Было это на белом свете Или не было, - кто ответит, Может, в детстве я на Алтае Слышал это, - наверно не знаю, Но как будто я всё видел сам, Словно сам был в ту пору там, И что память смогла сохранить Подошёл мой час миру открыть... 2. Ясным днём, полным Солнца света, Днём, сверкающим красками лета, Дети в страхе примчались из леса, Крича, что в лесу встретили беса. Народ взрослый, веря мальцам, Всё ж решил убедиться в том сам, Посмотреть и проверить лично, Кто шалит в местах земляничных, Кто пугать стал детишек, малых. - Шуганём его в горы, на скалы, Пусть пугает там горных козлов!, - Заключил под смех острослов. 3. Так со смехом, но взяв с собой ружья, В лес пошли мужики. Куда нужно, С малолетства в деревне знал каждый, Каждый там побывал не однажды, На огромной лесной проплешине, Но ни ведьмы, ни бесы, ни лешие Никому не встречались сроду. А тут надо ж в такую погоду, Когда Солнце жарит с небес, Ясным днём пожаловал бес, Ещё ночью куда бы ни шло, Да и то давно время прошло, Когда в лес зайти ночью страшились, Страхи тёмных лесов не прижились С людьми вместе в сосновых лесах. Был страх старый, да вышел страх. Но не враз, как миром отстроились, А когда в новом мире освоились, В синегорье привольном Алтая, Где кедровым лесам нет края И конца нет величию гор, Где насколько достанет взор Горы высятся в синем тумане, Где с вершин гор взору предстанет Вновь картина синеющих гор, И так будет идти до тех пор, Пока взор не увидит белки, Снега вечные, но далеки Поднебесные льды вершин От гор, синих, и только один, Лишь один человек из деревни, Молодым, а теперь дед древний, Был на них, точней, возвратился Лишь один он да перекрестился, Что спасли там его Духи гор, И, наверно, с тех самых пор Исчез старый страх перед лесом. Да откуда и взяться здесь бесам И любой другой силе нечистой, Если тут лес светлый и чистый, Что сосновый лес, что кедровый, И еловый в горах лес здоровый, Ели есть - и в два, в три охвата, Света, правда, и там маловато, Но чист воздух и в этих лесах, Ни нечистая сила, ни страх В них не селится, не плодится, И ни леса, ни гор не боится Тут никто, даже малые дети, Для которых с рожденья мир светел, Горный мир голубого Алтая. Здесь не нечисть, а Духов гор знают, Добрых Духов, и старый, и малый. Духов, что сторожат перевалы И незваных гостей не пропустят, А кто с миром идёт - и впустят, И помогут, и тропку подскажут. Не случайно, алтайцы привяжут, Им виднее, они-то люд местный, При подходе к опасному месту К палке, к ветке лоскут от одежды, В знак того, что Духам гор снежных В этом месте свою жизнь вверили. В то, что помощь придёт, не верили Поначалу пришлые люди, А теперь и они там, где труден И опасен в горах переход, Помолясь, просят Духов проход Показать через горные кручи. И приметили, что Духи лучше Помогают в духе молившимся, А не абы да как отмолившимся. 4. Что добры Духи здешних гор к людям, К людям добрым в деревне не будет Ни один человек отрицать, - Но, тогда, какая же тать Так могла напугать днём погожим? Что медведь пошалил, - не похоже. Ребятишки не стали бы врать, От медведя не грех и удрать, С кем такого в горах не бывало. Что пацан? И охотник бывалый Лучше сделает пару вёрст лишку, Чем попрёт без нужды на мишку. Да и то на местах, земляничных Не встречались медведи обычно, - Вот в малинниках - то не чудо, Да малинник ближний отсюда, Почитай, версты за три с гаком, Но сейчас, это тут знает всякий, Брать малину ещё не пора, Вот неделю, другую жара Постоит, так поспеет малина На горах, а не только в долинах, Тогда будет чем поживиться И медведям, и людям, и птицам. В Синегорье достаток во всём - Есть местами такой чернозём, Что смогло б пол России кормиться, - Будто в сказке родит здесь землица! 5. Не от этого ли плодородья Пошёл тайный сказ про Беловодье, Сказ о вольной, прекрасной стране, По России в седой старине? Быль ли сказ, то людям не ведомо, Даже те, кому был поведан он, Ничего больше, чем было сказано, Не известно, но всем наказано, - Не рассказывать сказ где попало, Хранить втайне, пока не настало Время сказывать другим людям, Но, когда точно время то будет И кому будет сказ рассказан, Тот, кому сказан сказ, обязан Сам решать, и лишь умирая, Передать можно, не выбирая, Тайный сказ всем, кто будет рядом. Кем введён был такой порядок И когда был, опять не известно, Но живёт сказ о том, что есть место, Край прекрасный, страна заповедная, Где все в счастье живут, бед не ведая, Где за Душу людей уважают, Где приносит земля урожаи, Что весь мир может кормиться. Правда, в сказе и то говорится, Что не всякий в страну ту войдёт, Кто не позван, тот мимо пройдёт, Не заметив желанного края. На Алтае про этот сказ знают Стар и млад, так как в эти угодья Вёл их предков сказ про Беловодье. 6. За Урал, по тайге, на восток, А кто степью пришёл в свой срок, Страну - сказку найти желая, Да осел здесь, в предгорьях Алтая, Отыскав край, Душе угодный, Чудный край и плодородный, Край лесов, без конца и края, Где с заоблачных гор Алтая Летят вниз в белой пене реки, Зарождая мысль в человеке, Их увидевшем издалека, Что они полны молока. Не от цвета ли рек в народе Дано имя стране - Беловодье? Так ли это, а может быть, нет, - Не сыскать в тьме веков ответ! Что кисельные здесь берега, Это - правда, но, правда, тогда Кисель будет, когда мороз грянет, Но не раньше, народ здешний станет Собирать ярко-рыжие льдышки, Пойдя в заросли облепишьи. Чудо-ягоды там - не меряно, Словно зарево - по-над берегом. Так что, в сказках - не только сказки, В сказках правда и жизни подсказки Перемешаны с вымыслом тщательно. Тот, кто слушает сказки внимательно Отличает, где - правда, где - сказка, И в чём добрым людям подсказка Дана сказкой, живущей в народе, Или сказом, как про Беловодье. 7. Между тем, мужики из деревни, Впрочем, слово деревня - дрéвнее, Деревень-то здесь нет, а всё сёла, Что всем миром в тайге новосёлы, Пройдя тысячи вёрст, основали И на память о прошлом давали Свежесрубленным поселениям Имена тех, российских селений Что остались на Западе где-то. А где - точно, то часто об этом И не нужно спрашивать даже, За себя говор жителей скажет, - Где распевно-тягуче акающий, Где-то северно-волжски окающий, Где по-южному - мягкий, певучий, Где-то рубленый, твёрдый. Но случай Подвернётся спросить где про корни, То, пожалуй, такой вопрос вздорным Могут счесть здесь нередко люди, - Коль в Сибири живут, так откуда Могут взяться в чужих краях корни? А потом местным говором, гордо, - - Дак, ить, тутошные мы, однако?! - Как ни странно, но одинаково, Вопросительно-утвердительно, Вам ответят. И что удивительно, Что и впрямь - прàвы в том люди. Здесь не важно, - откуда, кто будет, Как в Сибирской земле оказался, Но пустил корни, жить остался, Значит, стал, как все, сибиряком, А не сдюжил, так здесь о таком Не прольёт никто слёз горючих. Сколько сгинуло люду на кручах Да в тайге неогляднобескрайней, Сибирь держит в глубокой тайне. Даже если всю землю изрыть, Эту тайну ни в век не открыть. До той тайны нельзя докопаться, По судьбе тайне тайной остаться. 8. Между тем, наши сибиряки, Синегорцы, пройдя вдоль реки Путь, когда-то казавшийся дальним, Пришли к месту, где в детстве в тайне От всех взрослых купались летом, Правда, взрослые знали об этом, Потому что в свои годы сами Здесь купались и Озерками Меж собою они стали звать Это место, как им-то не знать, Что тут выросшему человеку Ума хватит не лезть в эту реку, - Шаг шагни, и собъёт тебя с ног Сумасшедше летящий поток, - Не собрать ни рожек, ни ножек, Ну, а выскочишь, тогда кожа Будет ныть и в жаркий зной От ожога водой ледяной. В Озерках потеплее вода, Правда, тёплой она никогда, Ни в какую жару не бывает. Но с жарой воды прибывает, Когда тают в горах ледники, Вот тогда в самый жар у реки Вода вовсе студёной становится, Что, того и гляди, остановится Раньше сердце, чем собьёт с ног С гор несущийся, дикий поток. - Ты смотри-ка, тут всё, как и было! Право слово, аж сердце заныло, Как с тропы Озерки показались! Мы ж лет двадцать тут не купались, Что купались, и близко-то не были, Может, ну их, все детские небыли?! Вон, как Солнце-то жарит с небес! Если утром и впрямь был там бес, То давно б с той поляны исчез! В таком пекле что леший, что бес, Ни хоть кто на поляне не сдюжит! Так и нам искупнуться нужно, Раз уж нас к Озеркам принесло В такой день, да вернёмся в село, - Сказал кто-то в нашей компании, Что подумали все, но желанию, Покупаться за валунами, В Озерках, где пацанами Они всюду измерили дно, Сбыться было не суждено. 9. Чуть спустившись с тропы к Озеркам, Все примолкли, увидев, что там, У воды, на песке, впрямь, - то чудище Затаилось под ветхим рубищем, В сплошных дырах, полуистлевшем, Том, что в сказках бывает на лешем. Явно, он распугал по утру, На поляне всю их детвору. - Одни космы видны из-под рубища, Да и то, страх берёт, что за чудище, По песку расползлись, словно змеи, За всю жизнь не отростишь длиннее, - Зашептались, нацелив ружья, Мужики, - Ох, братцы, нужно Кол осиновый было бы взять, Без колà уйдёт, как пить дать! Это ж надо, так сплоховать! - Ничего, пока он будет спать, Все, кто взял топоры с собой, Колы срубят, тогда дадим бой! Так проучим нечистую силу, Чтобы впредь сюда не носило! - Ни к чему нам погань нечистая, Благодать в краю нашем чистая! 10. В лес ушли мужики по осину, А что с ружьями, целя в спину На песке прикорнувшему лешему, Притаились так, что подлетевшему К Озеркам попить чёрному ворону, Не видны были. Он в их сторону Не взглянул, но напившись водицы, Хрипло каркнул, и чёрные птицы, Словно в сказке, посыпались с неба. И мгновенье назад их там не было, А теперь небо было сплошь чёрным. - Я, однако, в краю нашем горном, Воронья столько сроду не видывал?! - Удивлённо один мужик выдавил. - Пир, однако, пойдёт тут по лешему, От жарищи такой околевшему?! - Чо сидеть-то, глянем пойдём, Да посмотрим, как ясным днём, Нечисть выглядит-то на деле! Все и так к воде шли, осмелели, Хоть и прежде напуганы не были, Только жуть их брала, что небыли В самом деле на свете случаются, Что и впрямь нечисть встречается На яву, а не в сказках и сказах Или всяких разных рассказах, О делах старины стародавней Или жизни, не так чтоб давней, Но чужой и в чужой стороне, В никому неизвестной стране. 11. Злобно каркая, чуть отлетело Вороньё от прикрытого тела, - Пусть, мол, люди первыми тешатся, Они бóльше, глянь, да потешиться На вороний род тоже что будет, Как они, всё не выклюют люди. От воды потянуло прохладой, Но теперь никому не надо Её было, у всех в животах - Словно лёд от жути, не страх, А какое-то чувство неясности, Когда чувства нет безопасности, Но и страха, казалось бы, нет. Может, был бы он, если б ответ, - Чего ждать, знали заранее. Мужики, затаив дыхание, Обступили укрытое тело: Борода с полметра белела, Но уже песком припорошена, В дырах рубища тело иссохшее Видно ясно, совсем человечье, Только старое, но здесь встречи И с людьми помоложе - не часты, А тут вовсе старик, лишь не ясно, - Человеческий он или нет, Если - нет, тогда этот дед Всё равно для кого-нибудь дед. Для кого, - не узнаешь ответ, Так как он уже дух испустил. Так, возможно, в душе спросил Себя каждый и сам ответил. 12. Только есть чудеса на свете! Чему все мужики очевидцами Мигом стали. - Воды, водицы! Люди добрые! Сил моих нет! Христа ради! - И вмиг жути след Простыл чудом, разве б просила В свой час смертный нечистая сила, Христа ради водицы испить, - Уж чего, но таких чудес быть В этом мире никак не может, - Его Имя и молвить не сможет В Его свете сила нечистая, Хоть и трижды она речистая! Мужики это враз смекнули, Да к воде старика подтянули. Хоть лишь шаг до воды оставался, Но и в жизнь бы он не добрался, Так как не было сил в старике Всего шаг проползти к реке. 13. Вот откуда он силы взял О воде попросить, не знал В этом мире никто, кроме Бога, И не чудо ли в том, что подмога К старику в самый срок подоспела, Когда с карканьем вороны тело С искрой жизни клевать надумали, - Обо всём этом позже подумали, Много позже, добрые люди, Вспоминая о явленном чуде, По крупицам всё сопоставив И на вечную память оставив. 14. А в тот день, к мужиков возвращению, Как один собралось всё селение К стёжке южной, ведущей в лес И к горам до самых небес. Да гадали, что среди дня Могла видеть их ребетня. В основном был народ уверен, Что не может, по крайней мере, Среди белого дня нечисть шастать, Или так уж не в меру глазасты Ребятишки, что нечисть приметили. И как раз в этот миг заметили Как всегда пацаны остроглазые, Закричав отовсюду, все сразу, Что из леса, вдали, у реки Показались их мужики, И помчались навстречу стремглав, Узнать первыми, кто был прав, - То ли впрямь завелись тут лешие, Толь они, от жары сомлевшие, Просто так, - напугались чего-то, Или был на поляне их кто-то. Не успел никто глазом моргнуть, Как гурьбою в обратный путь Понеслись пацаны, сломя ноги И крича народу с дороги, - - Человек! Человека несут! Пусть знахàрки к Ивану бегут Да готовят постель и отвары! Больно слаб он и очень старый! Говорят, что Миколы старее! Они просят там, чтоб поскорее Всё сготовили, чтоб старец óжил, Мол не зря же так долго прóжил! Может, к нам, говорят, шёл дед, Рассказать людям жизни секрет! 15. А когда мужики пришли к дому, Там всё было готово к приёму, Даже бабок, что Могут, отвары Заклубились духмяным паром. Теперь их пора наступила Показать свои знанья да силу. Будто миг для них пролетели Три тяжёлых, бессонных недели, Пока старец не то, чтобы óжил, Но пошёл на поправку, похоже. Хоть и нёс в бреду несуразицу, Но была значительной разница Между тем, как он бредил прежде И теперь, так что бабки в надежде Ожидали, что вытянет старец И расскажет, как он, скиталец, Каким чудом, явился в их край, Может, тоже искал земной рай, Как и их Микола когда-то? Всё село у Ивановой хаты Что ни вечер вело пересуды, - Кто таков их старик да откуда? Как он тут объявиться смог, Если к ним от проезжих дорог, Почитай, вёрст пятьсот будет путь, По тайге да горам, - просто жуть! Да к тому же добавь ещё - летом! Каждый вечер рядили об этом Всем селом и за старца молились, Чтоб к нему вновь силы явились, Да вернулось ясным сознание. Три недели терзало незнание Добрый люд в далёком селении, Пока знахарки об улучшении, О надеждах своих не сказали. Вот тогда за Миколой позвали, Чтобы их самый старый дед, Для которого ровни здесь нет, Первым смог на старца взглянуть, Что прошёл к ним неведомый путь. 16. Дед Микола ходил еле-еле И с трудом дошёл до постели, На которой лежал недвижимо Дед-найдёныш, - и непостижимо Всё, что в хате случилось потом! Дед Микола стал шамкать ртом, Будто воздух не мог проглотить, Но, глотнув, не мог рта закрыть, - - Мать, честная! Вот чудо, так чудо! Это ж Фёдор! Видать, что оттуда К людям шёл он о чуде поведать! Это он тогда вёл нас разведать Тайный путь к заповедной стране! Теперь ясно, - зачем Судьба мне Всё никак помирать не давала! Что я нужен здесь, она знала, - Что я Фёдора должен узнать, Чтоб тому, что он хочет сказать, Была вера в честном народе! Слава Богу! Теперь-то я, вроде, С лёгким сердцем могу отойти! Это ж счастье - в жизни найти Свой ответ, - зачем ты на свете? Сколько лет я не мог ответить, - Почитай уже, тридцать лет, Всё гадаю, - пошто этот свет Отпускать от себя не желает? Но есть чудо, теперь-то я знаю, Вот ответ мой, сам ныне пришёл! Значит, всё же наш Фёдор нашёл Путь в страну первозданного чуда И вернулся в мир с вестью оттуда! Кто скажи, - сам не верил бы сроду, Что ему - сто тридцать три года! В горы он нас повёл в сорок восемь, Мне тогда, да и то лишь в осень На белках тех пробило пятнадцать. Теперь мне не страшно признаться, Что себе я приврал пару лет, Потому что боялся, что Дед, А так все, кто Фёдора знали, С юных лет за седины звали, Не возьмёт с собой в путь опасный. Строг он был, да и сам я прекрасно Понимал, что отправившись в кручи, Все пошли мы на смерть неминучую. Так оно там и впрямь получилось. Только думал я, как же случилось, Что я всё же живой остался? Для чего? И как ни пытался, Я не мог себе толком ответить, - Для чего ж я оставлен на свете? До ста лет небо копчу, На себя самого ворчу Да на смерть, что меня всё обходит. А вот нынче узнал! Пусть приходит! От Души вас прошу, люди добрые, Всё запомнить про чудо подробно, Чтобы после про жизни чудо Всё поведать доброму люду! 17. И ещё говорил едва слышно Дед Микола, но будто бы вышел Вместе с речью весь дух из деда, Когда жизни своей победу Встретил он, как высшее Чудо, Признав Деда, который оттуда Пришёл к людям, из Беловодья. Все свидетели, - будто поводья, Что держала Миколы Судьба, Ослабели на миг, - и тогда Задрожал он, потом отпустила, - И Миколу покинули силы. Еле слышно шепча, он осел. Только, - Чудо, - ещё раз успел Разобрать народ в его речи, Как умолк дед Микола навечно. 18. В то, что их дед Микола помрёт Не хотел верить местный народ, Все считали, Микола - вечен, Что дед Духами гор отмечен, Раз вернулся он с гор невредимый. Был задумчивый и нелюдимый, Говорят, Микола - лет сорок, А когда ему внуков впору Было нянчить, переменился И впервые в жизни женился, Сиял счастьем, и не было дня, Чтоб не висла на нём ребетня, И свои: и дети, и внуки, И чужие, а дед все науки Те, что он на свете познал, Отдавал в игре, так как знал, Говорят, дед Микола секрет, Как на свете прожить сто лет И в присутствии духа остаться, Не пытаясь за жизнь цепляться. 19. На погост все пришли проститься С вечным дедом и всем изумиться Ещё больше, чем смертью, пришлось, - Высшим счастьем в гробу расплылось У Миколы лицо, будто свет Испускал в мир столетний дед! Что до ста лет всего одно лето Дед не дожил, люди про это Позабыли, но что у них дед Жил до ста или больше лет, Это - долгие годы все помнили. И ещё на всю жизнь запомнили, А потом своим детям и внукам Рассказали, что умер не в муках Дед Микола, но в счастье великом, С просветлённым, радостным ликом. 20. Как их дед Микола наказывал, Всё, что старец отныне сказывал И в бреду, и в ясном сознании, Было собрано, чтобы в сказании Весть о чуде, земном, Беловодье Зажила в русском народе Не намёками полузнания, А всем, кто ищет путь, указания, Как найти Счастье в жизни, дала. Вот тогда весть в селе и была, Точно так, как велел дед вечный, Людьми соткана, но, конечно, Что сказал не на русском дед И всё, что за горячечный бред Сочли люди тогда в рассказах, То не ведомо нам. В пересказах Пришла эта весть о Беловодье. Здесь слова из вчера и сегодня Повстречаются в прямой речи, - Но, как в жизни, противоречия В том не будет, а есть чудо встречи Живых слов в живой русской речи. Если кто-то такое явление Посчитает за отступление От норм русского языка, Воля ваша, но в жизни пока За язык цепляется слово Предстаёт оно вечно новым. 21. - Фёдор - я. Меня Фёдором звать, Так когда-то отец мой да мать Окрестили, но смолоду - Дед И они звали, так как стал сед, Почитай, я в семнадцать лет. То ли в этом вина, то ли - нет, Что всю жизнь прожил бобылём, Знать не знаю, да только быльём, Что прошло, то давно поросло. И любовь, и то ремесло, Что в наследство оставил отец, Бросил я, безусый юнец, И в Сибирь с казаками подался, Где я ни был, где я ни дрался За землицу, - то мне не счесть! Басурманов бить - я за честь И за высшую доблесть считал, Пока в жизни день не настал, Когда я свет - другим увидел. С той поры - мухи я не обидел, Пелена будто с глаз моих спала, - Я дремал после боя, усталый И увидел ясно, пронзительно: Солнца свет, но подозрительно Ярко-красно-кровавого цвета, Пригляделся я лучше, а это - Кровь людей, та, что пролúта Была мной, и голос сердито, Словно пушка с неба гремит, Но - то Солнце со мной говорит, - - Ты что, Фёдор! От крови спятил? Жизнь свою ты на смерть потратил! Сколько ты загубил народа, - Не отмыться от крови сроду! Ты же в жизни имел ремесло И любовь была, да понесло Идти землю в Сибирь воевать. Как тебе земля русская, - мать, Так и эта земля - мать родная, Всем в степи без конца и края, И в тайге бескрайней рождённым, И в горах, к небесам вознесённым, И везде, и повсюду, где биться Сердца начали, Чудо творится, Чудо вечное, жизни Чудо! Хватит Фёдор! Больше не буду Ни учить тебя, ни поучать! Только помни, - Душе отвечать За геройство в свой час придётся! 22. Что тут было: во мне сердце рвётся, - Не ровён час, прорвёт и кольчугу, Страх, как било в груди с перепугу. Не ответа сердце пугалось, А того, что Солнце ругалось! Что Ярило я грешный довёл! С той поры жизнь иную повёл, Было мне - тридцать три года! Как Илье, но меня природа Его силушкой не наградила, Но моя была во мне сила! 23. Смыть решил я с себя кровь людскую, Но тогда - жизнь не àбы какую, Прожить нужно на свете белом, А такую, чтоб имя и дело Доброй славой века гремело. Вот тогда-то и начал я дело, На которое жизнь извёл, Но к концу его не довёл. 24. Что мне делать, как славу добыть, Я не знал, но не мог позабыть Сердца стук и пушечный глас И вдруг вспомнил, что как-то раз Перед смертью с Урала казак Открыл тайну, да я-то, дурак, Простым бредом речь посчитал И внимательно слушать не стал. Но кой-что само врезалось в память. Тот казак всё терзался, что с нами Никого из его полка не было, Прогневить боялся он небо, А вот чем, я не понял в ту пору, Лишь потом, когда я за горы Сам сходил и людей послушал, Понял, что казак-то нарушил Слово, данное им, когда сам Узнал тайну и небесам Клялся тайну в чистые руки Передать. Но его муки Мне в то время были неведомы! Речь он вёл о стране заповеданной, Где свершились о счастье желания И которой нет в мире желаннее Никому из живущих на свете. - Беловодье - страна та... и светел Пред смертью стал его лик. Почему? Теперь я, старик, Наконец-то понял и сам, А тогда, схоронил его там, Где казак приказал долго жить. Но не смог я слов тайных забыть, Что открыл мне уральский казак Перед самой смертью, но как Путь к чудесной стране отыскать, Не успел он сказать. Сыскать Я решил сам путь безвестный! 25. Только мне да Богу известны Те углы сибирских окраин, Где следы от земного рая Или просто хотя бы намёки Я искал. В те годы далёкие Я пришёл совсем неспроста Весной ранней в эти места, - День за днём подымаясь чуть свет, Отправлялся я в путь, и рассвет Догонял меня в дальней дороге. Довелось повстречать мне многих, Кто слыхал о чудесной стране, Но никто мне, в какой стороне Беловодье лежит, не указывал, Вот о белой горе мне сказывал Кое-кто из слыхавших о чуде. Что путь в гору неслыханно труден, Что пройти весь путь вверх одному Не удастся и в жизнь никому. Но я был непреклонен в решении, - Зря я что ли сносил лишения, Идя к цели, пятнадцать лет? Мне назад пути уже нет! И как будто сила какая, Потянула к горам Алтая. Тут воистину встретил я чудо, - И родных, и друзей, что оттуда, Из села моего за мечтой, За моею мечтой голубой, Пришли в этот край поднебесный. Каким чудом и им, там, известной Стала тайна о чудной стране, - Не скажу я, да только во мне Это вызвало злость да обиду. Но, конечно, не подал я виду, Что в моей душе злоба кипела, - А смекнул, что один своё дело Не осилю я сам, как пить дать, А тут мне, как раз, - благодать, - Не затихли в народе споры: Тут осесть или лезть в горы, Чтоб дойти до страны чудес. Только я в их споры не лез, Делал вид, будто я-то не ведаю, О чём спор, а сам кого следует Втихаря подстрекал к походу. 26. То, что в жизни огонь и воду Я прошёл, все люди знали, Потому-то меня и назвали, Без особых раздумий, старшим, Да и возрастом я был постарше Всех отобранных в путь раза в два, Я им - дед, а они - пацанва, - Из них старшему - двадцать восемь, А Миколке, и то под осень, На белках, пятнадцать пробило! Да вот только взяла их могила, - Все остались там, на перевалах, В ледяных, заоблачных скалах, Так что даже могил-то нет, Просто сгинули, но зато Дед, Фёдор, я через горы прорвался! 27. Я жалел, что Миколка сорвался, - Он мне будто родным сыном стал. Видел я, что парнишка устал, А вершина-то - вот, совсем рядом, Подсобить бы Миколке надо, - Вот тогда весь съестной припас Взял себе я, и он меня спас, А пацан так и так сорвался. Я помочь-то ему Душой рвался, Да куда там, - не видно ни зги Тогда было из-за пурги. На вершине её только не было, - Солнце, я и синее небо! Подо мной облака плывут Яркобелые. Внизу, тут, Не видал белезны я такой, Да страны нет никакой, И чудес никаких не видать. - Не туда, знать, залез опять, - Я подумал, но гордости бес, Что всех выше в мире залез, Меня так распирать там взялся, Что не знаю, как жив я остался. Я ж ужом, будто гад ползучий, Уползал с поднебесной кручи, Потому что взбесились Духи, Ветры взвыли и от Белухи Принялись меня отрывать. С такой силой, что разорвать На клочки меня бы могли, Как так вышло, что не смогли, Я не знал, а пришёл в себя ночью, - Холод - лютый, одежда - вся в клочья, Вдрызг разорвана, крест на мне И Миколкин мешок на спине, - Ясно стало, кто жизнь мне спас! Но тут разум мой вновь угас, - Мысль вползла, - я мудро решил! Кто в походе погиб, тот жил, Чтобы я путь в горах одолел, Чтобы я один не околел! 28. Мне потом Миколка приснился, - Будто чудом с горы спустился, Будто к людям его с Белухи Снесли сами горные Духи. И ещё раз мне как-то приснился, - Будто мой Миколка женился, Да, как умер-то он, сорок лет Как раз было, что жизни секрет Он узнал, и где Чудо земное Искать надо! Тогда, я не скрою, Мне хотелось от ярости взвыть. Этот сон я не смог позабыть, Хоть пытался, хоть гнал его прочь, Но ко мне тот сон что ни ночь Возвращался, всю жизнь до конца, Что он ждёт, как родного отца, Душегуба, меня, почитает! Да чего уж во сне не бывает, Это - сон, назойливый сон! Разве в жизни спасся бы он? 29. Что меня Духи гор пощадили, Я узнал от алтайцев в аиле, Так жилища они называют, Чум такой это, в нём, завывая, Надо мною шаман их камлал. Днём и ночью силы мне слал, Это он сказал мне про Духов, Так что точно я, не со слухов, Узнал много о Духах гор, Но как только наш разговор Я хотел подвести к Беловодью, Правда, речь-то вести мог сегодня, А тогда ещё я с людьми местными В основном объяснялся жестами, Но каким-то неведомым чудом Понимали язык мой повсюду, Где бы я потом ни ходил, А тогда, - только я находил Всем понятные жесты и образы, Как шаман самым резким образом Изменялся, скалой непреступной, Становясь, будто я - преступник, А он мне - высший судья. Через годы понял суть я, - Что шаман меня видел насквозь, - Тут по всей моей коже мороз Стал ползти и сердце стучало, - Как со мной, как с дитём малым, Человек мог полгода возиться, С того света вернуть и проститься От Души, будто с сыном родимым! Вот уж точно - неисповедимы В этом свете Пути Господни! Но так думаю я - сегодня, А тогда, - на шамана злился! Только я своего добился У других я всё смог распытать Про страну, где благодать, Изобилие, счастье земное, Сотворил Бог, но место такое, Зовут ШАмбалой горные люди! Если б знал я, как часто мне будет Слово Шамбала в жизни подмогой И спасеньем, то сразу бы Бога Стал молить, что Он дал мне узнать То, что пришлый не должен был знать! Про себя я твердил слово Шамбала Днём и ночью, что, даже, - Я там была! Слышал в утреннем птичьем пении, - Словно птицам моё стремление Найти Шамбалу было известно, Как - не знаю, но лишь повсеместно В самых разных, неведомых странах, Отправляясь в путь спозаранок, В птичьем гомоне, - Я там была, - Различал, но то ли звала, То ли птаха дразнила меня, - Мне неведомо до сего дня. 30. Я узнал от алтайцев, что к югу, Далеко-далеко, друг за другом, Одна больше другой, до неба Стоят горы, но там никто не был. Им монголы про то говорили. Те, что раз в год им чай завозили. Правда, не были там и монголы, Им китайцы - купцы про горы Рассказали, что чай им возят На Орхон и обратно увозят Караваны добра в Китай. А потом их чай на Алтай, Повезут монголы - купцы, И они торговать молодцы, - На Алтае добра-то немало, Но монголы на панты марала Да кедровый, алтайский орех Чай меняют, а цены - смех: За маралий рог - плитка чая. Чем ценны панты, то у врача я Разузнал, когда был в Китае, - Они людям жизнь возвращают И от них молодеют люди. Жаль, что здесь о земном чуде, Что живёт себе на Алтае, Здешний люд почти и не знает. Знал, наверно, секрет шаман, Правда, он твердил, что бадан Да талкан вернули мне силы И те Духи, которых просил он. 31. Пролежал я и прожил в аиле Почти год. Меня все любили, Насовсем предлагали остаться, Да не мог я с мечтой расстаться, Найти путь к чудесной стране. Теперь знал я, в какой стороне Ту страну я сыщу, кровь из носа! Есть ли впрямь она, - так вопроса Я за всю жизнь ни разу не ставил, Свою жизнь я на карту поставил, Что не прав я, - и тени сомнения Не закралось в меня, да и мнение Очень многих людей, что встретил, Подтверждало, что есть на свете Страна чудная, сказке подобная. Я уже и тогда мог подробное Описанье чудес тех составить. Так что мысли дело оставить, Не возникло в Душе ни разу. Как весной запахло, я сразу Собираться начал в дорогу, Мол, домой. Один шаман строго, Да и то - единственный раз За всё время, сквозь щёлки глаз На меня посмотрел, но согласно Покачал головой: мол, ясно, Засиделся балам ты, однако, И дал в путь мне сарлыка - яка, Чтобы бык нёс мою поклажу, И к тому же, дорогу укажет, Сарлык лучше, чем я найду, Пройдёт там, где я не пройду, Он же местный, он здесь родился. Как он мне в пути пригодился, Тут рассказывать-то и не надо, Но погиб сарлык под камнепадом, От камней меня телом прикрыв. Правда, мысли о том, что жив Я остался по просьбе шамана Не возникла, но, как ни странно, Духи гор, где б я ни был, щадили, Хоть к черте и не раз подводили, От которой до смерти - шаг, Но всегда - то эдак, то так, Чудом смерть стороной обходила. А весной той домой всем аилом В путь алтайцы так снарядили, Что как бая меня разрядили: Шапка лисья, халат с горностая, Будто я - сам Владыка Алтая! Да пошёл-то я не обратно, А на юг, и невероятно, Но нашёл я те, горные кручи! Мало кручи сказать, так могучи Непреступны, - прям, исполины, А не горы, но тут по долинам Я проходы искал, в лоб не лез. Да никто б не долез до небес! Им Белуха-то наша, - по пояс, Так что если на ней я - такое Претерпел, что остался жив чудом, Тут решил, - рисковать я не буду, Лучше всё у людей окрестных, О местах разузнаю чудесных, Чем переть, как тогда, напролом. Но, что странно, и мыслей о том, Что стал стар, что по правде дед, И уже двадцать пять с гаком лет Я пытаюсь найти жизни чудо, Во мне не было, а вот откуда Силы брались за чудом идти, Теперь знаю, но чтоб прийти К этой мысли, нужны были годы, Годы жизни моей, все походы И в кромешной тьме заточение, Все страданья мои, все мучения, Но я счастлив, что жил я на свете, Вот зачем жил, себе сам ответить До сих пор-то я толком не мог, Слава Богу! Помог в этом Бог! 32. Люди местные называют Горы выше небес, - Гималаи, - Там народа-то - нашего гуще, А природа - райские кущи, Не в горах, а в долинах обжитых, Правда, мало и там людей сытых, Хоть по три урожая в год Собирает местный народ. Сколько чудных стран на белом свете! Был в Китае я и в Тибете, И всю Индию - до океана Вслед за Шамбалой шёл, но не стану Вспоминать про красоты природы, В Душу мне запали народы Те, что мне повстречались на свете. Я и йетти встретил в Тибете, Это снежные, горные люди, О них слышал я, как о чуде, И в Сибири, и в разных местах, А как сам повстречал, то страх Не успел я почувствовать даже, Потому что со всею поклажей Полетел я вниз с одной кручи, Но огромной ручищей могучей Схвачен был я в последний миг, Ещё миг - и предсмертный крик От меня бы в горах остался, А тут чудом йетти попался, - Подлетел и успел поймать, А не-то поминай как звать, - На Тибете истлел бы давно, Но Судьбой мне было дано До конца пройти весь путь к чуду Да понять, зачем жил, я не буду, Пока жив, сам смерть торопить, До дна должен я чашу испить. 33. Что ни год, то доверчивей люди Становились ко мне и о чуде, Старику, с бородищей до пят, Из страны, где зимой реки спят, Покрываясь коркою льда, Всё сказали, что знали, тогда И решил я, - кончен мой путь, Весь прошёл, что пора повернуть И вернуться в свой край родимый! Вызнал я, что не раз прошёл мимо Чуда жизни, страны заповеданной, Только мне про то было не ведомо, Потому что в страну ту войдёт, Как мне люди сказали, лишь тот, Кто был позван самим Владыкой, А непозванный только край дикий, Без жилья, без людей заметит И ни в жизнь, ни за что на свете, Не узнает о том, что здесь люди, Как и мы, живут в сказочном чуде, Что там, в Шамбале, в Беловодье, Мудрецы знают всё, что сегодня, Происходит на всём белом свете И что завтра мир ждёт, и советы Мудрых старцев во все концы света Несут верные люди, но это - Тайна тайн, про то только Владыка, Знает сам, а те люди ликом И одеждой от всех неотличны, Как все люди жизнью обычной, В разных странах живут, среди нас Но всю жизнь чутко ждут, что Указ Им Владыка нести поручит, А какой да куда, - Он научит Тех людей, когда придёт час Им нести в мир Владыки Указ. 34. Совсем было пришёл к селу вашему, Да под Синей горой, у Сыркашевых, У алтайцев, старинных знакомых, Отдохнуть решил, благо до дома, До вас то есть, пути-то - неделя, Вот тогда-то мной и овладели Мысли тёмные, будто в трясине Я погряз в них, а уж гордыня Так взыграла, что я занемог И всю зиму подняться не мог. Старики, но меня помоложе, Не щадили себя, чтоб я ожил, Так ходили за мной день и ночь, Изгняя мою немочь прочь, Что к весне и сами слегли С чистым сердцем, что помогли Человека вновь к жизни вернуть. Я со всеми отправил их в путь, Как у горного люда положено: На помост оба тела уложены Посреди тайги, вековой, Чтобы горные Духи покой Охраняли до тех пор, пока Срок не будет за облака, Выше гор подниматься Душам, Очищенье пройти, и в лучшем Воплощенье вернуться обратно Или выше, но безвозвозвратно, Уйти в вечном движении Душам. И никто никогда не нарушит Покой мёртвый на этом помосте, А истлеет помост, то и кости, К тому времени станут прахом. И никто причитать да ахать Не приходит к этому месту, Потому что с детства известно Горным людям, что даже скалы И те живы, кто долго, кто мало Живёт в мире, всему свой час, Но, когда огонь жизни погас, В том, что было живым, он в другое Перейдёт, и движенье такое, Огня жизни идёт бесконечно, - Умрут люди, но Душам жить вечно! 35. Тут бы мне и домой воротиться, Но под Синей горой поселиться Порешил я, в пещерке сухой, - Может, думаю, я был глухой, Что не слышал заветного зова, А в тиши, когда меня снова Позовёт Владыка, то к чуду Его зова готовым я буду, Сколько мне не пришлось бы ждать, Я готов был, так как блуждать, Как всю жизнь проблуждал, не мог, Будь, как будет, как хочет Бог! 36. С каждым годом всё тоньше мой слух Становился, да только потух Белый свет во тьме заточения. Но при жизни во тьме свет значения Для меня давно не имел. Всё, что надо, на ощупь умел Я проделать, не хуже зрячего, Шишку брать и огонь для горячего Развести, вот и все дела, Когда, в зиму, вьюга мела, Я наружу совсем не вылазил, Так и жил в собственной грязи. Чуда ждал, чтоб свершилось - молил. Сколько слёз, жизнь кляня, пролил, Вспоминая бесцельные странствия. А однажды, в тесном пространстве я Вдруг почуял, что есть кто-то рядом, Кто буравит во тьме своим взглядом, Как шаман мой в алтайском аиле. Так, вдвоём, мы в пещере и жили, Я вёл речи, а он всё молчал, Видать, что я вконец одичал, - Сам с собой в темноте вёл речи, Но потом он мне начал перечить, Когда взялся я жизнь клясти, - Как меня он на кочках нести, Не дав слова вставить, почал! Тут смекнул я, что не одичал, А стал жизнь ощущать я иначе, Не как прежде, когда был зрячим, Что я жизнь жил зрячим слепцом, Проморгал, как стал подлецом, Любовь предал и ремесло, А потом и совсем понесло, В душегубы лихие подался, Себе славу добыть пытался, Много там я о чём передумал, Прежде-то никогда и не думал, Что в тиши столько мыслей ходит. И бывает, что всю жизнь проходит Человек, а уходит пустой, Не продумав и самой простой, Хоть какой, захудалой мыслишки. Так я жил много лет, днём тёр шишки, - Брал тушкен я, - упавший орех, Самый спелый, алтайцы за грех Почитают сам кедр чем обидеть. Хоть не стал я с годами видеть, Но я всё знал, где что растёт, Где грибы, где кедры, где мёд Собирают мне в зиму пчёлы. А когда всё вокруг было голо, Мне алтайцы носили припасы, Раз в году, весной ранней, запасы Пополняли, а кто сам не знаю, Договор был, что как только стает Снег с подножия Синей горы, Они носят припас, до поры, Пока будет не тронут припас, Значит, помер я или же спас Свою Душу, дождавшись чуда. 37. Но дождался я, что вновь оттуда Громом грянул тот голос прежний, А не тот, что жизнь ждал в надежде, - - До конца не прошёл ты свой путь! Не посмел ты людям взглянуть В глаза честно! В пещеру залез И во тьме живёшь, будто бес! Чуда ждёшь, но лишь в жизни - чудо! В самой жизни! Иди и повсюду Расскажи про земное чудо, И о том, как и откуда Поступила к тебе эта весть! Но тогда и закончится весь, Весь твой путь, непутёвый дед! А по мне здесь хоть тысячи лет Можешь жить в своём заточении. Жизнь твоя, ты и примешь решение! Что решать, сто триддцать три года Мне дала прожить мать-природа, Но во тьме, чуда жизни не зря, Так что, я свою жизнь прожил зря, Хотя, впрочем, и может быть прок, Добрым людям на жизнь урок! 38. Деда-странника схоронили, Честь по чести да посадили, Меж его и их деда крестом Юный кедр и как-то потом, Когда умерли те, кто их знал, Кто-то ленточку привязал На тот кедр и ещё, и другую. Да в народе молва бытует, Что под кедром схоронен был дед, Что, как кедр, прожил пятьсот лет, Что был в Шамбале, в Беловодье И был послан Владыкой в народе Весть нести о том, что есть чудо В земной жизни. А нынче повсюду От макушки, чем ниже, тем гуще, Кедр обвешен. Желанья насущные Свои, самые сокровенные, Шепчут люди обыкновенные, Возле кедра, так как все люди Хоть раз в жизни мечтают о чуде! 39. Было это на белом свете Или не было, - кто ответит, Может, в детстве я, на Алтае Слышал это, - наверно не знаю. Может, кто слыхал этот сказ, Может быть, там не так рассказ Сложен был или речь велась Не про то чудо, тут ваша власть, Я, как знаю, про чудо сказал, Может, что-то не досказал, А кому-то и это - слишком, Может, так, но я бил шишки В жизни сам. Люблю я орехи, С гор Алтая, а жизни огрехи И грехи исправить стараюсь, Но по-своему, в том я каюсь. Как дошёл до меня сказ про чудо, Объяснять я подробно не буду, Тут не как важно, - важно, дошёл, Чтобы дальше к народу пошёл, Но не тайно, как сказ ходил ранее, А открыто, про то указание В сказе было дано добрым людям, Чтоб повсюду знали о чуде, Чуде жизни на этом свете. В прямом смысле поняв слова эти, Всё, что знал, в непрерывную нить Я единственно соединить Попытался в прочитанном вами. Может быть, что иными словами Здесь воспользовался я напрасно, Но они с детских лет прекрасно Мне известны, так там говорят, Там, где рос я, где горы горят Ярко-рыжими огоньками, А желаете, то - жарками Можно те же цветы назвать, Только я не могу их так звать, Так меня не поймут на Алтае, Если сказ, этот, там прочитают. Чтоб никто, кто таков, - не спрашивал, Я признаюсь, - из рода Сыркашевых Моя мать, а я сам вышел в русские, Но глаза-то от матери - узкие. Я мир вижу, - отец был незрячий, Так родился, но это не значит, Что не видел он в жизни чуда! Вот и ясно, пошёл я откуда! г. Хоф, Германия, 20.01 - 03.06.99 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
