубины под ногами. Я не спеша всплываю, следя за показаниями компьютера.

В медленном подъеме из бездны есть своя прелесть. Солнечный свет становится все ярче и веселее, а мои уши хорошо ощущают непрерывное уменьшение давления, которого я, оставаясь на глубине, практически не чувствовал. Компьютер, зафиксировав глубину пять метров, автоматически начинает отсчитывать минуты остановки безопасности. Теперь моя задача держаться на этой глубине, пока не получу от компьютера «добро» на всплытие. Мои спутники держатся рядом. Довольно дурацкое и скучное занятие висеть на одном месте не спеша болтая ногами. Три минут тянутся долго, но безопасность превыше всего. Наконец компьютер коротко пискнул, и мы всплываем. Мир резко меняется. Он наполняется ярким горячим солнцем, холодящими порывами ветра, плеском волн, сочными звуками. Границы его вдруг несоизмеримо раздвигаются, и я теперь вижу и наше судно в полукилометре у края рифа, и далекие горы на берегу, и еще несколько лодок, суетящихся вокруг. Сразу же наддуваем жилеты и, найдя глазами наш «зодиак», показываем ему большую букву «О» из сомкнутых над головой рук – знак «О'Кей». Лодка уже спешит к нам, прыгая по волнам. Вот и все, мы вернулись из чуждой стихии в свою родную, от которой уже, кажется, не стоит ожидать никаких неприятностей и неожиданностей... Угрюмая ирония судьбы заключается в том, что пропавшую группу дайверов главная беда ждала на поверхности.

Из рассказа Владислава: « Катеров не было видно вообще. Вдали, метрах 300-400, была видна яхта, скорее всего которую мы видели ранее. Немного помахав ей и покричав, мы поняли, что отдаляемся от неё. Немного сориентировавшись, решили потихоньку плыть по направлению к берегу».

Итак, во-первых, лодка не ждала их на поверхности, во-вторых, они оказались в довольно сильном течении, которое несло их от рифа на север, в третьих, они решили плыть к берегу.

И тут возникает, как минимум два вопроса: где была их лодка, и правильно ли было решение плыть к берегу?

Вот цитата из заявления дайв-центра Beachsafari, которому принадлежала лодка: «Примерно через 45 минут после начала погружения рулевой лодки начал искать дайверов, но не смог найти». По свидетельству Владислава погружение началось в 9:00 и закончилось около 9:30 (что похоже на правду, т.к. на глубине 40 метров воздуха более чем на полчаса хватить не должно было, а с учетом того, что у Мишеля на последнем этапе еще и произошло ЧП с дыхательным аппаратом и всплывал он уже дыша через октопус напарника, весьма вероятно, что поднялись они еще минут на пять раньше). Значит группу начали искать только через пятнадцать - двадцать минут после всплытия.

Где была лодка в момент, когда группа всплыла, и почему она не дрейфовала по течению в районе продвижения группы, как это было условлено? Да, она пряталась от ветра за той самой яхтой, которую упоминает Владислав! Об этом написала в интернете одна из пассажирок яхты! Теперь вспомним, что по оценке Владислава течение было около 0,5 метра в секунду. Простая арифметика позволяет определить, что за пятнадцать минут их отнесло на 450 метров, причем на север, за пределы рифа! Там их рулевой лодки наверняка не искал и никак не мог увидеть со своей низкой посудины. При такой волне ( 1 – 2 метра как пишет Владислав) с «зодиака» трудно увидеть всплывшего дайвера и в 20 метрах.

Как оценить решение плыть к берегу? Конечно, лучше всего было бы оставаться на рифе – рано или поздно снимут, но беда в том, что отдалившись от него они из-за течения уже не смогли вернуться. Из рассказа Владислава: «Посмотрев вниз, я увидел отрог рифа на довольно большой глубине, самого рифа в виде стенки видно уже не было. Некоторое время мы плыли вдоль этого отрога, насколько я понял, пытаясь вернуться к рифу» . Потом кончился воздух и они всплыли, причем двое (Мишель и его напарник Дима) экстренно. А вот про остальных: « Я держался за Лену и мы начали всплывать по её компьютеру, сделав 2 декомпрессионных остановки ... Махмуд всплыл гораздо быстрее нас» . Две декомпрессионных остановки означают, что компьютер показал превышение декомпрессионного предела! При этом только двое из группы всплыли правильно. Не в этом ли секрет спасения Владислава? Остальные выскочили на поверхность очень быстро с явным риском для здоровья. Возможно он оказался единственным мужчиной в группе не получившим кессонной болезни и, потому, сохранившим хорошую физическую форму, в конечном итоге позволившую ему доплыть до берега. А остальные, обессилив, просто исчезли без следа в бесконечности моря...

Вот такое катастрофическое стечение обстоятельств, отчасти объективных, отчасти созданных самими участниками... Объективных, впрочем, только два – неспокойная погода и сильное течение, все остальное – ошибки людей, надежда на авось, легкомыслие, переоценка своих сил, недооценка опасности... Довольно банальный вывод получается... Любительский дайвинг сам по себе не так уж экстремален и опасен, таковым его делают люди.

Наш «зодиак» уже подошел вплотную и лег в дреф. Начинаем выбираться из воды. Сначала надо снять с себя грузовой пояс и передать его рулевому на лодку. Важно случайно не выпустить его из рук – свинец скверно плавает. Затем вылезти из скубы и отдать ее на лодку, после чего, наконец, можно и самому, подтянувшись на руках и помогая себе ластами, перевалиться через борт. Рявкает мотор, и «зодиак» скачет по волнам к нашему судну. Через несколько минут оно снимется с якоря, чтобы отправиться к следующему рифу.

Мы уходим. Я смотрю с верхней палубы на удаляющееся длинное желтоватое пятно на поверхности моря. Это был Эльфинстоун... Тот самый...